Сенешаль Вэрел, к счастью, оказался разговорчивее Командора и с готовностью (и даже некоторым уважением) провел Кейру экскурсию по Башне Бдения и рассказал молодому Стражу о том, что довелось пережить этой крепости.
Два года назад, как выяснилось, не только состоялась всеобщая битва с порождениями тьмы – часть их напала на Амарантайн, отобранный у рода Хоу и отданный Серым Стражам. Командоры – сенешаль почему-то говорил о двух Командорах, словно такое могло быть – вложили все имеющиеся и собранные деньги в строительство, и благодаря искусству гнома Волдрика Главонака стены крепости были усилены, а сама Башня стала фактически неприступной. Когда силы порождений тьмы обрушились на Амарантайн, Серые Стражи защитили город, но часть их осталась в Башне Бдения, которой тоже пришлось выдержать суровую осаду. В итоге порождения тьмы были разбиты, но и самой Башне все же досталось – по крайней мере, Волдрик уверял, что крепость нуждается в дополнительной перестройке, чтобы никакие захватчики не были ей страшны. Поэтому в Башне сновали туда-сюда строители, солдаты, да еще с окрестных деревень приходили крестьяне и торговцы – в общем, народу в крепости было предостаточно; как ни странно, Серых Стражей из них было не более десятка, а то и меньше.
Кроме самого Командора и Кейра, в крепости несли службу Огрен Кондрат – гном из Орзаммара и герой Пятого Мора; долийская магесса Веланна, отличившаяся в битве при Амарантайне, и двое местных, Маркус Алер и Сайлас Бронак. Кроме того, были еще некие Натаниэль, Адайя и Сигрун, находящиеся сейчас в экспедиции на Глубинных тропах – и Адвен Сурана, второй Герой Ферелдена, отправленный по делам ордена в Вольную Марку.
О нем, как ни странно, никто ничего не рассказывал. Все знали, что от архидемона Ферелден спасли король Алистер и два Серых Стража – но никто не помнил их по именам, а Сурану, судя по всему, никто даже не знал в лицо. Сенешаль дипломатично избегал разговора о каждом из Героев Ферелдена в отдельности, просто рассказывая о «двух Командорах»; мать, которой Кейр все же сумел отправить письмо, тоже не сумела припомнить, кого она видела в Денериме с Амеллом; Сайлас сразу сказал, что никогда Сурану не видел – когда амарантайнец прошел Посвящение, тот уже был отправлен в Вольную Марку. Про неуловимого и неописуемого Героя Ферелдена Сайлас посоветовал поспрашивать у Огрена и Веланны: те служили в ордене дольше и должны были знать его.
Никогда прежде не встречавший долийцев Эремон был неприятно удивлен, познакомившись с Веланной. Это была горделивая девица, сразу давшая ему понять, что «шем» не стоит ее внимания, и что она маг, а не справочник для новоприбывших. Наброшенный на ее плечи плащ из звериных шкур и витиеватые татуировки на лице явно выдавали в ней дикарку, которую Серые Стражи зачем-то решили взять к себе. На взгляд Кейра, уж лучше было взять в орден воспитанного и образованного мага из Круга – но, в конце концов, он тут ничего не решал.
Огрен тоже оказался непростым собеседником. Первым делом он поинтересовался у Эремона, «на кой хрен в орден прутся одни мальчишки». Ценой немалых усилий Кейр вывел разговор в более продуктивное русло: гном рассказал ему, какие бывают порождения тьмы и как с ними лучше бороться.
