- Драко! Ты очнулся?!
- Панс, не ори… - собственный голос показался шуршанием песка. Малфой поморщился и приоткрыл глаза.
- Поттер.
- Малфой.
Он приблизительно представлял, как сейчас может выглядеть, но вот что Поттер тоже будет весьма помят, даже не думал. У того на скуле запеклась кровь, на голове были видны явные пропалины, а одежда в грязи, будто его валяли по всему переулку на пару с Драко.
- Хреново выглядишь, Поттер.
Тот беззлобно ухмыльнулся.
- Ты ещё себя не видел!
И сразу нахмурился.
- Какого черта, Малфой?!
- Ммм?
- Ты мог позвать меня сразу!
- Нет.
- Захотелось побыть героем?!
- Точно! Не всё же тебе.
- Да ты хоть представляешь, что бы они с тобой сделали?!
- Ну, в общем да.
- Что…
- Сначала бы “выбили всё дерьмо”, потом пустили бы по кругу, потом они хотели мне отрезать сколько-то частей тела в счёт не знаю кого. А на закуску у них была Панс.
С каждым его словом лицо Поттера приобретало поистине аристократическую бледность, что забавно смотрелось с его смуглой кожей. Казалось, он стал отдавать зеленцой. От этого Малфой непроизвольно растянул губы в усмешке. Поттер скрипнул зубами.
- И ты не позвал меня…
- Позвал!
- Да ты там почти сдох!
- Ну, не сдох… Почти.
Теперь Поттер только вздохнул. Потёр ладонью лоб, непроизвольно касаясь шрама и закрывая глаза. Замолчал. Панси в палате не было. Пока молчали, Драко смотрел в потолок, изредка искоса разглядывая Поттера. Тот не слишком изменился. Может только подрос…
- А где Панси? И я вроде слышал Грейнджер? - спросил Драко, когда тишина стала заметно неприятной. Гарри встряхнулся, открыл глаза.
- Да, Герми её увела, успокаивает.
- Ты расскажешь, что всё это было?
- Да, расскажу. Позже.
- Хм, когда?
- Когда разберёмся.
- А что, дети Пожирателей уже не являются перманентно виновными во всем? - Драко знал, что не прав. Знал, что именно Поттер так точно не думает. Но сдержать горечь, которая скопилась на языке и в душе не мог. Или не хотел. А тот удивил. Молча наклонился, поправил сползающее одеяло.
- Выздоравливай. Я зайду.
И ушёл.
Потом была снова ревущая Панси, нарочито вежливая Грейнджер и дни ожидания. Сначала он просто ждал новостей. Потом - злился, что ему ничего не рассказывают, а только задают вопросы. К нему день через день приходили дознаватели с разными интонациями и формулировками, сводившимися к одному. Кого он узнал? Были ли угрозы? И как давно? Ответ, что нет, никого не узнал, не угрожали, давно уже, никого не устраивал. В конце концов, он стал просто молчать. И его оставили в покое. Да вот и ясности это не добавило.
В день выписки забежала Паркинсон, смачно чмокнула его в щеку и клятвенно пообещала больше никуда не встревать, а при первой опасности бежать к Поттеру. У него работа такая, геройствовать. Сам Поттер пришёл к вечеру, приветственно кивнул.
- Пройдёмся?
- Конечно.
Малфой внутренне подобрался, готовясь выслушать всё, что угодно. Но вот опять…
- Возьми, это на всякий случай.
Монетка.
- Ты повторяешься.
- А ты - тормозишь! Эти уррроды - длинная “р” Отразилась рычанием по пустому коридору, - они ведь и правда собирались… Вы были не первые. Просто до этого мы не знали… Они прокололись на мне.
- А почему не было никаких новостей об этом, ни одной статьи?.. Хотя да, о чём это я! - Малфой презрительно скривил губы. Поттер вздохнул.
