Дав студентам еще три минуты на передышку, Гарри спустил с потолка наказанного, после чего объявил коллективную игру «попади в Героя».
— Я буду невидимым, но слышимым. Ваша задача — попасть в меня любым косметическим заклинанием, оставляющим зримый след использования. И главное: я снова активирую счетчик, на этот раз он будет фиксировать кто в кого конкретно попал. Кто случайно попадает по другим студентам — тот в конце урока получает Таранталлегру от меня лично. Правила игры ясны?
Получив серию разрозненных кивков, Гарри наколдовал себе кошачьи бубенчики на запястья и щиколотки и накрылся дезилюминационным.
Дальше занятие проходило в обстановке веселой кутерьмы. Слизеринцы сразу заняли места вдоль стены, а гриффиндорцы сначала просто беспорядочно носились, раскинув руки и периодически паля заклинаниями в белый свет, но быстро скоординировались и начали прочесывание класса цепью, крепко держась за руки.
— Про заклинание левитации я ничего не говорил! — сообщил им Гарри из-под потолка, и дальше игра пошла уже в трех измерениях.
Потом кто-то сообразительный наколдовал на весь класс облако муки, чтобы таким образом обнаружить невидимку. Следующие несколько минут прошли в дружном кашле и чихании, пока Гарри не сжалился и не очистил воздух.
Наконец первый запал угас, и воспользовавшийся тем, что азартные выкрики почти стихли, превратившись в усталый гул, Катарина Гамп усилила голос Сонорусом и сообщила, ни к кому конкретно не обращаясь:
— А если все замолчат, то мы наверняка будем слышать бубенчики.
Разумеется, Гарри мог бы двигаться совершенно бесшумно, но это было бы нечестно. Так что в воцарившейся тишине отчетливо послышалось слабое звяканье, и игра возобновилась с новыми силами, на этот раз в почти полной тишине.
— Схватка стоп! Я уже выдохся! — объявил наконец Гарри и снял дезиллюминационное. И тут же, оценив, как в отчаянной попытке вести себя прилично, судорожно гримасничают все присутствующие, снисходительно добавил:
— Разрешаю ржать, чего уж…
Ну действительно, если в человека двадцать минут кидаться косметическими чарами, как он будет выглядеть? Отменять доставшие его заклинания Гарри не стал специально, посчитав, что дружный хохот объединяет куда лучше речей о единстве. Только дав студентам посмеяться как следует, он наколдовал Финиту и кровожадно произнес:
— Та-ак, а теперь моя очередь повеселиться! — и, сверяясь с артефактом, начал выкликать в центр класса тех, чьи заклинания попали по другим студентам. Нарушителей набралось человек пятнадцать. От Слизерина в компании танцующих оказалась только Гортензия Розье, многократно «промахнувшаяся» заклинанием эпиляции и всякий раз случайно попадавшая в девушек с Гриффиндора. Судя по ее лицу, немного принудительных танцев казались ей невысокой ценой за зрелище полуплешивых соперниц.
— Расходимся пошире, — командовал Гарри, раздвигая круг зрителей. — Люди хотели потанцевать, не будем им мешать!
И запустил в мазил обещанную Таранталлегру, а сам занялся помощью в возвращении гриффиндоркам их причесок. Девчонки и сами неплохо справлялись, но с подпиткой от Гарри дело пошло веселее. Когда внешность всех участников игры была восстановлена в первозданном виде, Гарри постановил:
— Фините Инкантатем.
Дал танцорам отдышаться и объявил конец занятия, напомнив:
— Никаких выяснений отношений в коридорах! Все, что мы делали в этом классе, остается в классе!
Договаривая фразу, он заметил нескрываемое торжество во взгляде Пьюси и слишком равнодушные лица остальных слизеринцев. Подумал полсекунды и произнес, направив палочку вверх:
— Фините Инкантатем Тоталус!
У нескольких студентов слетели маскирующие чары, скрывавшие пятна на мантиях, некоторые из отодвинутых к стене парт с грохотом развалились, лишившись скреплявшей их магии, а на стенах класса проступили десятки надписей и рисунков, ранее тоже скрытых чарами. Гарри очень понадеялся, что его заклинание не прошло сквозь потолок, а то мало ли что там развалилось, этажом выше? Зато Пьюси тут же перестал выглядеть довольным.
