- Ужин не ждет слабых и жалких, – высокий мужчина с совершенно равнодушным лицом тоже во всем черном едва заметно пожал плечами, даже не обернувшись. – Нам надо преодолеть еще реку, а ты еле плетешься. Если из-за тебя и я останусь голодным, то вышвырну спать на улицу. Шевелись, размазня.
Он смотал веревку, по которой они перебирались через забор, и забросил ее на плечо, сорвавшись с места легким стелющимся бегом.
Караи заплакала, вытирая глаза рукавом, поднялась на ноги и, спотыкаясь, поковыляла следом за ним.
Она ненавидела своего учителя.
Ненавидела наставника и нового гувернера, сухого и черствого, который не объяснял ей, как правильно писать кистью красивые затейливые иероглифы, а бил тонкой линейкой по пальцам всякий раз, как она сажала кляксу на бумагу.
Она не понимала, за что с ней это происходит. Что такого сделала она отцу и всему миру, что у нее отобрали все-все, даже Говарда, который читал ей замечательные сказки.
«Если бы мама была жива, она бы мне рассказала… она бы все-все объяснила и помогла…»
Споткнувшись об камень, Караи упала, разбив колени, и снова заплакала.
- Реветь потом будешь, – хлесткий удар веревкой пришелся по спине, заставив вскрикнуть. – Поднимайся. Нас ждет река.
«Когда он успел вернуться? Он же убежал далеко вперед… Боги, я хочу к маме, я хочу, чтобы она спасла меня…»
- Закончили на сегодня! – Сплинтер щелкнул хвостом по полу, стараясь удержать в себе гнев.
Ученики построились, потирая локти и колени, и преданно уставились ему в глаза.
Они старались.
Он это видел.
Но ничего не мог поделать с собой, гляда на их жалкие попытки овладеть искусством ниндзю-цу.
«Убого. Не могут нормально тянуться, потому что мешает этот панцирь, ноги коротковаты. Всего по три пальца – куда им оружие держать. Кулак-то сжать толком не могут».
- Это было жалко, – бросил он, отворачиваясь. – Надо больше стараться! Надо вкладывать себя полностью в каждый удар и в каждое движение. Всегда! Каждую минуту надо делать все, как в последний раз, а не еле-еле!
Черепашата подавленно опустили головы, когда он обернулся.
- Плохо. Очень плохо. Вы поняли, что надо делать лучше?
- Хай, сэнсэй, – тихо прозвучало в ответ.
- Идите. Быстро в душ и ужинать. Через час чтобы спали все, Донателло, а не как вчера. Сперва выучись хорошо делать то, что требуется, а потом уже будешь бездельничать с книгами.
- Хай, – самый высокий из черепашат поклонился и опустил взгляд, шмыгнув носом.
- И вам надлежит больше заниматься растяжкой и думать о боевых искусствах, а не валять дурака в свободное время.
Сплинтер чувствовал, что в нем закипает безудержная черная ярость, отравленная вечными сравнениями.
«Мива бы легко все это смогла делать. Она бы была гибкой, сильной, красивой. Она бы прыгала высоко и изящно, легко, просто. Ей бы не надо было говорить очевидные вещи. Она бы могла… а они…»
«Они стараются, ты же видишь, – внутренний голос, как всегда, вступил в спор запоздало, когда за учениками уже закрылась дверь. – Они тоже могут, им просто нужно чуть больше времени. Они научатся…»
«Ничему они не научатся, – Сплинтер сел в позу лотоса и закрыл глаза, стараясь успокоить себя. – Им не дано. Они не люди. Боги Всесильные, за что вы так меня караете?! Почему, ну почему я не купил четырех котят?! Они бы были ловкими, прыгучими, сильными. Черепахи… из всего это самая поганая насмешка судьбы. Как будто и так мало на мою голову».
Он сжал пальцы в кулак и прокусил губу, вспоминая, каков теперь он сам.
«Крыса, которая учит черепах ниндзю-цу. Господи, самый жалкий итог нашего клана. Лучше уж смерть и забвение. Зачем я жив?.. Отчего мне не уйти за Тенг Шен и Мивой? Зачем я тут застрял?»
Выйдя из додзе глухой ночью, Сплинтер тихо прошел по своему дому, проверяя, все ли сделано, как он сказал.
Вымыта ли посуда, убран ли ковер и на местах ли вещи.
В общей комнате тускло горел свет торшера.