Низкорослые твари – генлоки – основная масса порождений тьмы, поскольку берутся из гномов на Глубинных тропах: «их просто бьешь, покуда не забьешь». Твари человеческого сложения и происхождения назывались гарлоками, и от них следовало прикрывать более слабых товарищей: «такой близко подбежит – эльфа расплющит». Огромных рогатых тварей, называемых ограми и происходящих от кунари, Огрен советовал бить издалека и побыстрее: «такой подбежит, стукнет об землю – целый отряд насмерть задавит». Наконец, порождения тьмы, происходящие от эльфов – крикуны – пользовались особенной нелюбовью гнома, поскольку «любят в доспехах дырку найти и своими гнилыми когтями туда соваться». Этих тварей следовало добивать сильным ударом в голову, и желательно при поддержке мага, владеющего заклинаниями паралича. Из этих четырех разновидностей состояли организованные боевые отряды порождений тьмы – но разновидности тварей ими не ограничивались. Каждое живое существо, зараженное скверной, имело свое особое название (которых Огрен не помнил, но очень красноречиво описывал «жирных тварей с во-о-от такими пастищами»). Название «вурдалак» означало человека, эльфа или гнома, который заразился скверной, но выжил, «пошел черными пятнами и поехал крышей». Такая участь на Глубинных тропах светила мужчинам. У женщин была куда более страшная перспектива: стать маткой – уродливым чудовищем, производящим на свет порождений тьмы определенного вида. Кейр не до конца понял, ненавидит ли гном маток или испытывает к ним некое извращенное влечение («А сколько у нее сисек! Да ты за всю свою жизнь столько сисек не видел!»), но встречаться с этим созданием ему не хотелось. Тем более что матки не давали никому к себе приблизиться, начиная орудовать массой жирных щупалец, которые могли проредить только очень ловкие бойцы, умеющие вовремя ускользнуть от врага. «С такой твариной еще не всякий отряд справится, да и мы вон еле ноги унесли. У Командора нашего чуть руки не отнялись, Зеврана зацепило в бою – а уж этот-то горазд прыгать да уворачиваться, а Лелиану потом тошнило два дня. Не привыкла к такой красоте, хе-хе».
В общем, как быстро уяснил Эремон, Серые Стражи потому и берут к себе всех подряд, чтобы иметь в распоряжении бойцов на все случаи жизни: организованная армия вроде отряда солдат или храмовников не смогла бы отбиться от таких своеобычных врагов, да еще и превосходящих ее числом. На мгновение Кейр почувствовал себя слишком обыкновенным и правильным для Серого Стража: согласно донесшейся до него информации и слухам, в Стражей брали приговоренных к казни преступников, малефикаров, дикарей – всех, от кого нормальному человеку следовало держаться подальше.
Окончив свою лекцию, обильно сдобренную крепкими словечками и пьяным иканием, Огрен глянул на собеседника и хмыкнул:
- А ты у нас, значит, умник? Думаешь их своими знаниями поразить?
- Не хочу еще раз оказаться неподготовленным к схватке с ними, - спокойно ответил Кейр. Уловив его слова, гном удержался от заготовленной шутки и изрек только:
- Вона как.
- Вы, значит, уже давно в ордене, Огрен? – спросил Эремон, желая сменить тему.
- Опять выкаешь, - недовольно пробормотал тот. – И кто тебя только такой гадости научил?
- Это лишь знак уважения и почтения.
- Ага, и когда в бою спину прикрывать мне будешь, задохнешься от почтения, да?
- Безусловно. Так вы давно в ордене?
Видя, что своих позиций Кейр сдавать не собирается, гном все же ответил:
- Ох, все тебе знать надо. Ну, может, года два. Я ж не был Стражем, когда мы под Денеримом архидемона били.
На мгновение Эремон потерял дар речи.
- То есть… все это время вы сражались с порождениями тьмы и не заразились скверной? – осторожно уточнил он.
- Ну да. А чего такого?
«Создатель, кажется, порой более милостив к тем, кто его не почитает», – подумал Кейр, стараясь справиться с головокружением. Подумать только. Этот гном, что, из камня выточен? Или скверна липнет ко всем очень избирательно?
- Ничего, - пробормотал он. – Просто спросил.
- Думаешь небось, как меня порождения тьмы до сих пор не загрызли? – самодовольно поинтересовался Огрен. – Хе-хе. Это им получше постараться придется. Огрен непобедим!
- Не сомневаюсь, - кивнул Эремон. – И вы наверняка хорошо знаете обоих Героев Ферелдена?
- А то, - кивнул гном. – Конечно, знаю. А тебе чего?
- Любопытно. Похоже, Сурана не остался ни в чьей памяти.
- Это потому что он шустрый, как крикун. Зыркнет на тебя – и шасть обратно в потемки.
Кейр попытался представить себе Серого Стража, наблюдающего за другими из теней. Картина получалась жутковатая.
