— Примерно так, но ты же понимаешь, что мне страшно интересно.
— Ну, ладно… Раз мне рассказал, не такие уж и секреты… Не знаю, откуда начать, но с себя не хочу начинать. В общем, если возвращаться к отсутствию выбора, если Рокэ решит выбраться из этого дерь…мового круга — ему будет труднее всех это сделать. Рядовой исполнитель ещё может выйти не вперёд ногами, ему же грозит унаследовать если не всю их сеть по найму, то как минимум местную её часть… У себя местную, я имею в виду.
— Почему мне кажется, что он это проверял?
— Потому что не первый день его знаешь… Проверял, давно, когда понял, что никуда не деться. Как он мне рассказывал, упрямо пытался вести нормальную жизнь — не столько не хотел убивать за деньги, на это ему было плевать, сколько не хотел быть похожим на отца и братьев, уже, к слову, покойных братьев (как ты можешь догадаться, умерли они не в своей постели). Действительно пытался, но ему не дали… — Луиджи помолчал и продолжил изменившимся голосом: — У тех, кто часто убивает или просто видит насильственную смерть, особый нюх на себе подобных. Рокэ и бровью не поведёт, если перед ним кого-нибудь разорвёт на куски, во всяком случае — сейчас, но он же и не станет добивать уже мёртвое тело, сбрасывать отрубленные головы в реку и всякое такое. Не делай такое лицо, ты думал, фильмы про преступников на пустом месте сняты? Так вот… В общем, всем было очевидно, что из него выйдет блестящий потомственный убийца, который будет работать чисто, аккуратно и без истерики. Некоторые всё-таки с ума сходят, когда получают в руки пистолет… Одного не учли — он этого не захотел.
— И что, заставили? — Марсель поймал себя на том, что совершенно не хочет знать, как.
— Угу. Радикальным методом, хотя и то мягко сказано. Рокэ было чуть за двадцать, он проигнорировал последний ультиматум, а на следующий день убили его невесту. Недвусмысленно дали понять, что нормальная жизнь — это для кого-то другого, мол, будь добр прекратить комедию и займись тем, чем должен…
Я бы ни за что не стал об этом расспрашивать, даже если бы что-то узнал, но так вышло в разговоре. Может, тебе уже говорили, что моя невеста тоже умерла, и тоже за несколько дней за свадьбы, но она утонула на круизном лайнере, путешествуя с родными. Я тогда чуть с моста не прыгнул, но мы все уже были знакомы, в каком-то смысле даже дружили, ну и все по очереди пытались меня остановить… Не помню, как мы к этому пришли, но выпивали точно — я тогда очень много пил, и Рокэ рассказал мне это всё… Знаешь? Не самая жизнеутверждающая история, строго наоборот. Но я хотя бы понял, что живут и не с таким.
Марсель представлял себе «отсутствие выбора» несколько иначе. Чем дальше в лес — тем грустнее, а главное — выхода и впрямь не видать, даже если прорубать его своими руками.
— Ну, это всё было давно, — наигранно улыбнулся Луиджи и прищурился на окно. — Ты глянь, уже совсем светло… Нам бы проснуться хотя бы к обеду, может, хватит?
— К какому нахрен обеду? Я до вечера даже пытаться не буду, — пригрозил Марсель. На том и порешили, впрочем, даже без предварительной договорённости он бы раньше и не встал.
========== Часть 6 ==========
Будь проклято… всё! А в первую очередь — собственная глупость. Похмелье похмельем, вот о чём Марсель напрочь забыл — так это о своей несчастной голове. Каждый раз, когда он упрямо и против воли всего сущего восстанавливал в памяти те или иные эпизоды, наутро настигала пусть и не мигрень, то максимально неприятная головная боль. А смешивать-то, мать вашу, зачем было?! Кто бы его вчера остановил…
Валяясь на кровати в гостевой комнате и мрачно ругаясь про себя, благо его никто не видел, не слышал и осудить не мог, Марсель припоминал, говорили ли что-нибудь по этому поводу врачи. А они говорили, и ещё как! Если уважаемый пациент решит со временем восстановить кусочки памяти, то ему следует делать это с осторожностью, так как любая перегрузка на повреждённые ткани чего-то, куда-то, он прослушал, в общем — башка будет трещать неизбежно.
