Минут через десять было единодушно решено, что еда готова. Обжигая пальцы и языки, они быстро перебирали крупные кости ребер, отплевывались от мелких, частично пережевывая, частично проглатывая их и абсолютно не замечая того.
Не наевшийся толком, но уже довольный самим фактом состоявшегося нормального завтрака, Коля обсасывал последние косточки. Жизнь вмиг показалась легче, а ситуация, в которой он оказался, — проще и терпимее. Лес — не пустыня, с голоду не помрут. Лишится немец ноги — значит, такая его судьба, закончить калекой. Сам виноват.
Впрочем, в его силах было сделать несколько шагов ради помощи этой чёртовой ноге; кто знает, может через десяток метров в этой глуши разбили военный госпиталь, где неудавшегося пленника можно будет оставить и продолжить путь одному.
Ивушкин поднялся на ноги, прихватил с земли свой ножик, пробормотал «не сдохни, я быстро» в ответ на вопросительный взгляд фрица, — тот всё равно ничего не понял, — и углубился в лес. План был прост и состоял в том, чтобы раздобыть немцу парочку костылей, да и себя посошком не обделить. Ветки нашлись быстро — гибкие и прочные; их пришлось усердно надпиливать ножом, иначе никак сломать не выходило.
Опираясь на свою палку, Ивушкин, насвистывая, тащил две другие под мышкой, возвращаясь к месту их стоянки.
И замер у дерева.
У фрица в руках был пистолет.
— А теперь медленно брось его, — сказал Николай и не узнал в хриплом, настороженном тоне свой голос.
Ягер глянул на него через плечо, тут же оценил состояние и медленно, плавно, даже без намека на сопротивление, развернул пистолет рукоятью вперед и протянул Ивушкину.
— Он не заряжен, Николай, — негромко и ровно сказал Клаус. — Я просто чистил его, тебе не стоит так нервничать.
Русский не подошёл, нахохлившимся воробьём оставаясь стоять между деревьями. Немец вздохнул и мягко отбросил пистолет в траву, поближе к Ивушкину, и только после этого тот соизволил опустить дуло винтовки. Всё ещё глядя на пленного, присел на корточки и вслепую нашел чужой Вальтер на земле. Поднял.
Магазина не было.
Коля не поверил глазам, повертел оружие из стороны в сторону. Не показалось.
Ягер беззлобно, но насмешливо улыбался. Зараза.
Ивушкин метнулся с кобуре фрица, что висела у него за спиной. Оглядел внимательно: сверху торчал магазин, а стоило расстегнуть крепеж, внутри оказался плотно запихнутый лоскут рукава и парочка камней для веса, удачно имитирующих чертов пистолет. И когда успел только?
— Оружие необходимо было почистить, сам понимаешь. Когда ты ловил рыбу, я достал его, — довольно признался Клаус.
Расшифровывая свои слова, он махнул на реку.
— Когда еду ловил, — понял Ивушкин, цокая языком.
«И как умудрился только! Я ж глядел на тебя постоянно».
Чертов фриц смотрел с таким выражением лица, будто хотел сказать:
«Думал, мы тут пальцем деланные? Я тебе сопляк-рядовой или офицер Рейха?»
Эта последняя мысль ударила намного сильнее, чем Коля того ожидал. В ушах заревели незваные моторы юнкерсов, засвистели, оглушая, бомбы; в носу засвербело от дыма и гари, в горле запершило. Огонь охватывал всё больше домов, от удара вылетали стёкла, а потом разрывались от ужасной силы и стены, и люди…
Крик женщины, громкий, пронзительный, перепуганный, всё ещё звенел у него в ушах, когда Ягер из настоящего окликнул его:
— Николай?
Не получив ответа, он внимательно оглядел русского, подбираясь, и резким приказным тоном, которым обычно отдавал приказы подчиненным, позвал:
— Ивушкин!
Тот тут же рефлекторно вскинулся по стойке, выпрямляя спину, заморгал, дергаясь и приходя в себя, и окинул Ягера тяжелым взглядом так, что тот, распрямив плечи, сам всё понял. Не говоря больше ни слова, Клаус развернулся к нему спиной и принялся усердно закидывать костер землей.
Крик медленно таял в подсознании Николая. Слишком медленно.
Руки дрожали, и он крепче вцепился в чужой вальтер. Вытряхнул из кобуры весь сор, пихнул оружие туда, а магазин — отдельно, во внутренний карман на груди. С силой потёр ладонью глаза, проморгался. Стало немного легче.
