Несмотря на практически полное бессилие, я долго не мог уснуть. Проклятые мысли пилили мозг и не давали шанса отвлечься. Пожалуйста, пусть это всё закончится как можно скорее…
***
Снился мне кошмар о том, что меня рвут на части чьи-то когтистые лапы, а тело раз за разом восстанавливается, и меня снова рвут. Закономерное содержание после всего произошедшего. И разумеется, ни о каком полноценном отдыхе после такого говорить не приходится.
Опять неистово захотелось выплеснуть всю злобу, и я всё-таки пнул старый несчастный стул. Он отлетел в сторону двери, по пути сломавшись пополам, а при встрече с дверью — сразу на несколько частей.
Нога стала жалобно ныть в месте удара, но зато мне хоть немного полегчало. Появилась даже какая-никакая уверенность в сегодняшнем успехе.
Номер Три, до этого мирно спящая в клетке на столе, вскочила и пристально смотрела на обломки стула, часто дыша.
— Не притворяйся, что ничего не понимаешь. Уж кому, как не тебе знать о приступах агрессии, — зачем-то сказал я животному.
Даже не приводя свой внешний вид в должный порядок — от этого выглядеть лучше всё равно не стану — я закинул оставшиеся вещи в дорожную сумку, стоявшую в шкафу. Придётся даже что-то оставить, потому что многое я не отвозил обратно в Раккун-Сити, рассчитывая на очень-очень долгое и постоянное пребывание здесь. Мда, забавно.
Собираться все начали молча, всё также нервно. Я поближе подошёл к остальным, но так и не нашёл смелости поднять взгляда.
— Ребят, простите. Я не… Не хотел, в общем, чтобы всё так получилось. Простите, — слова комом вставали в горле, еле выходя наружу.
Джейн сделала шаг навстречу, сжимая ладонью моё плечо.
— Я знаю — ты хотел, как лучше. Но все могут ошибаться.
Мнение остальных мне было неизвестно. Но и этого было достаточно, чтобы тягостное чувство вины ослабило хватку на моём горле.
Со стороны наш отряд был похож на сбор бойскаутов в поход. Мы направились к переходу на подземный уровень, остановку поезда. Поначалу в просторном пространстве, ограниченном бетоном, было очень тихо. Изредка гудел ветер, обдавая лицо холодом. Напомнило нахождение на станции метро.
Наконец, тишина сменилась далёким низким гулом и грохотом ударов колёс о стыки рельс. Звуки эхом доносились до нас и приближались всё ближе и ближе. Состав снижал скорость, пока полностью не остановился у самого ограничителя. Из кабины вышел удивлённый машинист, который, видимо, не ожидал, что кто-то с самого раннего утра решит сесть в поезд, тем более в таком количестве. Он молча прошёл мимо нас к другим вагонам.
— Ну, идём? — нерешительно подал я голос.
Я постарался двигаться уверенно, чтобы подбодрить товарищей. Широкими шагами дошёл до пассажирского вагона. Из следующего уже начали выносить знакомые на вид ящики и коробки. Мы забрались в поезд, абсолютно пустой вагон. Забавно, что вагон изнутри был похож на интерьер самого особняка. Какой-то королевско-аристократичный стиль, который никак не ассоциировался с расположенной в недрах этого особняка лабораторией.
Чтобы Номер Три по дороге не пищала и не шумела, я дал ей снотворного. Клетка была надёжно спрятана в одной из сумок, доступ к кислороду был обеспечен.
Через двадцать минут поезд тронулся. Сейчас придёт охранник, узнает нас, мы ему скажем, что у нас отпуск, он, наивная душа, поверит и больше не появится до конца поездки.
Всё так и вышло. Когда его силуэт исчез за дверью, с плеч упала гора. Ребята повеселели, наконец-то завёлся разговор. Наверное, первая часть нашего плана была самой сложной и опасной. Теперь же она преодолена.
Быстрый стук колёс задавал бодрый ритм переезду. За окнами появился лес, полный густых зелёных елей, полностью закрывавших свет солнца. Свежий лесной воздух задувал через открытые окна, выгоняя затхлость особняка из лёгких.
Такая умиротворяющая обстановка, словно мы возвращаемся домой с войны. Фронт остался где-то там, позади, а мы живые едем туда, откуда приехали. Захотелось вздремнуть хоть полчаса, пока есть возможность. Глаза уже сами слипались, и в голове была тяжесть.
Едва я достиг границы между сном и бодрствованием, дверь в вагон резко открылась. В ней показался кто-то незнакомый, с очень недружелюбным видом. В полсекунды оглядев окружение, он ринулся в нашу сторону, заводя руку под левый борт пиджака. За ним, как из ниоткуда, в вагон ввалилось ещё несколько таких же людей. В их руках появились пистолеты.
— Задумали слинять? — громко гаркнул первый, — Ваше путешествие закончилось! Всем руки вверх!
Это всё сон. Это мне снится очередной кошмар. Надо только проснуться.
