Когда мой папа познакомился с мамой, ему было всего восемнадцать лет, а ей и того меньше. Он нарочно искал девушку чистой крови, не обучавшуюся в школе: по какой-то причине ни одна из знакомых его не устраивала.
Чистокровные семейства, даже если это не кто-то из двадцати восьми, прекрасно известны, и папа отыскал маму: ее семья полагала, что в школе хорошему не научат, а приличным девушкам не пристало ходить на уроки вместе с юношами и тем более находиться с ними в одном общежитии. Всему необходимому маму обучили родители. Жили они, как и мы, бок о бок с магглами, поэтому хорошо разбирались в их жизни и считали, что даже чистокровным не зазорно пользоваться достижениями простых людей.
Так папа и познакомился с мамой — в том самом парке, куда она водила меня на прогулку. Сперва они вместе кормили уток, потом зашли в кафе, а затем…
Мама не вдавалась в подробности, но я догадался: сперва они целовались, как в книжках, а потом она узнала, что должен родиться я. Жениться на ней папа не успел. (Вернее, и не собирался, если я правильно истолковал его сдержанные записи в блокноте.) Он оставил ей достаточно денег на тот случай, если родители выгонят ее из дома, а еще наш адрес.
Родители в самом деле отказались от мамы — она опозорила семью: нельзя же просто так взять и принести домой ребенка, если ты не замужем! А мама еще и не могла сказать им, откуда я взялся, потому что папа взял с нее клятву молчания.
Мама пожила у магглов — денег хватало на то, чтобы снимать жилье. Увы, когда я родился, стало ясно, что в одиночку ей не справиться. Тогда она пошла по адресу, который оставил папа. Мама так и так должна была это сделать, потому что обещала, но тянула, сколько могла.
Как ее встретила бабушка, мама рассказывать не стала, но я мог представить… Хорошо еще, у мамы были доказательства: и письмо папы (без адреса, написанного его рукой, она никогда не нашла бы наш дом), и его кольцо, и медальон с его портретом… И я.
Магия рода признала меня, но не маму — она ведь не была женой папы. Ей позволили остаться в доме, но он не принимал ее, пугал и гнал прочь. Да и бабушка, думаю, была не слишком ласкова с ней.
Мама ушла, едва выдержав год жизни в нашем доме. Бабушка с дедушкой сняли ей этот коттедж, положили хорошее содержание и позволили навещать меня, не злоупотребляя, впрочем, визитами. Ну и, разумеется, мама снова поклялась не говорить посторонним обо мне и о папе, о том, почему он исчез…
-Почему? - спросил я в который раз. Я же не был посторонним, на меня обещание не распространялось!
-Он не сказал, - ответила мама, приглаживая мне волосы. - Говорил лишь, что есть дело, которое по силам только ему. Он был уверен, что не вернется, и хотел, чтобы… чтобы у него осталось продолжение на этом свете…
Она умолкла. Я уже прочитал в блокноте: папа действительно полагал, что не вернется. Но он был достойным отпрыском рода и не мог умереть, не оставив наследника… Вот почему он выбрал маму — красивую девушку чистой крови, такую, что даже бабушка не нашла бы, к чему придраться (хотя она все равно сумела), - и сделал так, чтобы я появился на свет. Конечно, мог родиться не мальчик, а девочка, но тут уж ничего не поделаешь…
«Я никогда не любил Мерседес, - было написано в блокноте. - Я использовал ее, как племенную кобылу, лишь для того, чтобы получить потомка. Надеюсь, она тоже не успела полюбить меня и не горевала обо мне».
Но папа ошибся: мама всё еще помнила о нем. Он улыбался с портрета на ее туалетном столике, махал рукой с колдографии на каминной полке, смотрел с маггловской неподвижной карточки, которую она носила с собой — там они были сняты вдвоем…
Конечно, я ничего не сказал маме. Да она бы и не поверила, а давать ей папин блокнот я не хотел. Он был только моим.
========== Часть 3 ==========
К счастью, вскоре дедушка пошел на поправку, и меня забрали домой.
Как я был счастлив, когда тяжелые двери особняка захлопнулись за моей спиной, отсекая уличный шум!
-К дедушке пока нельзя, - сказала бабушка, обняв меня теплее обычного. Наверно, тоже соскучилась, подумал я. - Но скоро вы с ним снова сможете гулять по этим ужасным маггловским подворотням!
