— Много прочих навыков ассистента по продажам. Надеюсь, хоть какие-то из них пригодятся!
— Знаю код автозаправки для изменения цены за бензин. Могу выставить цену в 1 цент. Но не хочу воровать.
— Имею доступ к номерам кредитных карт многих людей… Нет. Не хочу воровать.
3. Прочее:
— Проверить, правильно ли я понял жест с поднятыми вверх большими пальцами
— Что означает, когда один человек поднимает ладонь на уровень плеча, а другой человек по ней хлопает? Видел это несколько раз по телевизору в магазине, а сегодня один раз наблюдал лично. Похоже на какую-то короткую ритуальную схватку? Но оба человека были настроены дружелюбно. Может, это знак дружбы? Если два человека так делают, стали бы они друг друга шлепать, как делал разносчик пиццы и молодая нянечка в том фильме? Оба жеста включают шлепки — значит ли это, что они похожи по смыслу? Подозреваю, что упускаю тут какие-то нюансы.
— Что означает, когда один человек говорит другому в баре: «Этот раунд за мой счет»? Тоже видел по телевизору. Полагаю, это значит, что человек предлагает заплатить за пиво для других? Тоже дружеский жест? Стал бы человек, который хлопает другого по ладони, также показывать поднятые пальцы и говорить: «Этот раунд за мой счет»? (Прим.: Выяснить, уместен ли будет какой-нибудь из этих жестов по отношению к Сэму и Дину. Может быть, как-нибудь я смогу купить им пиво в бутылках?)
Нужно отделить жесты, означающие дружбу, от недружеских. А также определить, какие из них уместны по отношению к тому же полу и какие к противоположному.
— Совет, как можно высушить спальный мешок, если возвращаешься в парк ночью после работы и обнаруживаешь, что был дождь и мусорный пакет, в который ты убрал спальный мешок, оказался с дырой наверху и в итоге мешок весь день пролежал в холодной воде. Если спать в мокром спальном мешке, плохо ли это для здоровья?
— Заплесневевшая еда? Нора дала мне четкие указания не продавать покупателям еду, которая «просрочена или с плесенью». Она говорит, это небезопасно. Но я только такую еду и ем. Правда ли это опасно?
А именно: на сколько дней просроченные молочные продукты можно употреблять в пищу? Можно ли есть сыр, на котором плесень? Я ее соскребал — достаточно ли этого? И в отношении мяса — является ли зеленоватый оттенок и изменившийся запах признаком того, что его есть нельзя?
— Почему Дин так долго не звонит? Все ли в порядке? Я сегодня посчитал, что в последний раз видел его уже два месяца назад. Но по телефону мне звонила только Нора.
***
Суббота, двадцать шестой день октября.
В номер в мотеле переехать не получится.
Мне наконец заплатили, и оказалось, что сумма гораздо меньше, чем я рассчитывал из-за «государственных и местных налогов и отчислений на социальное страхование». Я об этом не знал. Нора мне объяснила. Она явно удивилась, что я этого не знал, — мне пришлось скрыть огорчение, так как стало ясно, что это стандартная практика. Еще выяснилось, что деньги платят в форме чека, и единственное заведение, где можно обменять чек на наличные деньги требует весьма высокую плату за эту, казалось бы, мелкую услугу.
В результате этих факторов моя заработная плата уменьшилась больше чем на треть.
Я не учел этого в своих расчетах. Я провел всю вторую половину дня в библиотеке, переделывая расчеты, но, как ни крути, получается, что номер в мотеле я позволить себе не смогу.
Придется продолжать ночевать в парке.
Пытаюсь свыкнуться с этой мыслью. Это очень неприятное открытие. Почти как физический удар. Сижу в библиотеке, уставившись на расчеты и пытаясь принять тот факт, что не смогу позволить себе комнату в ноябре. Ноябрь начинается уже на следующей неделе. Цена со скидкой, которую предлагал мотель, была специальным предложением на месяц. Стоимость ежедневного проживания у них гораздо выше. Полагаю, я мог бы останавливаться там в особенно холодные ночи? Но после подсчета ясно, что мне нужно откладывать все деньги, чтобы хватило на номер в декабре.
