Конь Эрика не так уж сильно отставал, о чем он и сообщил спутнице. Было бы обидно оказаться в проигравших, хотя в этом не было совершенно никакого смысла. Просто ребячество!
Эрик был не против азартных игр. Покера, например. По крайней мере, там выигрыш в хоть какой-то степени зависел от тебя. В то время как в гонках и скачках все решала удача… Если, конечно, не было того, кто использовал допинг.
Лошадь Николь должна была перепрыгнуть перекладину, когда какой-то работник конюшни так не вовремя прошел мимо их трибуны, загородив своей головой вид. Но на секунду Эрику показалось, что на трассе мелькнула знакомая фигура…
Кобыла перескочила через препятствие и резко встала на дыбы, сбрасывая не удержавшего равновесие наездника и отшатываясь в сторону.
— Ох, что случилось? — Николь подалась вперед, пытаясь рассмотреть происходящее.
Черная тройка осталась гарцевать на месте, фыркая и не решаясь бежать дальше. В то время как десятый и восьмой номера пронеслись мимо на всех парах.
— Надеюсь, он в порядке.
К жокею подбежали двое конюхов, но тот уже встал сам, отряхиваясь и чуть прихрамывая. Кобыла, словно чувствуя себя виноватой, подошла ближе, тычась мордой ему в плечо. А Эрик безуспешно всматривался в лица окружающих и пустую трассу.
Джинна нигде не было, и он начинал ощущать себя параноиком. Лошади ведь могут просто… Вредничать, правда?
— Обязательно узнаю, что случилось! Будто бы она увидела змею. Смахивает на саботаж! Возмутительно! — Николь стукнула кулачком по подлокотнику кресла, и Эрик подбодрил ее объятьями.
— Не расстраивайся. Это ведь лотерея.
— Ничего подобного, когда все время следишь за скачками и знаешь лошадей! — в гневе эта женщина выглядела еще более восхитительно, чем когда вела себя миловидно или с азартным огоньком рассказывала о своих интересах. — Идем к букмекеру, возможно, твой конь выиграл. Я пропустила…
Когда Эрик забирал свои деньги, Николь уже остыла и вышла из туалетной комнаты в куда лучшем настроении. На ее губах была новая помада, а черные очки исчезли в сумочке.
— Новичкам везет, — она подмигнула Эрику, кивнув на его кошелек, и положила руку ему на локоть.
— Отвезти тебя домой?
— Не хочешь ненадолго задержаться у меня?
— Только если дома у тебя нет чаек или лошадей.
Вечер обещал быть отличным…
…но закончился вовсе не так, как хотелось бы Эрику.
— Нет, мне вот просто любопытно, ты, правда, считал, что можешь незаметно следить за мной целую неделю, шляться под моим забором и сторожить меня в баре? А потом вот так просто подкатить, чтобы развести на деньги? Что, правда? Отвечай! — удар тонкого длинного хлыста пришелся прямо по внутренней стороне бедра, и Эрик все-таки зашипел сквозь зубы. Это было больно даже сквозь ткань брюк, которые он, к счастью, не успел снять.
Как и то, что он позволил этой фурии сначала остаться в одном соблазнительном белье, а потом привязать себя к стулу для «более острых ощущений», и в итоге попасть на допрос с пристрастием. Конечно, хлыст для лошадей — это не дубинка, но приятного тоже мало.
— У тебя такой взгляд, будто шоколадку отобрали.
Эрик чувствовал себя униженным гораздо больше, чем испуганным за свою судьбу. Он освободится, достаточно только подгадать момент и заострившимся гвоздем из стула перетереть веревки. Но его гордость втоптали в грязь самым подлым образом.
— Все вы, мужики, одинаковые. Стоит потрясти вырезом декольте и можно вертеть вами, как вздумается. Так вот знай, дружок, ты у меня такой не первый. Риккардо, мой телохранитель, выследил тебя в первый же день. Федеральная полиция уже едет сюда. Ну, а мне просто интересно: на что ты рассчитывал, такой убогий, и из какой шовинистской дыры вылез?
Николь перестала казаться Эрику хоть сколько-то привлекательной, стоило ей скинуть свою обманчивую личину. Хотя ее смелость и дерзость несомненно вызывали уважение.
Был смысл переходить к плану «Б», пока сюда не нагрянула кавалерия.
