Они вышли из дома и углубились в запущенный сад. Садовник уволился год назад, после того как на огромной клумбе бережно лелеемой и нежно любимой, стали появляться странные круги и знаки. С тех пор растения росли буйно, как им самим вздумается, отчаянно сражаясь за место под солнцем.
По лицу Пишона Риддл догадался, что дикое буйство природы тому не по нутру. Наверняка, мысленно он разбивал это хаотичное безумие на аккуратненькие клумбы, где каждый цветок знал свое место.
Но вот за деревьями мелькнуло нечто, явно не принадлежащее нашему миру. Из земли торчала морская волна, высокая, изогнутая, с белой пеной на конце. Волну оседлала небольшая позолоченная колесница, а в колеснице стоял дедок, маленький, худой и лысый, но с длиннющей бородой. Его одеяние напоминало наволочку, в которой ходил Добби, только более чистую. Нижнюю часть тела старика, на счастье окружающих, скрывала колесница, но воображение легко могло дорисовать худые бледные ноги с шишковатыми коленками.
Вокруг застывшей волны прогуливалась раздраженная женщина с повадками и выражением лица начинающей мегеры. Ее длинная белая юбка волочилась по земле, а на верхней части тела сверкал бронзовый кусок метала, который за неимением лучшего определения, можно назвать нагрудником. Прическа же этого создания очень сильно походила на изрядно потрепанный ершик для мытья посуды.
Том тихо выругался себе под нос. С самого утра ругательство все ждало своего часа, и вот он настал.
- Магическое нарушение категории А, - невозмутимо сообщил Пишон. – Два существа из другого измерения на вашей лужайке, мистер Риддл. По моим предварительным подсчетам, вам грозит штраф в триста галеонов.
Том уже взял себя в руки и вместо очередного ругательства изобразил на лице вежливую улыбку.
С отправкой сущностей в родное измерение проблем не возникло. По правде сказать, они убрались домой с такой же радостью и быстротой, с какой голый человек норовит убежать с людной площади. И неудивительно, ни одно из магических созданий не захочет предстать перед смертными в таком унизительно нелепом обличье.
Потом мистер Пишон еще около часа скрупулезно составлял отчет, выспрашивая у Риддла различные мелкие детали, и, наконец, вручил ему квитанцию, увешанную министерскими печатями.
Едва за чиновником закрылась дверь, Том сбросил свою вежливую маску и угрожающе прошипел:
- Виктория… Индепенденс или как там тебя. Немедленно иди сюда.
Через некоторое время послушался шум, и на лестнице появилась Вики. Она отчаянно цеплялась за перила, но силы были неравны. Девочка разжала пальцы, невидимая сила отнесла ее вниз и поставила перед Риддлом.
Том скрестил на груди руки и смерил ее ледяным взглядом.
- Я не нарочно, – не выдержала Вики.
- Кто бы сомневался, - пренебрежительно бросил Том.
- Я больше не буду – она насупилась и засопела. В небесно-голубых глазах заблестели слезы.
- Не волнуйся, - в голосе Риддла проскользнул намек на ласку и заботу. Но эта ласка была такой же отвратительной, как прикосновение холодной кожи змеи. – Я об этом позабочусь.
Вики вздрогнула, а Том замолчал, предоставив жертве возможность представить свои грядущие муки.
- Иди за мной, – приказал Риддл и она понуро поплелась за ним. Они дошли до конца коридора и Том остановился перед неприметной дверью. Когда он ее распахнул, взгляду Вики открылась комната, больше похожая на музей уродцев, чем на жилое помещение. Видимо, Риддл хранил здесь тех страшилищ, для которых еще не нашел подходящего места.
- А теперь в угол, юная леди. Вот там ты и останешься, – Том хмыкнул, и вокруг Вики вспыхнула огненная черта. – И не надейся сбежать.
- И долго мне тут торчать? – спросила она с присущей всем Поттерам дерзостью.
- Столько, сколько я захочу, – ответил Риддл, с присущей всем темным магам мерзкой усмешкой. – Но у тебя будет достаточно времени подумать о своем поведении, – добавил он, вспомнив еще одну полузабытую фразу из собственного детства. Дверь захлопнулась, и Вики осталось одна в комнате полной каменных монстров. Солнце медленно скользило за горизонт, тени становились длиннее, а темнота страшнее.
***
Том сидел в своем кабинете и заканчивал длиннющее письмо. Поставив точку, он с наслаждением потянулся и взглянул на плоды своих трудов. Внушительная стопка исписанных листов должна была положить конец давнему спору с одним темным магом из Франции.
Несколько минут Риддл потратил на то чтобы впихнуть скрученные листы в огнеупорный футляр. Колдун не доверял свою корреспонденцию совиной почте слишком медленной и ненадежной, предпочитая отправлять послания через камин. Одна беда - требовалось позаботиться, чтобы письма не спалил огонь. Запечатав тубус личной печатью, Том подошел к камину. Он уже собирался швырнуть письмо в камин, но пламя неожиданно затрещало, зашипело, на пол посыпались искры. Несколько из них к большому неудовольствию чародея попали на дорогой ковер. Но, что еще хуже, в огне появилось лицо Поттера.
