Или это случилось, когда я лишился благодати и показал себя как ни на что не годный болван?
Наверное, все это сыграло роль. Теперь я вижу, что давно разрушил нашу дружбу и просто не мог принять тот факт, что ее уже не починить.
Странно, но мне все равно жаль, что я не смогу показать ему свою золотистую машину.
***
Пятница, 13-е. Идет снег. Нужно перебраться куда-то в тепло. Я снова начал поиски работы, но вакансий нет, и стало невероятно холодно, даже в спальном мешке в машине. Я теперь дрожу всю ночь и весь день. Еды не хватает. У меня еще осталось немного денег с зарплаты, $45.77, но я боюсь их тратить. Я знаю, что они мне понадобятся на бензин — заводить машину по ночам, чтобы не замерзнуть.
Сегодня я заходил в пиццерию в надежде на бесплатную пиццу. Брайс переживал из-за моих синяков и ран, но я сказал, что это ерунда. И мне стало стыдно признаться, что меня уволили. Он начал заворачивать мне два куска пиццы на продажу, и я понял: придется сказать ему, что я больше не могу позволить себе покупать пиццу и что я надеялся на бесплатные остатки. Но я не мог ничего произнести и только смотрел, как он выбивает мне два больших куска. Он сказал: «Три девяносто восемь» — а я по-прежнему не мог выговорить ни слова. Он повторил: «Земля вызывает Стива, три девяносто восемь». — «Я потерял работу», — ответил я и ни с того ни с сего заплакал. И не смог остановиться! Я вообще не мог остановиться. Это напугало меня, и вдобавок я почувствовал жгучий стыд. Брайс был чрезвычайно добр и даже настоял на том, чтобы я взял с собой целую пиццу в коробке. Он хотел, чтобы я остался и поговорил с ним, но я ушел как можно скорее.
Теперь мне стыдно возвращаться туда. Вот уж точно пятница, тринадцатое.
Я уже уничтожил пиццу. Сел на автобусной остановке и съел ее всю целиком. Не смог заставить себя даже оставить корочки для птиц. Надеюсь, мне хватит этого на несколько дней.
Нужно перебраться в более теплое место. Я знаю, что это глупо, но я заплачу $2.50 за полуночный фильм, просто чтобы уйти с холода.
***
Полуночный фильм назывался «Гарри Поттер и Философский Камень». Он был о трех друзьях. Один из них был одиноким, семья была жестока к нему, но потом он познакомился с другими двумя. Трое друзей помогали друг другу, вместе ели в огромной столовой и вместе расследовали дела. Я вышел из зала на середине фильма. Сел в фойе и задремал там на скамье. В итоге меня попросили уйти.
Осталось $43.27. Я рассержен на себя за то, что потратил $2.50 на фильм, а потом ушел раньше времени.
***
Вс, 15 дек. Работы нет. Если я хочу выжить, нужно уехать из города куда-то, где не так холодно, и сделать это немедленно. Только если выбраться из полосы снега, есть хоть какие-то шансы. Но у меня почти закончились деньги на бензин. Думаю, вернее всего ехать строго на запад к Тихому океану — это всего день пути, и на побережье всегда теплее и идут дожди вместо снега. Я заполнил бак до предела — на это ушли почти все деньги. $5.00 отложил на крайний случай, все остальное потратил на бензин. Выезжаю с восходом солнца.
***
Пн, 16-е. Доехал только до Спокана — бензина осталось так мало, что я понял: нужно остановиться, пока я еще в городе. Спокан не на той стороне Каскадных гор — я не доехал до перевала на теплую, прибрежную западную сторону. И пяти долларов не хватит на бензин даже чтобы добраться до гор. Я все еще в зоне снега — температура здесь минусовая. Но я вынужден остановиться здесь.
***
Вт, 17-е. Искал работу весь день. Безуспешно.
Сегодня появился кашель — не знаю отчего. Может быть, из-за холодного воздуха. Может быть, это оттого что я грязный? Очень бы хотелось принять душ. Я уже неделю не был в душе.
Купил немного еды. Большую чашку супа, к которой прилагались бесплатные крекеры, так что я взял огромное количество крекеров. Я даже усмехнулся, обнаружив, что оказался с точно такими же крекерами, какие дал мне Дин в начале.
