Деревья вязко сопели, стоило им притихнуть, мы тут же замирали на месте и поспешно прятали хвосты. Я старался не думать, как странно выглядят три черепа, лежащих в ряд один за одним. И еще не обращать внимания, на странный холодный сквозняк, который дул мне в загривок. Дырок в затылке у черепа не было, лишь два прямых рога торчали изо лба, но я старательно убеждал себя, что мороз по коже у меня именно от сквозняка. И чтобы было легче идти начал напевать под нос песню про Мэрри и барашка.
КиВ хороши, когда ты сидишь на вечеринке с кружкой имбирного эля, а вокруг полно людей. Внутри чужого черепа мои нежно любимые песни про гоблинов, покойников, вурдалаков и демонов как-то не шли на ум.
Рядом раздался треск, дерево справа раскрылось, обнажив темное склизкое нутро, и вывалило на землю кости, и судя по идеальной белизне внутри над ними хорошо потрудилась целая ватага домовых эльфов вооруженная щетками и суперпастой мистер Дент.
- Вот срань! - подумал я и дернулся в сторону, череп Гарри тоже повело влево и только мешку хватило выдержки остаться на месте, прикинувшись дохлятиной.
Дерево с чпоканьем снова срослось и сопение стало громче. Выждав для верности еще немного, мы снова пошли. Тропинки как в ореховой роще здесь не было, иногда приходилось протискиваться между деревьями и тогда от вони нос готов был отвалится. Но пугал меня не запах, я боялся задеть одну из серых волосин над нами. Вдруг эффект был бы такой же как от перышка, которым щекочешь спящего по носу.
И так шаг за шагом, будто по веревке над пропастью мы добрались до края леса. Повеяло чем-то свежим и живым, я вдохнул по глубже, запах был слабый, здешняя вонь его забивала, но даже капелька внешнего мира, прибавила силы моим лапам. Мы ускорили шаг, почти побежали и вот тут нас ждала подстава.
В земле сидели черепа, торчали только макушки, как камни выступающие из воды и то едва едва. Когда мы на них наступили, они завизжали и выскочили из земли, меня подбросило в воздух, череп отлетел в сторону, оставив меня без прикрытия. Я приземлился как всегда на лапы и стал искать взглядом Гарри и мешок. Гарри пытался оторвать одну серых волосин от своей лапы, та обвился вокруг нее намертво, но режущие заклятия освободят и не от таких волшебных пут. А мешок уже висел в воздухе, готовый в любой момент сорваться с места. Вокруг как безумные прыгали черепа, но они только орали и не пытались нас задержать. По лесу прокатился громкий трек, и вот он не обещал ничего хорошего.
Деревья разламывались пополам, из них вываливались собачьи туши без кожи. Как личинки из распоротого брюха скручервя. Выглядели они как куски мяса отвратного тухлого и зеленого на вид. И тем не менее бодро вставали на ноги и начинали оглядываться. Их глаза слепили своим сверканием.
- Быстрей, - крикнул я. Ужас дал хорошего пинка мне под зад, я вскочил на мешок и пился в него когтями. Гарри был уже рядом, псы нас засекли, но видимо мышцы у них онемели после сна. Они разминали ноги, и я видел как перекатываются комковатые бугры, оплетенные тонкими сухожилиями и фиолетовыми венами. Пока они прочухивались у нас еще был шанс удрать. И тут эта сволочь, которая мешок, рванула с места. Гарри подпрыгнул, выпустил когти, но промахнулся.
- Стой, - заорал я. Гаденыш будто оглох. - Стой!
Мы слетели с холма в низину, и только тогда мешок снова включил слух и замер.
- Возвращаемся, - мешок лег в воздухе на брюхо, а я распластался по нему. - Давай лети!
Он сомневался и тогда 18 острых аргументов вонзились ему в ткань.
Подействовало, мешок нехотя развернулся. И тут из леса вылетел конский череп, его глаза сверкали синим, из рта и дырки на месте носа вырывалось бледное пламя, а в макушку, запустив лапы в глазницы, вжимался Гарри: шерсть дыбом, глаза вылуплены, уши прижаты к голове. Хвост стоял растрепанной метелкой. Они пронеслись мимо воя на два голоса, их ор проехался по ушам как бульдозер.
За ними катилась волна злобных освежеванных тварей, оскаливших свои вонючие пасти. Мешок быстро оценил ситуацию и разогнался так, будто он был ловцом и один последний рывок за снитчем решал весь исход матча. Псы тоже поднажали, они покрыли собой весь холм, забив себе место в моем топе ночных кошмаров.
