– Ты был рядом с самого начала? – голос совершенно не дрожал и не выдавал эмоции своего владельца.
– Думаю, тебе нужно немного отдохнуть, – стараясь перевести тему, осторожно предложил Итачи, но этого не получилось.
– Я задал вопрос!
– На который ты и так знаешь ответ, – фраза прозвучала слишком резко, но старший Учиха уже разучился говорить мягко и аккуратно, как делал с братом раньше.
Саске замер с открытым ртом на минуту, осознавая сказанное, повернул голову в сторону Итачи, потом шепотом произнес:
– Но зачем? – и уже громче. – Я не понимаю, зачем ты все это делаешь?!
Итачи молчал, собираясь с мыслями, а Саске вновь одолевали недавние эмоции.
– Зачем ты спас меня? Зачем? Ты убийца и предатель, оставил меня в живых, чтобы проверить свои силы, а теперь это бессмысленно! Слышишь?! Я теперь слабак, который даже сделать шаг нормально не сможет! Беспомощный слабак!
«Это сильно его тревожит», – заметил Итачи, вглядываясь в брата, тот продолжал сидеть без движений и совершенно не двигался. Слова о слабости он произнес более-менее спокойно, но от взора старшего Учихи не укрылось, как сильно дрожат его руки. Потом Саске просто вздохнул.
– Теперь убей меня.
Глаза старшего Учиха резко расширились в удивлении. «Только не это, – с ужасом подумал он, – не может быть? Саске? Ты сдался? Потерял веру? Так быстро? Но ты ведь шиноби… ты, – Итачи осекся, поняв, насколько он не прав, – нет, ты всего лишь ребенок. Ребенок с разбитым сердцем и сломанной судьбой. Ребенок, которому нужна срочная помощь, поддержка. А еще ты мой брат…»
– Ну же! – в нетерпении закричал Саске, сильнее сжав ткань одеяла в пальцах. – Убей меня! Чего ты ждешь?
– Я не хочу тебя убивать.
– Ну ты и сволочь, Итачи! – понял эту фразу по своему младший Учиха. – Тебе приятно чувствовать свое превосходство! Ты настолько безжалостен, что решил оставить меня в таком состо…
– Я не могу тебя убить, – Итачи поднял руку, легким касанием проведя ею по повязке брата, но тот, ошарашенный непониманием, даже не отшатнулся от этих прикосновений, – и никогда не мог. Ведь ты, Саске, всегда был для меня глупым маленьким братом.
Итачи улыбнулся, не отрывая взгляда от лица брата, и тут же улыбка слетела с его лица, сменяясь печальным выражением.
– Прости меня, Саске, за все. Я так виноват перед тобой…
«Его голос, голос Итачи, он такой как раньше, как в детстве, – только сейчас Саске понял, что было не так в Итачи с самого начала, – этот голос… в нем больше нет той холодности, что была, когда мы встретились в бою, и когда он использовал на мне свое Цукиеми во второй раз. И таким голос был с самого начала, как только я узнал о том, что именно Итачи спас меня в том лесу. Голос, он полон… Стоп. Что Итачи только что сказал? Он просит прощения? Я ни за что его не прощу!! Как он даже смеет думать об этом! Но я не понимаю… В какие игры он играет?»
– Я так много врал тебе, что, наверное, в этот раз ты мне даже не поверишь, – устало произнес Итачи, – но, клянусь тебе, то, что ты сейчас услышишь, чистая правда. Я не собирался тебе это рассказывать, но все получилось не так, как задумывалось. Выслушай меня, Саске, до конца, не перебивай.
Но говорить это даже не нужно было. Саске настолько был шокирован изменением в поведении брата, что не мог выговорить ни слова, поэтому ему оставалось только слушать. Внимательно слушать.