-Ба… - начал я, но осекся. Выходит, она знала?
-Ты думал, я не в курсе, чем вы занимаетесь? - будто прочитала она мои мысли. - Не считай взрослых глупее, чем они есть на самом деле! И иди к себе, отдохни.
-Я не устал, бабушка!
-Устал, я вижу, - отрезала она. - Ты, как твой отец, не выносишь… хм… телячьих нежностей, а Мерседес способна зацеловать паровоз, что уж говорить о маленьком мальчике! Если бы ты остался с ней, - добавила бабушка, - она бы превратила тебя в чудовище. Хорошо, что у твоего отца хватило соображения взять с нее Непреложный обет явиться с тобою к нам!
Вот как, значит, это было не просто обещание! И правда, если бы не Обет… А вдруг бы мамины родители ее не прогнали, а стали растить меня, как своего внука, дали бы свою фамилию? Что тогда? Но папа обо всём позаботился…
Тогда я впервые подумал, что папа, наверно, был не слишком-то добрым человеком. Вернее, он был добрым к бабушке с дедушкой, и был бы добрым ко мне, но не к другим людям.
Дедушка вышел из своих покоев еще через две недели, а на прогулку со мной смог отправиться только через месяц, но я и тому был рад: целитель сказал (я подслушивал), что драконья оспа особенно опасна в этом возрасте. Маленькие дети и глубокие старики выздоравливают, а люди в расцвете лет, случается, умирают от пустяковой, казалось бы, болезни! И он не приврал: бабушка сказала, что от той же драконьей оспы умерли двое ее дальних родственников, у которых был внук моего возраста.
А еще через полгода я услышал, как бабушка с дедушкой яростно спорят, забыв даже о заглушающих чарах. Неужто я мог устоять?
-Нет, говорю я тебе, нет и еще раз нет! - судя по всему, бабушка готова была взорваться, как кипящий чайник с закрытой крышкой.
-Послушай меня, - негромко и очень спокойно говорил дедушка, но это только казалось, что спокойно, он тоже мог полыхнуть в любой момент, как огонь в камине, если туда плеснуть виски. - Это всё-таки наш сын! Наш первенец!
-Предатель рода!
-Да ты хоть знаешь, что с ним там происходит?! - громыхнул дедушка, и я присел за лестничной балюстрадой, потому что мне показалось — вот-вот рухнет громадная люстра. - Я сам сотни раз говорил «убил бы мерзавца», так вот, лучше бы я его убил, чем обрекать на эту пытку!
«О ком это они?» - подумал я.
-Он сам себя на это обрек… - выговорила бабушка сквозь зубы.
-Не пытайся казаться бесчувственной, у тебя скверно выходит, - отрезал дедушка. - Полагаешь, я не слышу, как ты зовешь их по ночам? Обоих, не только младшего!
-Неправда!
-Правда! - дедушка хлопнул ладонью по столу, и ваза с цветами опрокинулась, жалобно звякнув. - А мне, думаешь, легко смотреть на внука, который похож на обоих сразу? Они же были почти неразличимы, пока не подросли!
-Скажи еще, что это мое воспитание виновато в том, что… что… - бабушка вдруг всхлипнула, и я затаил дыхание, потому что никогда в жизни не видел ее плачущей. Это было… не знаю, как если бы небо на землю рухнуло!
-Может быть. А может, виной тому дурная компания, - процедил дедушка. - Обоих воспитывали одинаково, но… выросло то, что выросло.
«У папы есть брат? - дошло до меня. - И он… кажется, он что-то натворил, раз они так о нем говорят…»
-Что ты предлагаешь? - спросила бабушка неожиданно спокойным тоном. Она вообще быстро вскипала, но так же быстро успокаивалась.
-Ему не место там.
-Но и здесь ему не место, - ответила она. - Он сам не захочет жить с нами, по нашим правилам… И я не желаю, чтобы он находился рядом с ребенком.
-Согласен, - сказал дедушка. - Но я уже всё продумал. Правда, придется заплатить, но мы можем себе это позволить… ради сына.
-Предателя!
-Перестань, - властно сказал он. - Перестань… Ему было чуть больше двадцати. Что может соображать мальчишка в таком возрасте?
-Его брат соображал намного лучше даже в пятнадцать.
