— Во-первых, с вашего разрешения, я — Наследник Малфой, но переживу и просто обращение «мистер Малфой». А «этот юноша» — мистер Поттер. А, во-вторых… — тут Драко скривился, как от зубной боли, свалился со взятого высокомерного тона и развернулся к Гарри. — Мистер Поттер, Мордред тебя побери, во что ты меня втравил? Почему ты просто не пришиб эту гадину? Тебе сегодняшнего шоу по всему Лондону недостаточно?
Малфой выглядел так, словно его физически тошнит от присутствия Бёрка, и Гарри не поручился бы, что это только показательная гримаса. А Бёрк в свою очередь с комическим трагизмом развел руками, всем видом воплощая сакраментальное «я же говорил». Гарри в ответ только дернул губой, он сразу понимал, что будет непросто, и терпеливо ответил Драко:
— Тут речь не о нем, а его о наследниках. Несовершеннолетних еще. Молодого дурака Розье ты в свое время пожалел.
— Молодого дурака Розье я прикрыл от Азкабана. Мелким Бёркам Азкабан не грозит в силу возраста, и они так же как Розье имеют полное право валить в Америку хоть сегодня. Помочь с международной аппарацией могу запросто.
— Мои потомки должны жить в этом доме, и ты это отлично понимаешь, Наследник. Мистеру Поттеру вот не нравятся методы, которыми я добиваюсь для них этого права, так что давай, помоги мне доказать мистеру Поттеру, что другого пути у меня просто нет. А то он думает, что если я просто поселю молодежь в этом доме «законным путем» — допустим, у меня это получится, — то дальше они будут жить долго и счастливо в полном покое.
— Если вдруг не надумают влезть в какую нибудь незаконную или темномагическую историю? — уточнил Драко.
— О, да, в мире много разных соблазнов, — трагически покивал Бёрк. — Мне бы только Непреложный от тебя, что конкретно Малфои не станут причиной тех неприятностей, которые грозят моим бедным крошкам. Ни прямо, ни косвенно. У Люциуса ведь уже есть опыт войны с детьми из неугодных семей? — старик насмешливо покосился на Гарри. — Хочу быть точно уверен, что никому из малышей не подбросят какой-нибудь дневник, например, и что Малфои не «найдут» у себя в старых бумагах документ о древнем долге, в счет которого следует отнять у Бёрков родовое поместье. Можешь пообещать мне это, Наследник?
Драко стойко выдержал упоминание реддлова дневника и в ответ взял не менее трагический и очень задушевный тон:
— Мистер Бёрк, я хоть сейчас пообещаю не только безопасность, но и полнейшую протекцию и всестороннюю помощь всему Роду Бёрк, включая вас, если вы перед этим поклянетесь под Непреложный, что ни вы сами, ни никто иной не внушали вашим милым внукам ненависти к семье Малфой. Или нет, давайте ваш старший мальчик сам жизнью поклянется, что не мечтает свернуть шею любому из моей семьи?
Бёрк только зло оскалился в ответ. Драко понимающе кивнул и снова развернулся к Гарри.
— И чего ты от меня хочешь?
— Слушай, ну мало ли, кто о чем мечтает? — возмутился тот в ответ. — Ты сам знаешь, что недоброжелателей у тебя пол-Англии. Ну будет еще один, это так важно?
— У половины Англии дедушка не разносил магловский Лондон. Мы говорим о Наследнике древнего Рода, которых всего два десятка на всю Англию, — раздраженно огрызнулся Малфой и тут же обратился к Берку:
— Сколько вашему старшему, мистер Бёрк? Шестнадцать, верно? — дождался неохотного кивка и ослепительно улыбнулся Гарри. — Шестнадцать. Деточка совсем. Тебе рассказать, что может шестнадцатилетний парень, которому всю жизнь крутили мозги в правильную сторону? У меня богатейшая фактография!
— Значит, давай искать устраивающий тебя вариант. Ведь вам это тоже надо, правда? Ты же не хочешь, чтобы мистер Бёрк опять объявился через несколько лет и с новыми силами взялся за старые каверзы? Давай решать проблему сейчас?
— Давай! Ты можешь его просто заавадить при попытке к бегству…
— Прелестный юноша просит у своего покровителя голову врага, — прокомментировал Бёрк. — Картина маслом, древнеримская жанровая сценка.
— Детей тоже заавадить при побеге? — мирно спросил Гарри, проигнорировав реплику старика. — Ты сам сказал, старший уже готов сменить деда на посту вашего лучшего врага.