- Мы ведём расследование. И вообще, очень даже успешно! Почти взяли их. В смысле, взяли, ну, там… - он как-то смешался и замолчал. - Знаешь, я ведь подозревал, что ты в подобное влипнешь… Как чувствовал… А эти… Они были очень осторожны. Готовились. Тренировались на слабых… тёмных, не всегда даже это были дети Пожирателей. Ты был одной из главных целей. Воплощение одного из сильнейших демонов, после меня, конечно, - кривая усмешка. - Идея фикс главного. Подонок ещё тот! Был.
- Был?
- Н-ну, оказал активное сопротивление и… - Поттер пожал плечами. Драко выразительно хмыкнул.
- Ага. Виновные найдены и наказаны, жертвы, хм, спасены. Но не все. Так?
- Почти, - ещё один хмык. - Одно не ясно. Главный какой-то мутный. Ну не тянул он на организатора! Вот фанатичный исполнитель - это да. - Поттер снова невзначай потянулся ко лбу. Этот жест выдавал его беспокойство и, возможно… беспомощность? По-крайней мере в тот момент Малфою захотелось хлопнуть его по плечу, как будто ничего страшного не произошло. Он и хлопнул. Поттер вздрогнул от неожиданности, а Драко смутился.
- Я просто… Ты так раздражаешь, когда трёшь свой дурацкий шрам! И… - он будто заразился чужим косноязычием.
Но Гарри не вспылил, а как-то неловко улыбнулся и взъерошил свои коротко стриженные волосы.
- Да, ты прав. Дурацкая привычка.
- Я всегда прав! Ну, в большинстве случаев.
- О, тогда вопросов нет! - Поттер поднял руки в примиряющем жесте. - Кстати, вот, - он достал из кармана палочку Драко. - Я раньше не мог отдать, работа…
Драко смотрел на него и свою палочку некоторое время, а потом выхватил её и сунул в карман.
- Спасибо.
Помолчали. Возле зоны аппарации Гарри молча протянул ему на прощание руку. Драко так же молча её пожал. Рука Поттера была сухой и твёрдой, с мозолями от метлы, мелкими шрамами, которые ощущались под пальцами как тонкие нити. Отпустив его руку он повернулся к Поттеру спиной и, отсалютовав рукой вверх, сказал: - Не забывай, Поттер. Я всегда прав.
И потому не увидел как в ответ тот улыбнулся и тоже поднял вверх руку.
========== Частица ==========
Дадли
Когда на протяжении долгого времени тебе снится один и тот же кошмар, кажется, что он проникает во всю твою жизнь, просачивается под кожу, начинает циркулировать в крови. Он занимает твои мысли, заставляет руки дрожать. Дадли снились тёмные твари, желающие высосать его душу, а Поттер, вместо того, чтобы защитить, просто наблюдает. Он просыпался от собственного крика так долго, что родители привыкли и перестали вырваться в его спальню. Да он и сам почти привык. И даже смирился, что так будет всегда.
Сидя в крошечном пабе на окраине Лондона, куда он периодически заходил после работы, катая в руках стакан с уже давно тёплым пивом он с тоской ждал момента, когда нужно будет встать и отправиться домой, в крошечную комнату под крышей, подальше от людей, которых он мог бы потревожить ночными “концертами”.
- Дадли? - голос был знакомым до дрожи. Обернувшись, он увидел приветливо ему улыбающегося молодого парня, который просто не мог быть Поттером. Но был им. Повзрослевший, подросший, уверенный в себе Гарри Поттер. Который протянул ему руку в жесте приветствия и которую он совершенно механически пожал.
- П-привет, Г-Гарри… - от волнения вернулось противное заикание.
- Я присяду?
- К-к-конечно!
Поттер опустился на стул напротив и некоторое время рассматривал его. Дадли знал, что он видел. Похудевший, осунувшийся от вечного недосыпа, с воспаленными глазами…
- Ты плохо спишь, Дадли? - ни грамма издёвки, только искреннее сочувствие.
- Д-да. К-кошмары…
- Я могу помочь…
- Тебе же нельзя!
