- Довольно, - говорит комендант и все в тот же миг замолкают. - Президент Сноу помнит об этой дате, и он поздравит нас ней. К нам приедут телевизионщики, поэтому я прошу вас всех привести себя в порядок. Объявление окончено.
- Тут всегда так отмечают День рождения? – спрашиваю я Анхеля, когда мы забираемся в машину. Но на мой вопрос отвечает Амелия Брукс.
- Никогда такого не было, - говорит она. – Никто, поди, и не знал, что сегодня такой знаменательный день.
- В этом есть свои плюсы. Возможно, во время просмотра Игр нам разрешат выпить, - Анхель, как всегда, во всем находит позитив.
Все работают с большой неохотой. Даже церберы нервно ходят из угла в угол: им тоже отдых бы не помешал. Я стараюсь особо не напрягаться и избегать потенциально опасных участков. В итоге к положенному времени мы ничего толком не нашли. Начальник участка быстро просматривает мой отчет, кивает и отправляет всех переодеваться.
По возвращении в жилые корпуса, нам объявляют аж две чудесные новости. Во-первых, всем без исключения заключенным выдают новую, с иголочки, робу, а, во-вторых, объявляют об открытии «рынка». «Рынок» – это несколько складов со всякими нужными и ненужными вещами, которые нам дозволяется купить на заработанные деньги. Пока я рассматриваю «витрины», слышу, как заключенные обсуждают столь щедрый жест от начальства. Все ломают голову: к чему это все? Наивные… В каждом дистрикте всегда так происходит. Все, и богатые, и бедные - одеваются в свои лучшие наряды и с натянутыми улыбками выходят на Жатву. Потому что это великий праздник. А «Черный волк» - тот же Панем со своим Капитолием и пятнадцатью дистриктами, а, следовательно, правила у нас те же самые.
После того как все отовариваются, начальник отряда приказывает нам вернуться в казармы и ждать дальнейших распоряжений. Джерри и Лесли предлагают сыграть в карты. К нам присоединяется и Анхель. Я краем глаза рассматриваю заключенных. Когда-то мой стилист говорил, что одежда может кардинально менять человека. Что ж, с точки зрения восприятия, он прав. По крайней мере, Джерри в новой робе, подходящей ему по размеру, выглядит весьма сносно. Хотя сам он кажется недовольным, поскольку «важные органы слишком сжаты и не получают достаточно воздуха».
Через пятнадцать минут в казарму входит начальник и громогласно объявляет о том, чтобы все оставили куртки и вышли на улицу. Там нас будут ждать бронированные автобусы, которые доставят нас на место.
- Тюрьму нельзя снимать, вот нас и отправляют на какой-нибудь пустырь, - говорит Анхель.
Его слова оказываются правдой. Нас вывозят далеко за пределы тюрьмы. Когда мы доезжаем до места, то оказываемся на большом пустыре. Там уже подготовлен постамент, по бокам от которого стоят огромные экраны, а также несколько сидячих трибун. Специалисты настраивают камеры, свет, звук. Церберы приказывают всем встать строго по дистриктам. Суматохи никакой нет. Представительство Дистрикта-2 самое большое. Я смотрю налево: Лестер и Лилит стоят во главе Дистрикта-1. Вильямс сегодня выглядит лучше обычного. Лилит ему под стать, хороша.
Наконец, все заключенные отсортированы, церберы занимают свои позиции, камеры настроены, начальники рассаживаются места на трибунах. Кажется, здесь собрались все жители тюремного комплекса. В центре образовалось небольшое пространство. В небе появляется планолет. Он приземляется за «сценой» и не видно, кто из него выходит. Включаются экраны.
Звучит гимн Капитолия, после которого на экране появляется президент Сноу. Он сидит за столом в своем кабинете.
- Здравствуйте, жители Панема, - начинает он. – Сегодня, по традиции, вам должны объявить о начале нового сезона Голодных игр. Но так вышло, что этот год особенный. Восемьдесят три года назад произошло страшное восстание, когда брат пошел на брата и весь мир поглотил хаос. Казалось, что вот он, конец всего. Но мы выстояли, выдержали, с мятежами было покончено, пусть и большой ценой. Многие тогда погибли, но были те, кому был дарован шанс искупления.
Президент делает паузу, отпивает из стакана воды.