Но аппетита отчего-то не было. Я поел супа и съел два крекера, а остальное отнес в машину на потом. Машину я припарковал на боковой улочке у городской библиотеки, и здесь нашлись птицы! Так что я скормил еще несколько крекеров местным птицам. На этот раз, в основном воробьям. Я знаю, что надо было съесть крекеры самому, но так приятно видеть, как вокруг прыгают воробьи.
Осталось $2.08. Две бумажки по доллару, монета в пять центов и три одноцентовых монеты.
***
Ср, 18-е. Что-то не так. Кашель стал гораздо сильнее, и сегодня очень тяжело ходить даже на короткие расстояния. Я опять пытался искать работу, но не смог пройти столько, сколько обычно, — пришлось часто отдыхать. Едва добрался назад до библиотеки, чтобы попить воды. Попробовал поесть суп, но после этого меня стошнило в сугроб. Скормил остатки крекеров птицам — все равно не могу их есть.
***
Чт, 19-е. Кажется, я болен. Может быть, это грипп? Дрожь не прекращается, и я знаю, что это признак повышенной температуры. Кашель стал болезненным. В груди больно. Голова болит. Тошнота. Все болит. Очень холодно. Вот тебе и ангел четверга.
Никуда сегодня выйти не смог. Вообще не смог искать работу. Смог только добрести до уборной в библиотеке и назад.
Попробовал попить воды в библиотеке, но даже от воды мутит.
Чувствую себя без сил. Усталость такая, что не могу даже сидеть и смотреть на птиц. Но их слышно, если немного приоткрыть окно.
***
20-е. Очень больно кашлять. Словно ножом режет. Не могу даже встать. Дрожь без остановки. Не могу есть, пить. Писать тяжело.
Небо прояснилось. Ночью будет холодно.
***
Только подумалось, что, когда найдут эту машину, все содержимое выбросят в мусор, включая и эту тетрадь. Никто никогда ничего из этого не прочтет. Я всегда об этом знал. Зачем вообще писал?
Была иллюзия, будто разговариваю с другом.
Было ли все это просто письмом Дину?
Очевидно бессмысленно, если так.
***
Солнце садится. Становится очень холодно. Решил позвонить Д/С. Не знаю, просить о помощи или просто попрощаться.
***
Забыл, что телефон разряжен. Вот дурак.
***
Попробую пойти зарядить телефон и позвонить Дину. Сейчас ночь. Не уверен, попаду ли куда-то. Может не получиться. Последний маленький поход.
***
Что бы я сказал Дину, если бы мог:
Надеюсь, ты/С в порядке
Жаль, я не смог помочь. Жаль, не мог вернуться в Канзас и быть полезным тебе и С. Думаю, теперь я понял.
Прости за все. Всегда твой друг.
***
Оставшиеся страницы были пустыми.
Комментарий к Глава 5. Декабрь
Как вы заметили, здесь история отступает от канона: Кас не убивает пытавшего его ангела и не забирает его благодать. В этой, альтернативной версии он остается человеком.
========== Глава 6. Второй день зимы (22 декабря) ==========
Дин чувствовал себя полным дерьмом уже восемь часов подряд, с тех пор как впервые открыл тетрадь. И с каждой прочитанной страницей становилось только хуже. Но последняя строка была самой ужасной. Он снова перечитал ее:
«Прости за все. Всегда твой друг».
Дин отложил тетрадь, взял руку Каса и опустил голову на кровать, уткнувшись лбом в тыльную сторону его кисти.
Дин чувствовал, как из уголков его глаз текут слезы, и ему было все равно. Теперь это ничего не значило. «Слишком поздно».
Так он сидел несколько минут. Казалось невозможным поднять голову, открыть глаза, воспринимать окружающую действительность и вообще хоть что-либо делать. Поэтому он уткнулся лицом в одеяло, прижимая руку Каса ко лбу, и не двигался.
Дину вспомнилось, как Кас прикасался к его лбу раньше. Не так, как сейчас — безвольной рукой, которую прижимал к себе Дин, пока Кас недвижно лежал в больничной койке, — а когда Кас сам, по своей воле, касался Дина. Кас делал это неоднократно. Иногда он исцелял Дина легким касанием у виска. Или осторожно касался двумя пальцами его лба, чтобы сообщить Дину какое-нибудь видение. Иногда он клал руку Дину на плечо, чтобы куда-то его перенести.