То есть еще как минимум месяц придется провести в парке. Мне очень нравится мой синий трехсезонный спальный мешок — он уже стал мне почти другом, и спать в нем несравнимо комфортнее. Но он всего лишь трехсезонный, и неумолимо приближается четвертый сезон, зима. Я снова стал просыпаться от дрожи по утрам.
Такое впечатление, будто зима — хищник, который меня преследует. Каждый раз, когда я нахожу новый способ согреться (картон, мусорные пакеты, спальный мешок), ночи становятся холоднее, и мне все равно в итоге так же холодно. Это очень утомляет.
Кроме того, ужасно неприятно, когда идет дождь, даже несмотря на крышу из мусорных пакетов, которую я соорудил в кустах. Дождливые холодные ночи оставляют после себя колоссальное чувство измождения, и я стал делать ошибки на работе после особенно холодных ночей. Вчера мы не досчитались $32, и я знаю, что причина именно в этом. Нора была огорчена. $32 вычтут из моей заработной платы.
Мне НЕЛЬЗЯ терять эту работу. Я ОБЯЗАН найти более подходящее место для ночлега и быть внимательнее на работе.
***
Внизу под этой записью Кас сделал мелкий набросок, который Дин поначалу не мог разобрать. Это бы ряд геометрических фигур: четыре нечетких овала, три больших прямоугольника, затем набор из шести маленьких прямоугольников и квадратов.
Наконец Дин догадался, что это рисунок четырех подушек, трех одеял и шести полотенец разных размеров. Расположенных в ряд друг за другом.
***
Понедельник, двадцать восьмой день октября. У меня появилась идея.
Сегодня я проснулся в три часа утра, замерзнув — настолько, что онемели руки и ноги. Обычно в таких случаях я отправляюсь гулять по парку. Я так и сделал, набросив спальный мешок на плечи, но, обходя парк по четвертому кругу, вдруг сообразил, что могу просто пойти в магазин, где работаю, на несколько часов раньше! И отдохнуть внутри! Нора разрешает мне самому открывать магазин — никто не узнает, что я пришел чуть раньше срока!
Я так и сделал — я сейчас тут, пришел в 4 утра — и мне даже удалось пару часов поспать в подсобке до того, как надо было открывать магазин.
И потом меня посетило откровение: я ведь могу спать в подсобке в магазине всю ночь! (во всяком случае, с полуночи до 5:30 утра). Нора не узнает! Здесь будет гораздо теплее. Тут всегда по ночам выше десяти градусов.
Нужно только быть осторожным, чтобы Тайлер и Кори, которые работают в вечернюю смену, меня не увидели. Тайлер всегда закрывается ровно в 23:30, а Кори, в свою смену, иногда даже несколько раньше. К полуночи они оба уже уходят. Я могу ждать позади магазина за мусорными баками, пока они не уйдут, а затем проходить в подсобку и ночевать там. Так получится спать как минимум по пять с половиной часов! А спальный мешок можно спрятать за ящиком с инструментами.
***
Сейчас ночь понедельника, двадцать восьмой день октября. Вернее, наверное, уже утро вторника. Все получилось. Я в подсобке. Я проведу ночь тут.
Здесь невероятно тепло! Потрясающе, насколько это меняет дело.
Конечно, тут не так хорошо, как было бы в номере мотеля. Признаюсь, я все еще вспоминаю тот номер. Но здесь вполне комфортно. Температура около тринадцати градусов, и у меня есть мой трехсезонный спальный мешок. Кроме того, тут в мусорном баке полно еды (сыр с плесенью и прочие продукты, которые Нора выбрасывает), плюс еще время от времени куски пиццы и печенья из университета (оказалось, что на физическом факультете печенья бывают каждый вторник). Я слежу за тем, чтобы не воровать еду из самого магазина, но как только ее выбрасывают, я решил, что ее можно брать. Сейчас у меня есть сыр вообще почти без плесени. Так что с едой все в порядке.
У меня новый план. Думаю, если копить деньги весь ноябрь, то я смогу снять комнату с первого декабря. Не славный номер в мотеле, в каких живут Сэм и Дин, и там не будет полотенец, подушек и мебели, но думаю, я смогу найти комнату у студентов в одном из их общежитий. Некоторые студенты уезжают в декабре, так что комнаты должны освободиться, и на этот раз я смогу честно сказать, что у меня есть работа и доход. И, наверное, я уже смогу лучше вписаться в их общество, если попрактикуюсь в таких вещах, как жест пальцами вверх и ритуальная борьба с хлопками и начну использовать новые фразы, которые выучил.
