— Вас!
Секунды три он трусливо смотрел на край стола, потом не сдержался и поднял глаза на маршала. Марсель никогда в жизни не подумал бы, что ему однажды доведётся такое увидеть, но, боги, озадаченный Алва — это шедевр! После затянувшегося молчания Рокэ прищурился, слегка наклонив голову к плечу, и явно собирался что-то спросить, но все возможные лимиты терпения были превышены и растоптаны, и Марсель буквально рухнул в ближайшее кресло, не в силах больше смеяться в себя. В последний раз он на своей памяти так хохотал не один год назад, чтоб беззвучно, до слёз и до неоправданной боли в животе, и вообще не думал, что когда-нибудь сможет такое повторить. Однако…
— Извините, — через какое-то время удалось выговорить хотя бы это. — Я подумал… вы захотите знать… что я вас совратил… — Кое-как протерев глаза и приготовившись увидеть перед носом дуло пистолета, Валме закончил: — Если вы вдруг запамятовали, знайте, что так оно и было!
— Я запомню, — пообещал Рокэ, всё ещё глядя в ту точку, где минутой ранее стоял Марсель. — У меня только один вопрос…
— Какой?
— Я сопротивлялся?
Это утро не могло стать ещё более сумасшедшим, но оно стало: посмотрев друг другу в глаза, они засмеялись так, что, кажется, в шкафу что-то треснуло. Ради всего святого и грешного, если бы Марселю кто-нибудь сказал, что он будет душевно ржать с Первым маршалом Талига в его собственном кабинете над какой-то ерундой, он бы лично вруну пулю в голову пустил. Нет, воистину, взять на свою голову Окделла стоило хотя бы ради этой минуты!
— Доклад окончен, — героически выговорил Марсель, нащупывая под собой кресло. — Я могу повторить стоя и со всеми формальностями, только, умоляю, не раньше, чем через два часа.
— Не надо, не рискуйте, — отмахнулся Рокэ, усаживаясь на стол. — И откуда вы, собственно, узнали об этом акте разврата?
— Вы что, — Валме театрально округлил глаза, — вся Оллария в курсе. Это мы с вами не знаем, все остальные знают. В подробностях!
— В мельчайших? — вежливо спросил Алва, и если б не кресло, виконт бы всё-таки рухнул.
— Спросите кансилльера… Это всё из-за него!
Очень коротко, но весьма красочно Марсель пересказал всё, что услышал накануне от бесподобного оруженосца. Зачем-то два раза сделал акцент на том, что Окделлу запудрили мозги, хотя это было ясно, как день; ребёнок, конечно, наломал дров, но пожалеть в этой ситуации стоило его, а предать публичной казни, вероятно, Августа Штанцлера. Это оказалось лишним, потому что до полётов фантазии Ричарда маршалу дела не было, вот роль кансилльера его явно заинтересовала больше.
— Бедному Августу пришлось в последний момент перекраивать свои планы, — объяснил Рокэ, когда Марсель выдохся окончательно, пересказывая чудесные байки графа Штанцлера. — Наверняка у него было готово враньё про всех и каждого на все случаи жизни, чем бы ни обернулся Фабианов день для герцога Окделла, но увы… такого он предугадать не мог.
— Но зачем вообще…
— Не задумывайтесь. Когда человек не способен на честный бой, он изобретает откровенную ерунду, и порой эта ерунда настолько нелепа, что может принести победу. В каком-то смысле кансилльер выигрывал, пока Окделл ему безоговорочно верил.
— Чего он добивался, отыграть присягу назад, что ли? Такое вообще делается?
— Лазейки всегда найдутся, было бы желание. Каких бы планов, касающихся Окделла, ни строил Штанцлер, в день этой самой присяги вы сломали их все — иначе бы он сидел тихо.
Ой ли? Марсель припомнил, как это всё произошло. Один к одному — неведомые планы Штанцлера, и не только Штанцлера, сломал не он сам, а Рокэ его руками… А случайно или нет — это вопрос хороший.
— Что мы имеем, — рассуждал Алва, сидя на столе и, хвала Леворукому, уже не напоминая о пистолетах, — оруженосца своего вы спасли, кансилльер хотел подпортить репутацию своим врагам, а подпортил себе, вернее, ещё не подпортил, но я могу гарантировать ему…
Стук в дверь буквально перекрыл голос маршала, и ведь теперь никто никогда не поверит Марселю, что он сказал именно это слово, не предназначенное для нежных ушей женщин и детей, но весьма точно определяющее ближайшее будущее Августа Штанцлера.