========== Часть 12. ==========
Я словно умер на несколько мгновений. Сердце не билось, лёгкие не дышали, глаза не видели, уши не слышали. Казалось, ещё пара сотых секунды, и я резко подскачу на старой кровати, весь в холодном поту и запыхающийся. Или не проснусь уже никогда.
Время вновь застыло. Поезд мчался сквозь чёрную пустоту, а пассажиры выглядели восковыми куклами, застывшими в реалистично исполненных позах. Само понятие движения исчезло и намертво сковало меня в смирительную рубашку. Чёрт, как это возможно вообще… Мне оставалось только чувствовать происходящее и читать в голове собственные мысли. Они вкладывались друг в друга, превращаясь всего в два коротких слова. Это конец.
Стук железных колёс пулей пронзил мне голову насквозь, отчего окружение вернулось на канву реальности. Осознание ещё больнее ударило в самый мозг. Мы хотели сбежать. План был идиотский, но у нас почти получилось. Почти получилось.
Прошло всего, наверное, две секунды. Поезд вдруг замедлил ход, отчего все слегка качнулись вперёд. Его остановят? Нас даже не довезут до Раккун-Сити? То есть вернут обратно?
Я боялся смотреть в сторону сотоварищей. Сейчас я предпочёл бы, чтобы их здесь не было, а остался только я один. Тёмное отчаяние и бессилие вновь подступали к сердцу, сковывая своим холодом. Невидимая рука необъяснимым образом сжала мне горло изнутри, я на ровном месте стал задыхаться.
Ребята медленно потянули вверх руки, выпуская свои вещи. Джейн на мгновение посмотрела мне в глаза, но я так и не смог прочесть в её взгляде ничего. Слишком много в нём было слов.
— Встать! — всё так же громко командовал человек, — Лицом к окнам, — он кивнул на окна на противоположной стороне и сделал шаг назад.
Голова болела… Да что происходит! Я не могу дышать! Кто-то душил меня и одновременно давил на грудь.
Все беспрекословно, но с крайней неохотой подчинялись воле вооружённых людей. Я же чувствовал, что сейчас потеряю контроль.
Что-то щёлкнуло внутри меня, и невидимый душитель, словно испугавшись этого, испарился из моего тела. Я очень шумно вдохнул полной грудью задувающий из окон воздух. После чего сам исчез из своего сознания.
Левая рука обхватила дуло пистолета стоявшего ближе всех, а правая нога отправила его в полёт глухим пинком в живот. Человек согнулся и полетел назад, сбивая собой ещё двух, стоявших позади. Места стало гораздо больше, мои ребята от неожиданности ввалились в пространство между двух других сидений, и я оказался лицом к лицу с командиром.
Он был удивлён и испуган одновременно. Глаза широко раскрыты, губы сжаты в узкую тонкую линию. Но руки не дрожали и уверенно сжимали пистолет, направляя его на меня. За его левым плечом стоял абсолютно такой же на вид человек, также по-прежнему держа меня на мушке.
Какой-то громкий удар, как будто кто-то плашмя уронил широкую доску на стол с огромной высоты. Короткая яркая вспышка. Что-то укололо меня под самую грудину. Боль с чудовищной скоростью распространилась вокруг, пульсирующими волнами успев прокатиться туда-сюда несколько раз, пока в меня не влетела вторая пуля.
Короткий звук, похожий на смесь мычания с кряхтением вырвался из горла, что на йоту даже принесло облегчение. В остальном чувствовалось так, что пули сейчас разорвут всё вокруг себя.
— Стоять! — что есть мочи заорал командир, — Я сказал стоять!
Но мне было плевать на его крики. Точнее, тому, кто сейчас был в моей голове. Это точно был не я сам. Ещё один, уже чуть менее твёрдый шаг навстречу врагу.
Три пули влетело на сей раз в грудь. И все три раза отчётливо попали в рёбра. Я слышал этот треск, и как обломки костей врезаются в лёгкие. Дрожь охватила от таких ужасных ощущений, снова раздалось кряхтящее мычание.
Ещё полшага и правая рука предплечьем отодвигает вверх пистолет командира, а левая кулаком бьёт его в живот. И снова человек сгибается от удара огромной силы, его пальцы, видимо, не удерживают оружие. Оно падает за мою спину на пол, и всё моё тело толкает врага вперёд, на последнего из них. Оба придавливаются к двери вагона, зарычав от боли и злости.
— Нет! Нет! — прокричал кто-то из моих, и я услышал приближающиеся за спиной шаги.
Жгучая боль пронзила сначала правую голень, потом бедро. Такого тело не выдержало и рухнуло на колено. Снова пуля. Правый бок. Левый. Ещё раз левый. Силы улетучивались с кошмарной скоростью. Не мог уже даже удержать этого командира. Правое плечо. Боль режет всё тело. Позвоночник. Как будто молния ударила, и парализовало. Всё перепуталось, смешалось. Я ударился затылком о пол. Не могу пошевелиться. Ничего не чувствую.
