Пенниуорт подумал о том, что Уэйну нравится владеть Артуром. Именно владеть, а не просто называть его своим сыном. То, что Артур находился вне запертой комнаты, вызвало неудовольствие хозяина не потому, что его сын бродил на свободе, а потому, что это не он сам выпустил его.
Альфред стал сомневаться, что хозяин так это и оставит.
- Были, сэр. - вежливо кивнул дворецкий, принимая пальто Томаса. - У мистера Уэйна была паническая атака и приступ клаустрофобии, и я взял на себя смелость нарушить ваш приказ.
Уэйн достал из кармана брюк ключ от комнаты Артура и нахмурился ещё сильнее.
- Если я прошу исполнить что - то, что касается моего сына, это должно исполняться без исключений из правил, Альфред. - хозяин смягчил выговор, заменив слово “приказываю” на “прошу”, но Пенниуорт прекрасно понял намёк.
- Прошу прощения, сэр. - Альфред церемонно поклонился. Уэйн сжал ключ от комнаты в кулаке и направился к лифту. Дворецкий последовал за ним, от всей души надеясь, что Артур не натворил ничего ужасного, исследуя пространство на четвёртом этаже.
Сонный от внезапного изобилия пищи Артур бродил по коридору, рассматривая висящие на стенах картины, рисунок на обоях и растения в горшках, периодически борясь с приступами сна, и время от времени засыпал на диванах и в креслах. К тому же очередная инъекция успокоительного ещё больше понизила его активность.
Их обоих ждал сюрприз.
Когда дворецкий и его хозяин вышли из лифта, Артур не сразу оторвался от своего странного занятия. Он действительно ничего не натворил - на всём этаже, на первый взгляд, был такой же идеальный порядок, как и раньше.
Сам же Артур стоял на коленях на ковровой дорожке и с закрытыми глазами водил по стене рукой.
Когда его отец и Альфред вышли из лифта, Артур повернул голову в их сторону и открыл глаза, но Альфред отметил, что “вернулся” он не сразу.
Некоторое время Артур странно улыбался, и в его глазах была отрешённая мечтательность, словно он возвращался из какого - то очень далёкого и хорошего места.
Томас Уэйн нахмурился ещё сильнее. Улыбка на лице Артура погасла, уступив место неуверенности, а затем страху.
- Добрый вечер, Артур. - в голосе Томаса был такой холод, что Альфред невольно посочувствовал его сыну. - Могу я узнать, чем ты занимаешься?
- Добрый вечер. - Артур нехотя поднялся с колен и посмотрел на них обоих с лёгкой досадой, как ребёнок, интересной игре которого помешали. - Я путешествовал.
Альфред еле сдержал улыбку, отметив, что его непреклонный, сердитый хозяин растерялся. Кажется, у Артура получилось озадачить своего отца, и дворецкого это порадовало.
Последние пару лет маленький Брюс почти не причинял никаких хлопот и неудобств своему отцу, и Томас начал забывать о человечности, всё больше и больше превращаясь в циничного политика и бескомпромиссного руководителя Хирургического Центра и корпорации ” Уэйн Энтерпрайзис “.
- Путешествовал? - Томас постарался смягчить голос. - Стоя на коленях у стены?
Артур немного подумал, а потом взял Уэйна за руку и потянул его за собой к стене. Заинтересованный Томас покорно шагнул вперед, и Альфред последовал за ним, сам заинтригованный донельзя.
Артур прижал пальцы Уэйна к обоям на стене.
- Нужно закрыть глаза.
Томас Уэйн закрыл глаза, и Артур провёл его пальцами по стене.
- Это Африка. Ниже Тибет, но я его ещё не успел исследовать.
Альфред подумал, что Артур не совсем понимает, что делает, и следующие его действия только подтвердили его предположение.
До Артура словно дошло, что происходит. Он поспешно отпустил руку Томаса Уэйна, побледнел и даже слегка отшатнулся от него, напуганный тем, что посмел сделать.
Уэйн несколько секунд вёл пальцами по стене, хмурясь всё больше и больше, а затем его чуткие пальцы хирурга “поняли” происходящее раньше, чем смысл игры вошёл в сознание человека, давно уже занимающегося только политическими играми.
Ну конечно. Мельчайшие неровности, выпуклости и ямки. Горы, долины и озёра. Сколько лет прошло с того времени, как он сам играл в эту древнюю, как мир, детскую игру?