Отошёл к границе леса, где бросил импровизированные костыли, подпихнул их ногой к немцу. Тот коротко благодарно кивнул, не говоря больше ни слова, стараясь при том даже не глядеть на него.
— Давай, идём, — хрипло окликнул его Ивушкин и первым пошёл вперед.
Нельзя сказать, что их скорость так уж и изменилась, но двигаться стало легче. Во-первых, теперь ему не приходилось тащить фрица на себе, как сослуживца, которым тот не являлся. Во-вторых, сыграл свою роль перекус. Шли они по-прежнему вдоль реки: и препятствий меньше, и ориентир всегда под боком, и запасы еды и пресной воды. Ивушкин немного отвлекся от произошедшего и наконец позволил себе задуматься, где они вообще и как могли тут оказаться, если пару часов назад были в городке в Чехии. А такие леса, с медведями, с подлеском без единого человеческого следа…
Куда они попали? Может, утонули тогда, под танком, а это — их посмертие? Немец, впрочем, выглядел совсем живым, хмурился от боли вполне по-человечески, да и сам Николай чувствовал себя отнюдь не одухотворённым созданием. Жутко хотелось курить, намного сильнее, чем даже остановиться на привал. Впрочем, пока ноги двигались, можно было и ещё немного пройти. Авось, быстрее друг от друга отделаются.
А Клаус не позволял себе погружаться глубоко в мысли. Сначала просто не мог — следил за переносом веса между палками и целой ногой, всё опасаясь, что костыль лопнет под тяжестью тела. Николай, честь ему, нашёл деревяшки на славу, и опасения Ягера не оправдались. А стоило чуть приноровиться — чутьё вдруг забило тревогу. Не меняя шага, он украдкой огляделся, но никого не заметил. Чуть прибавил ход, равняясь с Ивушкиным.
Послал ему внимательный взгляд — поймал ответку.
Тот тоже ощущал что-то. Как зуд между лопаток. Предчувствие.
Клаус первым заметил чёрную фигуру в листве и в ту же секунду отбросил костыли, изо всех сил толкая Николая к удачно расположенным недалеко заросшим мхом валунам. Что-то свистнуло над самым ухом.
«Не пуля, другой звук», — мелькнула мысль.
Ивушкин чуть не рубанулся лбом, рухнув ничком, едва успел подстраховаться локтями, сиганул за камни, ухватывая фрица за руки и подтаскивая к себе. Послышался новый свист, щелчок удара о камень, и к ним в укрытие по дуге рикошетом залетел маленький дротик.
Клаус напряженно проводил его взглядом.
«Так, — растерянно подумал он, — это очень странно».
Ивушкин не заметил дротик: он в это время аккуратно выглядывал в щель между камнями, оглядывая нападавших. Между листвой едва заметно виднелся чёрный силуэт. Потеряв цель, он осторожно шевельнулся, чуть выпрямляясь на полусогнутых, и перебежал в новое укрытие, поближе. Его покинутое место тут же заняла новая чёрная фигура. Ивушкин немного передвинулся, убирая свой правый бок с возможной траектории пули; снял с плеча винтовку, тихо щёлкнул предохранителем.
— Интересные орлы у них на камуфляже, а, фриц? Глянь иди, твои? — он указал на щель, потом себе на грудь, где увидел нашивки, и кивнул на немца, смещаясь в бок и освобождая ему место.
Тот осторожно приблизился. Перевел взгляд на Колю и уверенно мотнул головой:
— Не мои, внимательнее смотри.
Он приблизил левое плечо со своим орлом и свастикой. Ивушкин скривил губы, нехотя оглядывая его. Совсем немного не похож, так и что? Может, союзники какие европейские. Итальяшки, к примеру, снова головы подняли, кто их знает, или венгерский отряд какой Рейха.
В это время с другой стороны валуна раздались чёткие, но совсем не понятные Николаю слова. Начиная уже немного проклинать своё равнодушие в мирные годы к иностранным языкам (будто было много возможностей, право слово…) он бросил взгляд на Ягера. Тот слушал внимательно, но щурился знакомо и ответил Ивушкину совершенно уверенным, прежним выражением глаз. Коля хмыкнул: впрочем, а зачем ему вообще языки учить? С немцем, вон, и так всё понятно: выходить с поднятыми руками не собирается, раздумывает, как бы удачнее сбежать. А люди в чёрном камуфляже наверняка говорят то же, что в таких ситуациях говорят все люди, превосходящие количеством патронов: сдавайтесь, мол, и вас не грохнут. И редко когда эти слова оказываются правдой.