- Доброй ночи, Риддл, – приветствовал Гарри старого врага.
- Доброй, - раздраженно откликнулся Том.
- Как там Вики, уже спит? Вы поладили? – заговорил Поттер. – Как она тебе?
«Проклятие! Я забыл про девчонку!» - пронеслось в голове колдуна, который, увлекшись магическим спором, не снял с Вики заклятие. Риддл бросил взгляд на каминную полку, часы во рту бронзовой горгульи показывали полвторого ночи.
- Как она мне? – хмыкнул он, а потом недовольно добавил – Беспардонная маленькая сопля.
- Как ты смеешь! – возмутился Гарри, из его рта вырвался фонтан искр. Том смотрел, как они медленно гаснут, прожигая мягкий ворс ковра. – Да что ты знаешь о детях?!
- Дети - мелкие злобные спиногрызы и только ежедневная порка может превратить их в людей, – насмешливо ответил Том, потянувшись к банке с летучим порохом.
- Простите, я забыл, что у нашего бедного Темного Лорда было тяжелое детство и в приюте его обижали злобные мальчишки, – ядовито произнес Поттер.
- Да, мое детство было тяжелым, – чародей взял с каминной полки жестяную банку и, немного помедлив, ласково промурлыкал, – особенно для окружающих. Зажав тубус с письмом под мышкой, Риддл зачерпнул горсть порошка и уже хотел было швырнуть его в пламя, но Гарри отчаянно воскликнул:
- Подожди! Выслушай меня. С детьми нельзя обращаться строго. Им требуется ласка понимание и свобода. Только такое воспитание может принести плоды.
- Я разве спорю, более того не удивлюсь, если лет через шесть – семь ты будешь кормить эти плоды из соски и менять им пеленки. Спокойной ночи, Поттер, – с этими словами чародей бросил порошок, заканчивая разговор. Изображение дрогнуло, но перед тем как исчезнуть, Гарри успел крикнуть:
- И не смей говорить моей дочери, что Санта Клауса не существу…. – конец фразы прозвучал едва слышно, но общий смысл Том уловил. Он мысленно посмеялся над людской глупостью и верой в сказки. Ладно маглы, их можно понять, живя убогой серой жизнью, поверишь во все что угодно, хоть в Кришну, хоть в эльфов. Но почему волшебники верят во всякие глупые чудеса, Риддл не знал.
Письмо полетело в чистое зеленое пламя и, вспыхнув, отправилось в Гренобль. Жестянка с порошком вернулось на свое место. Покончив с делами, Риддл пошел освобождать Вики.
Девочка уснула, свернувшись клубочком на холодном полу. Кто-то накрыл ее одеялом и принес подушку. «Добби, – подумал Том. – Больше некому». Колдун кашлянул, а потом произнес:
- Просыпайся. Твое наказание закончено.
Вики завозилась и подняла голову, растерянно уставившись на Риддла. Пока сонная девчушка неуклюже вставала, потягивалась и протирала глаза, чародей созерцал темноту за окном.
– Можешь идти в свою комнату, - проронил он.
- Но я не знаю где она, – растрепанная, в грязном платье, с покрасневшими глазами Вики Поттер выглядела присмиревшей и жалкой. Том позвал Добби и приказал ему проводить Вики в ее спальню, а потом приготовить сандвичи и кофе. Для темного мага второй час ночи как раз самое время для ленча.
========== Глава 5 ==========
Вики нерешительно остановилась в дверях столовой: мистер Риддл, тот темный маг, с которым ее оставил отец, сидел за круглым столом, уставившись на большую картину. Ей не хотелось разговаривать с ним, тот был ворчливой злюкой и психом к тому же. Она искренне считала, что взрослые существуют, чтобы выполнять капризы детей. Поттер дочку никогда не наказывал, он лишь терпеливо объяснял, что Вики сделала неправильно, и лишь иногда, очень рассердившись, прикрикивал на нее и только.
У Тома же был другой подход – нечего с этими мелкими гадами нянчиться. «Подзатыльники, оплеухи и розги – вот лучшие способы воспитания», - считал он. Повстречавшись с человеком вроде Риддла, Вики растерялась и не знала, как нужно себя вести.
Поэтому и замерла в дверях, но поверни она сейчас назад, пришлось бы возвращаться по темным коридорам одной. Направляясь в столовую, она пробежала весь путь, не оглядываясь. Заблудиться было сложно, чтобы добраться до столовой потребовалось лишь повернуть пару раз, спуститься вниз, а дальше идти прямо. Но вот мерзкие рожи, что таращились с картин или отвратительные статуи, которые противно ухмылялись и будто протягивали к ней свои скрюченные когтистые лапы – в час быка эта адская братия казалась живой и настоящей. Казалось, чудовища были готовы выпрыгнуть из своих рам и погнаться всей толпой за беззащитной девочкой.