- Путешествовал, значит. - Томас неожиданно улыбнулся, и у Альфреда появилась надежда, что хозяин не станет портить то, что сейчас происходило между Уэйнами, отцом и сыном.
Артур неуверенно улыбнулся Томасу в ответ и даже немного подался вперёд, когда Уэйн положил неискалеченную руку ему на шею и повернул его голову лицом вверх - так, чтобы Артур смотрел на него.
Томас молча смотрел в глаза своего странного старшего сына, и его пальцы, зарываясь в волосы Артура, скользили по его шее вверх - вниз, не то лаская, не то изучая что - то.
- Голова болит? - неожиданно нарушил тишину Уэйн.
Томас так задрал его голову, что Артуру пришлось подняться на кончики пальцев ног.
- Да.
Уэйн погладил его большим пальцем неискалеченной руки по щеке, не убирая руку с шеи, и отпустил - позволил нормально дышать и стоять.
- Мне и Альфреду нужно обсудить множество важных вопросов, касающихся тебя, Артур. Мне нужна тишина. Сейчас ты отправишься к себе и ляжешь спать. Будет лучше, если я не услышу никаких звуков из твоей комнаты до утра.
- Не запирайте меня, пожалуйста. - Артур на миг обернулся, умоляюще посмотрев на Альфреда, и дворецкий с досадой подумал, что это была ошибка с его стороны.
- Это будет зависеть от твоего поведения. - Уэйн задумчиво посмотрел на дворецкого, взял Артура за руку выше локтя, быстро завёл его в комнату и усадил на постель. - Свет можешь не выключать. Спокойной ночи.
Артур вцепился в покрывало обеими руками и опустил голову. Отец пугал его. Этого человека бесполезно было просить о милости. Артуру было страшно оставаться в комнате наедине с Джокером, но вцепиться в Уэйна Артур боялся. Вдруг одним ударом рассерженный Томас Уэйн не ограничится?
Уэйн вышел, в двери прощально повернулся ключ, и Артур остался один.
- Альфред, тебя что - то тревожит?
Уэйн был сама любезность и доброта.
Тревожит, подумал Альфред. Ваш сын тревожит, этот странный молодой человек, убийца с детским восприятием мира. Он улыбается откровеннее тысячи людей, виденных мною за последние несколько лет жизни, и я уже не знаю, почему мне хочется убить его - из жалости ко всем людям, или из жалости к нему.
И вам, мистер Уэйн.
- Нет, сэр. - Пенниуорт спокойно посмотрел хозяину в глаза. - Всё под контролем.
Они действительно обсудили множество вопросов, касающихся Артура.
Альфреду очень не понравился блеск в глазах хозяина, рассказывающего, какое новое оборудование он выписал для своей лаборатории, устроенной в одной из комнат нулевого уровня, находящегося под особняком.
И смутил его не сам факт обновления и без того превосходной техники. Врачебной практикой хозяин последнее время занимался мало, руководящие должности отнимали почти всё его время, но Томас Уэйн был уверен, что после его участия в операции по удалению опухоли головного мозга Артур станет практически здоровым человеком.
Пенниуорт был не уверен, что даже помощь гениального профессора Фарингтона, делающего скальпелем невероятные вещи и буквально вырывающего смертельно больных людей из лап смерти поможет хозяину вернуть Артура в нормальное человеческое общество.
Специальных агентов учат оценивать ситуацию мгновенно.
Альфред всей душой понадеялся, что на этот раз он ошибся.
========== Часть 10 ==========
- Всё приходится делать за тебя, Флек. - Джокер позволил Артуру подняться с колен и смыть кровавую воду в унитазе. - Ты испытываешь моё терпение. В следующий раз держи их под языком, а потом выплюнь. Альфред не лезет тебе пальцами в рот, как санитары в Аркхэме. Пользуйся этим.
Артур с трудом добрался до постели и рухнул на неё практически без сил. Во рту всё ещё стоял привкус крови, и его опять затошнило.
Артур перевернулся на спину, жадно хватая ртом воздух. Он избавился почти от всех таблеток, которые ему дал Альфред. Голова болела так, что ему хотелось биться ей о стену. Артур встал, чтобы прижаться головой к холодному оконному стеклу, и с тоской подумал о ледяной пустоте холодильника. Забраться бы туда сейчас! Конечно, пришлось бы немного потерпеть, пока не перестанет бить противная дрожь и не станет тепло, но эти ничтожные мучения предвещали блаженное избавление от головной боли.