Лес был в четырех шагах и одном рывке. Между деревьями затеряться определённо легче. Оставаться у камней в любом случае долго нельзя: кто знал, сколько их, окружат — пиши пропало.
Нужно было рискнуть.
— Так, держи давай, — Ивушкин пихнул в ладонь немца его вальтер и магазин, — Я стреляю, — он встряхнул винтовку, — ты бежишь.
Фриц, судя по азартному, предвкушающему взгляду, прекрасно понял его.
Та-ак. Главное, убедить себя, что это не самая большая ошибка в твоей жизни, да, младший лейтенант?
Он выстрелил трижды, прикрывая отход Ягера. Тот, вопреки самым стойким подозрениям, которые всё ещё не желали уходить, не убежал без оглядки (куда бежать, с его-то ногой?..), а тут же спрятался за ближайшим деревом, щёлкнул спусковым, выстрелил пару раз, позволяя Николаю рвануть. Очередной дротик прошёл прямо за спиной. Снова повезло.
«А неплохо сработали», — хмыкнул он про себя, чувствуя, как бешено заходится сердце.
Оказавшись в черте леса, Ивушкин тут же перехватил руку немца, перекинул её себе за шею, обхватил покрепче и потащил меж деревьев. Он видел, что Ягер старался изо всех сил, но уходить быстрее никак не выходило, и Николай чувствовал, что их банально пасут, позволяя выдыхаться.
Может, бросить его?..
Шумно ловя губами воздух и жмурясь в попытке избавиться от чёрных мушек, Ивушкин глянул на немца; тот был бел, как полотно.
Ему ж помощь нужна. Может, лучше его всё же тут оставить, а самому дать деру? Издалека посмотреть, что за люди им попались, а фрица и подберут, и вылечат?
Он так и не решился сбросить руку — не успел, споткнулся. Тут же почувствовал жжение в бедре, а следом рухнул, как подкошенный, и так же быстро отключился.
Ягер завалился вслед за ним, придавленный чужой неподвижной рукой. С трудом выполз, перевернулся на спину. Нашарил рукой выпавший вальтер, но ни вскинуть его, ни прицелиться не успел: чёрный силуэт мелькнул совсем близко меж деревьев, раздался свист, и Клаус, ощутив тонкий прокол сквозь китель, коротко зашипел сквозь зубы и лишь уткнулся затылком в траву, безвольно прикрывая глаза.
========== Глава 3 ==========
Когда командир, шедший во главе, объявил пару минут до готовности, все и без того редкие негромкие разговоры в отряде окончательно стихли.
Гости были совсем близко.
Стив перехватил за руку Наташу и отвёл её немного в сторону. Она поняла его немой вопрос.
— Разведчики донесли, — лаконично начала, и её красивые серо-голубые глаза, предвкушая нечто интересное, заинтересованно поблёскивали. — Их двое, мужчины среднего телосложения. Один ранен. Из оружия — винтовка, один или два пистолета, не больше, и, предположительно, что-то вроде перочинного ножичка.
Роджерс кивнул, анализируя информацию.
— Ну, Локи тоже был среднего телосложения, — наконец выдал он, подшучивая с серьёзным лицом, и прибавил шаг. — Где они?
— Нет, Локи скорее был щуплым, — педантично поправила она. — От таких всегда стоит ждать беды.
— Таких, вроде тебя?
— Это ты опустил мою фигуру или похвалил её? — уточнила Наташа но, дождавшись лишь смущенного хмыканья, сжалилась и пошла на попятную:
— Они сейчас реки, метрах в пятидесяти. Ты правильно идёшь, но если будешь и дальше так ломиться через кусты, они услышат тебя раньше, чем ты их заметишь.
— Я как мышка, — пообещал Стив и тут же с характерным хрустом обломал ветку дерева под корень.
Когда они наконец вылезли из подлеска, раздраженно выдёргивая из экипировки репейные колючки, всё было уже закончено: два тела без движения лежали на земле; несколько солдат окружили их и всё ещё держали на прицеле автоматов.
— Живы? — уточнил Стив, подходя ближе.
— Да, сэр. В глубокой отключке.
Роджерс присел перед ними на корточки и тут же прикипел взглядом в одному из мужчин. Вернее, к его форме. Слишком знакомой.