Зябко передернув плечами, Вики решилась и шагнула в освещенное пространство.
- Мне страшно, - тихо пискнула она.
Чашка кофе в руке Тома дрогнула, и он оторвал взгляд от картины, изображающей средневековый Dance Macabre. Хитросплетения этой ужасной пляски завораживали, куда ни посмотри, взгляд везде натыкался на смерть во всем ее многообразии. Вот богач пьет из чаши поднесенной любящей женой, но зритель-то видит, что под роскошными одеждами и золотыми волосами прячется скелет; вот еще пара ухмыляющихся скелетов поджидают в засаде беспечного путника; другой скелет, который сует голову в петлю и еще, и еще. На всем огромном полотне несчастные, несведущие люди, которые верят, что живут вечно и смерть, единая во множестве обличий, настигающая каждого. Или почти каждого.
Риддл находил особое удовольствие в разглядывании картины. Приятно, видя торжество смерти, размышлять не о бренности всего сущего, а о том, что хлеб немного зачерствел и огурцы следовало бы нарезать потоньше. Во всем этом ритуале было немного от мальчишеской бравады. Для бессмертного бросать вызов смерти все равно, что дразнить собаку, сидящую на цепи.
Том отвернулся и теперь смотрел не на аллегорические скелеты, а на вполне живую девочку в розовой пижаме с драконами. Распущенные темные волосы обрамляли бледное от страха, но очень решительное лицо.
- Разве Добби не убрал из твоей комнаты все картины и статуэтки? – он устало вздохнул.
- Перед тем как уложить меня спать, папа всегда проверял под кроватью и в шкафу. Чудовища любят там прятаться, – Вики подошла к столу и вопросительно взглянула на Риддла.
- Позови Добби, он проверит, – откликнулся тот.
Вики обхватила себя руками и, насупившись, выдала:
- Добби - хороший, – она немного помолчала, а потом пояснила. – Если под кроватью и вправду прячется чудище, пусть лучше оно сожрет тебя.
- Успокойся, – Том сделал глоток остывшего чая. – Мой дом чудовища обходят за сто миль стороной.
Вики не двинулась с места, продолжая стоять у него над душой. Настырности Поттерам всегда было не занимать.
- Хорошо, – неохотно согласился Риддл.
Он провел Вики по зловещим коридорам особняка, и по сравнению с его мрачной рожей, демонические хари вокруг лучились добродушием, даже те, у которых из пасти торчали ряды острых клыков, а вместо волос на голове извивались мерзкие щупальца.
Потом Том, чувствуя себя идиотом, заглянул под огромную кровать и с кривоватой усмешкой изучил содержимое массивного шкафа цвета ореха.
- Никого, – сказал он. Только после этих слов Вики залезла в постель и спряталась под тяжелым одеялом.
- Спокойной ночи, – Том уже хотел погасить ночник, но услышал тихие всхлипы.
- Что еще случилось?
Раздражение, которое отчетливо слышалось в его голосе, подстегнуло Вики, и рыдания стали громче.
– Хорошо, не хочешь отвечать - можешь и дальше плакать, сидя в темноте и одиночестве, - Риддл демонстративно развернулся, Вики не выдержала и жалобно промямлила, шмыгая носом:
- Папа меня бросил? Он не вернется…
Том растерялся. Как успокаивают плачущих детей, он не знал. То есть идеи были, но Поттеру они бы точно не понравились. Тогда он покопался в своих детских воспоминаниях, а потом в карманах. Из кармана извлек белый платок, а из памяти пару успокаивающих фраз.
- Все будет хорошо. Папа тебя любит.
Перед лицом Вики возник платок, она взяла его и с надеждой взглянула на Риддла. Его губы скривились, будто он проглотил галлон патоки, но Том мужественно продолжил:
– Я разговаривал с ним, он очень по тебе скучает и обязательно вернется.
- Правда? – Вики высморкалась и пристально, будто легилимент, уставилась на него.
- Конечно, – бодро ответил Том и добавил. - А если Поттер вздумает сбежать, я его из-под земли достану и притащу волоком в Англию.
По лицу Риддла расползлась довольная улыбка.
– А теперь ложись спать.
- Все равно страшно, - Вики шмыгнула носом. – Папа перед сном поет мне песенку. Песни отгоняют кошмары.
Том представил Поттера, бегающего вокруг кровати дочки, сжимая в руках курительные палочки и распевая противным голосом свои микканские гимны.
- И думать забудь. Я никогда не пел и петь не буду, тем более какой-то псевдорелигиозный бред.
Девочка нахмурилась, пытаясь понять, что значит «псевдорелигиозный», но спросить так и не решилась. Вместо этого она заявила:
- Мне нравится Green Day.
- А что это такое? – спросил Том рефлекторно и тут же пожалел, что не смолчал.