— Понятия не имею, о чем ты. Твои деньги — не моя цель, — и прежде, чем она успела вставить что-то едкое, он продолжил: — Я ищу Клауса Шмидта. Ты общалась с ним несколько недель назад. Что он от тебя хотел?
Николь задумчиво пожевала губу, всматриваясь в лицо Эрика, легонько стегая свое собственное бедро хлыстом.
— С какой стати мне отвечать на твои вопросы? Не знаю, что там у вас за дела со Шмидтом, но этот змей хотя бы имел смелость говорить со мной прямо, а не пытаться использовать втихую. Знаешь ли, никому не нравится быть использованным, да еще и так подло, через постель. Ты отвратителен! — она ударила его еще раз, наверняка оставив красный след на бедре.
— А ты горячая, детка. Не стоит удивляться, что мужчинам от тебя нужно лишь одно, — Эрик оскалился, продолжая методично подтачивать веревку, стягивающую руки. — Но не возомни о себе слишком много. Шмидт — ублюдочный сукин сын, и если скажешь, где он, окажешь мне и миру большую услугу.
Николь закатила глаза и, встав со стула напротив Эрика, прошла к комоду, на котором стояла тарелка с фруктами.
— Куда делся мой чертов виноград? — она пробормотала это себе под нос, но Леншерр все равно услышал.
«Гребаный Чарльз, если ты здесь, сейчас же покажись или я просто прикончу тебя!»
— Освободись сначала, горе-любовничек, а потом уже угрожай! — Чарльз появился из воздуха. — Ох, чайник мой заварничек, вот это представление! Да она из тебя чуть всю подноготную не вытащила. Разве что паспорт ей не показал и ключи от машины не отдал! — Чарльз закинул в рот виноградину.
Он сидел на комоде перед зеркалом, оставаясь невидимым для стоящей рядом Николь, и даже его постукивание пяткой по ручке выдвижной полки не производили на женщину впечатления. У него снова выросли уши и хвост, подергивающиеся от восторга. И вообще, Эрик мог поклясться, джинн практически искрил от радостного возбуждения.
— Ублюдок. Я тебе уши оторву, когда выберемся.
— Что? — Николь, отвлекшаяся на происходящее за окном, потянулась к халату. — Ты о чем, сладкий? Думаешь, сможешь быстро выбраться из тюрьмы? За мошенничество дают большой срок нынче…
— Я не мошенник! — Эрик подергал руками, проверяя веревку на прочность. Та почти поддалась.
Мысленно он посылал джинну проклятья. Ох, не зря Эрик весь день чуял, что тут что-то не чисто. Чайка в ресторане, половинные порции, инцидент на скачках — все дело рук Чарльза, можно было не сомневаться. Чего пытался добиться кошачий бес?
Джинн закатил глаза, отбрасывая веточку из-под винограда, и подлетел к Эрику вплотную.
— У тебя болтливый язык, а я виноват? Друг мой, да я спас эту операцию! И еще не поздно попросить меня об услуге, — Чарльз кивнул в сторону веревки, которой были связаны лодыжки Эрика.
«У меня и самого все под контролем!»
Больше всего злило то, что Эрик понимал: проклятый дух был прав! В попытке соблазнить Николь он увлекся, расслабился и сам попал на крючок. Она ненавязчиво расспрашивала его о прошлом, откуда, куда, чем занят. Безобидные вопросы, которые могли бы послужить уликами против него.
— Знаешь, Риккардо предлагал отправить федеральных полицейских по твоему следу, чтобы они перерыли твой номер в отеле и просто нашли у тебя фальшивые деньги и документы. Но быть вице-президентом так скучно, ты не поверишь. Я решила помочь правосудию, тем более, что это не первое мое дело, так сказать, — Николь самодовольно улыбнулась, завязывая шелковый халатик.
Со двора послышался шум паркующейся машины, и, по ощущениям Эрика, двое людей с оружием и рациями двинулись к входной двери.
Вот проклятье! Он не только не узнал ничего про Шмидта, но еще и попался в какую-то дурацкую ловушку на живца. И пусть Эрика приняли за другого, мошенника-афериста с фальшивыми деньгами, у него было достаточно грехов в прошлом, чтобы они так некстати всплыли при аресте. Навряд ли он отделается длительным заключением, каким бы благим делом не занимался, убивая ублюдочных нацистов.