========== Глава восьмая… ==========
Шаги ниндзя обязаны быть тихими, полностью бесшумными, сравнимые разве что с дуновением ветра. О твоем появлении должны узнавать, только когда ты сам этого захочешь. Развить такую походку не так легко, как кажется. Этому не учат ни в Академии, ни в группе, ни в Анбу. Это должен выработать в себе сам шиноби. Понять, насколько важна бесшумная ходьба во время выполнения заданий, и насколько ее отсутствие может быть губительно для него. В первую очередь необходимо следить за местом, по которому ты двигаешься. Глаза, вот главный помощник бесшумной походке. Именно зрение помогает отслеживать внешние факторы, которые могут случайно выдать шиноби, - это могут быть листья или камень, о который он споткнётся, все, что угодно, и именно глаза должны это предотвратить. Но иногда и они могут подвести шиноби. Ночью, когда все предметы вокруг принимают изворотливую форму, и то, что ты видишь перед собой, может и не соответствовать действительности, бесшумная походка становится немного проблематичной.
Но это никогда не грозило Итачи, ведь его шаринган мог отчетливо видеть в темноте, и поэтому шаги были совсем неслышны даже ночью, что являлось большим достоинством старшего Учихи. Пока это стало совсем не важным: организация Акацуки не скрывала свои планы и свои действия, поэтому, пригодившиеся в Анбу, навыки шпиона здесь Итачи были совершенно не нужны. Но бесшумная ходьба крепко закрепилась в привычку. Сначала на землю опускается пятка, а потом уже вся ступня по внешней стороне – ходить именно так было настолько же привычно, как и дышать.
Итачи шел по лесу, совсем не задумываясь о скрытности или бесшумности своих шагов, в мыслях он был далеко не здесь, а в том месте, в нескольких километрах позади, в доме Учих, где он недавно оставил брата, не забыв при этом приставить к нему клона. Внутри старшего Учиха бушевало неприятное, холодящее душу волнение, которое, пробираясь по задворкам его сознания, останавливалось где-то в районе груди, тяжело сдавливая сердце и мешая дышать. Как бы Итачи не пытался отогнать от себя эти мысли, они заново появлялись в голове, заставляя Учиху останавливаться на месте и чуть ли не поворачивать обратно. Но встреча с Мадарой могла помочь брату больше, чем наличие рядом с ним Итачи.
Тем более… тем более, что сейчас Саске не горел желанием чувствовать присутствие старшего возле себя. Он не был против, скорее не сильно настаивал, чтобы Итачи находился с ним рядом постоянно, и, что самое ужасное, он опять с ним не разговаривал. Просто молчал, как и раньше, но на этот раз опорой этого безмолвия было натянутое, как струна, напряжение, которое, казалось, проникло в каждую клеточку тела брата, в каждую его нервную точку, что послужило еще большим ударом для неуравновешенной психики Саске. Он, вероятно, не знал, что ему делать и как поступать, терялся в полученной информации, не понимая, чему ему теперь верить.
А что еще чувствует человек, которому сообщили, что весь его мир был построен на лжи и ложных размышлениях, что все, чем он жил оказалось лишь абсурдной иллюзией, постановкой какого-то спектакля, главным режиссером которого был его старший брат, а за ним и целая Коноха? Все, абсолютно все, было неправильным! И его жажда мести, направленная на брата-убийцу, оказавшимся всего лишь жертвой интриг и обязательств перед деревней, и весь этот образ сошедшего с ума Итачи, которому он так легко поверил и, вспоминая его, готов был пойти на все, только бы получить силу, равносильную мощи старшего брата. Все! Его знания о собственном клане, о старейшинах, о шиноби. Все! Все перевернулось с ног на голову после этого разговора с Итачи. Поэтому неудивительно, что Саске ушел в себя еще больше чем раньше. Ему нужно было время все обдумать, взвесить, принять, а если он в чем-то ошибется в своих размышлениях, Итачи будет рядом и поможет разобраться. Теперь Итачи всегда будет рядом, в этом старший Учиха больше не сомневался.
Это было трудно. Вот так просто рассказывать Саске всю правду о своей жизни. Рассказывать о том злополучном дне, о решении старейшин и представить все так, чтобы младший брат понял это именно правильно, чтобы не терзался ложными мыслями, осознал истинную причину поступка Итачи, а не загорелся новой идеей о мести деревне. Сложно было выговаривать эти слова, которые Итачи еще никогда в жизни не произносил. Шисуи все было известно и без него, а Мадара знал лишь половину всей правды. Итачи еще никогда никому не говорил о том событии или о своем задании, поэтому это было очень непривычно. Ему было еще тяжелее тем, что он заново переживал ту ночь, о которой рассказывал брату во всех подробностях. Как будто снова туда возвращался и видел все перед своими собственными глазами как наяву, словно окунулся в эти воспоминания с головой. Больно. Больно было говорить о том дне, но Саске нужно было все знать. Чтобы… чтобы снова поверить Итачи.