— Предлагаю решать проблемы по мере поступления! — отрезал Драко. — Еще никто из этих «детей» лично мне ничего не сделал. И в розыске еще не числится, и нападений на маглов не устраивали. Есть некоторая надежда, что и впредь воздержатся, чем Мерлин не шутит? А сейчас прямо перед тобой Пожиратель в розыске. Который непосредственно сегодня доказал, что ни разу он не «бывший». Почему тебе вообще взбрело в голову с ним торговаться и ставить какие-то условия для ареста? Только не говори, что не справился бы просто его скрутить!
— О, Мерлин, какой текст из уст самого молодого да раннего из носителей метки, лучшего исполнителя Круциатусов! Но ты-то, конечно, именно «бывший», да, Драко? — не смолчал Бёрк. — И именно поэтому именно ты сейчас требуешь крови, а я всего лишь прошу о защите интересов нескольких несовершеннолетних волшебников.
Малфой в ответ окончательно занемел лицом, и издевательская полуулыбка казалась словно вмороженной в неподвижную маску. И в голосе у него зазвучала такая заледеневшая насмешка:
— Да, сейчас я хочу твоей крови. С первой секунды как тебя увидел. Ты вот вспомнил, что мой отец умеет воевать с детьми врагов. Расскажи теперь, как ты воевал со мной. Я, конечно, был уже постарше Джиневры, зато воевать с детьми врагов, уже поверженных и поверженных не тобой, куда безопаснее. Но жизнь не стоит на месте, и то, что казалось безопасным, теперь вдруг обращается против тебя. Я еще планирую позлорадствовать на твоей могиле.
Такого Драко — исполненного не ненависти, но яростного глубинного отвращения — Гарри еще не видел. Он в очередной раз подумал о том, что в школе у них с Малфоем была даже не мелочная грызня, а вот именно что детские игры, и заново порадовался, что не пустил Драко к Лестрейнджу. Видно же, что Малфою сейчас действительно плохо от одних только воспоминаний, а тот Пожиратель, небось, был не лучше этого. Бешеным усилием воли подавив в себе желание немедленно обнять Драко и аппарировать его куда угодно, лишь бы прочь от этой жирной старой жабы, которая смела обижать его когда-то, Гарри просто медленно развернулся к Бёрку.
— Вы же говорили, что с младшим Малфоем у вас меньше личной неприязни, чем со старшим?
Бёрк не ответил. Он был занят: разглядывал Драко в упор с каким-то новым недобрым, но уважительным интересом. Зато ответил сам Малфой, явно для того, чтобы не уйти слишком далеко в собственную злость и боль:
— А это правда, с отцом у них счеты намного хуже. Мне он не сделал ничего такого, за что стоило бы просто молча убить. А отец был в официальной опале у Лорда, это уже совсем другая история… Так ты сперва хотел свести его с отцом? Думаю, тут не в личной неприязни дело, просто меня он надеялся либо уболтать, либо спровоцировать на какую-нибудь глупость, а отец его самого за две минуты утопил бы в грязи и сверху плюнул. Мистер Бёрк хорошо умеет оттаптываться на лежачих и продавливать под себя слабейших, а вот дипломатия равных ему не дается. Отец бы с него не слез, не получив вассальной присяги, как минимум… О!.. — Драко умолк, резко просветлел лицом и глубоко задумался.
— На всякий случай: вряд ли вам действительно удастся меня скрутить, юноша, — счел нужным предупредить Бёрк. Гарри в ответ издевательски вскинул бровь:
— Мы ведь говорили не об этом. Помните, в самом начале? Я сказал, что либо вы придумаете, как легализовать права внуков на дом и после этого сдадитесь, либо Родового особняка Бёрк просто не будет. Я дал вам шанс попытаться обезопасить наследников от Малфоев, но я не вижу, чтобы вы им пользовались. Если Драко сейчас решит просто плюнуть вам в лицо и уйти, я его пойму и сочту свою часть обязательств полностью выполненной. Вы действительно паршивый дипломат.
— Поттер, ты серьезно обещал уничтожить Род? — выдохнул Драко. И прежде, чем Гарри успел задуматься об этом и дрогнуть, перевел почти искренне сочувственный взгляд на Бёрка. — Вам действительно очень не повезло, Санктуар! По-настоящему разозлить Героя — задача непростая, но вы справились. С удовольствием отошел бы в сторонку и посмотрел, как ваш мэнор превращается в руины, но, к сожалению, Поттер зачем-то собирался его сохранить, и я не хочу, чтобы он расстроился, когда очнется. Расстроенный Герой — почти такая же напасть, как разозленный. Или сохранение этой халупы — это все-таки пренебрежимая минутная блажь, а, Поттер?