«В чем дело?!»
На полу около дивана возился один из его учеников. Закусив губу и зажмурившись, он медленно и старательно наклонялся вперед, стараясь развести ноги на шпагат.
«Кому это из них не спится?!»
Сплинтер подошел ближе, на секунду даже удивившись, что кому-то мало нагрузок на тренировках.
«Леонардо, кажется? Мива бы в их возрасте давно сидела на шпагате и легко сгибалась в кольцо. Она бы смогла. Ей было столько дано природой».
- Почему ты не в кровати?
- Мастер? – черепашонок испуганно вскинулся, распахнув глаза. – Я… простите, просто Вы сказали, что нам надо больше стараться…
- Я скажу, когда это надо будет делать, сам, – Сплинтер прошел мимо и сел в потрепанное кресло. – Но раз уж тебе не спится, и ты решил пренебречь моими словами о ночном отдыхе – займемся тренировкой.
Леонардо торопливо выпрямился и с коротким поклоном встал в стойку.
- Ката, которое я показывал днем, – взяв газету, Сплинтер раскрыл ее и начал читать новости. – До первого поворота.
- Хай, сэнсэй, я могу сделать все, я выучил…
- Я сказал, что сделать, – Сплинтер бросил острый взгляд на черепашонка поверх газеты. – Делай!
Он уткнулся в новости, зло листая страницы и сгорая от желания дать нагоняй маленькому наглецу, который опять выпячивал себя, словно желая продемонстрировать свое превосходство над всеми остальными.
«Пусть до утра его делает. Может, хоть это научит смирению. Сколько можно так выставляться и вечно лезть везде со своим «Я»?! Мива бы никогда так не сделала…»
Оторвавшись через час от газеты, Сплинтер смерил ученика холодным взглядом. Гнев не прошел, наоборот распалившись еще больше – черепашонок не плакал и не просил закончить урок.
Еле-еле стоя на дрожащих ногах, он упорно повторял движения ката, уже с трудом поднимая руки.
- Плохо, – Сплинтер поморщился. – Что это за стойки? Убогое зрелище. Рано тебе этим заниматься. «Я выучил!» Что толку от того, что ты выучил набор неясных тебе и недоступных движений? Плохо.
Он поднялся и вышел, швырнув газету на стол.
«Боги, как прекрасна была бы моя девочка, исполняя Ката Дракона! Как она бы была изящна в этих движениях!»
Ворвавшись в додзе, Сплинтер коротким кувырком вылетел в центр и нанес несколько ударов по воздуху, рассекая его ладонями.
«Какой бы она была!»
- Иди сюда, я кровать постелил уже.
Леонардо устало оперся на руку брата, протянутую из-за дивана.
- Мастер не сказал, что урок закончен.
- Мастер и не сказал, что его надо продолжать, – Рафаэль дернул Леонардо за собой. – Идем. Микеланджело кашляет сильно…
- Надо сказать Учителю…
Рафаэль скривился совсем не по-детски и потащил брата за собой в их общую комнату, где они спали все вместе.
- Да ему до этого дела нет, – прошипел он. – Иногда мне кажется, что ему вообще до нас дела нет, или он нас терпит только для того, чтобы зло срывать.
Леонардо лег и уткнулся носом в подушку.
- Не говори так, – возразил он. – Просто в Учителе что-то горит и болит очень, а мы его постоянно разочаровываем.
- А в нас нет? – Рафаэль лег рядом, натянув на них обоих одеяло, потом перевернулся и поправил одеяло на Микеланджело, который свернулся клубочком рядом. – Мы что, не живые, что ли? Микки плохо, а я не знаю, как лучше сделать… Лео, мы же стараемся!
- Мы завтра с тобой устроим ему День Рождения, – Леонардо поднял голову и устало улыбнулся. – Я знаю как. Мне Мастер рассказал.
====== Имена, дороги, свечи ======
- Атакуй!
Удар отбросил Караи к стене, заставив больно проехаться лицом по шероховатым камням.
- Жалкое зрелище, – Ороку Саки вздохнул, отворачиваясь. – Ты думаешь, враг станет ждать, пока ты будешь лежать и прохлаждаться?
Два сюрикена врезались в стену над головой девочки, срезав прядь волос с макушки.
- Враг быстр, беспощаден и силен. Ему все равно, что ты устала, или тебе больно. В этом и есть его цель – измотать, уничтожить, причинив страдание. А ты опять сдаешься.
