- Переселиться сюда, что ли, когда всё закончится?
Ненадолго можно было вздохнуть с облегчением: Они всё-таки добрались до места, прилетели, что в сложившейся ситуации не могло не радовать... Правда, без происшествий, что не могло не озадачивать...
Рыцарь Цефеида вдруг осознала, что понятия не имеет, чем себя занять. Грация деловито вытряхивала их мешки, явно собираясь начать готовить ужин. Луна тепло улыбнулась, глядя на подругу: та по-прежнему следовала своему излюбленному правилу - после страшных и полных смертельной опасности приключений надо основательно поесть, чтобы почувствовать себя живой. Иногда подобный обывательский оптимизм Луну просто изумлял. Помнится, Лина была такая же. Лина...
Игнорируя озадаченные взоры Драконов и Лорда-мазоку, Луна спустилась к воде и присела на корточки. В ярко-алом свете заходящего солнца, разукрасившего весь небосвод багрянцем море казалось полным крови... Рыцарь Цефеида не глядя подобрала с песка гальку и бросила в воду. По морской глади пошли круги. Такие же круги расходились по жизни всех окружающих её живых существ, когда она начинала действовать вопреки воле Богов... двадцать лет прошло со смерти её сестры, похоронившей глубоко в своей душе часть души Короля Мазоку, а Луна только сейчас решила потребовать у мироздания компенсации за свою потерю. В результате погиб целый мир. Стоит ли такой оплаты душа её младшей сестры? Может, пока не поздно, остановиться, не уничтожать всё до конца? Ответа не было, а Луне он был так нужен!
За спиной раздались шаги. Луна, не вставая, оглянулась и почти не удивилась, обнаружив, что по её душу явился мазоку.
- Госпожа Луна, - обратился он к ней, - я, конечно, благодарен Вам за обильную пищу, но может, хватит самобичеванием заниматься? А то я фигуру потеряю.
Луна повернулась обратно к морю и мрачно ответила:
- Тебя никто не звал. Сам пришёл, вот и терпи теперь.
Дайнаст неопределенно хмыкнул и равнодушно поинтересовался:
- Пытаетесь решить, этично ли возвращать в этот мир Рубак? А Вы подумали, что у Вас просто нет выбора?
На эти слова Луна словно заледенела, а Лорд Севера как ни в чём не бывало продолжил:
- Я не причисляю себя к поклонникам этой компании, и для меня будет большим неудобством их возвращение, но подумайте вот о чём: есть ли в мире ещё одна сила, кроме Рубак, перед которой пасует сама судьба? Кто ещё сможет противостоять Року?
Ксенос внезапно покачнулся. Мы сражались с Демоном Пустыни уже давно. А он становился сильнее с каждой нашей атакой. Против него ничего не помогало: ни наши заклинания, ни посох Ксеноса, ни меч Гейба. При каждом достигшем цели ударе, при каждом отбитом нами заклинании он только набирал мощь, которую обрушивал затем на нас. Мы стояли только потому, что барьер Ксеноса, который есть у каждого мазоку, до сих пор нас хоть как-то защищал. Но сейчас даже Ксеносу становилось не по силам сдержать такие атаки. Надо было немедленно что-то предпринять, пока не стало слишком поздно. Это понимал я, это понимали Лиана и Ксенос, даже принцесса Амалия это поняла: она сейчас приблизилась и стала около меня. Приятно, конечно, когда девушка надеется на тебя, но только в том случае, если ты можешь оправдать эту надежду. А я не мог. И от этого мне стало очень плохо. Внезапно этот паршивый мазоку пошатнулся второй раз и упал на колени. Не слишком понимая, что я делаю, я схватил его за руку, помогая встать, Лиана поддержала его с другой стороны. С нашей помощью Ксенос снова выровнялся и опять поднял перед собой посох. Ничего не изменилось: Демон Пустыни по-прежнему не отступал ни на шаг, а мы могли только пассивно защищаться. Вокруг нас клубился песок, дышать было очень трудно. Мне было полегче : каменный, всё-таки, а вот ребята почти задыхались. Особенно трудно пришлось Фимии - ведь в монашеских кельях не бывает так тяжело и таких сражений там тоже нет. Однако жрица не сдавалась - она раз за разом старалась поставить новую защиту светлых сил. Но не выходило. Мы терпели поражение.