Малфой заметно оттаял и повеселел, что немедленно передалось и Гарри тоже.
— У маглов это называется «сохранение культурных ценностей». И Люциус, и Андромеда считают, что любому Роду надо дать шанс выжить. Не хочу, чтобы мне было стыдно перед ними за вандализм.
— Отец бы тебе только «спасибо» сказал! — фыркнул Драко. — Но мы будем внимательны к пожеланиям Избранного, и, как бы ни было противно, я возвращаюсь за наш воображаемый стол переговоров. Итак, начнем с начала. Мистер Бёрк хочет вернуть поместье своим наследникам, но при этом опасается злонамеренных действий со стороны Малфоев и хочет гарантий, закрепленных магией. Допустим, я даже не против. Но! Я не буду клясться не причинять вреда людям, которые сами запросто могут причинить вред мне, иначе я остаюсь элементарно беззащитным, правильно? Значит, либо я приношу Непреложный с бездной оговорок об обстоятельствах, при которых мое обещание недействительно: самозащита, опосредованная самозащита, предупреждение ущерба имуществу… Короче, приношу его в таком виде, в каком он мистеру Бёрку совершенно не нужен. Мистер Бёрк будет уверен, что Малфои таким образом оставляют себе лазейки для действий, противоречащих Обету, и будет прав.
И Бёрк, и Гарри смотрели на Малфоя с почти одинаковой настороженностью. Драко явно ощутил себя на коне, разливался соловьем, но в этом задоре отчетливо прослеживались тревожные нотки. Что-то он затеял такое, что явно не понравится Бёрку, но и не факт, что нравится самому Малфою.
— Либо я приношу Обет в более приемлемом виде, но тогда требую встречный Обет аналогичного содержания от Бёрков. И тут возникает этическая дилемма: можно ли связывать Непреложным несовершеннолетних? Потому что, если не взять обеты со всех, Роду Бёрк ничто не помешает хорошенько воспитать своих младших представителей, и лет через десять на меня полезут юные мстители, которым, если я со своей стороны приношу Обет без лишних оговорок, я опять-таки не смогу противопоставить совершенно ничего. Я пока верно рассуждаю?
— Я принесу Обет за всех, как Глава Рода, — тут же вступил Бёрк, но Драко только отмахнулся:
— Не смешите. По условиям договора вы отправляетесь в Азкабан. Себя вы уже списали со счетов, и если кто-то из младших Бёрков нарушит ваш Обет, вы умрете довольным, а у них будут развязаны руки. Вам ничто не мешает даже прямо приказать кому-то сделать это — властью Главы Рода. Нет, меня устроит только персональная ответственность каждого. И тут мы возвращаемся к названной проблеме. Старшему шестнадцать, это уже вполне вменяемый возраст. Но есть еще двое других, одиннадцати и семи лет, я не ошибаюсь?
— Одиннадцати и трех, — мрачно поправил Бёрк.
Драко запнулся и ощутимо выпал из своего нездорового задора, до того его заинтересовала эта поправка.
— Любопытно… — задумчиво протянул он. — Три года младшему ребенку, допускаю. Последний подарок от уходящего разрушать Хогвартс супруга не зарегистрирован в министерских записях, — Бёрк метнул в него ненавидящий взгляд, Драко издевательски оскалился, но развивать тему не стал. — Но я, видите ли, на фоне недавних событий перечитывал ваше дело в Аврорате, графу «родственники» — особенно тщательно. Гестия Линни Бёрк, девяносто пятого года рождения.
— Нет ее, — мрачно отрезал старик. — Какая-то зараза, магловская, наверное, а доступный нам врач разбирался больше в ранах и проклятьях. Сейчас это к делу не относится.
— Магловская зараза, — Драко обернулся к Гарри и посмотрел на него очень сложным взглядом: смесь из «я же говорил» и искренней тоски. — Ты понял, Поттер? Есть Мунго, для тех, кто боится Мунго, есть я, но очень благородному семейству Бёрк не подошли оба варианта. И вокруг не нашлось достаточно надежного врача. Третий ребенок в семье, к тому же девочка — не достаточный повод рисковать раскрытием тайного убежища. Ты все еще не понимаешь, почему я считаю, что этот человек не должен существовать?
— Обратите внимание, мистер Поттер, сейчас юный Малфой пытается чрезвычайно грубо манипулировать вами на уровне эмоций, — скрипуче проинформировал Бёрк.
— Вы пытались это делать на протяжении всего разговора, и тоже безрезультатно, — ровно откликнулся Гарри. — Я тебя понял, Драко. Но палачом работать буду, только если не останется другого выхода.