Да, именно этого сейчас хотел старший Учиха, преступник класса «S» и член организации Акацуки. Всем сердцем он сейчас желал вернуть себе доверие младшего братишки, хоть и понимал, что надежда на это совсем призрачная, почти неуловимая, которая, как снежинка, находилась у него на руках, готовая через мгновение уже растаять на ладони, превратившись в прозрачную воду. Ведь Итачи слишком много причинил вреда Саске, больше духовного, чем физического, маленький мальчик, который с неугасаемым упорством просил его с ним поиграть, теперь уже был совсем другим. И именно старший брат, которому тот непреклонно доверял и любил, разрушил доверие к нему, вместе с тем уничтожив и все счастливые чувства в душе ребенка. Итачи понимал, что он для Саске лишь человек, который однажды его непростительно предал. Младший брат не сможет больше довериться ему, наверное, уже никогда. Если так подумать, то он будет прав. Итачи и сам понимал, что не достоин доверия брата… больше не достоин.
– Что-то ты долго, – Мадара был в своем духе.
Они с ним встречались на поляне недалеко от дома Учих, где проводил свое время Итачи вместе с братом. За своими не самыми радужными мыслями старший из братьев и не заметил, как уже оказался на месте.
– Где сейчас Орочимару? – именно за этим вопросом сюда пришел Итачи, и сейчас это все, что его волновало.
– Сразу решил перейти к делу, – одобрительно кивнул Мадара и аккуратно присел на камень, расположенный рядом с ним, то ли притворно, то ли на самом деле устало выдохнув. – Что ж, найти его было не так просто. Этот змей никогда не останавливался на одном месте надолго. Не спорю, он отлично умеет скрываться от преследователей, но Зецу - лучший из лучших сенсоров, он, как всегда, справился с поставленной задачей.
– И? – видя, что предок не собирается продолжать, поторопил его Итачи.
Мадара странно хмыкнул, чуть-чуть опустив голову, как будто присматриваясь к реакции Итачи.
– Где он?
– Ты слишком напряжен, Итачи, – Мадара явно забавлялся, но, наткнувшись на шаринган молодого Учихи, он все же продолжил ближе к делу, – если хочешь знать, где Орочимару, советую повернуть туда, откуда ты пришел. Он здесь, Итачи. И он явился за Саске.
Внутри старшего из братьев что-то вспыхнуло, распространяясь по всему его телу. Итачи не так часто замечал за собой это чувство, но сейчас оно полностью овладело его сознанием. Но поддаваться этой панике ему сейчас было совершенно нельзя.
Итачи дернулся с места в ту же секунду, почти не расслышав слова Мадары о том, как именно змей отыскал Саске. И лишь потом, уже спустя несколько километров во время бега к дому, до Учихи долетел смысл сказанного.
«Ну, конечно, как я об этом не подумал. Печать. По ней Орочимару мог запросто отследить местонахождение Саске, именно это он и сделал сейчас, – проговорил про себя Итачи и тут же ускорил шаг, – нужно спешить».
***
Так тихо. В этой тишине стук его собственного сердца походил на громкие барабанные удары, а равномерное дыхание казалось нереально громким. Раньше это его раздражало, но теперь мальчик был слишком занят своими мыслями, поэтому ничего не замечал вокруг.
Саске не находил себе места в последнее время. Он пугался собственному круговороту мыслей, потому что тот был слишком резким и быстрым. Настолько, что даже сам юноша не понимал, что в данный момент хочет сделать и о чем думает. В одну секунду так хотелось просто взять и кинуться брату на шею, чтобы он обнял и успокоил его, прямо как в детстве, уткнуться носом в шею и заснуть так, в объятиях любимого брата. Но потом тут же Саске сжимал кулаки от лютой ненависти к этому человеку, который так эгоистично, так лицемерно обошелся с его собственной жизнью, поставив на край пропасти, но не давая ей упасть, тем самым делая только хуже. Он был причиной всех бед Саске, но он был… и спасителем. Братом или убийцей? Кто он для него теперь?? Мальчик не мог найти ответа, все, чего он добился - это резких переходов от одних размышлений к другим. Итачи – старший брат – преступник – убийца – герой. Кем он был? Кем является сейчас?