- Но он вообще парень неплохой, - вдруг добавил Огрен. – Хотя тощий, мелкий – нашему Стэну был до пояса – а заклинаниями швыряется будь здоров. Как щас помню, шли мы из Редклифа, тут порождения тьмы навстречу идут: «Здрасьте». Так Адвен только метнул эту свою магическую штуку – их ровненько так по полю размазало…
«Да этот Сурана еще опаснее, чем порождения тьмы», – подумал Эремон, а вслух спросил:
- Я слышал, он сейчас в Вольной Марке?
- Ага. Послали его туда за Ан… - Остановившись на полуслове, гном помотал головой и заявил: - А, это ж очередная серостражеская тайна, а я и забыл. И ты забыл, что я сейчас чего-то говорил, ага?
Понятливо кивнув, Кейр спросил:
- А часто Серым Стражам приходится сражаться с порождениями тьмы?
- Когда как, - ответил гном. – Сейчас они вроде поутихли – теперь вот только если пошлют куда-то деревню защитить или там перекрыть дырку, откуда порождения тьмы лезут. На Глубинные тропы вон экспедицию отправили. Но у нас пока тихо. А тебе, чего, на рожон полезть захотелось?
- Нет. Просто хочу знать свои обязанности.
- Тьфу ты, вежливый, исполнительный, аж противно, - скривился Огрен. – Небось отлично с Командором нашим поладите. Он таких любит – и тебя отлюбит, хе-хе.
Постаравшись не очень заметно скривиться от пьяной и сальной остроты, юноша невозмутимо отозвался:
- Я так понял, что в Стражах должны быть солдаты на все случаи жизни. И могущественные маги, и убийцы – и те, у кого есть голова на плечах.
- Ну точно, ты у нас хренов умник. – Кейр пожал плечами. – Скука смертная. Небось даже рычать на врага не умеешь. Хотя, может, от тебя какая польза и будет…
И все же Эремон гному не понравился, поскольку отказался с ним пить – о чем сам гном сообщил ему, зарекшись говорить с «умником» дальше. Но Кейр уже знал от Сайласа, что на это может соглашаться только самоубийца, и решил, что репутация его в глазах Огрена не так уж важна. Как-то зарекомендовать себя имело смысл разве что перед Командором – но, судя по всему, тот был затворником и не любил общаться с рядовыми Стражами. Это противоречило тому, что писала мать (по ее словам, Амелл был довольно приятным молодым человеком, умеющим поддержать беседу), но Эремон счел, что такая смена характера – лишь свидетельство тяжелого бремени руководства Стражами и эрлингом. Впрочем, это предположение уважения к Командору не прибавляло: юноша считал, что командир, и уж тем более политик, должен уметь общаться с подчиненными и производить на них хорошее впечатление, а это Амеллу явно было не под силу.
Из всего ордена Кейру удалось найти общий язык только с Сайласом. Хотя амарантайнец толком ничего не рассказывал о себе, он был достаточно дружелюбен и помогал новичку прижиться в Башне Бдения. К жизни в крепости привыкнуть было нетрудно – но вот считать себя частью ордена, набранного из не пойми кого и управляющегося не пойми кем (есть ли вышестоящее начальство над Амеллом, Эремон тоже пока не знал), у него не получалось. Серые Стражи больше походили на насмешку над древними воинскими орденами, чем на таковой орден.
И быть его частью было совсем не почетно.
========== Что можно узнать из книг, и чего нельзя ==========
Вскоре Кейр с удивлением обнаружил, что Серые Стражи… ничего не делают. Разве что иногда стоят в карауле вместо солдат. Никаких схваток с порождениями тьмы – даже намека на них – в округе не было. Командор целыми днями сидел у себя в кабинете, сами Стражи разбрелись по углам и занимались своими делами… Никаких официальных визитов местной знати, никаких сражений – не происходило вообще ничего. И Эремон, гордый наследник своего рода, изнывал от скуки.