Сперва я заметил, что Гейб опустил меч, а потом, обернувшись, заметил блеск в глазах Лианы, устремлённых на Ксеноса. Она что-то придумала...
- Ксенос, повтори ещё раз то заклинание, которое ты услышал в другом мире. - попросила Лиана каким-то странным, хищным тоном. Меня передёрнуло. Я, конечно, понимаю, что отчаянное время требует отчаянных мер, но не настолько же! Должен же быть и предел, в конце концов. Лиане следовало бы знать, что заклинания одного мира к другому неприменимы, и что мазоку другого мира ей не поможет. Я уже открыл рот, чтобы напомнить ей эту прописную истину, но Ксенос опередил меня:
- Это не поможет.
- Ксенос, пожалуйста! - повторила Лиана с нажимом, - так мы в этом сражении долго не протянем.
Я почувствовал, как внутри меня ломается синий лёд веры в нашу команду, и душу затапливает отчаяние. Стоящая неподалёку Фимия медленно опустила руки, так и не произнеся очередного заклинания, Амалия молча села на пол и закрыла ладонями глаза. Только во взоре Гейба читалась непреклонная вера в нашу победу и в Лиану. Только в его... Все эти месяцы Лиана была нашей надеждой, нашей путеводной звездой, она никогда не сдавалась и всегда добивалась победы. До сегодняшнего дня. Видно, наши дела действительно плохи.
Похоже, Ксенос тоже это осознал, потому что кивнул и начал нараспев читать чужие слова каким-то пыльным и бесцветным голосом. Я повернулся к Лиане. Она слушала мазоку, решительно сжав губы и сосредоточенно нахмурившись. Какое бы решение она не приняла, она от него не отступится.
Сперва мне показалось, что в шоке от абсурдности происходящего даже Демон Пустыни утих, но позже я приметил, что ни Гейб, ни Ксенос так и не опустили оружия. Краснея от стыда за своё малодушие, я тоже поднял руки и обновил защитный контур.
Голос Ксеноса затих, и на время в нашем лагере воцарилась тишина, нарушаемая только треском наших заклинаний и тяжёлым дыханием. А потом Лиана начала читать:
О, тот, кто сверкает разящею сталью!
О, тот, чей замысел и есть сама тьма!
Во имя тебя, чей сон слишком чуток!
Во славу твою, я присягаю тьме!
Пусть те безумцы, что противостоят нам
Будут уничтожены нашей с тобой единой силой!
Барра Слейв!
Сперва я понял только одно - заклинание было другое. А потом я осознал, к кому воззвала Лиана, и мне стало по-настоящему страшно. Ибо поговорка "не буди Рока, покуда он спит" взялась не на пустом месте, и последствия могут быть совершенно непредсказуемы. Против Рока бессильны все демоны и большинство мазоку, но его призывать себе дороже. Я перестал дышать, а в руках у Лианы начала собираться энергия. Ещё мгновение, и эта энергия буквально вышвырнула из реальности Демона Пустыни.
На некоторое время мы все ослепли от яркой вспышки света, а когда, наконец, проморгались, то очень сильно об этом пожалели...
Он был на меч похож. На большой двуручный меч с кованым оголовьем и широким лезвием. Такие мечи куются поштучно прославленными мастерами и строго на заказ: сперва делается сердечник, лучше всего из небесного железа, заговаривается на остроту и крепость, только потом к сердечнику полоса за полосой куётся сплав. Такие мечи их куют очень долго, каждый раз давая остыть самостоятельно, чтобы сохранить их твёрдость и крепость, но и ржавчина тоже обходит их десятой дорогой. Такой меч перережет шёлковый доспех с той же лёгкостью, как и располосует доспех кованый. Очень редкое оружие. И очень опасное. А ещё он чем-то неуловимо напоминал Ксеноса - в большей степени общей расцветкой. Такой же темноглазый брюнет, только этот был ещё и очень смуглый, почти бронзовый. И очень высокий - на пол головы выше Гейба. И глаза у Ксеноса были... добрее, что ли. При одном только взгляде на этого хотелось убежать поскорее куда-нибудь туда, где он не сможет отыскать. Ксенос резко сглотнул и преклонил колено. Ну, вот, дождались, мало нам было Демона Пустыни - теперь сам Рок по нашу душу явился!