- Я не сдавалась, папа! – Караи вскочила, вытирая горевшие от царапин и слез щеки. – Я просто…
- Мастер! – хлесткая подсечка снова уронила ее на пол. – Я, прежде всего, твой Мастер. Выучи это!
- Господин, – в зал с поклоном вошел один из ниндзя клана Фут. – Для Вас есть срочные новости.
Ороку Саки с разворота метнул в него веер звезд и со злым восторгом заметил, как восхищенно охнула Караи, когда ниндзя отбил их все до единой короткими точными блоками.
- Вот так это делается, дочь, – сухо заметил он. – Всегда наготове, всегда как в бою. А ведь он далеко не лучший!
Атаковав своего подчиненного, Саки несколькими ударами уложил его на пол и прижал к шее нож.
- Хай, Мастер, благодарю за урок, – ниндзя дождался, когда лезвие было убрано от его горла, поднялся и снова поклонился. – В Нью-Йорке найдена одна вещь, которая может Вас заинтересовать.
Дернув бровью, Ороку Саки дал разрешения продолжить говорить и брезгливо скривился, видя, как Караи с трудом встает, опираясь на стену.
«В ней больше от Йоши, чем от моей Тенг Шен. Такая же, как и он, капризная заносчивая и ленивая гордячка, считающая, что ей весь мир должен только по праву рождения. Я выбью из нее это. Она станет такой же, как я!»
- Какая вещь может оказаться настолько важной, чтобы прерывать мои тренировки с дочерью?
- Смотрите, – ниндзя протянул газету, которую до этого прятал за пазухой. – Один из уличных бродяг попытался продать это в скупку ценностей. Полиция арестовала его и допросила. Он утверждает, что подобрал на улице то, что показалось ему антиквариатом, и понятия не имел, что это оружие. Судя по фото, вещь действительно старая.
Ороку Саки взял газету и впился взглядом в фото красивого сюрикена с клеймом в центре и сколами на двух остриях.
- Это и в самом деле старая вещь, – после долгого молчания произнес он. – Но все, кто мог владеть ею – мертвы. Или… или трусливо бежали из родной страны.
Он свернул газету и мазнул взглядом по Караи.
- Останься с ней, – бросил он ниндзя. – До ночи тренируй так, как тренируют тебя. А я пока подготовлюсь к поездке. Мне пора навестить Америку.
- Папа, не уезжай! Не бросай меня! – Караи бросилась к Ороку Саки, но он оттолкнул ее прочь.
– Я твой Мастер.
Уже закрывая за собой дверь в додзе, он нахмурился и процедил сквозь зубы:
- А впрочем… Если вернувшись, я увижу хоть что-то, то возьму ее с собой. Пусть привыкает.
Говард снял шляпу, нерешительно покрутив ее в пальцах, и вздохнул.
Дом Господина Саки взирал на него темными окнами и закрытыми дверями как будто враждебно и зло.
Переступив с ноги на ногу, старик нерешительно постучал. Прошло довольно много времени, прежде чем ему открыл высокий японец в черном кимоно с длинными распущенными волосами.
- Что Вам угодно, Говард-сан? – сухо спросил он.
Говард помнил его. Управляющий Ороку Саки, всегда вызывавший безотчетное желание держаться от него как можно дальше. Слепой самурай.
- Вы узнали меня?
- У Вас сильная отдышка и Вы хромаете на левую ногу, – управляющий скупо улыбнулся. – Да и тростью стучите излишне громко. Что Вам угодно?
- Я бы хотел увидеть Господина Саки, – Говард улыбнулся в ответ. – Мне нужно расспросить его кое о чем и порадовать хорошими новостями, если все сложится. А еще я бы хотел повидать Караи. Как у нее успехи?
Слепец холодно дернул уголком губ, но все же ответил.
- Она сопровождает Мастера в поездке. Я могу передать Ваши новости, когда Господин вернется.
- Нет, нет, благодарю Вас, – Говард поторопился отступить в сторону.
Почему-то у него возникло ощущение, что этот человек сейчас схватит его за ворот пальто и затащит в дом, чтобы вытрясти новости, которые он принес.
- Я, с Вашего позволения, зайду позднее. Когда они возвращаются? И куда, позвольте спросить, Господин Саки решил поехать.
