Снейп с Гарри разговаривали после того вручения ордена. Все-таки воспоминания нужно было вернуть, да и профессор совершенно справедливо заслужил некоторые объяснения по поводу планов Дамблдора, который, если бы чуть больше доверял своим марионеткам, ох, простите, сторонникам, возможно, не подставил бы профессора под змеиные клыки. Но как он все-таки смог выжить?..
— Я узнала, что Рита Скитер собирается писать книгу о вашей жизни, сэр. Предполагаю, что вы знакомы с ее предыдущими биографиями м-м-м… некоторых знаменитых магов.
И как решиться произнести «Дамблдор» в его присутствии?
— Какой замечательный эвфемизм, — он скучающе побарабанил пальцами по столу. — Боюсь вас разочаровать, мне нет дела до побасенок мисс Скитер, она вольна сочинять что угодно, потому что мне в равной степени нет дела и до читателей ее опусов.
Гермиона внутренне напряглась. Конечно, профессор — не тот человек, которого волнует собственная репутация. Но неужели она просчиталась? Нужно унять подступающую панику.
— Я знаю имя человека, с которым она хочет побеседовать о вас в первую очередь.
— И кто же это?
— Мэри МакДональд.
И тут впервые за весь разговор он взглянул на нее серьезно.
* * *
О, она сильно рисковала. Ткнула пальцем в небо, доверилась интуиции. Но ведь правда, если Скитер решила побеседовать о Снейпе с какой-то женщиной даже раньше, чем с Гарри, — это подозрительно. Снейп и женщина? Бр-р-р. Гермиона перерыла весь архив, но нашла о ней очень и очень немного: факультет Гриффиндор, в противостоянии с Волдемортом не замешана, работает в Мунго в отделе отравлений, не замужем, детей нет.
Снейп тем временем поднялся и, уперев руки в стол, навис над Гермионой.
— Что вы знаете, Грейнджер? Это не могло быть в воспоминаниях, что побывали у Поттера. Отвечайте, живо, — шелковый голос профессора всегда сулил что-то нехорошее, а сейчас, когда его хозяин подозрительно сверлил ее взглядом, Гермиона порадовалась, что упомянула в договоре про легилименцию.
Как будто снова на уроке зельеварения. Только она больше не его ученица. Она тоже встала, чтобы не давать ему преимущества.
— Гарри не показывал никому ваши воспоминания, профессор, и он не знает, кто это, я спрашивала.
— Какая поразительная тактичность.
— Все, что я знаю, так это то, что Мэри МакДональд — единственная выпускница Гриффиндора из вашего потока, которая все еще жива. Больше ничего, правда. Я просто подумала…
Снейп опустился обратно на стул и изучающе посмотрел на Гермиону.
— Ах, вы подумали, — протянул Снейп.
— Профессор, я…
— Что у вас есть на Скитер? — резко спросил он.
Оставаться стоять было глупо, и она степенно уселась, расправив складки на мантии.
— Я узнала… кое-что… о ней в конце четвертого курса. И впоследствии просила ее делать для меня некоторые вещи.
— Это называется шантаж, мисс Грейнджер. Давайте называть вещи своими именами, — Снейп почти одобрительно хмыкнул, и оттого ей стало не по себе. — Гриффиндорский шантаж, надо же. Не ожидал.
Пусть смеется сколько хочет, лишь бы согласился.
— Она заслужила это, нечего было писать гадости про меня и моих друзей.
— Какая жажда справедливости. Жаль, что сейчас она вся достается лишь магическим зверушкам, — и тут его глаза слегка расширились: — Так то трогательно обличающее интервью Поттера в год Амбридж, в «Придире» — это ваших рук дело?
Вообще-то она уже хочет домой. И столько дел в Министерстве…
— Да, моих. Профессор Снейп, так вы заинтересованы в моем предложении? Я попрошу Риту об отсутствии контактов с мисс МакДональд, а вы поможете мне.
Снейп с минуту пристально смотрел на нее, и Гермионе стало еще более не по себе.
— Я пришлю вам ответ с совой. А сейчас можете быть свободны.