- Началось великое строительство. Зачинщики мятежа стали возводить свой новый дом, тюремный комплекс «Черный волк», - камера медленно приближает его лицо. – Он был возведен восемьдесят лет назад, в этот же день, в этот же час. Сейчас это крепость, в которой работают лучшие из лучших, кто пожертвовал своим личным счастьем во благо Панема. Они доблестно защищают страну от тех, кто оступился, кто пошел против закона. Больше пяти сотен убийц, насильников, предателей, дезертиров содержатся в «Черном волке». В прошлом, за подобные преступления казнили сразу, но Капитолий справедлив. Знайте, что они работают ради вас всех. Посмотрите же, свободные жители Панема, на тех, кому дарован шанс искупления.
В этот момент камеры включаются, и мы предстаем Капитолию во всей красе. Многие опускают глаза, некоторые, кто туго соображает, тупо пялятся в экран. Но есть те, включая меня и Лестера, кто смотрит на яркие огоньки с презрением. Они точно покажут меня, так пусть Капитолий увидит, что меня не сломил этот год. Они успели меня похоронить? Ну-ну.
- Справедливость всегда восторжествует, - продолжает тем временем президент Сноу. – Закон един для всех. Возвращаясь к событиям восьмидесятитрехлетней давности, хочется задать вопрос: все ли шли на мятеж добровольно? Точного ответа на это нет, но вдруг были те, кто оступился не по своей вине? - Сноу вновь делает паузу. – Я верю, что человек может исправиться. И поэтому я объявляю старт 83-х Голодных игр, которые будут так же названы как Первые Тюремные Голодные игры. Трибуты будут избраны из числа заключенных «Черного волка», два человека – мужчина и женщина – из каждого дистрикта любого возраста, физического и психического состояния. Добровольцы разрешаются. Двадцать пять участников будут сражаться друг с другом за право стать победителем, который получит славу, деньги и почет, а также вожделенную свободу. Он будет освобожден из «Черного волка», победа искупит его вину. Он вновь станет свободным членом общества… Счастливых вам Голодных игр! И пусть удача всегда будет с вами.
Звучит фрагмент гимна, экраны гаснут. Стоит полная тишина. Трибуты из числа заключенных… Я могу стать свободной! Я смотрю в сторону Лестера. Он улыбается. Радостно, открыто. Это и его шанс. И шанс Лилит, Лесли, Джерри, да всех без исключения. Анхель тихонько толкает меня под бок.
- Смотри, - шепчет он, кивая в сторону сцены.
Я вижу, как на нее закатывают тумбы с прозрачными чашами с нашими именами. Двенадцать слева, тринадцать справа. Почему так? Неужели они и Деду – единственному живому представителю Дистрикта-13 дают возможность стать свободным?
В центре сцены становится комендант Тодд.
- Внимание, заключенные! – говорит он в микрофон, несколько камер направляют на него. – Сейчас состоится церемония Жатвы. Все вы, без исключений, участвуете в ней. Ваши номера буду называть по очереди, в обратном порядке, начиная с Дистрикта-13 и до Первого. Как сказал президент Сноу, добровольцы разрешаются. Я знаю, многие из вас хотят попытать счастье, и чтобы у нас не вышло резни, предлагаю следующее. Тот, чей номер будет назван в результате жеребьевки может отказаться участвовать и предоставить место добровольцу. Если таких будет много и, если избранный участник не откажется от участия, будет использоваться особый прием… - Тодд смотрит в сторону Дистрикта-2. – Будет организована дуэль.
После этих слов несколько церберов выносят стенды с различным оружием и располагают их на образовавшемся пустыре между трибунами. Заключенные оживляются. Уверена, в этот раз добровольцы будут в каждом дистрикте.
- Так же хочу отметить, что я не желаю боев на смерть, - говорит комендант. – Убивать не рекомендуется, но если так случится, то… - Тодд разводит руками. – Начнем!
Мужчина отходит подальше, а его место занимает распорядитель: тоненькая девушка на высоких каблуках. Мини платье, светло-зеленые волосы, уложенные в хитрую прическу…
- Счастливых вам Голодных игр. И пусть удача всегда будет с вами.
- Не может быть… - я широко улыбаюсь. Это точно ее голос! Экраны загораются, и в них я вижу знакомое лицо Лесли Штук. Она совсем не изменилась.