— Входите, — разрешил Рокэ, не слезая со стола. Марсель восхитился, но сам всё-таки привстал, благо войти мог кто угодно — вдруг придётся соблюдать субординацию? Вошедшего, а вернее — очаровательно вкатившегося, барона Капуль-Гизайля вряд ли могло смутить хоть что-нибудь под этим небом.
— Дорогой герцог, как я рад застать вас у себя! Доброе утро, виконт, вы так рано — это, несомненно, удача, я и не надеялся встретить вас вдвоём…
— Какая неожиданность, барон. Я только что узнал, что это величайшая надежда всея Талига, — не моргнув глазом, отозвался дорогой герцог. — И что же у вас случилось?
Марсель посмотрел в честное лицо Коко и угадал, что сейчас произойдёт самая приятная в его жизни выволочка. Жизнерадостный барон не знал, что, заявись он получасом ранее, мог бы и нарваться, и начал вещать о том, как обижен долгим отсутствием обоих — обоих! — всегда желанных гостей, и тут Марселя озарило. Неожиданно и весьма удачно.
— Простите, Коко, я был очень занят, — выловив паузу в монологе барона, вставил Валме, подавшись немного вперёд, чтобы его вообще заметили. Выглядело это как добровольное самопожертвование, причём довольно глупое, но сработало на ура — Коко обернулся, ненадолго отставши от маршала. — Кто бы мог подумать, что воспитание де… оруженосцев съедает так много времени, вот вы могли? Кстати, раз мы так замечательно встретились…
— То я обижен на вас вдвойне, — сообщил гостеприимный хозяин не этого дома. — Как вы могли, дорогой Марсель, до сих пор не представить нам с Марианной герцога Окделла?
— Раскаиваюсь! — для убедительности повысил голос виконт. — Мне тоже пришла в голову эта мысль — представить герцога Окделла Марианне. Вы же, надеюсь, не возражаете?
— Вовсе нет, — покивал Констанс, и понимание в его голосе вселяло надежду. Хоть кто-то в этом городе понимает всё правильно! — В таком случае, я жду вас троих сегодня в шесть…
— Сегодня в шесть ждите без меня, — Марсель и не ждал, что маршал сходу согласится на кутёж в доме Капуль-Гизайлей, обычный уговор мог занять больше времени, чем сам кутёж, но такой развязки он точно не ожидал: — Без паники, Коко, виконт Валме и его оруженосец обязательно вас навестят, в этом я не сомневаюсь. Ну, а меня вы и так скоро увидите в непринуждённой обстановке, разве нет?
Брови Констанса образовали дугу, и Валме прекрасно его понимал.
— О чём вы? — с вежливым удивлением уточнил барон. Рокэ скопировал его выражение лица со словами:
— Неужели Марсель вас ещё не пригласил? Какая жалость. Видите ли, барон, намечается званый ужин…
— Видите ли, барон, — вклинился Марсель, совершенно не понимая, как его язык всё ещё выдаёт светские обороты, когда хочется ругаться, как простолюдину. — Я успел рассказать только герцогу, и тут вы…
Герцог, раздери его тысяча кошек, с самым беспечным видом поведал о вечере, который, как выяснилось, виконт Валме планирует провести в ближайшие несколько дней; нет, приглашения ещё не разосланы, да, соберётся цвет столицы, что вы, барон, о вас никто не забыл, вы вообще узнали в числе первых… Кто-нибудь сказал бы барону, что в числе первых о званом ужине узнал хозяин! Марсель внимательно слушал откровенную пургу, на ходу изобретаемую Первым маршалом, чтобы не забыть, что говорить гостям. Леворукий, какие гости?! Что вообще происходит?
— В таком случае, я вас прощаю, — сообщил Коко. — Ещё раз прошу прощения за вторжение, столь внезапное и неоправданное, но, право слово, как же удачно я заглянул! Марсель, друг мой, вы же пришлёте гонца? Я так давно не бывал в гостях, скорее наоборот…
— Обязательно пришлю, — лучезарно улыбнулся друг Марсель, искренне надеясь, что сильно обалдевшим он сейчас не выглядит. И свежеприглашённый Констанс благополучно выкатился из кабинета, как вкатился несколькими минутами ранее. — А теперь позвольте уточнить… Какой ужин?
