— Вам один вариант ответа надо сказать или можно три, сэр? — с надеждой спросил Гарри. Губы профессора чуть дрогнули в улыбке:
— Можно три варианта, мистер Поттер.
— У себя в аптечке, в вашей кладовке, если вы разрешите и если мне срочно понадобится противоядие, и в желудке горной козы, желательно немолодой.
— Вот как. И почему же “желательно немолодой”, мистер Поттер?
— Потому что чем старше коза, тем лучше и универсальнее становится безоар, у молодой козы это еще не камень, а так, некое образование, сэр. Кроме того, молодую козочку просто жалко убивать…
— Возможно. Мистер Бут, в чем заключается разница между волчьей отравой и клобуком монаха?
— Не знаю, сэр…
— Кто знает?
Руки подняли двое — Джастин и Менди Блоклхерст, Снейп выбрал Менди.
— Это название одного и того же растения, сэр, оно называется аконит.
— Прекрасно, теперь вы, мистер Финч-Флетчли, что можете добавить?
— Аконит часто используют при изготовлении антиликантропного зелья, сэр.
— Верно, всем по пять баллов. А теперь запишите то, что узнали, тема — на доске, ниже написан рецепт зелья против фурункулов, им мы сейчас и займемся.
Заскрипели перья, Гарри тоже старательно записал предыдущие вопросы-ответы, потом переписал рецепт, после чего отложил перо и отодвинул тетрадку, освобождая место для котла и ингредиентов-инструментов. Профессор Снейп дождался, пока ученики соберут все необходимое, и подозвал их к себе. Каждому подошедшему он выдавал защитный комплект зельевара, шапочку, респираторную маску, очки и пару тонких, но очень прочных перчаток. Сам профессор тоже надел все эти вещи, добавив к ним халат и фартук, отчего он стал еще более внушительней, эдакий образец сверхкомпетентного учителя химии. Гарри невольно улыбнулся, вспоминая мистера Кестнера, заведующего химлаборатории в его маггловской школе, тот очень строго следил за техникой безопасности, прямо как Снейп. Урок пошел полным ходом, ребята толкли змеиные зубы, растирали в порошок сушеную крапиву, взвешивали, замеряли, помешивали-остужали…
Профессор медленно похаживал между столов, неспешно рассказывал-подсказывал, кому-то очки поправил, кого-то за руку удержал, прежде чем тот ссыпал иглы дикобраза в варево. Так или иначе, зелье против фурункулов более-менее получилось у всех, ещё бы, при таком-то наблюдении!
Урок закончился, ученики разлили образцы зелья во флакончики, на каждом была наклеечка с именем студента, поставили их на стол к учителю и, собрав свои вещи, покинули класс. Гарри задержался, Джастин понятливо кивнул ему и выскользнул за дверь. Профессор вопросительно глянул на оробевшего мальчишку, который зачем-то подошел к его столу и начал робко топтаться на месте, явно не решаясь заговорить с ним. Северус решил подбодрить его кивком, зелёные искры брызнули из-под каштановой челки, и Гарри тихо спросил:
— Вы знали мою маму? Мне папа рассказывал, что она в школе дружила с Северусом Снейпом, и если я встречу его, то…
Северус сел на стул, протянул руки, взял Гарри за плечи, придвинул к себе и поставил перед собой, между ног, после чего пальцем приподнял за подбородок лицо Гарри и всмотрелся в детские черты. Да, мальчик очень похож на Лили, те же губы, тот же нос и те же глаза… Гарри же, в свою очередь широко распахнув глазищи, доверчиво таращился на профессора, конечно же, он привык доверять взрослым, они всегда приходили на помощь, но и идиотом Гарри тоже не был, он прекрасно понимал, а порой и попой чуял, кому можно доверять, а кому нет. Так вот, сейчас интуиция подсказывала ему, что профессору Снейпу доверять можно.
— Да, Гарри, я знал твою маму. Я бы рассказал тебе, но у меня сейчас следующий урок, так что… Давай как-нибудь на выходных встретимся, поговорим, я посвободней буду, договорились?
— Хорошо, профессор.
— Кстати, а кто твой папа, не скажешь?
— Вам скажу, моего папу зовут Ремус Люпин.
— Ну ничего себе!.. — профессор встревоженно завертел Гарри в разные стороны, внимательно оглядывая того со всех сторон. — И как он, справляется?
— Да, вполне, он каждый месяц уезжает в убежище и там прячется, чтобы никому-никому не навредить.
— Узнаю тихоню-Люпина! Он всегда был таким, сверхответственным.