Эта комната будет не такая славная, как мотельные номера Сэма и Дина. Но она будет моя.
***
Среда, тридцатый день октября. Уже поздно, почти полночь, и я снова устраиваюсь на ночлег в подсобке. Это моя вторая ночь здесь. Все еще не могу привыкнуть к тому, как здесь тепло. И еще я выяснил, что в ванной можно достаточно основательно помыться.
***
Все еще ночь среды. Я не сплю. Здесь очень тихо и темно. Гораздо темнее и тише, чем в парке. И не видно луны и звезд. Здесь спокойно, но и очень уединенно. Я не скучаю по крысам, дождю и холоду, но замечаю, что скучаю по сове и по сойкам, что прилетали и прыгали по моим кустам поутру.
Как ни странно, мне нравилось смотреть на порхание соек по утрам. Хотя и это непросто — видеть, как легко они летают.
Я думал о том, чтобы позвонить Дину — рассказать ему, что больше не сплю на холоде, но не стал. Лучше подожду, пока сниму комнату с первого декабря. Тогда я смогу показать ему свою комнату, если он когда-нибудь заедет в гости.
***
Четверг, тридцать первый день октября.
Сегодня четверг, и это должен быть удачный для меня день. Также сегодня праздник, известный как Хэллоуин, или, как его еще называют, Самайн.
Это всего лишь мой второй Хэллоуин на Земле. В старые времена этот праздник не отмечали, а за последние шесть лет я пропустил большинство Хэллоуинов — в прошлом году я был в Чистилище, за год до этого — в психиатрическом госпитале, а до этого — в Раю. Единственный Хэллоуин, который я видел лично, был в тот год, когда я вызволил Дина из Ада, — когда взламывали 66 печатей.
Поэтому, конечно, сегодня я весь день вспоминаю тот Хэллоуин. Кори взял выходной, и я работаю в вечернюю смену. Студенты весь вечер приходят в магазин в странных нарядах. Некоторые наряжены монстрами, некоторые — демонами. Двое оделись ангелами. Обе — женщины. У них были никуда не годные крылышки, сделанные из проволоки, искусственных перьев и блесток. Не крылья, а полный абсурд. Но потом я подумал, что даже такие крылья — лучше, чем то, что у меня сейчас, а именно — вообще никаких крыльев.
Я помню лицо Дина, когда я показал ему тени своих крыльев как раз перед тем Хэллоуином. Помню, как вынес его на крыльях из Ада. Теперь смешно, что меня выбрали для этого задания, потому что считалось, что у меня непревзойденные навыки полета в боевой обстановке. Стыдно признаться, но я даже испытывал гордость — за то, что летал лучше других и меня выбрали для спасения Праведника из Ада. Признаюсь, навыки полета были предметом моей гордости.
И я так это любил — летать.
Бессмысленно теперь об этом думать. Я никогда больше не полечу. Как странствующий голубь, я
***
Уже почти полночь. Нужно это прекратить. Прекратить думать о крыльях. Пойду спать.
***
Время — час ночи. Все еще не могу уснуть.
Еще я помню, как в тот Хэллоуин встретил Сэма. Я помню очень ясно комнату, где мы встретились — это было в мотеле, конечно, в номере с пурпурными стенами (в одной из них был спрятан колдовской мешочек) и зеленым диваном. На мне был плащ Джимми и синий галстук. Ни того, ни другого давно уже нет.
Я пожал руку Сэму неохотно. Он это заметил. Теперь, когда я лучше понимаю значение этого жеста, неловко об этом вспоминать.
Это были последние дни перед моим бунтом. В тот момент я еще верил в справедливость Небес, в правильность данных мне приказов. Я повиновался и следовал приказам. Я еще верил, что Бог с нами. Но уже на следующий день, сидя в парке, я сознался Дину в своих сомнениях. В том, что не уверен, что правильно, а что неправильно. По-моему, он так и не понял, насколько рискованным было это признание. Для ангела это было богохульство — это было непростительное признание. Я не рассказал об этом больше ни единой душе во всем мироздании — ни своим соратникам, ни своим начальникам, ни своим друзьям — никому. А тут вдруг я сознался в этом человеку.