— Званый, — снисходительно ответил Рокэ, словно это всё объясняло. — Не дуйтесь, виконт, мне в голову пришла мысль…
— О, поверьте, это я заметил!
— И вы замечательно подыграли, большое вам спасибо. Не забудьте отправить приглашения господину кансилльеру и как можно большему количеству знакомых вам дам.
— Незамужних?
— Любых. А точнее, самых болтливых, так что семейное положение роли не играет.
— Я понял насчёт кансилльера, — не выдержал Марсель, — я даже догадываюсь, почему вы не хотите вправлять ему мозги во дворце или у себя дома, но дамы-то на кой?!
— Не буду я ничего вправлять, — Алва поморщился, будто ему предложили не мозги кансилльера, а медузу. — Так, побеседуем… в непринуждённой обстановке. Дамы нужны, а нужен ли ваш оруженосец, подумайте сами. Я бы на вашем месте занял его чем-нибудь общественно полезным и к Штанцлеру не подпускал. Всё понятно?
— Знаете что, Рокэ, вы совсем о… — Марсель посмотрел в эти честные синие глаза, представил, на какую отповедь может нарваться, подумал о карьере и почти сложившейся дружбе и процедил сквозь зубы: — …чаровательны. Не знаю, что вы хотите сделать, но эту месть Штанцлер запомнит надолго.
— О да, запомнить надолго — это в его интересах, — благодушно ответил маршал. — Не буду вас задерживать, виконт, пишите приглашения… И не делайте такое страшное лицо, я не поведусь, а оно вам не идёт. Между прочим, вы очень удачно придумали с Марианной.
Если Рокэ хотел выпроводить его с миром, что ж, затея сработала: ужин так ужин, званый так званый, в конце концов, невелика потеря. От таких редких и неожиданных событий, как маршальская похвала, обычно хотелось сделать какую-нибудь весёлую глупость, вроде как спеть и сплясать на всю улицу, и виконт, ни в чём себе не отказывая, вполголоса — не на войне же — затянул что-то лирическое. Он же обещал познакомить неразумное дитё с Женщиной с большой буквы? И он познакомит! А тот факт, что знакомство послужит своеобразным лекарством от сбившегося с пути воображения, пускай останется за кадром.
Одна проблема, считай, решена. Самое время ошарашить Дави известием о давно планируемом, тщательно продуманном вечере. Нет, пару лет назад он и вправду этого хотел… Так Марсель в очередной раз убедился, что некоторые желания сбываются в настолько непривычном или неприличном виде, что перестают быть узнаваемыми. Особенно если их исполняет Рокэ.
========== 8. ==========
Окделл, несколько пришибленный жизнью после своих открытий, не упирался и даже не возражал: отправили к куртизанке — значит, отправили к куртизанке, может, это наказание такое, кто ж его знает. Вернулся в смешанных чувствах, но Марсель не стал настаивать на застольной беседе — а что, у ребёнка такое событие… Перестал, в конце концов, быть ребёнком, что не мешает его так называть. Но с хвалёным ужином, который виконт с грехом пополам организовал, возник вопрос.
— А я должен присутствовать? — без особого энтузиазма поинтересовался Ричард, глядя исподлобья и всем своим видом выражая нетерпимость к светским мероприятиям.
— Нет, — сжалился Марсель, — нечего тебе тут делать.
— Мне посидеть наверху? — как ни в чём не бывало, предложил оруженосец. Вот это мысли у человека!
— Ещё чего, наверху он сидеть собрался, мышь надорская, — разворчался Валме, стукнув бокалом по столу — разговаривали они чаще всего за ужином. — Попрошу Эмиля, чтобы занял тебя чем-нибудь… полезным, пока он здесь.
Ребёнок явно обрадовался, но постарался скрыть свои чувства; нет, эр Эмиль не приглашён, а почему? Да Леворукий знает, Алва сказал не приглашать… Действительно, компания из всяких кансилльеров, тессориев и болтливых дам… Нет, Эмиль-то молодец, он и в таком обществе не заскучает, но лучше пусть развлекает Ричарда военными премудростями.