— Э-э-э… Профессор, а можно кое в чем признаться?
— В чем?
— Я профессора Квиррелла боюсь, он же мёртвый, как он нас учит? — вот здесь в голосе Гарри прозвучал страх вперемешку с облегчением, наконец-то, наконец он смог поделиться своими страхами со взрослым человеком и, может быть, даже получит помощь. И взрослый не обманул его детских ожиданий.
— Не бойся Квиррелла, я за ним наблюдаю. Но ты все равно остерегайся его и никогда — слышишь? — никогда не оставайся с ним наедине!
Комментарий к Глава четырнадцатая. Доверие Карнаухий (корноухий) – с отрезанным или изуродованным ухом.
====== Глава пятнадцатая. Случай на уроке полётов ======
В субботу утром во время завтрака перед Гарри приземлилась роскошная полярная сова, белоснежная с угольно-чёрными пятнышками по оперению. Она флегматично глянула на Гарри желтыми глазищами и протянула ему свою лапу с привязанным к нему письмом.
Но Гарри не спешил хвататься за письма невесть от кого и вопросительно посмотрел на старшекурсников, сидящий напротив него Седрик Диггори кивнул ему на сову:
— Это Баффи, сова Хагрида, ты не бойся, посмотри, что там.
Гарри успокоился, отвязал письмо от совиной лапы, развернул и вчитался в корявый крупный почерк — Хагрид почему-то писал печатными буквами. Вот что там было написано:
«Дорогой Гарри, очень хочу с тобой познакомиться, знаю что в усуботу у тебя нет уроков. Не можешь ли ты зайти ко мине в гости?
Я жыву в домике на краю леса, приходи, как тебе будеть удобно.
С нетерпейнием жду, Хагрид.»
Озадаченный сверх меры Гарри протянул письмо Седрику, тот удивился, но послание прочитал, уступив своему любопытству. Прочел и опять кивнул.
— Напиши ему, что ты согласен, и сходи к нему в гости, правда сходи, Хагрид хороший.
Гарри побоялся идти один и позвал было с собой Джастина, но у того были занятия по программе Итонского колледжа, в который он всё-таки собирался поступить после Хогвартса, так что Гарри пришлось искать себе другого спутника. Но все, кого он решался позвать, почему-то отказывались, двое, Невилл и Ханна, честно признались, что боятся идти к великану. А Малфой и вовсе скривился и брезгливо сообщил, что в бомжатник он не собирается соваться.
Но спутник у Гарри всё-таки нашелся, причем добровольный — Ролли, его кот, решил прогуляться в гости вместе с хозяином. И вот они неспешно пересекли школьный двор и вышли на обширный луг, с которого открывался одуряющий вид на лес и озеро. Гарри скользнул взглядом по территории и увидел то, что искал, приземистый домик на опушке леса, из трубы его вился дымок. Мальчик и кот направились вниз по склону, Гарри пришлось несколько раз остановиться, чтобы Ролли мог его догнать и передохнуть. Кошки способны на дальние путешествия, но не быстро, не далеко и не долго. Пробежав пару десятков метров, кошка выдыхается, устаёт и, если есть возможность, ложится и пытается отдышаться, при этом она дышит как собака, тяжело, часто и высунув язык. Ну, так или иначе, потихонечку, полегонечку они добрались до домика Хагрида. Гарри поднялся на широкое деревянное крыльцо, робко постучал и едва не подпрыгнул от неожиданности, когда за дверью раздался жуткий раскатистый лай, судя по голосу, за деревянной перегородкой-дверью находился по меньшей мере — дог.
— Назад, Клык, назад! — раздался не менее зычный окрик-бас Хагрида.
Дверь приоткрылась, и в проеме показалось знакомое лицо, заросшее волосами.
— О, Гарри, заходи, — пригласил Хагрид. — Назад, Клык!
Он пошире распахнул дверь и посторонился, с трудом удерживая за ошейник огромную черную собаку. Гарри нагнулся, подхватил на руки кота и переступил через порог. В доме оказалась всего одна комната, но какая! С потолка свисали окорока и выпотрошенные тушки уток и фазанов, на открытом огне пыхал паром большой медный чайник, а в углу стояла массивная кровать, покрытая лоскутным одеялом. Огромный пёс продолжал рваться к Гарри, и тот, поколебавшись, спустил с рук кота и подошел к собаке, потому что она явно помирала от желания понюхать гостя и буквально ела его глазами. Ну что ж, мальчик угадал, обрадованный великан собачьего племени тут же страстно облизал его с ног до головы, и тот не остался в долгу, погладил и одарил ласковым словом:
— Ух ты, хороший филя, хороший!