— Слизерин, задержитесь еще на минутку, пожалуйста!
Гарри дождался, пока все красно-золотые покинут класс и насмешливо оглядел оставшийся гадюшник.
— Наложить на тренировке проклятье с отсроченным действием — это толково придумано. Но, нет.
Все девятеро посмотрели на него абсолютно одинаково: «совершенно не понимаем, о чем вы, сэр».
— Вы, может, не в курсе, но когда я чего-то хочу, оно обычно делается именно по-моему. Я очень хочу прекратить грызню между «темными» и «светлыми», и я уверен, что у меня получится. Но не надо усложнять мне задачу!
— Как скажете сэр. Мы можем идти, сэр? — предельно вежливым тоном отозвалась староста Гамп.
В ответ Гарри ухмыльнулся еще шире.
— Да, конечно. Только еще одна маленькая проверка. Акцио волосы студентов Гриффиндора! — и несколько прядей выскользнули из кармана Розье и приплыли ему в руку. Правда, еще прилетели и все волосы с пола, но это уже мелочи. — Вот теперь точно можете идти. Не опоздайте на обед!
Гарри проводил выходящих слизеринцев насмешливым взглядом. Сам он еще немного задержался в классе: ликвидировал остатки муки и кучу волос, привел в порядок стены. Подумав, трансфигурировал развалившуюся мебель в маты — небось пригодятся еще.
Когда он вышел из класса, у дверей его поджидала Гортензия Розье.
— Профессор Поттер, сэр, можно с вами поговорить?
— Вроде всегда «мистер» был? Я совершенно точно не профессор, мисс, — отозвался Гарри, увлеченно разглядывая совершенно новую в исполнении Розье мордашку: большие виноватые глаза, легкий смущенный румянец, подрагивающие губки.
— Как скажете, сэр. Сэр, я хочу извиниться. Я вела себя недопустимо сегодня. Я понимаю, что нехорошо поступила с девушками с Гриффиндора. Вы так стараетесь, чтобы Слизерин перестали считать логовом негодяев, а я так глупо вам помешала. Прошу меня простить, сэр.
Печаль и раскаяние девушки были слишком явными, чтобы Гарри хоть на миг в них поверил. Жизнь под одной крышей с Малфоем многому его научила.
— Да, я вижу, что вы очень раскаиваетесь, мисс Розье. Конечно я вас прощаю! — ответил он с не меньшей искренностью. Солнечная Улыбка Героя превосходно подошла к этому случаю.
Теперь настал черед Розье коротко оценивающе стрельнуть глазами. Видимо, она так и не смогла определить, издевается «мистер Поттер», или он действительно такой светлый и открытый человек, как пишут о нем в газетах. В любом случае она решила продолжить выступление.
— Спасибо, мистер Поттер, сэр! Вы просто не представляете, как мне стыдно на самом деле! К нам многие относятся предвзято, и это заслужено, вы видите сами, но вы такой благородный и справедливый, и то что я именно с вами так себя повела… — от избытка чувств у бедняжки даже голос задрожал, и выступили слезы на глазах.
Если бы слова «ты благородный и справедливый» произнес, например, Министр Шеклболт, Гарри уже впал бы в черную ярость. Но девочка выглядела так трогательно в своих неумелых еще попытках манипулирования, что Гарри почти совсем не взбесился. Он снова улыбнулся Гортензии Солнечной Улыбкой и максимально ласково произнес:
— Вот мы и перешли к делу, верно? Итак, против кого вам требуются мои благородство и справедливость?
Розье вспыхнула и бросила на него взгляд, исполненный праведного негодования, впрочем, тут же сменившийся выражением полной покорности.
— Да, вы конечно не станете мне верить, особенно после сегодняшнего. Это тоже справедливо, поверьте, я понимаю и не в обиде. Простите, что побеспокоила вас… — и девушка поникла, всем видом выражая беспомощную обреченность. Однако запас снисходительности Гарри уже почти истаял.
— Мисс, предупреждаю: либо вы рассказываете, что вам от меня нужно, либо я сейчас вам верю, еще раз торжественно прощаю все грехи и аппарирую на работу. Меня там начальство ждет, между прочим!
Несколько секунд он наслаждался тщательно скрываемым замешательством Розье. К ее чести, она приняла решение довольно быстро.