Он шагнул было к окну, но едва не потерял сознание от слабости. На губах снова показалась кровь.
Джокер заставил Артура встать и подойти к зеркалу. Артур в ужасе уставился на свою левую руку, тянущуюся к его лицу.
- Нет, пожалуйста!
Джокер хихикнул, провёл пальцем по его губам и нарисовал на них кровавую улыбку.
- Я хочу всего лишь потанцевать с тобой.
Артур в зеркале увидел себя, изогнувшегося по воле своего невидимого партнёра и отвёл глаза, вспыхнув, будто увидел что - то стыдное.
- Не заставляй меня делать это, пожалуйста.
- Тебе же нравится, когда тебя заставляют, Радость, - Джокер усмехнулся, и Артур сделал очередное танцевальное па.
- Нет! - он попытался вырваться, но Джокер только сильнее стиснул кисти его рук, и Артур зашипел от боли, покорно продолжив танцевать.
- Нет? - удивился Джокер. - А мне показалось, ты просто таешь, когда Уэйн прикасается к тебе. Когда швыряет тебя на кровать, как вещь. Правда, в этом что - то есть?
Ещё одно сложное па. Артур уже не чувствовал ни рук, ни ног - ими управлял теперь Джокер, да и сознание его улавливало только сигналы, помогающие держать хоть какую-то связь с реальностью.
Его палата. Кровавые брызги со стен уже отмыли, постельное бельё тоже было чистым, без единого пятнышка. Лампа светила ровно и ярко, в нос ударили знакомые запахи водорослей и сладкой цветочной пыльцы, но Артур почувствовал не радость от возвращения. Он почувствовал леденящий ужас от того, что вернулся в Аркхэм. Он хотел…домой.
- Кстати, о папе. - Джокер нежно провёл пальцами по прутьям решётки на маленьком окошке двери палаты, за которым застыл в отчаянии Артур. - Знаешь, мне тоже стало интересно, как это, жить с человеком, который не бьёт тебя головой о батарею. Я постараюсь выяснить, какой предел у его терпения. Всё ради тебя, Радость.
Джокер посмотрел на себя в зеркало и довольно улыбнулся. Артур в ужасе бился в бронированную дверь палаты, разбивал руки и лицо в кровь о зарешеченное окно, и это было…приятно до отвращения.
Глупый, слабый Флек, мамочкина (а теперь и папочкина) Радость.
Джокер заставил его заткнуться, брезгливо снял тряпки, которые нацепил на себя Артур, и, открыв шкаф, достал один из костюмов, тёмно - красный, с золотой искрой.
Конечно, его бледное лицо с чёрными кругами под глазами не улучшало общий образ, но в целом вид в зеркале Джокеру понравился.
Как жаль, что нельзя сбежать прямо сейчас.
Он внимательно осмотрел решётку на окне и презрительно фыркнул. Обыкновенный замок, обыкновенное крепление решётки. Возни было минут на двадцать, не больше.
Но Артур мог помешать в самый неподходящий момент. Он ещё цеплялся за свои бредовые фантазии о добром могущественном отце, игнорируя здравый смысл, ещё надеялся на что - то, и Джокер решил подождать ещё немного. Он наберётся сил, а Флек распрощается со своей аутической мечтой о семье. Ради этого стоило ещё помучиться, стоило подождать своего часа.
Джокер ещё раз полюбовался собой в зеркале, лёг на кровать и закрыл глаза, “включив звук” Артуру, который давился рыданиями, сидя на свежевымытом полу в своей камере, в госпитале Аркхэм, и рисовал нездешние цветы на полу кровавыми отпечатками ладоней.
Это беспомощное, отчаянное рыдание и кровавые цветы так успокаивали.
Джокер уснул со счастливой улыбкой на лице.
Проснувшись, Артур еле успел стереть с пола все кровавые пятна, оставленные им вчера, до прихода Альфреда.
Переодеться он так и не смог. Попытка повесить в шкаф валяющуюся на полу рубашку и брюки тоже провалилась. Руки тряслись так, что Артур чуть не посбивал остальные вешалки с костюмами в шкафу, поэтому он ограничился тем, что просто сложил все вещи на одну из полупустых полок.