— Чегось? — удивился Хагрид и даже в ухе почесал, не ослышался ли?
Гарри повторил:
— Филя, порода такая у вашей собаки, мистер Хагрид, фила бразилейро.
— Вот это да! А я и не знал! — развеселился Хагрид, — фила, значит, как его там… а попроще как, а?
— Ну, бразильский дог, — пожал плечами Гарри и представил своего кота: — А это Ролли.
— Славный кот — согласился Хагрид и с уважением добавил: — у него глаза красивые. Голубенькие такие, как незабудки.
А дальше с удивлением смотрел, как знакомятся огромный черный пёс и белый кот. Они старательно обнюхались носами, потом Клык с удовлетворенным вздохом мешком шлепнулся на пол и положил свою тяжелую крупную голову между лап, а его новый знакомый, кот Ролли, пристроился у его бока.
— Знаешь, Гарри, с Клыком мало кто из кошек любит общаться, — заметил Хагрид.
— Это Ролли, он такой, любит собак.
— Да? Не знал, что есть на свете такие кошки… Вот Миссис Норрис, кошка Филча, этого старого мерзавца, ух, хотел бы я с Клыком её познакомить! Ты-то поди не знаешь, да! Стоит мне в школу прийти, как она за мной… э-э-э… по пятам ходит, следит все да вынюхивает. И не спрячешься от неё, и не обманешь… она меня нюхом чует и везде отыщет, во как! Филч её на меня натаскал, не иначе. Как твоя неделя прошла, а, Гарри?
— Нормально, мистер Хагрид.
— Зови меня Хагрид, без «мистеров», пожалуйста, а то меня все подмывает по сторонам оглядеться в поисках этого самого мистера. Мистером Хагридом моего папу звали.
За разговорами Хагрид заварил вкусный травяной чай и предложил Гарри копченые крылышки фазана, Гарри не отказался и вдобавок попросил несколько крупных перьев для кота. Поиграться. Хагрид дал целый пучок, потом, понаблюдав за играющим котиком, хлопнул себя по лбу, встал, прошел в дальний темный угол, пошуршал там чем-то и принес Гарри огроменное перо, длиной с полметра, и с гордостью сообщил:
— Вот, держи, гиппогрифье, оно долго прослужит! А если твой кот и его ухитрится «скушать», то я ещё достану. Их в лесу целые стаи бегают, гиппогрифов-то…
Разумеется, Гарри заинтересовался и спросил, что за зверь такой — гиппогриф? Хагрид рассказал и даже пообещал показать как-нибудь, вот договорится с одним из их племени и приведет познакомиться.
Остаток субботы Гарри посвятил домашним заданиям, написал эссе для профессора Снейпа про свойства лунного камня, потренировался вызывать ветерок по заданию Флитвика, прочитал и переписал для МакГонагалл что-то по трансфигурации. Воскресный же день Гарри потратил по назначению, для полноценного отдыха, и, имея кучу свободного времени, написал письмо папе, написал обо всем и про все. Сову Гарри попросил у Хагрида и насилу уговорил того не дарить сову ему. Уговорил, а взамен пообещал, что будет пользоваться только этой совой. Так что красавица Баффи, названная в честь своей родины, Баффиновой земли, стала общей совой Гарри и Хагрида.
Ну что, Дамблдор, сделал. Всё сделал, как ты и просил, подружился с Гарри, даже сову ему почти подарил, но Гарри — умничка, не захотел свою собственную совушку, так что птичку не удалось привязать к мальчику полностью, но тебе, Дамблдор, я скажу, что Гарри очень обрадовался подарку. Газета… газетку я ему тоже подсунул, прочитали вместе, ничего интересного не нашли, уж извини, Дамблдор, но Гарри не был в Гринготтсе со мной и не видел, как я забирал оттуда «загадочный маленький сверточек». Так… что ещё, вроде ничего не забыл?
Извини, бородатый хрен, но Гарри я в обиду не дам, так что держи свои грабли подальше от мальчика, а не то я из доброго великана превращусь в злого и плохого, и собственноручно, вот этими самыми руками откручу твою башку и за бороду того… подвешу.