— Да, вы снова правы. Только я прошу не «против» кого-то и не для себя.
— Для кого же?
— Максимилиан Яксли, сэр, седьмой курс нашего факультета, круглый сирота. Ему уже восемнадцать, он давно совершеннолетний, но по указу Министрства все мы считаемся несовершеннолетними, пока не закончим школу. А у Макса дом разваливается. Уже четыре года стоит пустой, там ведь все на чарах, которые давно не обновлялись! Еще через полгода, после выпуска, он, скорее всего, придет на руины, а пойти ему больше и некуда. Сейчас его даже из школы не выпускают, а если и выпустят, то поместье опечатано, и хоть что-то сделать для поддержки дома он не сможет. И еще у него палочка плохо работает, треснутая, вы же знаете как это опасно! А в доме хранится палочка его деда, он мог бы взять ее, если бы только ему позволили…
— Вот палочку вы приплели уже зря. Я только что видел мистера Яксли на тренировке, отличная у него палочка.
— Я не лгу, сэр! Это действительно важно для него!
— Что важно — верю. Дом не закрыт, как следует, и Род слабеет, да?
— Ой… — сказала девушка и совершенно непритворно открыла рот.
— Мисс, я действительно магловоспитанное бревно, но круг моего общения удивительно широк. Я угадал, у мистера Яксли проблемы с благополучием Рода?
— Я… думаю, сэр, что я не имею права обсуждать чужие дела в таком ключе, — вся напускная драма в один миг слетела, сменившись сдержанной тревогой. Вот теперь Гарри поверил ей безоговорочно и кивнул:
— Понимаю, мисс. Не могли бы вы проводить меня к декану Фарли?
— Да, конечно, сэр, пойдемте.
Всю дорогу Гортензия хранила настороженное молчание. Она разомкнула губы, только постучавшись в дверь кабинета в слизеринском подземелье.
— Декан Фарли, к вам мистер Гарри Поттер. Я могу идти, сэр?
— Конечно, мисс, — Гарри дружески поприветствовал Джемму, поднявшуюся из-за стола ему навстречу. — Мисс Фарли, я, к сожалению, забыл сделать маленькое, но важное сообщение во время занятия. Можно как-то устроить мне короткую встречу с вашими студентами? Сейчас они на обеде, я понимаю…
— На самом деле, они еще не ушли на обед, — Джемма гордо вскинула голову. — Слизеринцы не садятся за стол потными и пыльными сразу после тренировки! Сейчас я сделаю объявление в гостиной. Возможность пообщаться со студентами в моем кабинете вас устроит?
— Полностью. И я буду рад, если вы будете присутствовать.
Прошло не более пяти минут — Гарри едва успел обменяться с Джеммой парой незначащих новостей, — когда в дверь снова постучали, и девять студентов по очереди окатили его подозрительными взглядами. Дождавшись, когда за последним из них закроется дверь, Гарри заговорил.
— Небольшое объявление, леди и джентльмены. Вам, наверное, знакомы слухи о том, что я пинком открываю любые двери и могу одним движением брови решить любую проблему? Так вот, эти слухи хоть и преувеличены, но некоторую основу под собой имеют. И если кто-то из вас сочтет, что мое вмешательство необходимо для решения его проблем, я официально разрешаю обращаться ко мне за помощью. Но учитывайте три момента. Первое: я не Мерлин, мне не все под силу. Второе: как мне сегодня объяснили, я — справедливый человек. Существуют абсолютно заслуженные сроки в Азкабане, репарации и прочие неприятности, с которыми я помочь не смогу. Никому, никогда. Но если вы хотите подать, например, прошение о пересмотре чьего-либо приговора, а у вас его просто не принимают, вот тогда я вмешаюсь без раздумий. Но только при условии — и это третий пункт — что вы сперва попытались решить вашу проблему стандартным путем. Существует, если вы вдруг не знали, «Отдел правовой поддержки наследников отчужденного, арестованного и бесхозяйного имущества», а для начала можете обращаться к своему декану, она поможет вам сориентироваться и правильно подать заявление, — Джемма кивнула, полностью одобряя его слова. — И вот если такой стандартный путь закончился тупиком, тогда обращайтесь ко мне. Чем смогу — помогу, но еще раз: я не Мерлин. Благодарю, декан Фарли, это все, что я хотел сказать.