Глава 2
Что ж, как ни удивительно, но поездку можно было считать успешной. Она и не надеялась, что они продвинутся так далеко за один разговор. Снейп выслушал ее довольно сдержанно, язвил самую малость и, по сравнению с былыми временами, был почти вежлив. Он выглядел усталым, но вряд ли из-за конца учебного года. Может быть, с таким Снейпом как раз и удастся договориться.
Гермиона активировала портал — скрепку для бумаг, — настроенный на Министерство магии. Этой разработкой, созданной парой удачных намеков за чаем в отделе магического транспорта, она могла гордиться по праву.
Обычно порталы активировались по времени, и это требовало исключительной пунктуальности от их пользователей. Кроме того, каждый портал был основан на замысловатой арифмантической гармонии, которую нужно было составлять в индивидуальном порядке. Только специалисты или могущественные волшебники типа Дамблдора могли создать портал, рассчитав все нужное в уме. Это делало порталы не самым популярным способом перемещений, и использовались они лишь на массовых мероприятиях типа чемпионатов мира по квиддичу или концерта Селестины Уорлок, когда в одну точку нужно перемещать много людей, в том числе несовершеннолетних.
Но поставив перед собой проблему магических перемещений в свой первый год в Министерстве, Гермиона обнаружила, что не одна она ей озабочена. Конечно, в основном служащие Министерства пользовались каминной сетью, но она, как можно догадаться, была ограничена каминами, и далеко не всем волшебникам по долгу службы было достаточно маршрута дом-работа-пропустить стаканчик в «Дырявом Котле». Немалое количество взрослых волшебников не любили аппарировать, а совместные аппарации — это довольно тяжелое дело.
Способ перемещения, зависящий от настроения и сосредоточенности, а главное — от магии пользователя, не явлется ни стабильным, ни безопасным и вдобавок грозит расщеплением при малейшей ошибке.
Именно поэтому Гермиона сочла порталы самой перспективной отраслью, ведь даже маглы в теории могли ими пользоваться, и через полгода напряженной работы — по ночам и выходным, после злости и отчаяния, когда что-то не сходилось, — она в очередной раз заглянула на шестой этаж в Портальное управление к Терри Буту.
Он был смышленым, а главное — чистокровным волшебником, что существенно уменьшало сроки рассмотрения любой его разработки. Они очень душевно обсудили забывающих о порталах волшебников, бывших одноклассников и последние министерские сплетни, а еще она вскользь упомянула, как бы решила портальную задачку, удочку о которой она закинула уже давно. Терри был не дурак и превратить идею в арифмантику не составило труда — так была создана простая и изящная Универсальная Портальная Функция Бута-Грейнджер. Терри проникновенно сказал, что без нее ничего бы не вышло, и по-джентльменски предложил двойное имя в названии. Гермиона не стала отказываться.
Прелесть Функции заключалась в том, что начальные координаты определялись автоматически по местоположению волшебника, конечные координаты были лишь коэффициентами и не меняли саму гармонию, и самое великолепное — портал срабатывал по особому прикосновению, а не в заданное время. Стоило дважды его сжать, как Функция портала тут же понимала, что сейчас — то самое время, и гармония завершалась, перемещая использовавшего портал туда, куда ему было нужно.
Оставалось довести до автоматизма технику приземления и начинать пользоваться идеальным способом перемещения. «Министерские скрепки», или порталы, настроенные на перенос пользователя из любой точки Англии в Министерство, лежали в картонных коробках в Атриуме в огромных количествах и быстро стали очень популярны.
Время, когда Гермиона составляла правовые нормы использования таких порталов: ограничения для несовершеннолетних, отсутствие нарушений частной собственности, допустимая частота использования, регистрация всех перемещений во избежание использования портала для злого умысла — было лучшим в ее основной работе за все пять лет.
* * *
Гермиона очутилась в Атриуме Министерства Магии. Было послеобеденное время, одни волшебники лениво возвращались с ланча, задерживаясь, чтобы обменяться парой слов, другие мчались прямо к лифту, запихивая в себя остатки бутербродов. Была парочка иностранных делегаций, все участники которых были в шарфах с логотипами каких-то команд (она — последний человек, чтобы ответить, каких именно), так что было очевидно, что они приехали в отдел магического спорта — чемпионат по квиддичу был запланирован на август.