- Мне теперь всё можно, я же гребаный Герой… Эх…
Они долго сидели в тёмном пабе, как-то разговорились. И Дадли с облегчением узнал, что у Гарри нет к нему ненависти. И даже к его родителям нет. О, он не стал их любить, нисколько! Просто в его жизни были фигуры позначительней и более достойные этой самой ненависти. Была обида, досада, разочарованние. Но это пройдёт, как сказал Гарри, забудется. А ещё он был прекрасным слушателем. И совершенно искренне интересовался жизнью кузена.
- Ты правда занимаешься охранными системами? И в компьютерах понимаешь? Никогда бы не подумал!
- Ну, сначала мне хотелось спрятаться в виртуальности от… Ты понимаешь?
- Да…
- А потом я ходил на курсы, ну, и всякое по-мелочи. Работаю теперь.
- Тебе нравится?
- Вполне!
Только совсем перед самым закрытием, когда их попросили уйти, он заметил, что перестал заикаться.
Ночью он спал спокойно, так, как в детстве. Кошмары ушли насовсем.
С Гарри они периодически встречались где-то в городе или в особняке на Гриммо. Он учил того пользоваться компьютером, а Гарри рассказывал о магии. Так было до тех пор, пока однажды Поттер не предложил ему поработать вместе. В отделе связей с магглами, как называли маги обычных людей, совершенно не разбирались в технике, особенно в охранных системах. А Гарри очень нужна была помощь…
========== Пазл ==========
Рон
Гермиона вновь сбросила одеяло во сне и он укрыл её, с нежностью погладив растрепанные волосы. Ему нравилось смотреть, как она спит. Такая хрупкая. Его Спящая Красавица. Только он никогда ей об этом не скажет. Ну, может, в далёкой старости… Если доживёт. Что-то в последнее время стал в этом сомневаться.
Когда в переулке Гарри уткнул его мордой в асфальт, он даже не удивился. Реакция у друга что надо! А вот странные грохочущие хлопки его озадачили. Потом Гарри объяснил, что это были выстрелы из маггловского пистолета, и что, будь стрелки поопытней, остались бы они там холодными трупами. Это ж надо было пережить Тёмного Лорда с его закидонами и чуть не сдохнуть от маггловских пуль!
Нехорошее это было дело, ой, нехорошее! Несмотря на славу тугодума, тупым Рон не был никогда. А голос старшего аврора Спайка, бывшего их инструктором, повторяющий : “Думай, Ронни, смотри, замечай и думай” рефреном звучал в голове, заставляя извилины скрипеть. И в последнее время многое замечал, а не только видел. Выводы делать не спешил.
Что Гарри что-то беспокоит ему было заметно уже давно. Может, это началось после выпуска? Да, где-то тогда. И Герми знала, а может лишь только догадывалась, в чём дело. Но он не стал спрашивать. Чувствовал, что не время. Учёба захватила их, превращая в хорошо отлаженные механизмы, шлифуя навыки и вытаскивая из глубин такие способности, что они в себе и не чуяли. Это было сложно, иногда больно и постоянно напряжно. Рон видел, как друг его часто теребит в руках тонкую, почти незаметную цепочку, всегда скрывающую под рубашкой кулон. Что это не кулон, а монета, он узнал случайно. Особого значения не придал, но запомнил. Особенно часто это происходило тогда, когда они уже были на грани. Будто эта вещь придавала ему сил, связывала с его собственным источником энергии. Для самого Рона это была скромная серебряная серьга, подаренная Гермионой на выпускной. Лишь она не потешалась над ним, когда на последнем курсе, увлекшись маггловскими книгами про пиратов, он сболтнул, что хотел бы серьгу. Она и Гарри. Тот тогда только сказал, что пиратская ему вряд ли подойдёт, а что попроще - вполне. И теперь в самые тяжёлые времена он прикасался к ней лишь кончиками пальцев и ощущал тепло. То, что держит на плаву. Заставляет ползти через “не могу”. Держать удар.
Он был очень благодарен судьбе, давшей ему “своих”. Нет, не родительсую семью, хотя и ею он дорожил, а именно Гарри и Герми. Эти люди стали центром его личной Вселенной. За ними он пошёл бы куда угодно, признавая в Гарри вожака, а в Гермионе - свою пару. И ничего страшного, что они умнее и сильнее в магии.