- Соль! скомандовал я. Мешок летел горловиной к тварям и ему нужно было только развязать веревку, а бомбы уже выкатились сами. Едва коснувшись земли, они взорвались и дождь серебристых крупинок осыпал острие песьего клина. Угощение пришлось им не по вкусу, морды задымились, а сами гончие закрутились на месте, ровный бег стаи был нарушен. Твари дергали лапами, запрокидывали головы, я ждал рвущего уши воя, но в их пастях не было языков.
Мешок ускорился, ветер ерошил мне шерсть и в ушах свистело. Соль задержала преследователей не надолго. Новая волна псов перекатила через товарищей и держалась всего лишь в нескольких футах позади нас. Я понятия не имел, куда мы летели. Головы было не повернуть, стоило пошевелиться и ослабить хватку, как ветер тут же сдул бы меня прямо в чью нибудь жадную пасть.
Мешок выплюнул огненные бомбы, еще на лету из них выскочили саламандры и стали изрыгать пламя во все стороны. Псы вспыхивали падали на землю, вертелись, пытаясь сбить пламя, а стая обтекала их с боков и продолжала преследование. «Что за !?», - в панике подумал я.
Новый соляной дождь вывел из строя еще несколько врагов, но другие псы перепрыгнули через них. Их не пугало ни пламя, ни жгучие язвы, чужая боль, будто придавала им силы. Из пасти вожака летела слюна, он был уже на расстоянии змеиного языка. Мешок сбросил одну простую бомбу, сила взрыва отбросила пса назад, перекувырнувшись в воздухе, и он сгинул в море липких от крови туш.
А его место уже занял другой, но бежал он недолго, следующая бомба взорвалась прямо у него под ногами и разнесла гаденыша на клочки, которые полетели в его товарищей. Один, я сам видел, попал псу прямо в пасть и он его заглотнул.
«Вотхреньвотхреньвотхрень», - крутилось у меня в голове. Если бы мешок остановился хотя бы на секунду и дал мне возможность осознать увиденное, я бы точно сблеванул, но мы летели со всей скоростью, на которую способны простенькие заклинания. Нас водило из стороны в сторону и, казалось, что иногда мешок подбрасывало, будто на ухабах. Я нашел в себе силы открыть рот и заорать:
- Жги их!
Мешок сбросил сразу пять саламандровых бомб, зашипел огонь, псы вспыхнули. У меня в горле застрял запах паленого мяса, а я не мог сглотнуть, вся слюна как испарилась. Пейзаж проносился мимо сплошной серой лентой, нескончаемой, будто мы залипли на хомячьем колесе. Голова кружилась, я видел, как бомбочки проряжают ряды преследователей, но меньше их не становилось, это сырье для гигантской мясорубки увидело в нас последний шанс набить свои тощие желудки. И упускать его не собиралось.
Мне не хотелось их видеть, но страх мешал закрыть глаза. Знаю, должно быть наоборот, но когда ты не видишь, чего нужно бояться выходит только страшнее. Думаю, если закрываешь глаза, то окончательно превращаешься в беспомощную жертву, которую сожрут. Ты вроде как сдаешься. Но это так объяснение для других, а себе я могу признаться, что просто боюсь темноты больше, чем остальных других ужасов.
И вот еще что плохо: я больше не слышал воющего дуэта черепа и Гарри.
Мешок высыпал наш последний резерв - шары с липким зельем. Слизь разлилась по дороге, как лужа и первая самая нетерпеливая тварь решившая поймать нас в прыжке приземлилась прямо в нее, проехалась, а потом ткнулась носом в землю. Скоро на дороге была целая куча песьих туш, слепившихся в одну большую тефтелю. На наше счастье злобность псов уравновешивалась их тупостью.
А потом мешок ударился о калитку, точнее это сейчас я знаю, что о калитку ржавую и высокую, а тогда я почувствовал толчок, потом услышал противный скрип петель и удар железа о железо. Мы проскочили, по инерции калитка вернулась обратно и с лязганием захлопнулась. Мешок начал тормозить, я втянул когти и кулем свалился на землю, не успев включить кошачью ловкость. Но высота была не большая, в добавок я упал на подушку из мягкой и душистой травы, рядом валялся череп от него валил сизый дым. Я навострил уши и беспокойно покрутил головой, ища Гарри
***
Если говорить на чистоту первая мысль была Слава магии, мы оторвались! И додумать ее до конца мне не дал собственный желудок, который сразу же после окончания гонки, высказал мне все наболевшее.
