Правда, Ская слегка напрягала предстоящая встреча с лордом Палпатином, губернатором Ямайки. Тот, конечно, старикан что надо, смотрит сквозь пальцы на пиратские делишки (ещё бы, он ведь состоит с пиратами в доле, и в немалой!) и вообще душа-человек. Но порой Скаю казалось, что лично на него губернатор поглядывает с какой-то не вполне отеческой любовью. А что, зря, что ли, по всему Карибскому морю про Палпатина распевали неприличные песни? То-то.
Тем не менее, идти пришлось. «Сумерки» бросил якорь в бухте Порт-Рояля, и Скай в сопровождении нескольких пиратов и верного Рекса отправился к милорду с деловым визитом. Но не пойдёшь же к губернатору с пустыми руками! Скай долго думал и наконец выбрал из всех имеющихся на борту ценностей золотое кольцо с крупным бриллиантом, недавно снятое с очередной жирной голландской купчихи.
Лорд Палпатин пришёл в полный восторг от подарка, нежно (даже слишком) расцеловал Ская в обе щеки и подсказал, где можно по сходной цене купить очень даже недурной ром. А заодно пригласил лихого капитана на бал, который решил дать сегодня в его честь (не совсем правда, но оставим это на совести его превосходительства).
Слегка ошалевший от столь ласкового приёма Скай пришёл в бешеный восторг. Пираты сразу помчались покупать ром, относительно недорого приобрели двадцать бочек, а потом настроение у Ская резко упало, стоило им только заглянуть в местную таверну и послушать местные сплетни.
Оказалось, что столь ненавистный его сердцу капитан Кеноби недавно объединился ещё с несколькими пиратскими вожаками и основательно потрепал командора Гривуса, так, что от его знаменитой флотилии ничего не осталось, а сам командор, вновь пониженный до капитана, едва успел сбежать на последнем оставшемся шлюпе. Теперь ясно, отчего лорд Палпатин казался ему слегка опечаленным – все знали, что он покровительствовал Гривусу и терпеть не мог Кеноби.
Рекс тоже обозлился, представляя себе, какую долю добычи отхватил, будучи боцманом, ненавистный Коуди. Скай молча завидовал очередному успеху подлого рыжего нахала, а главное, задумался над одним важным вопросом. Дело в том, что ему нечего было надеть на бал.
Вы спросите: а куда же подевался любимый парадно-выходной камзол? Наивные люди, так ведь в одном камзоле не пойдёшь, нужны ещё и штаны, и рубаха, и чулки с туфлями, и много чего ещё. А это всё имелось у Ская в единственном и довольно потрёпанном экземпляре.
Скай поделился горем с сердечным другом, и боцман мигом умчался искать старьевщика. Поиски оказались недолгими, и Рекс вскоре притащил капитана в довольно непрезентабельную лавчонку.
- О, какой милый молодой человек! – В восторге вскричал старьевщик, почуяв поживу. – У меня есть отличный, нет, просто превосходный наряд, как раз для вас! Я его только вчера купил по дешёвке у одного весьма элегантного господина, такого высокого, худого…
Ская вновь захлестнули злость и зависть, когда он понял, что это был за «господин». Но, с другой стороны, Таркин чего попало не носит, и его шмотки оказались бы самыми подходящими для похода на бал.
Скай велел старьевщику показать костюм – и сделка состоялась.
Вечером наш храбрый капитан в шикарном, слегка помятом наряде явился в дом губернатора. Ах, как же просияли бледно-голубые глазки лорда Палпатина при виде юного, прекрасного и в кои-то веки прилично одетого и причёсанного героя! Его превосходительство искренне сожалел о том, что не может пригласить Ская на танец, и прожужжал ему все уши насчёт приобретения каперского патента. Признаться, Скай уже давненько подумывал об этом, но взбунтовалась команда, даже Рекс. Да и сам капитан, поразмыслив, рассудил, что гораздо лучше быть самому себе хозяином, нежели терпеть над собой чьё-то начальство. Особенно начальство Палпатина.
Кое-как отделавшись от назойливого милорда, всё норовившего приобнять его то за плечи, то за талию, Скай принялся праздно шататься по всей бальной зале. На женщин он старался не смотреть: он ещё не отошёл от недавнего приключения с Асокой и понял, что любовь зачастую обходится мужчине довольно дорого. В прямом смысле.