И Гарри поспешил сбежать, чтобы не нарваться на очередной поток благодарностей от Джеммы. Почему-то каждый раз в таких случаях ему было даже не неловко, а просто стыдно перед ней за свое всемогущество.
— Как прошло? — вяло поинтересовался Драко.
— Чудесно, хотя и странно. Есть надежда, что я подкинул твоему отделу изрядный шмат работы. Басси, думосбор!
Малфой нога за ногу подтянулся к чаше, наполнившейся воспоминаниями. Вынырнул он уже в куда более энергичном настроении.
— Хотя бы от скромности я тебя точно вылечил! Должно сработать, Поттер. И если сработает, с меня еще одна бутылка из отцовских запасов!
— Ловлю на слове! А от них раньше ничего не было, в смысле официальных обращений?
— Одно было. Яксли подал прошение насчет Родового поместья чуть ли не в самый день семнадцатилетия. Так что конкретно тут ты промазал.
— И что с ним не так?
— Особняк опечатан не только как выморочная собственность, но и как смертельно опасное место. Там снята защита от проникновения и понаставлено убойных ловушек, которые для пущей надежности срабатывают только при попытке покинуть дом. То есть внутрь можно идти безнаказанно, а вот обратно… Леди Яксли то ли правда не знала, что ее младший жив, то ли просто слегка рехнулась от горя, у нее же муж, старший сын и двое братьев легли под Хогом. В общем, она превратила особняк в лабиринт с ловушками, а потом насмерть закруциатила нескольких маглов прямо у себя на террасе, чтобы Аврорат точно не пропустил ее «приглашение». Там ваших с десяток полегло, а сколько загремели в Мунго — я просто не в курсе. В Министерстве решили, что раз в дом можно без проблем войти, значит ничего полезного хозяева там не оставили, так что лезть туда совершенно не за чем. Просто запечатали опасное место с леди Яксли внутри.
— Ее замуровали? — ужаснулся Гарри.
Малфой негодующе фыркнул.
— Не демонизируй победителей, это моя привилегия! Если бы леди Яксли сама вышла к границе имения и сдалась, ей бы позволили преодолеть защитный барьер. Но леди не вышла. Видимо, сочла, что пожизненное заключение в собственном доме будет комфортабельнее, чем в Азкабане. Туда, к периметру, даже Максимилиана таскали, думали, что если он позовет мать, та откликнется. Но он отказался звать. Так что не ясно даже, жива ли она. Официально Максимилиан признан сиротой и передан под опеку Макгонагалл. А теперь скажи: Министерство даст официальную санкцию на вскрытие такого особняка просто ради того, чтобы бедный сиротка, отказавшийся сотрудничать с Авроратом, смог иногда навещать отчий дом? Думаю, именно в данном случае без Героя действительно не обойтись.
— Ну, я мог бы, наверное, снести защиту…
— И через полминуты мы будем общаться с твоими коллегами! Я узнавал: имение Яксли у вас на карте значится как объект повышенной опасности, так что среагируют мгновенно. Нет, Поттер, если собрался спасать сиротку, тебе надо идти к Министру и слепить его Солнечной Улыбкой Героя до тех пор, пока он не согласится снять усадьбу с наблюдения хотя бы на денек. И в этот денек ты проломишь защиту, а я схожу поснимаю ловушки и проведаю леди Яксли.
— ТЫ сходишь?
— Я схожу. Потому что я у нас — ликвидатор проклятий и специалист по магии Рода. А ты — Чугунный Лоб, только этим лбом работать и умеешь!
— Об этом мы поговорим позже! — угрожающе свернул тему Гарри. — А пока мне надо, чтобы Яксли написал повторное прошение и получил на него отказ, чтобы мне было, чем размахивать перед носом Кингсли.
— Я передам Джемме, она организует, — не менее угрожающе согласился Малфой, всем видом намекая, что вопрос «кто пойдет в особняк» нелеп, гадок и более не подлежит обсуждению.
Гарри возмущенно фыркнул и счел за лучшее закрыть тему. В конце концов, даже интересно посмотреть, как чертов Малфой намерен помешать ему войти в тот особняк?
Через день Драко подтвердил, что обращение от Яксли пошло по инстанциям. А еще через день, после очередной тренировки Равенко-Слизерин, Гарри снова перехватила Гортензия Розье.