— Жаль, но ожидаемо. Тогда возвращаемся к моему рассуждению, — Драко показательно встряхнулся и снова обратился к Бёрку. — Мне нужна личная ответственность, с трехлетнего ребенка я ее не получу по определению. А значит, и безоговорочную клятву о неприкосновенности всей семьи Бёрк точно не дам. Я один вижу логический тупик?
— Ну и что ты придумал?
— Вассалитет рода Бёрк.
Санктуар издевательски расхохотался. Малфой любовался этим смехом со снисходительным удовлетворением победителя. Когда хохот Бёрка иссяк, Драко вежливо попросил:
— Ваши контраргументы, пожалуйста.
Старик задумался, по-настоящему надолго и глубоко. А Драко тем временем полностью развернулся к Гарри, но заговорил чуть громче обычного, явно рассчитывая, что и Бёрк тоже послушает его рассуждения.
— Варианты вассальной клятвы бывают очень разные, и когда мистер Бёрк прожует свою попранную гордыню, он согласится, но только на Ганзейский оммаж. И я милостиво приму это условие, потому что объективно это действительно наиболее честное решение для нашей ситуации. В этом варианте род Бёрк сохраняет максимальную свободу маневра, а на Малфоев накладывается максимум ограничений в плане возможности злоупотребить правами сюзерена. Но, в целом, подчиненного положения Рода Бёрк это, коне-ечно, не отменяет, — последнюю фразу Малфой пропел ровно с той же интонацией, с какой Нарцисса рассказывала о «полной смерти» Лестрейнджа. — Но это действительно является оптимальным компромиссом. Вассалы не могут посягать на сюзерена, сюзерен обязан заботиться о благополучии вассалов и точно не должен им целенаправленно вредить. А главное, сами клятвы относительно мягкие. Непреложный можно нарушить по недомыслию, а права на ошибку он не дает: нарушение — смерть. А вассалитет, особенно Ганзейский оммаж, дает за неправильные действия довольно болезненные, но совсем не летальные последствия, к тому же сюзерен может от них полностью избавить, если нарушитель явится с повинной. Так что лично мою трепетную совесть это полностью устраивает. Традицию воевать с детьми проигравшего Рода я поддерживать не стану! — на этих словах Малфой снова повысил тон, явно обращаясь именно к Бёрку.
— Есть только один нюанс. Мистер Бёрк сейчас думает, будто принимает решение. А на самом деле, все будет зависеть от того, согласится ли со мной отец. Только его финальная воля будет иметь значение.
— Ты многого хочешь и много на себя берешь, мальчик, — подал голос Бёрк.
Драко круто развернулся к нему и отчеканил:
— Внимательно. Слушаю. Любые. Другие. Предложения.
Постоял немного, демонстративно ожидая ответа, и снова развернулся к Гарри. Заговорил уже тише и предельно серьезно, без налета торжества победителя.
— Правда в том, что если ты действительно хочешь жизни этому Роду, мелюзгу надо возвращать домой. Я верю, что ты никуда уже не отпустишь старика, но с его арестом или смертью дети могут и не найтись. Не сомневаюсь в его умении прятаться и прятать близких. И если их мамаше не хватит ума вылезти из подполья, мелкие либо перемрут, либо вырастут во что-нибудь вроде последних Мраксов. Так что, как мне не противно, придется договариваться, чтобы он вывел их сам. Цени, на какие жертвы я иду ради твоих спасительских закидонов.
— Ценю, — невольно улыбнулся Гарри. Что бы не творилось вокруг, но Хорь остается собой, и это прекрасно! — Только ты ж раньше говорил что вассалитет — это старомодная пурга, дословно. А если это действительно еще работает, ты, правда, думаешь, что он согласится?
— Согласился уже. Если бы Бёрк считал, что у него есть другой выход, он бы со мной и разговаривать не стал, по крайней мере, после такого предложения. Раз он все еще стоит тут, значит, уже согласился. Понимаешь, он может устроить погром на весь Лондон, но объявить кусок Норфолка экстерриториальным и потом держать тут оборону пару ближайших десятилетий у него мощи не хватит. Не может он отвоевать свой мэнор силой, а других вариантов, особенно после гибели Лестрейнджа и зачистки старой агентуры, у него нет. Так я хоть действительно предлагаю ему довольно серьезные гарантии для его младших. И Ганзейский оммаж называется дословно «Союз Вольных», там сюзерену особо негде разгуляться. Бёрк знает, что я сейчас действительно милосерден, как Мунго Бонам. Но, формально, это вассалитет, и ты не представляешь, какое наслаждение мне это доставляет!