Дин почувствовал, как зарывается лицом в одеяло, прижимаясь к кисти Каса сильнее и надеясь против всякой логики, что рука Каса шевельнется. Шевельнется по его собственной воле, поднимется, коснется волос Дина и облегчит его боль, как когда-то. Или, может быть, сообщит Дину видение, как в старые времена… Какое-нибудь видение. Какое угодно. Пусть даже о том, что Кас в ярости на Дина. «Я согласен, — думал Дин. — Если он зол, я это приму. Я на все согласен».
Но рука Каса оставалась безвольной и неподвижной.
«Всегда твой друг», — написал Кас.
— Я не заслужил, Кас, — пробормотал Дин, приподняв наконец голову. Он вытер нос рукавом и посмотрел на лицо Каса в кровоподтеках. — Я не заслужил твоей дружбы — ты что, этого так и не понял?
Клик-пшшш.
Дин сделал долгий глубокий вдох. Оставалось испробовать последнее средство. Он снова закрыл глаза и снова крепко сжал руку Каса.
— Кас. Кастиэль. Кастиэль, я молюсь тебе, слышишь? Я знаю, что ты не слышал меня раньше, когда ты только… лишился благодати, но тогда мы были за тысячу миль от тебя. Я подумал, может, ты услышишь меня хоть немного, если я рядом?
Шансов было мало, но попытка не пытка. Кас упомянул в дневнике, что, кажется, почувствовал близость Дина, когда Дин приезжал в Айдахо. Может быть, между ними была какая-то слабая связь?
— Кастиэль? — повторил Дин. — Ты слушаешь? Ты меня слышишь? Кастиэль, ты должен проснуться. До Рождества три дня, приятель. Ну дай мне шанс устроить тебе настоящее Рождество! Проснись. Начни дышать. Открой глаза.
Он подождал.
Клик-пшшш.
Дин с трудом удержался от порыва засадить кулаком в дыхательный аппарат.
***
— Привет, — сказал Сэм, отодвигая штору. Дин, который сидел к нему спиной, вздрогнул, уронил руку Каса и наспех вытер глаза рукавом. Сэм дипломатично отвернулся и принялся намеренно долго снимать пальто и вешать его на крючок на стене.
Пока Сэм не смотрел в его сторону, Дин еще раз вытер лицо и воспользовался моментом, чтобы засунуть тетрадь Каса обратно в сумку, лежавшую на придвижном столе. Сэм, казалось, не заметил и, когда повернулся, сказал только: «Хреново выглядишь». В руках у него был белый бумажный пакет, который он поставил на стол в ногах у Каса. Сэм бережно извлек из пакета два стакана кофе и протянул один Дину. Дин машинально взял стакан, не вставая со стула.
Увидев Каса, Сэм обеспокоенно наморщил лоб и бросил взгляд на кардиомонитор и дыхательный аппарат.
— Как он?
— Так же, — ответил Дин хрипло. Сэм несколько мгновений пристально изучал его лицо — и Дин отвернулся, притворившись, будто его внезапно заинтересовал аппарат искусственного дыхания.
— Он хоть шевелился? — спросил Сэм, подошел к Касу с другой стороны кровати, вгляделся в его лицо и осторожно коснулся его руки. — Просыпался? Хоть что-нибудь?
— Нет, — ответил Дин. Потом он добавил, стараясь сосредоточиться на медицинских симптомах: — У него теперь еще и жар… то есть жар из-за пневмонии. Но руки у него все еще холодные, с прошлой ночи.
— Значит, ему нужно больше одеял и ему нужно меньше одеял? — спросил Сэм. Шутка из «Взлетов и падений» вышла у него так же без энтузиазма, как и у Дина ранее. Дин не смог даже изобразить улыбку. Сэм вздохнул: — Прости. Просто стараюсь… Да не важно.
Он снял пластмассовую крышку со стакана и отхлебнул кофе, потом сунул руку в бумажный пакет на столе и извлек оттуда кекс. Он протянул его Дину над кроватью со словами:
— Вот, взял тебе с завтрака в отеле.
Дин покачал головой:
— Не голоден.
Держа кекс, Сэм еще раз пристально посмотрел на брата. Дин отвел взгляд.
Молча Сэм положил кекс на столик и бросил Дину карточку-ключ из отеля. Дин поймал ее неуклюже, чуть не пролив кофе, — карточка приземлилась ему на колени.