- Иногда важнее грубая сила, - говорил Гарри и Рон соглашался.
Именно грубую силу увидел он, когда вместе с отрядом быстрого реагирования вывалился из аппарации, что они смогли сделать по следу Поттера сквозь пробитые им щиты Аврората. Глаза привычно охватили всю картину. И рыдающую у распростертого Малфоя Паркинсон. И магию, что окружила их защитным коконом. И ту же самую магию, что прессом давила орущих от страха и боли нападавших. И пятипенсовик у бледной руки, выпавший из ослабевших пальцев. И рычащего, как зверь, Поттера, сжимающего чужое горло, лишь физической силой приподнимая немалый вес над землёй. И то, что к врагам магия пропустила авроров беспрепятственно, а вот к подопечным не давала сделать и шага никому. Кроме Рона. И только его голос услышал оглохший в своей ярости Герой. Но Рон не взялся бы утверждать, что он услышал что-то, кроме имени бывшего врага. Да и врага ли? Он не был в этом уверен ещё со времен судов. Да даже и раньше, там, в поместье, при безумной Белле, гори она в Аду…
Но не в том дело, не в прошлом, а в настоящем. Том самом, где его друг срывается защищать совершенно неподходящего человека.
Неподходящего? А имеют ли они все, непонимающе качающие головами авроры, упаковывающие изрядно помятых “клиентов”, внезапно появившиеся свидетели и просто зеваки и репортёры (как без них - то) решать, кто подходящая компания для его друга? Совершенно точно нет! И Рон рычит, ужасно напоминая этим Гарри, уже давно скрывшегося со своей ношей, заставляя рассеятся лишних людей и уважительно крякать старших по званию, более опытных, но почему-то подчиняющихся сопливому курсанту авроров. Он не знает, что связывает Гарри и Малфоя, но уверен, что это важно для его друга. А значит, когда придёт время, тот все расскажет.
И теперь Рон сидит в постели, разглядывая и запоминая каждую мелочь в лице любимой женщины, прогоняя из памяти крики и кровь. Собирая по крупицам тепло, оставшееся в чертовом переулке. Готовясь принять всё, что сможет завтра сказать ему Гарри, который сейчас ночует под дверями палаты в Мунго.
========== Сделка ==========
Люциус
За грехи отцов никогда не должны страдать дети.
Он думал так, но как поступал? Ровно так, как и его собственный отец, из-за жадности которого они угодили в сети и позже, уже из-за его собственной глупости, увязли в них. Он страдал. Его сын страдал. Глупо. Нужно было набраться смелости и возразить. Бороться за дорогое. Как это сделал Драко, который никогда не признается в том, что дорожит… И кем?! Как так случилось? Но это даже хорошо.
Его сын оказался способен на… чувство? Черт его знает… Или даже не знает…
От долгого нахождения в давящих стенах разум мутится даже и без дементоров. А он-то хорошо помнит ещё их присутствие… Кажется, всё здесь высасывает силы. Азкабан…
В коридоре слышны шаги. Явно не тюремщики, те не могут идти так уверенно, чётко, сильно. И точно к нему, ведь на этаже он один. А пока неизвестный приближается, Люциусу кажется, что он узнает эту поступь. Не так много дней прошло после суда, чтобы он забыл, как взрезает пространство Золотой мальчик…
Мальчик-которому-ужасно-не-везет… Ведь не повезло же ему стать Героем и опорой всей магической Британии. А маги ещё те неблагодарные скоты, уж ему ли не знать… Но каков же Счастливчик! Если бы тогда в поместье Драко струсил и отступился, а чокнутая Белла не поверила бы племяннику, убежденная в его ненависти… Люциус, узнав о происшествии, только молча пожал руку сыну, показывая своё одобрение, чем немало того удивил. Но к тому моменту сиятельный Лорд Малфой прекрасно видел лишь один шанс спастись и спасти семью. И был он весь в противном мальчишке … Хотя нельзя было не признать очевидного, особенно теперь, они все ошибались в нём. И многие ещё пообломают об него зубы.