Что он, что семья — все дружно махнули на этой рукой. Кто — Марсель? Что делать — восстанавливать, да ещё и решительно? Боже упаси, ему же будет просто лень! Да ни одному живому существу на этой планете не пришла бы в голову мысль, что Марсель добровольно кинется на поиски прошлого и, более того, не остановится после первой же мигрени. Как всегда, все кругом оказались правы, кроме него — не надо было лезть, тебя ж просили.
Час или полтора спустя полегчало, и он с недоумением пытался понять, почему так обозлился на окружающий мир. Сам виноват — и ладно, любая боль проходит, пройдёт и эта. Марсель с облегчением обнаружил в себе самого себя и решительно попытался встать, что, кстати, тут же вернуло его к мысли «не надо было лезть». За окном уже стемнело, надо же хоть поужинать в качестве завтрака…
Он нашёл в себе силы прийти в чувство и спуститься в гостиную, ну или куда там надо идти, чтобы встретить хоть кого-нибудь. Жилплощадь пустовала, но какие-то голоса доносились. Марсель доверился интуиции и пошёл на них, так что вскоре обнаружил диван, а на нём — Луиджи. Друг валялся на спине с отсутствующим лицом и, кажется, страдал.
— Доброе утро, — вежливо сказал Марсель, покосившись на часы. Восемнадцать сорок пять.
— Сгинь, — замогильным голосом ответил Луиджи, не поворачивая головы. — Доброе утро.
— А я всегда был за ЗОЖ, — светским тоном заметил Рокэ из своего кресла и красноречиво поднял бокал. — Ваше здоровье, господа.
— Ты-то? — простонал Луиджи и протестующе дёрнул ногой в его сторону. — Марсель, отдёрни шторы, пожалуйста, солнца уже нет…
Какие из штор, их тут море… Марсель честно прошёлся вдоль окон и отдёрнул всё, что их прикрывало. Это как любовницу раздевать, только окна. После чего без разрешения налил себе бокальчик, предварительно найдя его на кухне, и вернулся к остальным.
— Я жду отчёта. Вы вчера все сплетни пересказали или не успели? — поинтересовался Рокэ, ни к кому конкретно не обращаясь. Но Луиджи, вероятно, не собирался сегодня изображать любезного собеседника.
— Не знаю, где у этих сплетен край, но мне хватило, — ответил за него Марсель. — Любопытной кошке… дали кувалдой по башке.
— Современное переложение?
— В алкогольных реалиях.
— Смейтесь потише, сволочи, — снова подал голос Луиджи. — Я не кошка, но кувалда была щедрая. Нельзя столько пить…
— И это тоже, — Марсель подумал и решил поделиться своими соображениями. В конце-то концов, он тут меньше всех расположен к скрытности, ведь так? — У меня от такого количества информации голова треснет, прошу прощения за дурную отсылку.
— Поэтому тебе и не рекомендовали этой головой работать, — не преминул поиздеваться Рокэ. — Нас с Марианной не послушал — врача бы послушал.
— А ты откуда знаешь?
— Подошёл и спросил, чего тут знать? Просто дождался, пока твоих родных в палате не было.
— Поня-ятно, — протянул Марсель и загадочно замолчал. Или просто замолчал. Хотелось узнавать ещё, но он представлял, сколько ещё мелочей может вспомнить, и желание сразу куда-то пропадало. Разумеется, он всё выяснит или вспомнит до конца, только не сейчас. — Я, конечно, страшно любопытный… но не сегодня. А почему ты в таком приличном виде?
— Должен быть в неприличном? — осведомился Рокэ, одёргивая рукав пиджака. — Отец Елены устраивает выставку, открытие, к слову, через сорок минут. Все его любимые машинки, яркие лампы, обе дочери и, естественно, выпивка. Вам тоже можно, но что-то я не вижу энтузиазма…
— Передай им всем мои искренние сожаления, — недвусмысленно обозначил свою позицию Луиджи.
— Через сорок минут? А ехать долго? — Марсель не то чтоб сомневался, но смысл туда тащиться? С другой стороны, когда это он отказывался от подобных предложений? — А мне точно можно?
— Можно, одевайся. Через десять минут…
— Чего-о?
— Через пятнадцать. Только из уважения к количеству выпитого.