– Что ж, предлагаю начать Жатву, - Лесли с натянутой улыбкой подходит к первой чаше и достает единственный конверт. – Трибутом от Дистрикта-13 становится номер 13-02.
Стоящий в полном одиночестве Дед делает шаг вперед и с помощью цербера идет на сцену.
- Дагер, - слышу я за спиной голос Брукс.
- Что?
- Я знаю, что ты выйдешь добровольцем, но… Дай мне это сделать. Я хочу отсюда выбраться.
Я поворачиваюсь к ней.
- Думаешь я не хочу этого?
- Ты здесь недавно, а я уже десять лет. Я схожу с ума в этой тюрьме, я хочу на свободу иначе сгнию здесь. Дай мне этот шанс, Дагер.
Я не успеваю ответить, на сцену поднимается Дед.
- Как вас зовут? – спрашивает Лесли.
- Если бы я помнил, - с улыбкой отвечает Дед. На помощь приходит комендант.
- Его зовут Берольд Честер.
- Ух ты, ничего себе, - Дед смеется.
- Давайте поприветствуем трибута из Дистрикта-13.
Раздаются жидкие аплодисменты. Я чувствую себя как на иголках: еще так долго ждать своей очереди. Следующими идут Дистрикт-12. Лесли называет номер девушки. На ее место тут же просится единственный доброволец и… она уступает ей место. Надо же, как благородно. На сцену поднимается девушка примерно моего возраста. До этого я ее никогда не видела, по виду она не очень сильная. Когда Лесли спрашивает ее имя, она представляется как Мадж Андерси.
Наступает очередь мужчин, и снова находится доброволец. Я не сомневалась, что это будет Гейл Хоторн. Это уже опасно. Андерси и Хоторн жмут друг другу руки и отходят в сторону, дожидаясь своих противников. Следующими идут представители Дистрикта-11, и вот тут уже добровольцу место не уступают.
Комендант приказывает обоим выйти в центр импровизированной арены и выбрать оружие. Начинается бой. Оба заключенных бьются на дубинах и после небольшой драки один оглушает другого. Комендант объявляет его победителем и просит пройти на сцену, а побежденного уволакивают церберы. Один из врачей его осматривает.
Участники сменяют друг друга один за одним, и уже никто не желает уступать место. Льется первая кровь, но все остаются живы. Очередь доходит до Дистрикта-4. Почти все женщины хотят участвовать, но мое внимание привлекает Мэг. За год я с ней почти не общалась, но узнала достаточно, чтобы считать ее опасной. У себя на родине она прославилась как виртуозный вор. Ей подвластен любой, даже самый защищенный сейф, а реакции и зрению может позавидовать самый опасный хищник. Не смотря на потерянный глаз, уцелевшим она видит превосходно.
Мэг просит коменданта разрешить ей вступить в бой со всеми желающими. Ничего себе. Тодд дает добро, и она отходит ко стендам с оружием, выбирает пять остроконечных звезд по числу противников. Звучит сигнал к бою. Одна из претенденток на участие в Играх первой бежит в атаку и ей первой достается в область плеча. Звезда влетает под самый корень. Остальным так же не везет. В последнего противника Мэг запускает звезду прямо в шею. Несчастную не успевают спасти. Как бы быстро они не бежали, никто не успел подойти к Мэг ближе чем на три шага. Но я все равно замечаю ее слабость: отсутствие глаза делает правую зону для нее слепой.
Меня охватывает чувство восхищения. Вот он, мой потенциальный соперник. Звучат аплодисменты, и Мэг становится первой участницей, проложившей себе путь к Играм через убийство. Если у нас будут спонсоры, то не удивлюсь, если многие ею заинтересуются.
К моему удивлению и ужасу, добровольцем из Дистрикта-3 становится Лесли Смит. Я чувствую тревогу: не хочу, чтобы ее убили. Против нее выступает только одна женщина. Лесли отходит к стенду и выбирает тонкую гибкую проволоку. Ее почти не видно издалека. Противник явно недооценил Лесли. Пусть она физически слабая, но смекалки ей не занимать. Она так размахивала этой проволокой из стороны в сторону, что несколько раз достаточно сильно задевала неприятеля. А в какой-то момент попала ей по щеке и почти задела глаз. Бой затягивается и Тодд просит подняться Лесли на сцену. Когда она представляется, Лесли Штук на мгновение теряет дар речи.