Веревку на ногах можно было разрезать одним движением заостренной полоски металла. Но Николь от близорукости не страдала, и если бы она заметила его силу, то по душу Эрика пришли бы не только Женевские полицейские…
Он перевел взгляд на Чарльза, все еще парящего рядом и предлагающего помощь.
— Он там, проходите…
— Госпожа Майер, как обычно…
— Брось, Оберли. Пошли быстрей, у нас дел полно…
Полицейские были уже в прихожей.
Николь и Эрик смотрели друг на друга, оба с упрямо поджатыми губами и горящими глазами. Только в глазах женщины мелькала надменная радость победителя, а в глазах мужчины — злое упрямство не желающего сдаваться человека.
Эрик кое-как разлепил губы, не отрываясь взглядом от бизнес-леди, оказавшейся с сюрпризом.
— Мое желание: сотри госпоже Майер воспоминания обо мне.
— С кем ты говоришь, Макс? У тебя с головой не в порядке? — Николь нахмурилась, только психопатов ей тут не хватало.
— Эй-эй, я не могу стереть ей память, да еще и так выборочно! Я же объяснял на счет силы… — хвост Чарльза нервно задергался, а веселость пропала с лица.
— А что ты тогда можешь? Заблокируй дверь!
— Боже, все очевидно очень-очень плохо, — женщина поджала губы, отворачиваясь к зеркалу, и вдруг поперхнулась вином, которое успела пригубить.
В отражении рядом со стулом, на котором сидел ее пленник, завис самый настоящий призрак! В его груди зияла жуткая окровавленная дыра, из которой по синему свитеру стекала кровь. А сквозь бледное лицо с белесыми глазами просвечивался букет роз на кофейном столике.
Николь была смелой женщиной. Она не могла быть другой среди мужчин-политиков и бизнесменов. Мошенники и лжецы вроде Макса не пугали ее. Но вот нечто сверхъестественное, невозможное и необъяснимое… Не стыдно было бояться такого!
Поэтому она просто дала волю чувствам и, обернувшись, завизжала, что есть сил.
— Ты что сделал?!
— Обратил ее внимание на себя. Пили быстрей веревку!
Эрик бросил короткий взгляд на Николь и с удвоенным рвением заскользил полоской металла по узлу между запястий. Вслепую это было очень неудобно, но времени на аккуратность не оставалось: из-за криков в дверь начали ломиться с удвоенной силой.
Призрак вытянул свои полусгнившие руки с когтистыми пальцами и двинулся на Николь, хрипя и пуская кровавые пузыри изо рта. Это было так омерзительно и страшно, что ноги у бедной женщины затряслись и начали подкашиваться. Она чудом держалась вертикально, вцепившись в ручки комода. Ее истошный визг перешел в испуганный шепот, а взгляд не мог оторваться от кошмарного духа.
— Ты-ы-ы убила меня-я-я… — лицо призрака изменилось, и Николь поняла, что перед ней Макс, который только что был привязан к стулу, а теперь болтался между полом и потолком с продырявленной грудью, определенно неживой… — За что ты так со мной… Я всего лишь хотел… узнать… где Шмидт… нацист… убийца…
— О боги, боги, боги, нет-нет-нет…
— Твою ж мать, Чарльз!
Веревки были разрезаны, дверной замок явно еле держался и кто-то из полицейских уже начал вызывать подкрепление. Но это был последний шанс Эрика! Он подскочил к Николь, просочившись прямо сквозь свой начавший разлагаться жуткий призрак, и, схватив женщину за плечи, встряхнул ее. У бедняги клацнули зубы, из глаз потекли слезы.
— Где Шмидт? Что он от тебя хотел? Говори быстро!
— Дьявол, ты дьявол…
— Да выломайте ее, слабаки!
— Николь! Николь! Мы идем! — крики из-за двери сливались с завываниями призрака, и видимо, разум подсказал Николь, что проще сказать то, что он просит.
— Он хотел узнать, где можно сберечь свое золото. Ему нужен был банк.
— И какой ты ему посоветовала?
— Золотохранилище Шварцмана!
Последнее женщина почти провыла в унисон с Чарльзом, продолжавшим нагнетать атмосферу, окончательно войдя во вкус.
— Да прекрати, черт возьми! — Эрик толкнул его в плечо, но ладонь, естественно, прошла сквозь джинна.
— Я принес! Воспользуйтесь этим! — к двери явно притащили таран, и пришел момент делать ноги.