*
Благослови, Господь, таблетки от головы, иначе бы эти софиты стали последним, что Марсель видел в своей жизни. Три этажа огромных залов, просторных и почти без мебели, забитых дорогими автомобилями и не менее дорогими гостями. Тут и там курсировали официанты и официанточки, от количества местных и приезжих богачей в глазах рябило, и Марсель порадовался, что захватил с собой самое парадное, что у него было. Он мог себе позволить костюмчик и подороже, но терпеть не мог этих вычурных салонов… Главное — не выделяться из толпы своим внешним видом, а остальное приложится.
— Владелец выставки в курсе моего существования? — на всякий случай уточнил Марсель, пока они стояли чуть поодаль от ближайшей толпы, изучая столик с напитками.
— Вас друг другу представляли, — коротко ответил Рокэ, то ли увлёкшись винной картой, то ли не желая рассказывать больше. Марсель немного подождал, но никаких глюков, связанных с батюшкой Елены, не проявилось.
— На тебя там какой-то товарищ пялится, на пирата похож. Мне кажется, он не очень рад.
— Скорее всего, не кажется, — Рокэ обернулся, нашёл недовольную рожу в паре метров от стола, вежливо улыбнулся и отсалютовал бокалом. Недовольная рожа испугалась и отошла. — Его фамилия, кажется, Карбоне, и он не совсем пират — разве что в Интернете… Однажды ему пришлось попросить у меня помощи, а потом его заклятый враг попросил у меня помощи…
— Хочешь сказать, пришил у каждого по человечку?
— Как-то так. Но недоволен он не поэтому. При первой встрече я случайно назвал его Каброне… Между прочим, не смешно — мне пришлось объяснять, что на слэнге это не только «козёл» в отрицательном смысле, но и похвала. Было нелегко, но, как видишь, жив пока.
Марсель с трудом представил себе эту ситуацию, однако справился. Козёл-пират уже отошёл, так что можно было продолжить дегустировать. В чём прелесть таких мероприятий, если тебе не нужна машина, но ты случайно сюда попал — особая атмосфера светской вечеринки. Не всем такое нравится, но Марсель с самого детства постоянно попадал на подобные мероприятия, в основном благодаря семье, поэтому чувствовал себя в своей тарелке.
Ещё он умудрился встретить коллегу из отцовского филиала, тоже сюда приглашённого, и они быстренько обсудили планы и дела. Как хорошо, что теперь не нужно ехать в Трастевере. Он бы с удовольствием съездил, но ещё с большим удовольствием — послал к чёрту, так что сложилось крайне удачно. Можно сразу позвонить отцу, но поблизости показались дочери хозяина, а за ними — и он сам. Марсель напрочь забыл спросить, как зовут-то батюшку, и приготовился выкручиваться.
Хитрожо… просто очень хитрый товарищ, этот безымянный батюшка. Ведёт себя соответственно статусу, но видно, что умеет не только соответствовать. Чем-то на дядюшку похож, хорошо, что они не знакомы. Марсель убедился, что отец семейства знает его крайне поверхностно, и успокоился — никаких подводных камней не будет. Эта уверенность пребывала с ним до тех пор, пока Фома (наконец-то его окликнули! Хоть бы кто имя на дверной табличке написал, уроды!) не предложил ему пройтись по галерее вдвоём.
— Оставляете меня без кавалера, отец, — возмутилась Юлия. — Марсель, ты же не против составить мне компанию на этот вечер?
— Конечно, не против. Более того, я должен был предложить это первым, — и в самом деле, сглупил, но уже поздно. Рокэ с Еленой стояли чуть поодаль, стоит признать, что они смотрелись потрясающе, как бы ни хотелось верить в обратное. Никакой чёрной зависти он не испытывал — не по характеру, да и, как ни крути, любил обоих, но всё же… — Пойдёмте, конечно, я с радостью прогуляюсь вместе с вами.
Неизвестно, зачем он понадобился этому Фоме: минут двадцать Марсель добросовестно выслушивал не сдавшуюся ему информацию о дорогих автомобилях. Вот уж чем не особенно интересовался, так это машинами, а уж после аварии — тем более. Судя по всему, об аварии Фома не слышал, иначе б постеснялся хотя бы для виду! Как и ожидалось, вскоре пожилой человек с хитрыми глазами перевёл разговор на другую тему.