В детстве он восхищался старшим братцем, а потом этот самый брат разрушил то прекрасное чувство в нем, признавшись, что на самом деле только притворялся заботливым и добрым. Теперь же он утверждал, что все наоборот: что то, что было правдой, оказалось ложью, а то, что ему сказали, было ложью на самом деле… Ксо! Он совсем запутался в этом всем и не понимал, что ему теперь думать!
– Я так много врал тебе.
«А сейчас я должен тебе поверить?
Когда ты говорил правду, а когда нет?? Как я могу это определить, Итачи?»
Он не хотел больше думать об этом всем, хотел просто… сам не знал чего. Эта путаница в его голове, она просто доводила мальчика до состояния, близкому к помутнению рассудка.
– Просто доверься своему сердцу.
«Я уже доверился раз! Я не могу повторить эту ошибку снова!»
Это трудно на самом деле, пересмотреть все свои идеалы и взгляды. То, что рассказал Итачи, просто в одну секунду лишило Саске смысла жизни и всего того, во что он верил. Снова. Снова это происходило с ним, как и в ту ночь. Ведь именно старший брат уже дважды выбивал его жизнь из привычной колеи, заново превращал то, что было обыденным, в иллюзию, обращая отстроенный на сожжённом месте после страшной трагедии мир Саске в руины. Снова. Снова младший Учиха чувствовал себя выжатым до предела, а в голове царил полнейший бардак от запутанных и смешанных воедино в его голове фактов. Как и в ту ночь… Только тогда поверить в то, что его старший брат - убийца и предатель, было сложно, но осуществимо… а сейчас вернуть прежнее отношение к Итачи казалось просто невозможным. Ломать легко, в один миг любящее сердце может расколоться на мелкие кусочки, оставив вместо себя лишь обрубленный осколок со всех сторон оголенный острыми краями, никого не подпускающий к себе. А вот строить, строить тяжело. Вернуть все осколки вряд ли когда-нибудь получится, каких-то мелких будет все равно не хватать, склеить можно – но вот надежно ли будет? Ведь это хрупкое, столь тяжело возвращенное к жизни чувство доверия может разбиться вновь, при малейшем неаккуратном движении.
«Итачи убил всех в клане, но это ему приказали. Почему он тогда не мог просто отказаться? За это задание бы взялся кто-то другой. Почему он просто не мог сообщить отцу? Они бы начали переворот раньше, и от этого все равно никому не было бы лучше. Значит ли, что у Итачи не было другого выхода? Когда он рассказывал про маму и папу… у него дрожал голос. Да, это было слышно. Он так сильно… он… Как он это все перенес? Как он смог все держать в себе? Ему… ему же было тяжело, верно? Даже не представляю, как это», – Саске и сам не заметил, что постепенно, ранее незаметный, смысл в словах Итачи начал до него медленно, но верно доходить, а стоило только выпустить пар, перетрясти все свои мысли в голове и…
«Я должен с ним поговорить!» – решение пришло неожиданно, но Саске больше не сомневался, было ли оно правильным или нет. Он просто решил… больше не сдерживать в себе никакие чувства и эмоции, как это делал всегда брат. И сейчас ему необходимо было присутствие Итачи. Наконец-то, после долгих дней ожиданий, после их последнего разговора, Саске нуждался в нем.
Итачи недавно принес ему обед, а потом скрылся внизу, больше мальчик его не слышал. Саске осторожно поднялся с места, в этот раз он знал, что сразу же за раздвижной дверью имеется лестница. А справа от нее - стена, значит, слева должны быть перила, верно? Догадки мальчика оказались правильными. Крепко уцепившись за опору, Саске медленно, ступенька за ступенькой, начал спускаться вниз. Главное, не спешить, Итачи может не оказаться рядом так вовремя. Эта мысль заставила Саске на минуту замереть без движения. Сейчас думать о том, что старший брат спас его было так… привычно.
Вдруг послышался какой-то шум и как будто крик множество ворон, что мгновенно заставило мальчика вздрогнуть и поспешить вниз. Что это только что было?