- Господин не сообщал о своих планах, – управляющий холодно поклонился, давая понять, что разговор закончен. – У него срочные дела в Нью-Йорке. Всего доброго, Говард-сан.
Дверь захлопнулась.
«Нью-Йорк. Господи, зачем он потащил туда бедную девочку? Нужно непременно отыскать ее. Придется нам ехать в Америку».
- Тенг Шен, я уверен, что мы найдем ее, но ты должна мне помочь, – Говард взял свою подопечную за руки и сжал их. – Пожалуйста.
Подняв голову, Тенг Шен пристально посмотрела ему в глаза и едва заметно кивнула.
С тех пор, как Говард показал ей фотографию Караи, которую хранил в своих вещах, она стала гораздо внимательнее к их занятиям. Ее память восстанавливалась все быстрее и быстрее, а поведение стало почти нормальным.
- Мне нужно, чтобы ты правильно ответила на все вопросы комиссии, убедила их, что наши с тобой занятия и терапия привели к положительной динамике, и ты – здорова.
- Я хочу найти Миву, – Тенг Шен склонила голову набок.
Говард сел напротив нее на табурет и улыбнулся.
- Тогда давай повторим еще раз ответы на все вопросы.
Дождавшись утвердительного кивка, он начал раскладывать на столе свои карточки.
Говард был уверен, что соединив крошку-Караи с ее матерью, он сделает самое благое дело из всех, какие только ему представлялось возможным в жизни. И загладит свою вину перед малышкой, которую покинул, даже не попрощавшись.
***
- С днем рождения!
Леонардо, Донателло и Рафаэль поднесли к кровати пирог, сооруженный из кусочков хлеба, сахарных кубиков и раскрошенной шоколадки.
Микеланджело даже задохнулся от восторга, во все глаза уставившись на это чудо, украшенное большой белой свечой.
- Спа-апчхи-ибо!
- Загадывай желание и задувай ее, – Донателло сел рядом с ним, поджав на кровать ноги. – Я прочитал в книжке, что так надо сделать, если хочешь, чтобы оно сбылось.
- Хочу игрушку! – Микеланджело зажмурился, сжал кулаки и, что есть силы, дунул на пламя, сдув на пол и шоколадную крошку. – Теперь сбудется? Да? Да, Лео?
Леонардо улыбнулся брату и утвердительно кивнул.
- Ешь скорее, чтобы точно сбылось. А почему ты меня Лео называешь?
Микеланджело, уже засунувший в рот кусок сахара, улыбнулся и зажмурился от удовольствия.
- Я так придумал, – сообщил он. – Потому что выговаривать сложно. Особенно Йафаэль…
Донателло засмеялся, глядя, как Рафаэль сердито засопел, сжимая кулаки.
- Рафаэль, ну ладно, у него же день рождения сегодня, – примирительно сказал он.
- И что же я тогда, если он – Лео?
Микеланджело улыбнулся еще шире, продолжая запихивать в рот сахар и хлеб.
- Йаф!
Леонардо не выдержал и тоже засмеялся в голос.
- Хорошо, Микки, пусть будет так.
- Я не мышь, – Микеланджело торопливо прожевал и чуть не подавился. – Я – Майки. Майки-зайка!
Рафаэль недовольно скривился, но решил не спорить.
- Ладно. А вот, Лео, почему только у него день рождения сегодня? Давайте он будет у всех?
Донателло вскинул голову и радостно заблестел глазами, кивнув.
- Да! – поддержал он. – Это справедливо! Я зажгу сейчас свечку, и каждый ее задует. И каждый сможет загадать желание!
Леонардо грустно вздохнул.
- Чем ты ее зажжешь? Я зажигал от свечи в додзе, но Мастер не разрешает выносить их, а сейчас уже поздно идти туда еще раз. Нам велено спать…
- Ха! Неудачник! – Рафаэль победно хмыкнул и вытащил из-за своего пояса коробок спичек. – Надо больше хлопать ушами.
Он торжественно достал спичку и, чиркнув об коробок, поднес ее к фитильку.
- Давай, Донни, твоя очередь.
Донателло немного покраснел, потому сосредоточился и закрыл глаза.
- А я хочу, чтобы у нас появилась мама, как у всех остальных.
И дунул на огонек.
Леонардо долго-долго сосредоточенно молчал, потом подобрался так близко к свечке, что едва носом в нее не ткнулся, и неуверенно прошептал:
- А я хочу, чтобы Мастер был нами доволен и радовался почаще.