- Графиня Амидала Наберри! – Объявил лакей в дверях о прибытии очередной гостьи.
Скай посмотрел. И застыл на месте. Ибо это была она.
Женщина его мечты.
Такая маленькая, такая хрупкая в своём пышном алом наряде, но воистину царственная. Тёмные волосы в высокой причёске, открывающие стройную шею, гордая посадка головы… Скай даже понятия не имел, что знает подобные слова, но сейчас позабыл обо всём на свете. Кроме одного: «Она будет моей!»
Да, поразительно, как легко влюблённый мужчина произносит столь избитую фразу. Долго ли сказать: «Она будет моей», а ты попробуй добейся этого! И при этом не покажись полным идиотом, каковым влюблённый мужчина зачастую кажется женщине. Но храброго капитана подобные мысли не обуревали. И он отважно ринулся в бой, намереваясь сегодня же одержать победу и пожать её сладостные плоды.
Графиня Амидала в это время беседовала с каким-то разодетым в пух и прах молодым хлыщом и, похоже, пыталась от него отделаться.
- Прошу прощения, сударь, - с наглой улыбкой, которой позавидовал бы сам Бен Кеноби, втёрся в беседу Скай. – Но эта леди уже пообещала мне все свои танцы, так что не обессудьте.
- Да-да, господин граф, это правда, - с радостью ухватилась Амидала за протянутую руку помощи, даже не задумываясь, кто её протягивает. – Я пообещала все свои танцы этому джентльмену. – Она улыбнулась Скаю.
О! Скай сглотнул и едва сумел ответить на улыбку, наглость его как ветром сдуло. На его лице было написано: «Ради вас, графиня, ради вас, моя дорогая, любимая, единственная, я бы сделал всё, что угодно! Я бы выгнал взашей всех этих расфуфыренных идиотов, надавал бы пинков лорду Палпатину, разгромил бы флотилию командора Гри… а, чёрт, её же уже разгромили… ну, тогда разграбил бы тайные верфи капитана Таркина, отобрал у него все богатства и бросил бы к вашим прелестным ногам, только полюбите меня!» Но, конечно, сказать подобное вслух он не мог. Он вообще не мог ничего сказать.
Рассерженный молодчик куда-то убежал. Амидала с улыбкой протянула руку Скаю.
- Что же вы, любезный кавалер, выпросили себе все танцы дамы, но не торопитесь её приглашать?
Скай пришёл в себя, кивнул, взял её за руку, и они принялись танцевать под завистливые взгляды лорда Палпатина.
К счастью для себя, Скай умел не только громче всех петь, больше всех есть и лучше всех попадать в неприятности, но и неплохо танцевать. Похоже, графиня была довольна, всё время улыбалась и даже рассмеялась - когда он ответил на вопрос, как его зовут.
- Эни, - повторила она, и собственное имя показалось Скаю сладостной музыкой в её устах. – Странное имя. Скорее оно подошло бы мальчишке. Но вы совсем не похожи на мальчишку.
- А на кого же?
- Не знаю. – Амидала нахмурила тонкие брови. – Может быть, на отважного пирата, который инкогнито пришёл на бал, лишь бы увидеть даму своего сердца!
Скаю ужасно хотелось ответить что-нибудь вроде: «А что, если так и есть?», но он решил пока промолчать. Однако, графиня, судя по всему, довольно романтичная девица. А таких легко свести с ума разными захватывающими историями о приключениях – можно и о чужих, не станет же она проверять! Всё бы хорошо, да не умел Скай рассказывать истории!
Танец закончился, и Скай догадался предложить даме руку. Они бродили по всей зале и, наконец, остановились у окна. Амидала сложила веер и вытянула его перед собой, не сводя бархатных тёмно-карих глаз с лица Ская. Тот понял, что надо что-то сказать. И сказал:
- Вы любите песок, графиня?
- Что? – Похоже, она ждала явно не того.
- П-песок… Я вот не люблю, он такой грубый, жёсткий и вечно набивается в башмаки…
- А при чём здесь песок и ваши башмаки?
- Да… ни при чём… простите, графиня, я несу чёрт знает… ох, извините, сам не знаю, что.
- Понимаю. – Снова заиграла музыка. – Знаете, мистер Эни Скай, вы мне гораздо больше нравитесь, когда вы молчите. Поэтому подайте мне руку, и идёмте танцевать.