А в том, что это он, сомневаться не приходилось - уж слишком явная у него была аура и слишком иссушающим оказался взор антрацитово-чёрных, поглощающих любой свет, глаз. Подойдя к нам, он небрежно кивнул Ксеносу, позволяя ему подняться и острозубо улыбнулся. Мне стало очень не по себе...
Солнце, окрашенное в нездоровый багряный оттенок медленно скрывалось за горизонтом. Грация поймала себя на мысли, что она, возможно, сейчас последний человек в этом мире, который ещё может любоваться закатом. Больше некому - во всём мире из людей остались только она и Луна. А с их смертью людей не останется вовсе. Интересно, а что же случится дальше? Пожалуй, следующим номером в небытие отправятся оставшиеся в живых мазоку - ведь им нечем будет питаться, а там погибнет и сам мир. Либо от избытка Света, либо в результате полного стасиса. Грация внезапно почувствовала, что её губы пересохли, и ускоренное дыхание начинает причинять боль. Ведь Библия говорила именно об этом! Чтобы вернуть сестру, сказала тогда память Водного Короля Драконов, ей, Грации, придётся остановить Время, уничтожить Расстояние и победить Судьбу. Фактически, в этом мире Время уже остановилось, а Расстояние они сейчас готовятся уничтожить, то есть преодолеть... С Судьбой, точнее, одним из её воплощений - мазоку Роком, им ещё предстоит встретиться... Всё правильно, так и должно быть... Другого пути вернуть души сестры и подруги в этот мир не существует. Другого... Пути... Нет...
Грация вдруг поняла, что ноги отказываются ей служить. Получается, что во всём, что произошло виноваты именно они с Луной? Именно их действия привели к гибели их родной мир? Благодаря их стремлениям и желаниям Рок прорвался сюда, благодаря им он уничтожил в этом мире жизнь и надежду... Уничтожил Сейрун...
Грация обессиленно закрыла ладонями глаза и прошептала:
- Нет... нет, я не хочу...
А потом, наконец, разразилась слезами. В её сердце медленно зрело решение...
Быстро, боясь передумать, Грация вдруг поднялась и громким, неестественно громким и ломким голосом закричала в пустые небеса:
- Не-ет! Будь ты проклят, Рок! Я не позволю тебе праздновать победу!
В следующий момент она поняла, что кто-то держит её за плечи, не давая упасть. Грация обернулась и почти уткнулась в грудь Дайнаста. По-видимому поняв, что с ней всё в порядке, мазоку аккуратно отстранился и, как всегда, вежливо уточнил:
- С Вами всё в порядке, госпожа Грация?
Грация открыла рот, чтобы ответить, но поняла, что сорвала голос и только молча кивнула. Мазоку вернулся к своему делу. Точнее, он продолжил наблюдать за тем, как Драконы разбирают механизм перехода и уничтожают его элементы. Грация рассеянно скользнула по Драконам глазами и поняла вдруг, что поблизости нет Луны. Подругу стоило найти хотя бы на всякий случай, и отложив на неопределённое время истерику, Грация отправилась на поиски.
Луна обнаружилась на узкой полоске песка между травянистым склоном и морем. Она сидела, прижав к груди колени, и бездумно глядя вдаль, туда, где догорали последние краски заката. Грация, подумала, постояла и присела рядом. Когда на землю опустилась ночная тьма, Луна подняла голову и всмотрелась в небо.
- Звёзд больше нет, - тихо сказала она, - сегодня последняя ночь, когда мы ещё можем что-то решать.
Грации стало не по себе - она вдруг осознала, что то, до чего она, Грация, додумалась только сейчас, Луна поняла уже давно и тоже не знает, какое решение принять.
Когда на весах судьбы мира,
Что выберешь ты?
Бой или счастье?
Грации сперва даже показалось, что слова древнего поэта прозвучали в сгустившейся тишине, но это было лишь её воображение. Вокруг по-прежнему не было ни души, только прибой медленно накатывал на песок и тяжело отступал назад. У моря была возможность отступить... Но оно всегда возвращалось, видно тоже чего-то не могло.
- Я не хочу, - сипло, но твёрдо проговорила Грация и сама не поверила ,что всё-таки это сказала. Луна не отвечала так долго, что в определённый момент Грация испугалась, что эти трудные слова придётся повторить, да ещё и громче. Словно в ответ на эти мысли Луна низко опустила голову и, наконец, ответила:
- Я тоже, я надеялась, что ты меня опять уговоришь, как в тот раз, когда мы впервые встретились. Но в этой жизни ничто не повторяется дважды. Понять бы нам это раньше...