Владения ведьмы были не просто лоскутным одеялом, они были одеялом в каждом лоскутке, которого сидел дух трольего племени, а вы знаете как эти тупые громилы уважают границы, без повода к соседям не полезут. Мы до повода не дотягивали так закуска на один зуб, так что псы оставили нас в покое. И вот прокрутив в голове все эти мысли я вспомнил о Гарри. Он сидел на клумбе среди мелких голубых цветочков и таращился в никуда, как лягуха, которую надувают через соломинку. Ему реально будто вставили глаза большего размера чем нужно.
- Ты в порядке?
- Яяя, - протянул он и отрывисто мявкнул.
Рядом с моим ухом пронеслась стрекоза и, как мне сначала показалось, застыла в воздухе, но потом я разглядел сухую травинку. Тонкие крылышки выглядели как драгоценность, я подумывал подарить такую Лаванде еще до того как стал котом. Стебель, увенчанный стрекозой, чуть покачивалась. Вид у нее был гордый и самодовольный, как у королевы, которая наконец отыскала себе подходящий трон. Она не двигалась, интересно у насекомых так принято или она шпионила за нами. Я не сводил со стрекозы глаз, шорох за спиной, говорил о том, что хвост у меня дергается. И вот лапы подбросили меня вверх, мозги перемкнуло, в голове осталась только моя цель. Все закончилось тем, что мы с Гарри столкнулись лбами, а эта скручервя тетка снялась с травинки и улетела нагло блестя.
-Ты чего?
- А ты?
- Инстинкт сработал.
- Вот и у меня.
- И как ты ну после полета?
Мы выбрались на дорожку и Гарри попробовал смахнуть прицепившеюся к хвосту щепку.
- Нормально. Кажется все кости целы и на своем месте.
- Слушай, - нужно было прояснить один неприятный момент. И хотя он меня тревожил как разболевшийся зуб, это совсем не значило, что мне хотелось вот так сразу его вырывать. В общем я помялся немного и продолжил, стараясь говорить спокойно. А не торопливо-виновато, будто оправдывался перед родителями за испорченный новый котел. - Я не собирался тебя бросать, проклятый мешок, сорвался по своей воле. Я ему не приказывал, да он вообще меня не слушал, раз десять пришлось проорать, чтобы он разворачивал обратно.
- Нет, я понял. И верю, что ты бы меня не бросил.
- Точно? -переспросил я. Потому что сам уже начал сомневаться, вдруг я чего-то крикнул, а потом мозг, чтобы заткнуть совесть, подредактировал воспоминания. Гермиона рассказывала про подсознание и его шутки. Подсознание, как я понял, похоже на чердак у нас дома куда сваливают все ненужное, сломанное или занимающие слишком много места, а там за дело берутся мелкие брауни и прочая их родня, и меняют вещь до неузнаваемости. Некоторыми из их переделок даже можно пользоваться, на свой страх и риск.
- Точно, я все видел.
- Тогда ладно. Но вернемся, я эту сволочь, - тут я бросил на мешок злодейский взгляд. - Добби отдам на одежду.
Мешок подбоченился и втянул пузо, показывая, что без боя он в руки домовых эльфов не пойдет, Гарри проникся и сказал:
- Чем тебя Добби обидел?
- Про него я сказал просто для примера. А мешок нужно проучить, пусть знает, кто здесь хозяин. Тебя чуть собаки не сожрали.
- Оставь, все обошлось.
- Ага, когда ты летел на черепе, то орал так, будто у тебя хвост попал в мясорубку.
- Все было под контролем, просто от черепа шла какая то вибрация, еще он визжал и мне казалось, что мои зубы крошатся в порошок прямо во рту. Но в целом не многим хуже Чистомета, с неисправным компрессионными чарами.
Гарри быстро пришел в норму и для проверки прогулялся вокруг клумбы, убедился, что все кости правда на месте и в пыль рассыпаться не собираются, и начал меня торопить.
- Пошли быстрей! А то не успеем вернуться обратно до темноты.