Эрик отпустил Николь, позволив той съехать на пол. Она не отрывала перепуганного взгляда от Чарльза, который выглядел совсем сникшим и полураспавшимся. Ошметки воздушной полупрозрачной плоти отпадали от его рук и ног, усеивая пол рядом с Николь кусками гнили.
«Омерзительно!»
Спальня была на втором этаже, и пока полицейские ломились в дверь, Эрик спрыгнул в розарий под окном, смягчив падение с помощью магнетизма. И рванул через сад к невысокой железной ограде и своему припаркованному на улице автомобилю. От машины придется избавиться, он засветил номера. Да и лицо свое тоже… В такой дурацкой ситуации ему еще не приходилось быть.
Эрик остановился у новенького Ягуара. Был смысл просто бросить его здесь. Отпечатков он уже наставил.
— Чарльз! Сукин сын, где ты?
— Тут, — джинн появился рядом. Прозрачная цепь к его ноге тянулась с заднего сиденья автомобиля.
И Эрик вспомнил, как вчера вечером вдрызг пьяный он бросил чайник туда, а сверху уронил пиджак. Даже думать не нужно было: гаденыш все подстроил нарочно.
— Ты можешь убрать мои отпечатки с машины?
— О, это запросто, — Чарльз зажмурился, сосредотачиваясь, и Эрик заметил, как по машине прошла волна.
— Нет, лучше вообще убрать ее. Можешь уничтожить?
Джинн на секунду призадумался и покачал головой.
— Ладно, черт с ней. Эрик открыл дверь с помощью силы, и, стараясь ничего не касаться, достал чайник из-под сиденья.
Было достаточно темно и безлюдно, чтобы никто не заметил, как он удирает через местный неосвещенный парк. Вопли и рыдания Николь со второго этажа были слышны даже отсюда.
Эрик позволил себе говорить с Чарльзом вслух, бубня под нос.
— Ты знал, что за нами слежка?
Чарльз молча летел рядом, рассматривая деревья и кустарники, делая вид, что никакого вопроса ему не задали. Эрик тряхнул чайник, заставив цепь звякнуть и джинна вздохнуть.
— Ну, знал-знал! Ты следил за Николь, ее охрана следила за тобой, я смотрел за всеми вами…
— Почему ты не предупредил меня?! — Леншерр почти остановился, сжимая чайник пальцами со всей силы, но все-таки заставил себя не сбавлять шаг.
— Ты сказал: «Чарльз — это не твое дело. Не лезь!». Я и не лез.
— Да ты нарочно это делаешь, сученыш! Мне назло! Любая твоя помощь — это какая-то уловка. Чего ты добиваешься?
— Я не нарочно! — Чарльз взвился, сжимая кулаки и потемнев, как грозовая туча.
Эрику все-таки пришлось остановиться в самом темном углу парка, где он мог разглядеть только джинна и то, потому что тот слегка мерцал в темноте.
— А напоил меня вчера ты тоже не нарочно? И твой чайник я в машину кинул по чистой случайности? — он ткнул пальцем джинну в нематериальную грудь, пылая от праведного гнева. — Если ты не прекратишь свои выкрутасы, я запру тебя в чайнике, пока не найду того, кому тебя сбагрить! У меня и так полно проблем, чтобы еще и таскать того, кто притягивает неприятности! За все те годы, что я выслеживал Шмидта, я ни разу не попадал впросак! Пока ты не появился!
С каждым словом глаза Чарльза становились все мрачнее и изгиб губ все напряженней. Его волосы слегка колыхались, напоминая змеиное гнездо, и весь облик перестал казаться безобидным. Эрик был готов поклясться, что внутри его воздушного тела потрескивали мелкие разряды электричества.
— Думаешь, мне нравится веками торчать в этом проклятом чайнике и исполнять дурацкие прихоти типов, вроде тебя, которые даже не понимают с чем имеют дело? Хочешь управлять мной, а сам даже со своими силами не можешь справиться! Считаешь, что твой народ несправедливо угнетали, лишали тебя свободы, причинили боль, а чем ты сам лучше? Убиваешь, грабишь, используешь других в своих интересах!
Когда Эрик понял, что джинн стал достаточно плотным, тот уже подошел на расстояние шага и толкнул его в грудь. Волны сдерживаемой злости и обиды, казалось, ударяли прямо в разум, заставляя пятиться скорее от неожиданности, чем от страха.