И они пошли танцевать. Что ни говори, это у капитана Ская получалось получше, чем любезно беседовать с дамами.
Потом они вновь молча гуляли под руку, и говорила в основном сама Амидала. Говорила, как тоскливо ей, богатой наследнице, в родном доме, где её никто не понимает; как ей не хочется выходить замуж за какого-нибудь старого толстого графа («А что, худых графов не бывает?» - подумал Скай); как она мечтает о свободе… и о любви.
Ах, как же мечтал в эту минуту о любви наш бедный капитан! Но он не мог произнести ни единого слова. Казалось бы, просто сказать: «Я вас люблю!», но у него не получалось даже этого. Говорить он мог только взглядами, и уж они были красноречивее всяких слов. Удобно всё-таки, когда леди намного ниже тебя ростом и стоит к тебе спиной, и у неё глубокий вырез на платье…
Один раз Амидала как будто перехватила его взгляд, но совсем не выразила недовольства. «Неужели я ей нравлюсь?» - мучительно думал Скай – и мучительно молчал. «Может, надо её поцеловать?» - подумал он через минуту – и снова не решился. Да что же это такое, в конце концов, не мальчишка же он! И тем не менее, в присутствии прекрасной графини наш герой-любовник был совершенно сам не свой.
Бал закончился довольно рано; позже Скай думал, что лорд Палпатин сделал это нарочно, чтобы разлучить его с Амидалой. Графиня была явно огорчена необходимостью прощаться и не скрывала своей печали.
- Прощайте, Эни Скай, я очень рада нашей встрече. Вы такой… – она усмехнулась, - интересный собеседник! И очень понимающий!
- Прощайте, графиня, - едва сумел выдавить Скай. – Я никогда вас не забуду.
Она заулыбалась и вновь протянула к нему свой веер.
- И не надо. Я буду счастлива вновь встретиться с вами. – Амидала протянула Скаю руку, и он понял, что её надо поцеловать, что он и сделал. – Вот, так уже лучше, – сказала графиня. – Прощайте.
И она ушла. А Скай, не обращая внимания на призывные взгляды лорда Палпатина и настойчивое приглашение остаться до утра, потихоньку отвёл в сторону какого-то слугу и за пару мелких монет выведал, где живёт графиня Наберри.
Нет, сегодня он к ней не пойдёт. Но, может быть, когда-нибудь в другой раз…
Ещё он знал: это навсегда. Всякие там Асоки и прочие портовые девки остались в прошлом. В будущем же есть только она одна, графиня Амидала Наберри. «И она будет моей!»
========== Гадание ==========
Чёрной тенью Асока мчалась по тёмным улочкам и закоулкам. К груди она крепко прижимала небольшой свёрток и постоянно оглядывалась, чтобы убедиться, что за ней не следят. Она давно ждала этого дня – субботнего полнолуния, именно так сказала вещая старуха. Если всё пройдёт удачно, её счастье вскоре сбудется.
Домишко был низенький, даже Асока с трудом протиснулась в дверь. Внутри всё было заставлено магическими масками и амулетами, сушёными обезьянами, лягушками и даже одним крокодилом (он-то и занимал больше всего места). А в центре всего этого восседала на табурете древняя чернокожая старуха, до того иссохшая, что она сама бы показалась очередной мумией, если бы не блестящие в свете глиняного светильничка глаза.
- Пришла, - проскрипела старуха.
- Да, бабушка Тальзин. Я принесла всё, как ты сказала.
- Давай. – Асока развернула свёрток, и старуха придирчиво оглядела содержимое: несколько золотых монет, пригоршню мелочи, связку сушёного мяса, связку табака и костяной амулет. – Хорошо, - кивнула старуха. – Но сперва скажи, чего ты хочешь.
- Я хочу… – Девчонка прижала руки к груди. – Я хочу, чтобы он всегда любил только меня одну и больше никого! Чтобы он вернулся ко мне…
- Зачем тебе этот белый мужчина? – Сурово спросила бабка. – Разве тебе мало других?
- Я не хочу других! Я люблю его! – Горячо воскликнула несчастная Асока. – А он бросил меня и теперь никогда не вернётся. Прошу тебя, попроси луну и субботу, чтобы он вернулся…
- Так… Глупая ты, глупая. Зачем женщине любить? Пусть белые мужчины любят и сходят с ума, а ты крути ими и знай бери с них звонкую монету! – Она попробовала золотой на зуб. – Я сама так делала, когда была молода. Ну да ладно, помогу тебе.