-Да? И где он теперь? - я видел, как дедушка сощурился, а у бабушки задрожали губы. - Не знаешь? И я не знаю. Мы даже похоронить его не можем, хоть и знаем, что он мертв. А старший — жив.
-Его не выпустят. У него ведь пожизненное, - тихо сказала бабушка, комкая в пальцах кружевной платок. - А если пытаться подать на апелляцию… не пропустят. Ты же помнишь обвинение: все свидетельства против него, и…
-Наш сын дурак, дорогая, - сказал дедушка, - очевидно, это последствие близкородственного брака. Однако он все-таки не клинический дебил, раз уж ухитрился закончить школу. История эта — одно сплошное темное пятно, а разобраться в ней никто и не пытался. И не попытается, потому что фигуранты уже мертвы, им посмертно присвоено звание героев, а наш сын… Ну, подумаешь, еще один восторженный идиотик, бросивший жизнь под ноги ложному кумиру! Их во все годы хватает…
-Значит, ты хочешь дать взятку?
-Да. Я хочу дать большую гнусную взятку всем, кто пожелает — а таких будет масса, - и забрать умирающего сына домой, чтобы он провел последние дни с родителями.
-Как… умирающего? - голос у бабушки сорвался, она прижала платок к губам.
-Пока — никак, - резко ответил дедушка. - Но он непременно умрет, и мы торжественно похороним его в семейном склепе.
-Значит, пересмотра дела не будет…
-Нет, потому что никакого дела и не было. Это другую нашу родню судили полным составом и вынесли приговоры, а во время войны — преступление свершилось, свидетели в наличии, вот и всё! - Дедушка отошел в сторону и зазвенел бокалами. - Я давно прощупывал почву, но понял — безнадёжно. В лучшем случае, ему определят более мягкий режим содержания, в худшем — решат, что он вполне достоин поцелуя дементора.
-Да уж, не трогай — не воняет, - высказалась всегда такая чопорная бабушка, и я чуть было не ойкнул. - Но ты уверен, что деньги не пропадут? Что нам в самом деле отдадут сына?
-Я буду меняться только напрямую, - серьезно сказал дедушка. - На месте. А тебя я попрошу не набрасываться на него с порога ни с руганью, ни с заботой. Займись лучше внуком. Ему видеть дядюшку совершенно ни к чему.
-Конечно, дорогой, - неожиданно тихо сказала бабушка. - Я…
Я видел: дедушка обнял ее и погладил по голове.
-Я виноват, упустил его, - сказал он. - Может, чуть меньше опеки, чуть больше свободы, и он не сорвался бы так? А еще — он всегда ревновал к младшему, но я слишком поздно это заметил…
-Мы, - поправила бабушка. - Но и тогда еще не было поздно.
-Магглы говорят: первый ребенок — последняя кукла, первый внук — первый ребенок, - произнес дедушка. - Поэтому…
-Я поняла, - кивнула она и отстранилась. - Хорошо. Если денег не хватит, продадим мой свадебный бриллиантовый гарнитур. Все равно я его уже никогда не надену, а невестка такую древность и не примерит!
-Дорогая, средств у нас достаточно, чтобы выкупить всех узников, - ответил он, - но нам нужен только один.
-Но что мы станем с ним делать?
-Отправим как можно дальше отсюда.
-Ты будто не знаешь его натуру! - рассмеялась бабушка. - Как ты его удержишь… где бы там ни было? Под Империо? Чем это лучше тюрьмы?
-Нет, нет, - дедушка покачал головой. - Я предложу ему на выбор: Непреложный обет, такой, что не позволит ему даже со стула встать, если он только задумает вернуться, или же…
-Обливиэйт?
-Да. Мощный, такой, чтобы он забыл эту свою дурную компанию… Вернее, не совсем забыл, а помнил, что угодил в тюрьму из-за того, что связался с ними.
-Придется заменить часть воспоминаний.
-Будто ты не умеешь… - дедушка помолчал. - Вилла в Калифорнии почти весь год стоит пустой. А ему сейчас нужно солнце…
-Ты… хочешь сделать так, чтобы он вообще не вспомнил о нас? - голос у бабушки дрогнул.