Взгляд Гермионы задержался на двух зеваках, с восторгом рассматривающих волшебный фонтан. Он представлял из себя огромного сверкающего феникса, величественного и прекрасного. Струи воды плавно выходили из его крыльев и хвоста и стремились на пол, но были зачарованы так, что ни одна капля туда не долетала.
Когда началось восстановление Министерства Магии, черный монумент с пресмыкающимися перед волшебниками маглами был уничтожен в первую очередь. Хотели вернуть золотую скульптуру, олицетворяющую равенство волшебников и магических существ, но Гарри был против, ему она никогда не казалась правдивой, и многие с ним согласились, поэтому Кингсли мудро предложил создать феникса. Это было не только напоминанием всему Министерству о Дамблдоре и чего стоила магическому миру недостаточная вера в его слова, образ феникса был созвучен всеобщему настроению восстановить магическую Англию, посыпанную пеплом смертей и разрушений.
Но Гермиона, смотря на светлую красоту феникса, всегда вспоминала черные буквы, врезанные в камень, которые дамокловым мечом висели над ее жизнью: «МАГИЯ — СИЛА».
* * *
Идея истребления маглорожденных, лишения их волшебных палочек воспринималась волшебниками как однозначно недопустимая, а потому действия Волдеморта, конечно, порицались. Но как оказалось, если сильно сбавить градус категоричности и жестокости в этой идее, не очень многие волшебники будут восставать против нее. Да, все соглашались с тем, что маглорожденные имеют право на жизнь и волшебную палочку, могут заканчивать школу, вступать в брак с кем пожелают (и кто возьмет), иметь работу, заводить детей. Разве этого недостаточно?
Но когда Гермиона впервые столкнулась с пренебрежением к ее инициативам, она хорошенько покопалась в отделе магических законов министерской библиотеки и выяснила немало шокирующих подробностей. Например, при разводе чистокровного и маглорожденного родителей дети всегда остаются с чистокровным. Или вот еще: при делении наследства между детьми от разных родителей чистота крови напрямую влияет на процентное соотношение размеров наследства, если иное не указано в завещании. Ну и вишенка на торте: с 1969 года маглорожденный волшебник не имел никакой возможности стать Министром Магии. Не то чтобы Гермиона думала о такой перспективе, но сам факт запрета ее ужасно возмущал. Поэтому более низкая зарплата, торможение карьерного роста — были лишь неприятными следствиями того факта, что маглорожденные волшебники считаются людьми второго сорта даже в интеллигентных, разумных кругах. И да, ей было немного обидно, что Гарри и Рон попали на вкладыши к шоколадным лягушкам за военные заслуги, а она — нет.
Разве что Дамблдор и люди, которые его поддерживали, никогда не были уличены в подобном расизме, но общество считало бывшего директора чудаком по многим вопросам, а потому не придавало этому особого значения. Впрочем, у нее были свои претензии к Дамблдору.
Откуда же это пошло́ и почему до сих пор не искоренилось? Разве не очевидно, что происхождение никак не влияет на магический потенциал, на способность мыслить, на трезвый взгляд на вещи?
Но проблема была в том, что волшебники отличались особой, несгибаемой консервативностью. Они лелеяли ее, превозносили себя и смеялись над маглами, которым приходится как-то выживать без магии, вот они и придумывают всякие штуки. Даже мистер Уизли, с его очаровательной любовью к магловским вещам, не воспринимал их всерьез.
Прогресс в мире волшебников по сравнению с прогрессом в магловском мире плелся со
скоростью улитки, с трудом совершая каждый новый шаг. И это отражалось не только в том, что маглы давно слетали в космос, а волшебники все еще глядят на луну в телескоп, это отражалось в закостенелых мыслях, когда невозможно представить, что жить и думать можно по-другому. Том Риддл и сыграл на этом, лишь чуточку усилив любимые волшебниками консервативные идеи.