Я был ангелом. У меня была благодать, были крылья. Я еще мог летать. Но я сомневался.
В те дни Дин, кажется, еще испытывал ко мне некое благоговение. Это продолжалось недолго.
***
Все еще не могу уснуть. Уже почти рассвело.
О чем спросить, если Дин позвонит:
1. В порядке ли он/Сэм
2.
3.
Дин не позвонит.
Я уже давно это знаю.
К чему я составляю эти списки?
***
Наконец-то удалось заснуть, и мне приснился сон. Приснилось, что я шел в снегах в поисках убежища. Вокруг выла метель. Кто-то меня преследовал, и в конце концов я увидел кругом тощих волков с красными глазами — они подкрадывались все ближе. Я долго бежал сквозь заснеженный лес, едва опережая их, и наконец увидел впереди окно, в котором горел свет. Это оказался бункер. Заглянув в окно, я увидел Сэма и Дина. Они были одеты в мягкие рубашки и выглядели хорошо. Похоже было, что им тепло и уютно. Их окружало изобилие еды. Огромное количество еды — сыры без плесени, много пиццы с разными начинками — и еще стопки белых полотенец и одеял и горы, горы подушек — все это было просто навалено на полу. Сэм что-то читал на своем компьютере, а Дин пил один из напитков, которые он любит, — и они над чем-то смеялись.
Во сне я знал, что должен попасть в бункер, потому что там безопасно. Я занес руку, чтобы разбить окно. Но вдруг я понял, что если разобью стекло, то впущу внутрь холод и снег. И волков.
Дин посмотрел в окно. Казалось, он смотрит прямо на меня. Но он только отвернулся. Сначала я подумал, что он отвернулся намеренно. Но потом я понял, что он увидел лишь свое отражение — он на самом деле так и не увидел меня.
Во сне я развернулся и пошел прочь, к лесу. Там, у края леса, ждали волки. Десятки волков.
Потом я проснулся.
До сих пор удивительно, насколько сильно человеческие эмоции физически действуют на мою оболочку. Меня до сих застает врасплох это ощущение, когда колотится сердце или дрожат мышцы; или глаза щиплет и легкие сжимает так, что затуманивается зрение и становится трудно дышать. Мне все еще тяжело бывает взять себя в руки, когда такое происходит — я так и не привык. У меня уходит уйма времени на то, чтобы прийти в себя, когда тело реагирует так непредсказуемо.
На этот раз я даже не могу понять, какая из эмоций вызывала такую физическую реакцию. Снова заснуть не получилось. Сейчас пять утра, и я открыл магазин пораньше.
Все в порядке. У меня есть теплое место для ночлега, работа и спальный мешок на три сезона; есть сыр и чашка горячего кофе, и через месяц я, может быть, смогу снять комнату.
Все в порядке. Я в порядке.
***
Дин продвигался небыстро — ему то и дело приходилось делать перерывы и временно закрывать, а потом вновь открывать тетрадь — и когда он наконец взглянул на время на телефоне, то обнаружил, что уже шесть утра. Скоро должен был вернуться Сэм.
Дин закрыл тетрадь и отложил ее, в очередной раз, на ноги Каса. Затем он положил ладонь Касу на голову, надеясь немного его разбудить, и другой рукой сжал его руку. Дин наклонился к Касу и заговорил ему прямо в ухо, надеясь, что вопреки всему, тот его как-то услышит.
— Кас, слушай меня, — начал Дин. Он заметил, что его собственный голос вышел грубым рыком, и подумал: «Я звучу рассерженно».
«Это потому что я рассержен, — признался себе Дин. — Только не на Каса. Совсем не на Каса».
Он заставил себя сделать пару вдохов и снова заговорил с Касом, смягчив голос:
— Слушай сюда. Тебе станет лучше, слышишь меня? Ты проснешься и начнешь дышать сам, сегодня, и ты справишься. Справишься с этой пневмонией. Тебе дают антибиотики, так что ты поправишься, слышишь? Но ты должен бороться, Кас, я знаю, что ты умеешь. Ты же настоящий воин — всегда им был. Я знаю, что ты уже месяцы стараешься изо всех сил, но постарайся еще чуть-чуть — ты меня слушаешь? Еще только пару дней, ладно? Пока не победишь эту болезнь.