-Пока не знаю. Надо посмотреть на него поближе, - серьезно сказал он, - и решить, что будет милосерднее: вовсе лишить его воспоминаний или сохранить их и заставить мучиться невозможностью преступить Обет…
-Я думаю… - бабушка вдруг оживилась, - думаю, это можно будет сочетать.
-Каким образом? - нахмурился дедушка.
-Дурная компания, ошибка юности, годы в тюрьме, тяжелая болезнь, - проговорила бабушка. - Никаких больше потрясений, никаких войн и битв… захочется развлечься — пускай катается на волнах, объезжает лошадей или эти маггловские… как их? Мотоциклы? А есть еще Мерседес.
-Не понимаю тебя.
-Все просто, дорогой, - сказала бабушка, глядя ему в глаза. - Всё очень просто. Братья ведь очень похожи. Ничего не стоит убедить Мерседес в том, что это не старший, а младший, немного повредившийся в уме после долгого заключения. Она ведь не знала его толком, да и была для него всего лишь племенной кобылой!
«Точно, так и было написано в блокноте!» - вспомнил я и снова обратился в слух.
-Мне жаль бедную девочку, но я никогда не смогу принять ее как дочь, пускай даже она подарила нам внука, - продолжала бабушка.
-Хочешь, чтобы она обратила нерастраченную любовь на нашего сына? - спросил дедушка.
-Да. Возможно, ему просто не хватало тепла… - проговорила она. - Но что же поделать, если почти все мы… такие? Страстные и при этом замкнутые?
-Пожалуй, ты права, - задумчиво сказал он. - Мерседес еще очень молода и весьма привлекательна, она чистокровная, она недурная волшебница. Кто-то вполне может захотеть взять ее в жены, и тогда неизбежно всплывет и то, что родители отказали ей от дома, и то, что она живет неведомо, на чьи деньги… Положим, какого-то грязнокровку это не смутит, но…
-Слухи неизбежны.
-Вот именно. А она будет рада поверить в нашу историю, - произнесла бабушка, и усмехнулась. - Судя по подборке так называемой литературы в ее библиотечке, подобный поворот событий ее не удивит и не испугает, а, напротив, восхитит! Важное задание, ложное обвинение, провалы в памяти и необходимость жить как можно дальше от Британии… Романтика чистой воды!
-И фамилию менять вовсе не нужно. Не такая уж она редкая, особенно в маггловском мире, - добавил дедушка. - И если у них вдруг будут дети… я только порадуюсь. Правда, над нашим отпрыском придется поработать. Я займусь им сам.
-Хорошо, дорогой, - был ответ.
Они поцеловались, а я проскользнул в свою комнату и наконец-то мог вздохнуть свободно.
Выходит, у папы действительно есть старший брат, который сейчас сидит в тюрьме? Я уловил, что он попал туда как-то неправильно. И теперь дедушка хочет выкупить его оттуда и спрятать подальше… с мамой вместе. Ее, правда, не спросили…
И как это выйдет, интересно? Дядя будет считать, что я его сын? Или же он обо мне вообще не узнает, а мама не вспомнит?
Помню, мне было до ужаса интересно, как же устраивают подобное!
========== Часть 4 ==========
Через пару недель дедушка позвал меня к себе и начал издалека:
-Не знаю, упоминал ли я, что у твоего отца был старший брат?
-Нет, дедушка, - ответил я, - но я нечаянно услышал, как вы с бабушкой разговаривали… Дядя сидит в тюрьме, да?
-Гхм… да, - произнес он. - Что еще ты слышал?
-Всё, - честно сказал я. - Что ты хочешь выкупить его из тюрьмы, исправить ему память и поселить на нашей вилле в Калифорнии с моей мамой. А она будет думать, что это папа.
-И тебе не кажется это… странным? - спросил дедушка.
Я помотал головой.
-Мама всё еще скучает по папе, - сказал я. - У нее везде его колдографии, хоть они были знакомы всего ничего. Если дядя похож на папу…
-Не похож. В смысле, внешне они были почти одинаковы… Характер другой. Ты — вылитый отец, всё в себе, а у дяди твоего, - дедушка вздохнул, - наоборот, всё на виду.
-У мамы не получается меня любить, - подумав, произнес я. - Она очень хочет, но мне это не нужно, и она огорчается… Может, с дядей выйдет? Если он другой?
-Будем надеяться, - после паузы произнес он и встал. - Пойдем, я покажу тебе его комнату…