— Я удивлён снова видеть вас здесь, — приятным голосом сказал Фома, останавливаясь на небольшом выступающем балкончике и глядя на равномерно забитый людьми и машинами зал свысока. — Не подумайте ничего дурного, я не шпион и не сую нос в чужие дела, но предпочитаю знать, чем и с кем занимаются мои родные дочери. Вы всё же решили связать свою судьбу с убийствами за деньги? Или того потребовало благополучие фирмы вашего отца?
— Всё в порядке у нашего отца, — любезно парировал Марсель, чувствуя, что его пытаются задеть через родственные связи. — Лучше не бывает. И нет, я пока не собираюсь менять род деятельности. Почему вы так решили?
— Не могу понять ваших мотивов. Любой другой на вашем месте, поняв, с кем связался, постарался бы больше так не делать, — Фома смотрел вниз, любовно наблюдая за дочками. Юлия болтала с какими-то дамами в блестящих коктейльных платьях, Елена, по-видимому, знакомила Рокэ с какими-то людьми, опираясь на его руку. При взгляде на вторую Фома слегка нахмурился.
— Почему же вас вообще это беспокоит? — можно позволить себе немного дерзости, он тут вообще никто и звать никак, несмотря на отцовскую фамилию. — Простите за грубость, но понять ваших мотивов я тоже не могу.
— Мои просты — я всегда думаю о детях. Вы близки с моими девочками, и я хочу знать, отличаетесь вы от других их друзей или нет, — пояснил Фома. Марсель ему не верил, хотя звучало убедительно. Чего он хочет-то, прости, Господи? Выпихнуть его из Италии немедленно без права на возвращение или что?
— Насчёт друзей вы верно заметили, — он решил сказать правду, чтоб потом не отдуваться за выдуманную на ходу ложь. Пусть подавится. — Меня здесь держат исключительно дружеские чувства, без какой-либо привязки к роду деятельности близких мне людей.
— В вас есть интересный стержень, — неожиданно сказал Фома, — но на первый и на последующий взгляд вы, простите уж, чересчур доверчивы… И легкомысленны в выборе друзей. Поверьте, я говорю всё это из добрых побуждений… — Елена куда-то отошла, но взгляд Фомы не переместился вслед за ней. Стало ясно, что смотрит он на Рокэ. — Люди бывают разные, мой дорогой Марсель. Некоторые, и в этом совершенно нет их вины, на дружбу в общем понимании просто неспособны. И если попробовать вмешаться, можно очень больно обжечься.
Марсель схватил первый попавшийся бокал с подноса проходящей мимо официантки и, сделав вид, что отпил, крепко сжал его в руке. Он от себя такого не ожидал, но больше всего на свете хотелось сбросить этого Фому головой вниз на его любимые машины.
— Мне казалось, что вы несколько выше того, чтобы судить людей по их профессии, — Марсель надеялся, что ещё хоть как-то улыбается и вообще не выдаёт поднявшейся внутри волны гнева.
— Но вы же не будете спорить с тем, что любая профессия накладывает отпечаток. Несмываемый, — улыбнулся он в ответ. — Кровь тоже не всегда смывается. Простите, кажется, мне нужно подойти к старому другу — он не решается нас прервать…
Какое-то время он стоял один, пробуя на вкус то, что оказалось кокосовым ликёром, и тупо пялясь на блестящие капоты внизу. Непонятно было лишь, зачем Фома всё это наговорил. В то, что хотел предостеречь, не верилось. Планирует посватать кого-то из дочурок? Жених из Марселя выгодный, только вот дочурки заняты. Неожиданно пришла в голову мысль, что Фома переживает за выбор Елены, что ж, это хоть что-то объясняло, но всё равно… Обидно было — жуть. И в то же время Марсель был уверен, что похожий разговор у него с кем-то уже был.
— Вы только не увлекайтесь, — заметил Рокэ, когда они стояли на какой-то из платформ польского вокзала в ожидании поезда. — Каждое приключение хорошо в меру.
— Разумеется. Это приключение уже закончилось, а так нам просто по пути, — Марсель скрестил пальцы в карманах пальто, искренне надеясь, что собеседник не заметил, как он подменил билеты в кассе. Главное, чтобы Рокэ не выставил его из купе, когда всё-таки обнаружит… — Вы же не думаете, что я заинтересуюсь настолько, что буду по людям палить? Я не буду. Я не умею…