Самая трудная часть пути осталась позади, дальше была прогулка причем приятная, сад у ведьмы был как на картинке, не то что у меня дома. В нашем саду не погуляешь, ветви деревьев свисают низко и если не успеешь вовремя пригнуться, задумавшись о своем, быстро вернут тебя к реальности хорошей затрещиной, ежевика и разросшаяся малина цепляются за одежду, цветы и трава нагло захватившие дорожки путаются в ногах, и надо смотреть внимательно, чтобы не подскользнуться на сгнившей падалице.
Зато урожай прет только так, будто какие то боги дикой природы приходят в наш сад ночью и ссут там зельем роста. Этим летом тыква вытянулась от забора до забора, как змея у которой под боком с десяток крупных ярко оранжевых вытянутых (сорт такой) яиц.
У ведьмы дорожки были посыпаны мелким красным песком, изгородь - аккуратная, один куст, он рос один на круглой клумбе, был подстрижен в форме большого высокого цилиндра, от него в противоположных направлениях уходили две дорожки. Мы повели носами и выбрали правую.
Что-то заставило меня обернуться. Мелькнула смутная тень и тут же затерялась среди высоких синих цветов с крупными листьями. Я был уверен что видел черного кота, но через секунду начал сомневаться. Слишком быстро все произошло.
- Эй, ты там застрял? - крикнул Гарри.
Оцепенение прошло и я решил, что кот мне примерещился.
В саду стояла тишина, как на забетонированной площадке, где насекомым нет причины радоваться жизни, жужать и стектотать в свое удовольствие и на успокоение другим. Деловито рыскали стрекозы, которых я взял на заметку. Наверняка, они выслуживались перед ведьмой, за это она разрешила им свободно сновать по ее владениям. Позади тихо шуршал мешок, прикидывался паинькой.
Мы шли мимо клумб квадратных и круглых, ромбовидных, треугольных и пятиконечных. У всех были бордюры, но не из битого кирпича, а из блестящих камешков или крупных плоских ракушек. Цветы стояли ровными рядами один к одному, как солдаты на параде, никто не клонился к земле, не падал. (Моя мама душу бы позакладывала за эту красоту). Кусты были заботливо подвязаны, на каждой ветке висели грозди мелких цветочков, от которых воняло мокрой глиной.
Мы нырнули в туннель из вьющихся роз. Сладкие тяжелые, слишком навязчивые, запахи переплетались друг с другом в паутину и важно было не упустить тот, который был нам нужен. Джек сказал, что звездный цветок пахнет спелой вишней и чуть чуть сухой жабьей кожей. Разок мы обманулись, пошли не туда, потому что от белых прямых как гладиолусы, цветов с туго свернутыми бутонами, тоже немного пахло сиропом и вишней, но без жабьей кожи. Пришлось снова искать тонкую оборванную ниточку.
Почти все цветы закрыли свои бутоны, и я должен был насторожится, ведь знал же, что это означает приближение ночи, но вместо того, чтобы испугаться порадовался. Когда цветы закрылись, запах вишневого сиропа уже не казался мне иголкой в стоге сена.
Потерянный след нашелся, когда мы миновали аккуратный коридор зеленой изгороди, забавно подстриженные кусты больше нам на пути не попадались, как и другие годные ориентиры. Я пытался запомнить дорогу, но ничего не получалось. Мой мозг все никак не мог переключиться и нарисовать карту из запахов и звуков, с этим нужно родиться. В этой части сада место цветов на клумбах заняли кустарники похожие на цветные подушки, которые лежали между гладко отполированными камнями. Этой красоты я не понимал. Еще мы увидели фонтан без воды, но с красивой статуей грустной крылатой женщины. Свет тускнел, это меня тоже не насторожило, ведь во владениях ночной ведьмы его и раньше было немного. Лапами я шевелил еле-еле, они сигналили мне, что скоро отвалятся. Сколько я сегодня прошел? Миль сто не меньше. Мы с Гарри заспорили верно ли идем, но быстро замолчали, сад ведьмы был как библиотека, нет как музей. Здесь все выглядело красивым, ухоженным и в тоже время отгороженным невидимыми красными канатами. Типа смотреть можно, трогать нет и не забывайте соблюдать тишину.
Дальше была арка из огромных роз похожих на пирожные в сладком королевстве, от их запаха, горло и нос затопило липкой патокой. Никогда не любил цветы. Спасало одно: чем дальше мы шли тем сильнее пахло сушеной жабьей кожей. Тропинка вывела нас к маленькому кругу черной травы, в центре которого стояла высокая мраморная ваза с землей, а в ней покачивался на толстом стебле белый цветок, по виду ромашка-ромашкой, только переросток.