Словно в ответ на её слова в небесах раскатисто и как-то маслянисто загремело. Похоже, приближалось что-то огромное...
Драконы замерли и испуганно покосились на Врата Перехода. Дайнаст поднялся и, положив руку на рукоять катаны, занял позицию слева от Врат. Луна и Грация тоже подошли и встали рядом. Приближалось нечто колоссальное и приближалось оно с Той Стороны. Последние выжившие существа этого мира замерли в ожидании.
Внезапно на них навалилась Тьма. И от этой Тьмы исходила невероятно мощная энергия зла. Грация, почувствовав себя ослепшей, отреагировала моментально, схватив за руку стоящую рядом подругу. Тьма резко сгустилась и стала физически ощутимой. Стало трудно дышать, захотелось буквально раздирать горло ногтями, впуская в лёгкие больше воздуха. Магичка с трудом сдерживалась, но понимала, что выдержка почти на исходе. Не было даже сил на простенькое заклинание. Резко закружилась голова, ватные ноги подогнулись, руки перестали существовать. Магичку затошнило, слабость накатывала мощными приливными волнами, с каждым разом всё усиливаясь. Все ощущения, кроме боли, исчезли, ориентация в пространстве потерялась. Грация чувствовала, что ещё немного, и она задохнётся. Держаться помогала только одна мысль - если она... если с ней что-то случится...все их достижения и победы, весь их путь... станет напрасным... И Амелия будет потеряна окончательно... Эта мысль была настолько невыносима, что оттянула на себя значительную часть боли и вынудила женщину дышать, раздирая свои лёгкие в клочья. Со стороны Драконов раздались крайне неприятные для слуха хрипы. Словно кто-то задыхался от нехватки кислорода. В глазах поплыло, но Грация продолжала держаться, помня, что на карту поставлено слишком многое.
Проблеск катаны она сперва восприняла, как признак приближающихся галлюцинаций, но стало посвободнее, давление Тьмы внезапно ослабло, и женщина судорожно вдохнула.
Ещё несколько стальных вспышек, и неожиданная атака прервалась, а Грация смогла оглядеться. Картина выходила безрадостная: Из пяти отправившихся с ними в путь от Драконьего пика Драконов в живых остался один Мильгазия. Остальные медленно умирали и судя по тоске во взгляде последнего стоящего на ногах Дракона, помочь им было нельзя. Они с Луной, конечно, попытались, но в конце концов сдались.
Радовался только Дайнаст, той особой боевой радостью, которая позволяет бойцам совершать героические безумства. Он поймал её взгляд и вновь свирепо улыбнулся. Грации стало немного не по себе: она осознала, о чём думает Лорд Севера. Ему понравился бой. И противник ему тоже понравился. Неожиданный и сильный. Грации в голову вдруг пришла мысль, что Лорд Севера, похоже, впервые почувствовал вкус жизни. Сейчас он ничем не отличался от них, смертных: также сражался за жизнь, в любой момент рискуя проиграть, и также зависел от чужой воли. Причем, он, похоже, находил такое положение дел захватывающе интересным, кто бы мог подумать! Если такое испытывают все мазоку, понятно, почему большинству из них ни жить ни быть, нужно провернуть какой-нибудь план...
Размышлять особо некогда, - оборвала Грация сама себя и рискнула посмотреть, что же всё-таки стало с Вратами. И замерла... Ничего с ними не стало: они полностью восстановились. Женщина перевела глаза на Дракона, который потерял остатки своего племени и надежду сохранить хоть что-то от своего мира. Но Мильгазия смотрел на Врата так, что не оставалось ни тени сомнения: он мечтал их открыть. Потому что только так у него появлялась возможность отомстить за смерть всех своих близких. Ещё недавно с ним были по двое Драконов от Храмов Водного Короля Драконов и Короля Драконов Земли, но сейчас он потерял всех. Всё своё племя. Теперь у него осталась только месть, а она, Грация, собиралась лишить Дракона и этой малости. В отчаянии Грация обернулась к Луне, но поняла по лицу подруги, что осталась в меньшинстве: она оказалась единственной, кто по-прежнему не хотел открывать Врата и впускать в мир неизвестное зло.