Так что к заветному, кошками клятому вечеру оруженосца дома не было, вот и хорошо. За полчаса до прибытия самых ранних гостей Марсель меланхолично крутанулся перед зеркалом полтора раза: после тесного знакомства с военной культурой перспектива выглядеть «как положено» его не прельщала. Одно дело — напялить парадный камзол и выудить из недр шкафа красивый платочек, другое — да хотя бы волосы, по вся дни пребывавшие в удобном «хвосте», с которым хоть в огонь, хоть в воду, хоть на службу к Ворону.
— Первые гости уже прибыли, — спокойно сообщил Дави, возникая из-за дверцы шкафа.
— Кого это принесло в такую рань? — возмутился Марсель.
— Это герцог Алва. Если хотите, я могу попросить его подождать, — вещал невозмутимый камердинер, — но велика вероятность, что это не сработает.
— Это не герцог Алва, это его злобный брат-близнец. Он бы опоздал.
— Он передумал, — любезно доложил с порога герцог.
— Я же говорил, — не изменившись в лице, довершил свою речь Дави, откланялся дважды и исчез.
— Раз он передумал опаздывать, — сварливо произнёс виконт, не отвлекаясь от бесцельного рассматривания собственного отражения, — может, передумает темнить и скажет, что затевается?
— Умерьте любопытство, — посоветовал Ворон. — И ещё кое-что: как любовникам, нам следует разговаривать менее формально.
— А ещё нам что следует? — поинтересовался Марсель, подавив желание стукнуть кого-нибудь об зеркальную гладь. Отражение за плечом победно ухмыльнулось. — Так, нет, секундочку, я на это не соглашался! И вообще, это я вас развратил, а не вы меня!
— «Тебя», — невозмутимо поправил его Рокэ, пропустив мимо ушей остальную, чуть более значимую часть фразы. — И «ты». Что, сложно? На нас такие ожидания возлагают…
— Как возложили, так и снимут. Вот вы сказали…
— Мы сказали?
— Погоди, я не привык ещё!
— Привыкай быстрее, мы уже два года спим. И ты до сих пор путаешься? — Алва откровенно издевался, но это было смешно и навевало другую мысль:
— Это всё, конечно, очень весело, но я нервничаю! Два раза ты уже пошутил, сначала я очнулся с чином, потом — с оруженосцем… А дальше?
— Время покажет, — протянул Рокэ, что, в общем-то, означало, что никаких идей нет, зато есть импровизация. Мило.
— И в… ты за этим соизволил явиться так рано?
— За этим тоже. Ничего нового господин кансилльер не рассказал?
— Во всяком случае, я об этом не знаю. Ребёнок порывался съездить в гости и поговорить по душам, но я его удержал, — признался Марсель. — Был неправ?
— Уже неважно. В любом случае, больше никто никуда не поедет, — заверил его маршал и вышел, не досмотрев вялые пляски перед зеркалом. Валме как раз вернулся к скептическому созерцанию самого себя, когда услышал из коридора: — Распусти волосы.
И Леворукий его знает, приказ это был или дружеский совет. Хотя какая разница, всё равно он ничего не придумал! Хм…
А выглядит-то неплохо.
***
Сидя за столом в окружении разнообразных столичных гостей, Марсель не мог отделаться от мысли, что это всё на что-то похоже. Как он сам какое-то время назад наставлял Ричарда, как вести себя за столом и что говорить, когда все достали, так же чувствовал себя прямо сейчас. Рокэ, разумеется, и не подумал намекать, что ему, собственно, нужно от этого вечера, хотя если б он это сделал, было бы совсем странно. Выкручиваться, выкручиваться и ещё раз выкручиваться!
Так что виконт честно отвечал на заковыристые вопросы, на ходу придумывал шестнадцать причин, почему все мы здесь сегодня собрались, пытался эти причины не перепутать… В один страшноватый момент из головы вылетел титул особенно настырной собеседницы, но тут его вытащил Алва, то ли случайно, то ли намеренно обратившись к маркизе через стол. Что ж, прекрасная маркиза, теперь не забыть вас вовек! Или хотя бы в ближайший час…
Уяснив, что виконт Валме был столь любезен, что позвал их в основном по доброте душевной, да чтоб отвлечься от тяжких военных будней, гости разбрелись по малой зале, и у хозяина уже не было никаких сил переползать из группки в группку, как того требовал этикет, и беседовать со всеми ещё раз.