Кое - как убрав напоминание о вчерашнем кошмаре, Артур с трудом привёл себя в порядок, снял пиджак и стал закатывать рукав, зная, что дворецкий обязательно попросит его сделать это - ровно за минуту до того, как в замке двери его комнаты повернулся ключ.
Вошедший Альфред вежливо поздоровался, доставая очередной шприц. Удивлённо приподнял бровь, отметив “смену имиджа” своего подопечного. Его рука со шприцем застыла в воздухе, и Артур посмотрел туда, куда был направлен взгляд дворецкого, уже зная, что увидит.
На покрывале - там, где лежала ночью его (его ли?) голова, были пятна крови. Не очень большие пятна, но Артур весь сжался, не зная, как отреагирует дворецкий на то, что он испортил явно дорогую и новую вещь.
- Сэр, - Альфред приподнял лицо Артура за подбородок, скользя взглядом по свежим порезам на щеках после бритья, бледному лицу и черноте под глазами, - Вам было нехорошо ночью?
Нехорошо?!
Артур рассмеялся бы, но побоялся, что заплачет. Нервы и так были на пределе.
Нехорошо? Болело всё. Голова, желудок. Руки, которые Джокер сжимал с неконтролируемой силой. Пальцы, которым пришлось за ночь несколько раз выкручиваться в неестественном для них направлении. Болела спина. Джокер нагибал его так, что Артур каждый раз ждал прощального хруста сломанных позвонков. Даже глаза болели от слёз - настоящих, и тех, которыми рыдала его душа.
- Можете прилечь, - не став дожидаться ответа, сказал Альфред, и осторожно закрыл иглу шприца колпачком. - Я сейчас позову мистера Уэйна.
Артур зажмурился от ужаса, представив себе допрос, который устроит ему отец.
- Не надо, Альфред, - попросил он. - Мне уже лучше.
Но разумеется, его никто не стал слушать.
Позже, уже чувствуя себя почти нормально, Артур не раз задавал себе вопрос - предвидел Джокер то, что произошло потом, или все его действия были чистой импровизацией?
Томас Уэйн не стал его допрашивать. Посмотрев на сына, Уэйн приказал дворецкому принести кейс, а Артуру велел раздеться.
Пока Артур пытался расстегнуть пуговицы на жилете дрожащими пальцами, Альфред вернулся. Уэйн поставил кейс на комод, открыл его, и Артуру хватило одного взгляда на сверкающее хромированной сталью содержимое, чтобы потерять сознание. Его нервы просто не выдержали ожидания очередных мучений.
Этот случай смог сделать то, чего Артур не мог добиться никакими просьбами.
Его перестали запирать.
Пару дней Артур, чувствовавший себя слабее новорождённого котёнка, большую часть времени лежал в полусне, а передвигался, только держась за стену.
На третий день оказалось, что все таблетки, которые он готовился любым способом извлекать из своего организма, были отменены личным приказом Уэйна.
Количество внутривенных препаратов возросло в четыре раза, но Артур чувствовал себя почти счастливым, понимая, что ему больше не придётся мучиться, избавляясь от таблеток.
И было ещё одно последствие его кошмарной ночи с Джокером - последствие, ради которого Артур прошёл бы все мучения заново.
Томас Уэйн, этот страшный и недоступный человек, живущий в небесных сферах, деловое расписание которого не имело ни одного свободного часа, целых два дня провёл у постели своего сына.
Взгляд его, обычно ледяной и серьёзный, выражал…грусть?
Впрочем, Артур убедил себя, что это ему показалось. Мало ли что может привидеться из - за высокой температуры.
Может быть, ему и правда было очень плохо?
В любом случае его мечта почти сбылась. Отец пожертвовал своими делами ради него, прикосновения его рук больше не были болезненными и пугающими, и - Артур даже улыбался, думая об этом - Томас Уэйн очень резко и холодно ответил кому - то по телефону, повысив голос: ” - Я уже сказал вам, что не приеду. Проведите встречу с избирателями без меня. Мой сын серьёзно болен, и я останусь с ним, даже если потеряю все их голоса.”
Этой нечаянно услышанной фразы было достаточно, чтобы Артур простил, наконец, Томаса Уэйна за тот страшный удар в туалете кинотеатра.
========== Часть 11 ==========
На третий день проснувшийся рано утром Артур зашёл в кабинет своего отца, забыв предупреждение Альфреда о том, что к рабочему кабинету Томаса Уэйна нельзя даже приближаться.