— Гидра?.. — нахмурился он.
Внимательно вгляделся в китель.
Не гидровский, вернее, похож, но… Чёрт, откуда знаком?
А потом вспомнил: не Гидра — Рейх. Третий Рейх, войска Вермахта, 45-й год.
Твою ж мать.
Он перевел дух, чувствуя, как поднимаются волоски на спине. Прошлое с удивительной периодичностью нагоняло его в будущем, будто, очнувшись у ЩИТа, он просто родился заново, и события уже прожитой жизни повторялись в свободном порядке. Однако себе Стив мог признать: он очень надеялся, что хотя бы эта война останется только историей.
Человек на земле был бледен, на скуле понемногу желтел синяк. Фуражки не нашлось, и, желая окончательно удостовериться, что он хотя бы не из Гидры, Стив потянулся глянуть на бляху на его поясе. Шлёвки оказались пустыми. Роджерс задумчиво нахмурился.
Потом опустил взгляд ниже.
Нога у мужчины оказалась распухшей, и к ней крепились с помощью ремней две шины из веток. Перелом или вывих. Сама бляшка оказалась без черепа, с какими-то надписями на немецком. Стив болезненно поглядел на них и медленно выдохнул, на корню давя гнев и недовольство. Для него с сорок пятого прошло чуть больше года — а сейчас ощущение, словно он вчера вернулся с передовой, грязный от земли и глухой от выстрелов. Что за?..
— …эп? Кэп? — Наташа даже за руку его дёрнула. — Поднимайся, давай. На пару слов.
Они отошли под деревья.
Романофф молча глядела на него в ожидании.
— Это солдаты Вермахта, — нехотя выдал он, — немецкая военная форма.
— Верхний может и да, — кивнула она спокойно, — но на втором формы нет.
— Переоделся, — дёрнул плечами Стив, — может, в разведке служил.
— Может, — кивнула она, — Только ты глаза-то раскрой, Кэп. И отвлекись от того, что сейчас внутри тебя, ладно? Думай сам — на нём под курткой, которая явно больше на пару размеров, тюремная пижама. Есть, конечно, маленькая вероятность, что он был в концлагере под прикрытием, но давай рассмотрим и другие варианты?
— И какие же?
— Гадать можно долго, — пожала она плечами, — что, по-твоему, вероятнее всего?
— Немец возвращал беглого, — подумав, предположил Стив, медленно проникаясь интересом, — обратно в концлагерь.
Он уже предугадывал вопрос Наташи и не ошибся:
— Почему просто не застрелил?
— Может, он высокого звания.
— Тогда должен был застрелить ещё при первой встрече. А ради мелкой рыбки так мучаться бы не стали, — тонко улыбнулась она. — Ещё?
Стив задумчиво пожевал губу. Нехотя выдал:
— Немец… мог содействовать побегу.
— Скорее всего, так, — кивнула она с таким выражением лица, будто Роджерс решал легкую задачку по арифметике и наконец-то дал правильный ответ.
— Это почему? — нахмурился тот.
Наташа кинула на него быстрый взгляд:
— Миллиган! — позвала она одного из оперов с винтовкой, наблюдавшего за тем, как тела грузили на носилки. Тот немедля подошёл:
— Мэм?
— Расскажи ему, что сказал мне. О том, как вели себя цели во время захвата.
— Действовали слажено, — пожал плечами солдат, — Раненый, вероятно, заметив нас, вывел Целого из-под удара. Они переместились за валун. Затем Раненый пытался прорваться в лес, пока Целый прикрывал его — выстрелил трижды; потом поменялись. Успели пробежать около шестидесяти метров, всё это время Целый помогал Раненому. Это всё.
Стив внимательно выслушал его и задумчиво прикусил губу.
Почему человек из концлагеря помогал фашисту?
Роджерс выдохнул, стараясь отрешиться от своих личных мыслей. У него есть только один четкий вывод: человек в лагерной форме всё время помогал тому, что в военной. От этого и стоит отталкиваться.
Есть множество вариантов, что могли бы объяснить это. Например, они оба — немцы, возможно, родственники, одного из которых сослали в лагерь. Второй — пленный солдат союзных войск воспылал любовью к идеям нацизма. Маловероятно, но не невозможно. Или, может, они оба — советские шпионы, засланные к врагу?
— Наташа, что ты думаешь? — наконец спросил он, понимая, что причин для того поведения, что продемонстрировали их «гости» очень и очень много.