— Номер 301, отель напротив, — сказал Сэм. — Иди поспи — я посижу с ним и позвоню, если что-то изменится.
— Не, я еще чуть останусь.
— Ты выглядишь совсем плохо, Дин. Иди поспи.
Между ними разгорелся спор. Наконец Сэм одержал верх, заручившись поддержкой медсестры, которой не повезло оказаться возле палаты. Сестра заняла сторону Сэма и даже произнесла короткую отрепетированную речь о том, что «члены семьи тоже должны отдыхать».
— Ладно, ладно, — сдался наконец Дин. — Хорошо. Я посплю. Вернусь после обеда. Довольны?
Сестра кивнула, зачем-то похлопав Дина по плечу, и исчезла.
— Так гм… — начал Сэм. — Что ты там убрал в сумку Каса?
Черт. Он таки заметил, что Дин сунул тетрадь в сумку.
От мысли о том, чтобы рассказать Сэму о дневнике, у Дина внутри все упало. Что если Сэм его прочтет? Что если Сэм узнает, насколько паршиво Дин на самом деле поступил с Касом? Как Дин обещал позвонить, но так и не позвонил?
А если Сэм узнает, что Кас думал, будто и Сэм его бросил? Потому что Дин был таким идиотом, что не сказал Касу правду о Гадрииле?
— Да ничего, — ответил Дин, неопределенно качнув стаканом с кофе в сторону кожаной сумки. — Просто… Там его одежда и прочее. Ключи… Пара баксов. — «$2.08, если быть точным. Две купюры по доллару, одна монета в пять центов и три одноцентовых. Не то чтобы Касу приходилось считать каждый цент». — Ничего. Я все вынул и осмотрел — но ничего полезного.
Однако во взгляде Сэма теперь сквозило сомнение, и Дин понял: «Я не могу скрывать это от Сэма. Я не могу ничего от него скрывать. Только не теперь».
«Не теперь и никогда больше, — подумал он. — Не после истории с Гадриилом».
— У Каса еще была тетрадь, — сознался Дин. Он раскрыл сумку и показал Сэму угол синей тетради. — Я ее читал. Чтобы проверить, нет ли там чего важного.
— И? Было что-нибудь важное? — спросил Сэм по-прежнему с сомнением.
— Не особо, — сказал Дин, покачав головой и снова закрывая сумку.
Сэм смотрел на Дина еще некоторое время, и по его лицу невозможно было прочесть, о чем он думал. Но в конце концов он кивнул и взял из угла второй пластмассовый стул, очевидно готовясь устроить свой пост у постели.
Дин знал: Сэм не станет допытываться. Не станет задавать вопросы. И не узнает про дневник. Дин, наверное, мог бы оставить сумку вместе с дневником прямо на столе, и Сэм не стал бы любопытствовать.
Сэм подвинул стул к кровати и сказал:
— Возвращайся тогда к ужину, часов в пять…
— Это его дневник, — перебил Дин. Он встал, поставив на стол свой нетронутый кофе, снова открыл сумку и вытащил наружу синюю тетрадь. Он помахал ею перед Сэмом, который по-прежнему стоял у кровати. — Это его дневник. Я не сразу сообразил что это и начал читать, и потом уже не смог остановиться. Я читал его всю ночь, и… — Дин опустил взгляд на тетрадь. — В общем, гм… Касу довольно туго пришлось одному, Сэм. Он… он… ему вообще пиздец как тяжело пришлось. Он был без денег, на морозе, несчастный и совсем один, и он голодал. Он искал и не мог найти работу неделями, потому что у него не было удостоверения личности, рекомендаций, истории трудоустройства, и прочей херни. А я не знал, Сэм, я не знал! Я должен был догадаться… но он мне не сказал и… я просто не подумал об этом, Сэмми… Мне никогда одному не приходилось вот так выживать, я всегда умел чинить машины… всегда мог подхалтурить, если нужно, да и отец добывал нам фальшивые документы и кредитки с самого детства и научил нас зарабатывать на бильярде… — мне просто в голову не пришло, что Кас ничего этого не умеет, что ему будет так чертовски тяжело просто свести концы с концами! Он совсем не знал, что делать… и он так старался! Он старался как мог! Совсем один, все сам, и вынужден был… голодать, и… и… мерзнуть, Сэм, ему некуда было пойти, он был на улице…