Ну, если Лесли Смит рискнула, то куда без Джерри. Он зависает у стенда надолго. Когда раздается команда к началу боя, в руках у него ничего не оказывается. На протяжении пары минут он бегает от разъяренного соперника, который все никак не может его достать. Зрелище это настолько забавное, что многие начинают смеяться. Но в какой-то момент Джерри изворачивается и запихивает что-то мужчине под воротник. Тот вскрикивает и начинает биться в конвульсиях на земле. Джерри прыгает от радости и пару раз пинает его. Тодд спешит прекратить бой, Джерри кричит церберам, что «гениальное устройство» рекомендуется брать в резиновых перчатках, а потом он весь довольный поднимается на сцену и становится рядом с напарницей. Вот так два «дурачка» обдурили всех.
На мгновение я успеваю подумать о том, что, как минимум, одному из них суждено погибнуть, но мое внимание переключается на Лесли, которая подходит к чаше Дистрикта-2. Камера направлена на нее, и я замечаю, как она нервничает. На протяжении всей Жатвы, она пыталась разглядеть меня в толпе.
- Итак, первым добро… то есть, первым трибутом из Дистркта-2 становится, - девушка опускает руку в чащу и достает конверт, разворачивает. – Номер 2-137.
- Есть доброволец! – тут же раздается за моей спиной голос Брукс. Ее слова подхватывают еще десять неизвестных мне женщин.
Толпа немного расступается, и я слышу вздох Лесли в микрофон.
- Номер 2-137, вы согласны уступить место? – спрашивает меня комендант.
Я смотрю на добровольцев и задерживаю взгляд на Брукс. Она, едва шевеля губами произносит «нет». Я улыбаюсь и показываю ей средний палец, как в тот день, когда мы встретились.
- Тогда номер 2-137 и 2-107 к барьеру.
Мы идем в сопровождении церберов к стендам с оружием. Брукс, улучив момент, задевает меня плечом и грубо говорит «тебе конец, Дагер». Я рассматриваю представленный набор ножей. Выбор небольшой, но что есть, то есть. Беру небольшой ножичек, больше похожий на широкое лезвие, и незаметно ото всех прячу его в карман штанов. Оборачиваюсь: Брукс выбрала длинное копье.
Это ожидаемо, поскольку до заключения она, как выяснилось, работала в Академии. Была там тренером по метанию копий. Когда-то давно ей отказали в праве участвовать в Смотрах. Она стала очень хорошим тренером, но обида глубоко засела у нее внутри. В какой-то момент Брукс сорвалась и жестоко убила одного из воспитанников. И теперь она готова убить меня, я это вижу по ее глазам.
Одним ножичком я с ней не справлюсь. Беру в правую руку длинный кинжал, а в левую - обычный нож. Мы становимся друг напротив друга, на расстоянии десяти шагов. Брукс держит копье одной рукой, разминает шею. Тодд объявляет начало боя.
Брукс тут же меняет захват: становится ко мне боком, копье держит параллельно земле на уровне пояса – классическая стойка против «молний». Хорошо, пройдемся по классике. Беру кинжал обратным диагональным хватом, а нож – обратным, сгибаю ноги в коленях и неторопливо, меняя направление, иду к Брукс. Та стоит на месте и не спускает с меня глаз. Я обхожу ее вокруг, она крутится на месте, не меняя положения.
Понятно, она ждет, что я первая будут атаковать. Я иду на носках, ускоряю шаг. Сократив дистанцию, я показательно замахиваюсь кинжалом. Брукс делает резкий выпад, но я успеваю отскочить. Она возвращается на исходную позицию, а я легкой пробежкой отступаю. Если она будет стоять на месте, мне не удастся ее измотать, скорее, быстрее устану я, каждый раз пытаясь ее расшевелить. Значит, нужно дождаться, когда она ошибется, и нанести один точный удар.
Я повторяю подобный прием еще раз, Брукс по-прежнему не перенимает инициативу. Наконец, я решаю рискнуть: атаковать ее так же, но на отскоке не отступить, а наоборот, поддаться вперед и попытаться ранить.