В понедельник начался урок полетов, и Гарри, как и всех, охватило лихорадочное безумие. Он и ждал, и боялся этого урока. Но бойся-не бойся, а час настал. И вот они стоят на стадионе — поле для квиддича, — на земле сорок метел, здесь собрались все четыре факультета и они все ждут учителя. Стоят мнутся, друг дружку украдкой рассматривают, как-никак целую неделю вместе учатся-живут, может быть пора поближе познакомиться? Ханна Аббот бросала заинтересованные взгляды на Драко Малфоя, но почти сразу потеряла к нему интерес, увидев его надменное и скучающее лицо. Падма и Парвати Патил, сестры-близняшки с разных факультетов, сблизив красивые головки, о чем-то шушукаются, бросая хитрые взгляды на Невилла Долгопупса. Интересно, о чем это они? Что задумали? Гермиона Грейнджер вполголоса рассказывает Рону Уизли, что она успела прочитать про полеты, тот досадливо морщится, но слушает.
Наконец появилась преподавательница полетов, мадам Трюк. У неё были короткие седые волосы и жёлтые глаза, как у ястреба.
— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы, пошевеливайтесь!
Гарри опасливо посмотрел на метелку, напротив которой оказался. Она была довольно старой и несколько её прутьев торчали в разные стороны.
— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Трюк, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!»
— Вверх! — нестройным хором крикнули первоклашки.
Метла Гарри плавно скользнула ему в руку, но не всем так повезло. У Невилла метла вообще не сдвинулась с места, а у Гермионы она почему-то покатилась в сторону.
Мадам Трюк велела им разделиться, половина летает, половина ждет. Начали с Гриффиндора и Слизерина.
Гарри как завороженный смотрел, как двадцать всадников парят в воздухе на метлах. Мадам Трюк страховала Невилла, все время летала под ним и поэтому не успела среагировать на дальнейшее. Потом Гарри не раз задавался вопросом, как и почему это могло случиться? И почему дети настолько мстительны и жестоки?
А произошло вот что... Забини и Кребб, воспользовавшись тем, что мадам Трюк не до них, внезапно с двух сторон налетели на Рона Уизли и зажали его в клещи. Пока Рон отпихивался от них, сверху налетел Гойл и что-то выхватил из кармана Рона. Потом отлетел и, раскрутив за хвост, запустил в небо крысу.
Рон истошно завопил, девочки завизжали. Глаза всех без исключения приковались к летящему серому комочку, вот крыса поднимается вверх, на мгновение застывает в воздухе, а потом начинает падать.
Рон низко пригнулся к метле и штопором устремился к земле вслед за крысой в тщетной попытке спасти её… Он почти схватил её, почти поймал. Но свободное падение — это свободное падение, эмоциям не поддается, страху тоже. Бывает, что человек умирает ещё в воздухе, до падения, до смертельного удара об землю. Питер Петтигрю не умер, он перевоплотился. Из крысы превратился в человека. И вот, лежат на земле двое — сильно исхудавший толстяк и сверху на нём Рон Уизли, судорожно вцепившийся ему в воротник. Он был в шоке, ловил крысу, а поймал…
Комментарий к Глава пятнадцатая. Случай на уроке полётов Не удивляйтесь тому, что Рон взял с собой на урок крысу. Я держала крыс и тоже таскала повсюду, даже в публичную библиотеку, хорошо и правильно воспитанная крыса ведет себя идеально и нигде, ничем не доставляет никаких неудобств.
И весит она очень мало и, сидя на плече или в кармане, ничем не мешает своему владельцу.
====== Глава шестнадцатая. Весёлый Хэллоуин ======
«Первокурсник поймал беглого преступника!», «Незарегистрированный анимаг десять лет прятался в семье волшебников!», «Питер Петтигрю — жив! За что осужден Сириус Блэк?».
Эти и им подобные полосы украшали первые страницы газет уже на следующее утро. А тогда, вчера… Все произошло так быстро, что, казалось, все оцепенели и в шоке уставились на невесть откуда взявшегося толстяка, а тот опомнился, стряхнул с себя Рона, вскочил и, со страху перекинувшись в крысу, попытался смыться, но тут пришла в себя мадам Трюк. Издав сдавленный крик ужаса, она отшвырнула метлу, прямо в воздухе перекинулась в ястреба и, простите за тавтологию, коршуном обрушилась на крысу-Питера и закогтила-заграбастала его.
А одна умная девочка Пэнси Паркинсон по сквозному зеркальцу вызвала папу — сенатора Бена Паркинсона, а вот Драко Малфой, напротив, случайно снял всё это. Он вытащил из кармана шарик, в шутку называемый палантировизором, и держал его с самого начала “мести за укушенный палец Гойла”, а получившееся видео тут же отправил своему отцу, лорду Люциусу Малфою. Разумеется, папы среагировали соответственно.