В ушах звон, вокруг всё мутно. В голове мелькают какие-то несвязанные картинки. Тону в глубоком море. Во рту солёно, и густая вода заливает горло, от чего я начинаю захлёбываться. Пытаюсь откашляться, но от этого жидкости приливает ещё больше. Из-под воды слышится монотонный гул человеческих голосов и стуки. Картинка перед глазами стремительно теряет чёткость и цвета, пока всё вокруг не суживается до чёрной точки. Хочу спать. Хочу вздремнуть немного и набраться сил…
***
Ох, как же жарко. И душно. Неужели я уснул под одеялом с головой? Вроде не замерзал ночью. Не помню.
Стоп, я не в кровати. Я… где? Мне ни мягко, ни жёстко. Я словно повис в пустоте или застрял в толще бескрайнего океана. Сверху чёрная тьма превращается в плотную синеву. Наверное, там поверхность, оттуда идёт солнечный свет. Тяну руки вверх, чтобы сделать гребок, но неожиданно океан в мгновение ока исчезает. Вместо его размеренного жара меня обдаёт сухим холодом.
Вдруг начинаю чувствовать тело. Сижу. На чём-то твёрдом и очень-очень холодном. Глаза сами резко открываются. Что ж это… всё вокруг какое-то кислотно-красное. Теперь меняется на желтоватое. Перескакивает на зелёный, потом на синий, и снова становится красным, но не таким резким. Ничего не понимаю!
Я потёр глаза как следует, проморгался раз пятьдесят. Нет, это нормальный красный свет, равномерно укладывающийся на все поверхности. Так, а почему всё такое сетчатое? Это что, клетка? Я в клетке?
Я рванулся с места и приник руками к толстой арматуре, которая к тому же была сложена в пучки по четыре штуки. О нет, нет! Как? И что делать-то с этим? Потряс решётку, но она даже не зазвенела. Сварена добросовестно.
Я здесь… Мы… Мы пытались сбежать! И нас схватили! А меня… меня убили. Стоп, что?
Руки хаотично принялись ощупывать тело. Никаких ран, никаких следов. Только мелкие круглые дырки в одежде. Да, это конечно здорово, но как-то совсем нереально. Даже на фоне всего пережитого. Сколько раз в меня выстрелили? Не меньше десяти. Должен ли я сейчас быть живым после такого?
«Это самая настоящая реальность, которую ты только способен себе представить. Время гипотез и догадок закончилось».
До безумия хочется пить. Во рту пустыня, и всё внутри тоже будто пересохло.
Ребята! А что с ними? Я снова вцепился пальцами в ребристую арматуру.
— Эй, кто-нибудь слышит меня? — было очень тяжело разговаривать с пересохшим языком, — Хэм, Джейн! Томми! Крэйг! Слышите?
Я с надеждой вслушивался в мёртвую тишину, но ничего не менялось. Никакого звука, малейшего шороха, ничего.
— Проклятье, — прошипел я.
Что-то стягивало кожу вокруг губ, дополнительно мешая говорить. Я потёр пальцами у левого уголка рта. Кажется, это была запёкшаяся кровь.
Осмотрев всё, что можно было увидеть из-за решётки, я наконец узнал это место. Одно из хранилищ Маркуса с подопытными, в котором горело красное аварийное освещение, только в нём уже не было маленьких клеток с заражёнными животными. Вернули назад. В эту проклятую лабораторию.
Сухой ком застрял в горле. Какой же я идиот! Как же ужасно я облажался! Испортил вообще всё, что только можно было! Всех погубил. Я погубил! Господи, но ведь у нас же почти получилось. Я помню, как в меня вселился какой-то зверь, который почти раскидал всех этих уродцев с пистолетами. Если бы только их было чуть меньше… Если бы я не нежничал, а сразу бил всех насмерть…
Я не нежничал? Так я или этот зверь? А может он послушал меня тогда, не стал убивать их, пожалел. Ведь какой из меня убийца…
Пальцы до боли сжали решётку, и голова опустилась на плечи. Не верю, не могу поверить. Дикость. Кошмар. Ненавижу.
— Ненавижу, — вырвалось шёпотом.
Да как вообще до такого дошло, чёрт вас всех побери! Что я должен был делать всё это время? Как надо было поступить? В какой момент всё пошло прахом?
Джейн. Хэм. Том. Крэйг. Я не хочу думать о том, что вас уже нет в живых. Вы же можете просто свалить всё на меня. Сказать, что я втайне от всех устроил эксперимент на себе, силой заставил вас уехать отсюда, а вы всё это время были против. Ну что вам стоило…
Я отвернулся от решётки и забился лицом в угол меж бетонных стен. Не представляю, существует ли ситуация более тяжёлая, чем моя. Я сам уже готов себя убить за всё, что натворил, честное слово. Аж в глазах защипало. Пожалуйста, кто-нибудь, остановите это всё. Хватит с меня ваших вирусов и экспериментов. Верните всё, как было, и я никогда об этом месте даже не подумаю.