Единственное, что разбавляло унылое течение дней, – неожиданные перемены, которые Кейр обнаруживал в своем теле. Он никогда прежде не жаловался на аппетит, но сейчас к каждому приему пищи успевал зверски проголодаться. То затихая, то становясь все сильнее, юношу одолевал постоянный голод, с которым помогали справиться разве что странные настойки, что делала Веланна – отвратительные на вкус, но действенные. Постепенно голод стих, но не исчез окончательно, и испытывать его Эремону не нравилось. Еще меньше ему нравился внезапный всплеск похоти, который своей силой почти испугал юношу. Чувствуя непреодолимое желание при виде Веланны и других женщин, Кейр испытывал отвращение к самому себе – и был очень рад, когда и этот неприятный эффект оказался хотя бы частично нейтрализован настойками. Странные изменения, очевидно, были вызваны скверной: Сайлас уверял его, что со временем станет полегче, «и накачиваться настойками по самое не могу уже не придется». Чувствуя, что его и без того подкошенные нервы могут сдать, Эремон изо всех сил старался отстраняться от неприятных мыслей и жалости к себе, вместо этого предаваясь своему любимому занятию – поиску союзников и новой информации.
Разговоры с сенешалем дали ему понять, что Вэрел предан ордену Серых Стражей, и перетянуть его на свою сторону для менее высоких целей будет проблематично. Никого из местной знати Кейр не знал, за исключением прежнего эрла Рендона Хоу – к счастью, уже покойного. Впрочем, его печалило отсутствие не только людей своего круга, но и тех, кто мог бы поделиться интересными сведениями. К примеру, неплохо было бы узнать, что за человек руководит Серыми Стражами: Амелл хотя и находился в крепости, но практически не показывался другим на глаза, да и о нем никто не говорил. Наученный горьким опытом дяди Ирминрика, юноша начал подозревать, что Командор в своем затворничестве занимается магией крови – по крайней мере, ему бы это подошло. Бледное, худое, измученное лицо Амелла вполне отвечало представлениям Эремона о том, как выглядят малефикары, да и судя по жестокосердию, которое Командор проявлял к подчиненным, чужие люди и жизни его волновали мало. В свете этого Кейр еще больше интересовался его происхождением: любопытно, что за семейство дало жизнь этому странному магу. И если он был другим во времена Мора, то что могло заставить его так измениться?
Решив поискать сведения в обширной библиотеке Башни, Эремон неожиданно наткнулся на Сайласа.
- О, - глянул на него амарантайнец, - тоже за книгами?
- Да, - Кейр уже начал пробегать глазами названия книг на корешках, - захотелось кое-что найти. – Видя, что Сайлас читает что-то, он поинтересовался: - Что за книга?
Тот молча показал обложку. На ней значилось: «Антология гномьей поэзии».
- Неожиданно, - признался Эремон.
- Ага, никогда раньше гномьих стихов не читал, - кивнул амарантайнец. – Местами ерунда полная: считалки какие-то, песенки про нага, будто для детей. А вот про руду, про лириум и про Камень у них красиво выходит.
- Интересно, сравнимо ли это с ферелденской поэзией, - пробормотал Кейр себе под нос, продолжая изучать книжные полки. Он не рассчитывал после паузы услышать ответ:
- Я только сагу о Дейне и оборотне читал, если честно, но мне она больше понравилась. Мелодичности в ней больше, что ли. У гномов все слишком простое и рубленое выходит, слишком каменное, что ли.
Эремон удивленно застыл на месте. Чуть повернув голову в сторону собеседника, он увидел улыбку Сайласа.
- Что, слишком много умных слов от меня за раз? – беззлобно усмехнулся тот. – Вот и другие удивляются. Но это редко – про книги-то особенно и поговорить не с кем.
- Я действительно удивлен. Не думал, что вы любите читать.
Амарантайнец привычно поморщился от «выканья», но все же ответил:
- Люблю. Как меня Хьюберт читать научил, так я в это дело и втянулся. Правда, сначала книгами было не разжиться – слишком дорогие, а жрать все-таки хочется больше, чем читать. Но потом я уж накопил себе на несколько приличных книг, а потом узнал про здешнюю библиотеку. Тут много интересного. Правда, очень много всякого про магию, а я этого не люблю – но что поделать, не я эти книги собирал. Так-то тут много чего: и про военную тактику, и по истории очень много всего… есть даже несколько антиванских любовных романов, но их я даже в руки брать не советую. Пробовал читать один – скука смертная.
Кейр смотрел на него во все глаза. Нет, он, конечно, не считал всех простых людей неотесанными болванами, но и не ждал от них образованности. Для человека с происхождением и манерами Сайласа было по меньшей мере странно разбираться в художественной литературе: не всякий из более родовитых ферелденцев мог этим похвастаться.