Старуха разожгла на железном подносе костерок и принялась бросать в него щепотки трав, оторвала клок шерсти от ближайшей мумии, туда же отправилась чешуйка крокодила.
- Так… Мне нужна какая-нибудь вещь этого человека, а ещё лучше – волосы или кровь.
- У меня есть! – Асока вытащила из-за пазухи грязный, скомканный клочок ткани, в которой капитан Эни Скай, возможно, сумел бы признать свой потерянный правый манжет. В тряпку была завёрнута прядь светло-русых волос.
Старуха взяла ткань и волосы и тоже кинула их в огонь. Пламя затрещало и ярко вспыхнуло, и в этой вспышке обеим женщинам показалась человеческая рука со странно сложенными пальцами.
Ведьма забормотала что-то, а Асока скрестила на груди руки, крепко зажмурилась и принялась перебирать имена всех духов, обращаясь к каждому с просьбой: «Пусть он всегда меня любит, пусть он всегда будет со мной, пусть он никогда не посмотрит на другую!» В комнатушке, которая и так-то не благоухала, стало совершенно нечем дышать, едкий вонючий дым окутал бедную Асоку, а она всё ждала, что из этого дыма к ней выйдет, как живой, её любимый Эни. Но ни луна, ни суббота не удостоили её видения.
- Всё, - сказала наконец старуха. – Вроде получилось. Ну, жди через месяц-два своего капитана, никуда он от тебя не денется.
- Правда? – Асока не смела поверить своему счастью.
- Правда, правда. Когда это я кого обманывала?
Асока торжествующе взвизгнула, поблагодарила бабку и умчалась прочь на крыльях любви. Ну всё, Эни, попался! Что может быть сильнее субботнего колдовства, да ещё совершённого в полнолуние вещей женщиной? Теперь ты мой, мой, мой навеки!
А довольная старуха Тальзин спрятала монеты, повесила на стену мясо и табак, оторвала листок и принялась жевать. Хорошо жить на свете старикам и старухам, пока есть такие вот молодые влюблённые дуры!
И всё же ведьме не давал покоя огненный призрак руки. Что может означать этот жест: большой палец между указательным и средним? А, неважно. Сама она отнюдь не дура, чтобы верить в колдовство.
========== Опыт профессионала ==========
Капитан Скай в очередной раз возвращался на Тортугу в весьма приподнятом настроении. Во-первых, недавно ему наконец посчастливилось ограбить богатого английского купца и взять отменную добычу. Во-вторых, и это тешило его пиратскую гордость, ему случилось встретить в море единственный уцелевший шлюп экс-командора Гривуса, и он от души пострелял по нему из пушек, а озлобленный Гривус, которого теперь не бил только ленивый, мог лишь стоять на палубе и яростно грозить кулаком. Ну, и в-третьих и в-главных, он был влюблён.
Хотя здесь таилась доля грусти. Да, он безумно, страстно влюбился в прекрасную графиню Амидалу, и она как будто была не против ответить ему взаимностью, но… увы, первое свидание Скай безбожно провалил. Он даже не знал, о чём говорить с любимой, а женщинам, как известно, нравятся остроумные, уверенные в себе мужчины.
«Сумерки» прибыл в порт вечером, но Скай отчего-то решил не ходить на берег – и правильно сделал, потому что там его поджидала Асока. Он преспокойно переночевал на корабле и сошёл на берег утром; и надо же было такому случиться, что в это самое утро настырная девчонка чего-то наелась и слегла на два дня с больным животом. Хотите верьте в колдовство, хотите – нет.
Не подозревающий об этом Скай спокойно шагал к таверне «Допьяна», надеясь хорошенько выпить и закусить, и даже не заметил, что в порту появился ещё один корабль.
Каково же было удивление Ская, когда в таверне он увидел сидящего за столом капитана Бена Кеноби. Рядом с ним сидел Коуди, который тут же переменился в лице, лишь только завидев вновь прибывшего.
- Где эта вонючая медуза, Рекс? Говори, я его отлуплю!
- Коуди, сядь! – Попытался урезонить его капитан, но зарвавшийся боцман уже не слушал: