— Я в порядке, — Чарльз ободряюще улыбнулся, хотя никто не мог увидеть выражения его лица в темноте, и поплыл рядом с сестрой.
Вранье, конечно. Голова у Чарльза просто раскалывалась, и даже не ощупывая затылок рукой, он мог чувствовать, что кровь все еще сочится из пореза на затылке. Хвост плохо слушался, кажется, он серьезно повредил боковой плавник — тот совсем не ощущался и дергал болью при каждом движении. Они плыли гораздо медленней, чем могли, а вода только-только стала теплеть.
Эрик старался держаться впереди по течению от раненых водных жителей. Осознание того, что он сам не всегда мог контролировать свое тело, расстроило его больше, чем пленение русалками. Что если в один момент инстинкты акулы совсем поглотят его и он просто потеряет себя? И все, что останется от Эрика Леншерра, — тело с рыбьим разумом, медленно гниющее в камерах Шмидта, и огромная акула, бороздящая просторы океана с единственной целью — сожрать все, что может утолить голод.
Это пугало и возвращало к тем целям, что были у Эрика и на суше: найти и убить Шмидта, а вместе с тем вернуть себе тело.
Чарльз и Рейвен совсем отстали, и акуле пришлось зависнуть в толще воды, чтобы дождаться замедлившихся русалок. Судя по слабым колебаниям, оба еле плыли выбившись из сил.
— Слушай, Чарльз, почему бы Эрику не дотащить нас до долины? Ведь это он виноват во всем случившемся с тобой!
«Что? Меня затащили на русалочьи бои, и я еще виноват?» — Эрик понимал, что Рейвен его не услышит, но не мог не подумать это настолько громко, чтобы Чарльз не охнул, хватаясь за голову.
— Дорогая, я думаю, что во всем случившимся никто не виноват. Но если вежливо попросить, Эрик не откажет. Я ведь прав, Эрик?
Чарльз коснулся рукой акульего плавника и слегка похлопал.
«Я бы не хотел возвращаться в вашу долину. В виду последних событий это было бы верхом глупости».
Чарльз скис, понимая, что акула права. Взбудораженные произошедшим русалки скорее всего не обрадуются возвращению не только Эрика, но и самого Чарльза. Конечно, он мог бы поднапрячься и стереть им всем память, или попытаться мирно настроить на переговоры, но русал был уверен, что в данный момент навряд ли смог бы утихомирить даже сестру, которая, разозлившись на Старейшину, уже тянулась к кинжалу.
— Да как он посмел напасть на тебя! Он сам подверг всех опасности своим поступком! Я все ему высказала, не сомневайся.
— О, я был уверен, что ты не дашь меня в обиду Рейвен. Но это было ни к чему. Я нарушил уговор и поплатился за это…
Чарльз уныло вилял хвостом, не уверенный, что делать дальше. Очевидно было, что в долину раньше завтрашнего дня соваться не стоит. Пока все не успокоятся сами, а телепат не приведет себя в порядок.
— Так. Я смотрю, без меня вы оба так и будете торчать посреди моря, — девушка мотнула головой, заставив свои медного цвета волосы всколыхнуться ярким ореолом. — Я знаю одно место, где можно передохнуть. Плывите за мной.
«Надеюсь, это не вонючий морской порт».
«Уверен, Рейвен ни за что не выбрала бы место рядом с людьми для безопасного отдыха. Не стоит волноваться».
Эрик не знал этого места. По крайней мере, будучи человеком, он точно здесь не был. Пустынный скально-каменный пляж с глубокими гротами в земной породе был явно далек от шумного города. Им пришлось плыть час или даже больше до него, так что Чарльз в конце концов взялся за акулий плавник и позволил тащить себя, чтобы дать своему хвосту отдых.
Здесь не было багряных водорослей, как в русалочьем доме. Только длинные мягкие бурые листья, качающиеся на волнах среди острых камней. Даже если люди или корабли бывали здесь, то точно не в такое время: луна стояла высоко в звездном небе, и до рассвета было несколько часов.
Эрик подплыл к самой поверхности, позволив Чарльзу вынырнуть над водой и вдохнуть ночного свежего воздуха. Лицо Рейвен сияло от счастья в лунном свете. Кажется, она была горда тем, что привела спутников в свое секретное и безопасное место.
— Так вот куда ты уходишь, когда клянешься, что больше никогда не вернешься в долину!
Рейвен плеснула в брата водой.
— Если бы не я, нас бы сожрали в море акулы.
«Я все еще здесь вообще-то…»
Эрик не мог высунуть морду на поверхность и осмотреться, поэтому он просто плавал вокруг Чарльза и Рейвен, угрожающе рассекая воду спинным плавником. В любой другой день, завидев такое, Чарльз бы поспешил удрать, как можно скорее. И потому так необычно было сейчас игнорировать эту инстинктивную дрожь в плавниках, подстегивающую сорваться с места.
— Нам всем стоит передохнуть. А утром решим, что делать.
====== Глава 3 ======
Эрик заставил себя отплыть подальше от грота в глубину морских вод, чтобы оставить русала и мутантку одних, дав им возможность залечить свои раны и успокоиться. Ни к чему было зазря бередить собственный голод: запах русалочьей крови все еще щекотал в носу.
Русалкам был нужен сон. Спрятавшись в густых водорослях, брат и сестра плавно качались на волнах, держась за руки. Нужен ли был сон акуле, Эрик уверен не был. Единственный раз, когда он отключался в этом теле, был на арене, и Чарльз приложил к этому руку.
Сначала он считал, что не ощущает усталости и готов хоть всю ночь наматывать круги, то подплывая к самой поверхности воды, позволяя лунному свету падать на свои бока, то опускаясь к самому дну, поднимая облачка ила в темноте и разгоняя своими движениями придонную мелюзгу. Но в конце концов обнаружил себя застывшим у поросшей водорослями скалы, в месте, где свежее течение омывало жабры, убаюкивая измотанный тревогой разум. Эрик не был уверен можно ли это назвать сном. Больше похоже на транс, в котором он позволил своим мыслям слиться с шумом моря и не беспокоить его до рассвета, вяло виляя хвостом и плавниками, чтобы не пойти ко дну.
К тому времени, когда русалки проснулись, он успел полакомиться стайкой разноцветных крупных рыб, и обнаружить на морском дне утерянную кем-то железную флягу. Она обросла ракушками, но было не сложно расплавить металл и притянуть к себе уже нечто совершенно бесформенное и очищенное от ненужных наростов. Оружие как никак.
Эрик больше не мог терять время. Он должен был отыскать корабль Шмидта и вернуться в свое нормальное тело. Воодушевленная перспективой приключений Рейвен и встревоженный по тому же поводу Чарльз были с ним согласны, хоть ни один и не мог предположить откуда начинать поиски. Когда все произошло, Эрик был слишком напуган и зол, чтобы запомнить то место и вообще понять, что происходит. Да и Шмидт с пробоиной в корпусе корабля скорее всего давно уплыл оттуда.
— Ты ведь убьешь его, когда отыщешь? — от возбуждения Рейвен не могла спокойно зависать в воде и была похожа на дерганную медузу. Ее желтые глаза чуть ли ни светились от счастья.
«Именно это я с ним и сделаю».
— Рейвен! Как ты можешь такое спрашивать! — проигнорировав гневный возглас Эрика в своей голове, Чарльз повернулся к сестре. — Мы никого не будем убивать. Эрик вернет себе тело, а этот Шмидт отправится под человеческий суд. У вас ведь есть суды? — русал повернулся к акуле, которая так щелкнула челюстями, что Рейвен и без помощи телепата поняла ответ.
«Какие суды, Чарльз? Ты в своем уме? Шмидт — больной психопат, который мучает и убивает подобных себе мутантов! Посмотри, что он сделал со мной!»
«Ты не должен ему уподобляться, друг мой…»
Эрик был готов укусить свой хвост, если бы мог до него дотянуться, но заставил себя успокоиться и подышать. Зачем он вообще спорит с этим подводным пацифистом? Не сегодня-завтра он вернет себе ноги, а Чарльз и Рейвен так и останутся в пучине морской, вдали от того кошмара, что год за годом творит человечество.
Чарльз вздохнул, выпуская изо рта стайку пузырьков, и потер нахмуренный лоб.
— А у тебя был пистолет, когда ты был человеком? — возможно, Рейвен и ненавидела людей за то, что они с ней сделали, но оружие всегда привлекало ее внимание.
Чарльз закатил глаза и недовольно вильнул хвостом, но Эрик уже сделал из раздобытого утром металла короткое «Да», чем привел синекожую девушку в полный восторг.
«Не потакай ей, прошу тебя. Это не приведет ни к чему хорошему… Рейвен всего лишь ребенок…»
«Она должна уметь постоять за себя, как в нашем, так и в вашем мире. Ты не сможешь всегда быть рядом, Чарльз», — акула смотрела с немым осуждением, будто Чарльз пропагандировал не мирное существование всех со всеми, а как минимум морской геноцид…
Русал понимал, что Эрик в чем-то был прав, но развивать неприятную тему дальше не стал. Было ясно: все, чем они могут помочь двуногому мутанту, заключенному в теле акулы, — поиск потерянного корабля.
По путанным рассказам Эрика брат с сестрой предположили, что в момент несчастного случая судно могло находиться в третьем глубоководном секторе.
— Мы делим море на сектора и создаем карты, чтобы видеть, где проходит грань между территориями русалочьих стай. Люди разве не делают чего-то подобного? Я видел карты у моряков!
После обнаружения существования самих русалок (и мутантов среди их вида) Эрику не стоило ничему удивляться, но он все же растерянно моргнул и дернул хвостом, пытаясь представить морские карты подводного народа. Да на чем они их рисуют, бога ради?!
«На осьминожьей шкуре чернилами каракатицы», — голос Чарльза звучал в голове акулы несколько насмешливо, а губы русала растянулись в улыбке. — «Мы не какие-нибудь эволюционно-отсталые дельфины».
Акула булькнула. Увы, смех рыбам был недоступен.
Было решено плыть в третий сектор, находящийся на границе владений прибрежных русалок.
— Почему я?! Ты просто хочешь избавиться от меня, Чарльз! Запрятать меня в темный угол, чтобы я нигде не бывала! Ты не можешь вечно держать меня в долине! — недовольные крики Рейвен разносились по всему гроту, хотя и возмущалась она под водой.
— Рейвен, дорогая, но кто-то…
— Нет! Плыви за картами в долину сам, братец! Если этот Шмидт на вас нападет, ты будешь пытаться вести мирные переговоры, пока тебя не зажарят на сковородке! Я поплыву с Эриком.
Девушка демонстративно сделала пару гребков и зависла рядом с акулой. Эрик был готов поклясться, что Чарльз сейчас поднесет пальцы к виску и просто прикажет ей телепатически плыть домой.
— Это не обсуждается. С Эриком плыву я, а ты приведешь к нам Хэнка вместе с его картами и сделаешь это так, чтобы никто тебя не заметил. Ты же мастер маскировки! — кажется это был последний аргумент, потому что, несмотря на раздраженный тон, Чарльз явно выглядел отчаявшимся.
«Почему бы тебе просто не воспользоваться телепатией и не заставить ее уплыть?»
— Ты телепат, который может в любой момент сделать так, чтобы тебя не заметили! Не прикидывайся дурачком, братец! — девушка оскалилась, демонстрируя мужчинам ряд своих белоснежных зубов, среди которых Эрик разглядел пару чуть удлиненных клыков, таких же, какие были у русалок.
Чарльз весь надулся и так же беспомощно сдулся, выпустив густое облако пузырьков. Если сестре взбредало что-то в голову, то переубедить ее было просто невозможно. Раз за разом они проходили это, и каждый раз Чарльз был вынужден доставать сестру из какой-нибудь передряги. Но все то были детские шалости, сейчас же речь шла о серьезной опасности, но Рейвен, ослепленная жаждой приключений, кажется, даже не слышала его слов.
Русал повернулся к акуле.
«Эрик, хоть ты скажи, что это опасно! Ты ведь видел этого человека».
Акула встрепенулась: «Я думаю… Рейвен могла бы помочь со Шмидтом…»
«Эрик! Я просил поддержать меня!»
Ох, да в конце-то концов! Если бы не телепатия Чарльза, Эрик бы давно развернулся и уплыл на поиски, готовый перевернуть все море, но выследить ублюдка, чтобы хоть в теле акулы перекусить его надвое. Но вместо этого он теряет время, слушая детские препирательства.
Металл от фляжки начал быстро складываться в слова, так что Рейвен еле успевала их прочесть.
«Да вы как дети, которые не поделили домашнего питомца! Рейвен, иди за чертовыми картами и этим Хэнком! Если Шмидт будет там, то Чарльз сможет его обезвредить, а от тебя не будет никакого толку. Пока».
Последнее слово сверкнуло в солнечных отблесках, ставя жирную точу в споре брата с сестрой. Рейвен надулась.
— Да и пожалуйста! Хэнк принесет вам карты сам, селедки! — она развернулась и быстро поплыла прочь.
— Рейвен! — Чарльз рванулся было за сестрой, но Эрик внезапно оказался у него на пути, отталкивая носом с дороги. — Морские боги, не обязательно же было так грубо!
«Успокойся. Пусть дуется, зато будет в порядке. Разве ты не этого хотел?»
Чарльз выглядел расстроенным.
— Цель не всегда оправдывает средства, друг мой.
Эрик мысленно закатил глаза и, не дожидаясь, поплыл в глубины моря. Судя по колебаниям воды, Чарльз последовал за ним, хоть и не пытался больше устанавливать контакт.
«Рейвен, прошу, не обижайся. Так будет лучше для тебя. Только не делай глупостей, ладно? Как только мы наметим маршрут, ты сможешь отправиться с нами в патруль… Рейвен?»
Но, как бы русал ни пытался достучаться до девушки телепатически, в ответ была тишина. Разум сестры кипел горькой обидой и злостью, с которыми она уплывала все дальше и дальше, в сторону долины.
Ничего не оставалось, кроме как положиться на разумность Рейвен и помощь Хэнка, а пока стоило последовать за Эриком.
Они трижды обплыли третий сектор, но конечно ни корабля, ни следов Шмидта там не обнаружили. Эрик злобно клацал челюстями, попутно задрав электрического ската. Чарльз тоже перекусил мелкой рыбешкой и на свои страх и риск погладил расстроенную акулу по носу.
Если бы все происходило на суше, Эрик бы сказал, что чуть не упал. Но в воде тело акулы, застыв в блаженстве, стало медленно опускаться ко дну. Чарльз усмехнулся, продолжая водить перепончатыми ладонями по его скользкой коже на носу и опускаясь ко дну следом за акулой.
«Какого черта ты творишь? Это… просто… невыносимо…» — мысли слегка путались, и злость на ушедшую добычу отошла на задний план. Вот бы всегда так кто-нибудь чесал и чесал такой чувствительный нос.
Чарльз засмеялся в его голове и наконец отпустил закатившую глаза акулу. Эрик дернулся пару раз, восстанавливая равновесие.
«В следующий раз откушу тебе руку!» — если бы рыбы могли краснеть, Эрик сравнялся бы по цвету с помидором.
Так позорно подставиться! Да кто бы знал, что гладить акулу по рылу все равно, что чесать кота за ухом.
Русал перекувырнулся в воде.
— Хотел тебя отвлечь немного. У акулы это самое чувствительное место. Если она не голодная, то можно избежать неприятностей, погладив ее. Я сам узнал чисто случайно!
В голове у Эрика замелькали образы, посылаемые Чарльзом. О том, как однажды, он натолкнулся на огромную клыкастую морскую хищницу. Оцепенев от ужаса, он не мог заставить себя плыть, зависнув перед ней словно блюдо, поданное на обед. Телепатия с животными была бесполезна, и все, что пришло Чарльзу в голову тогда, протянуть ладонь вперед и погладить хищницу по голове в надежде, что та, поддавшись на ласку, не тронет его. Честно говоря, Чарльз подсмотрел это у людей, когда они гладили четвероногих мохнатых собак с большими клыками, и те вместо того, чтобы напасть, начинали ластиться и вилять хвостами. Тогда Чарльз еще не знал, что собаки людей не едят, да и ластиться начинают далеко не все. Но в тот момент в голове не осталось ни одной разумной мысли. А когда под трясущимися руками русала на акульей морде, хищница вдруг стала заваливаться на бок и падать на дно, прикрыв глаза, Чарльз поверить не мог, что это происходит в реальности. Стоило отдернуть пальцы от ее носа, как акула встрепенулась, приходя в себя, и тут уже русалу пришлось удирать со скоростью касатки.
Потом он повторил это на самой мелкой акуле, которую только смог найти. И они с Хэнком долго пытались разобраться в анатомии хищников, стараясь найти причину такого поведения.
«Не знал о таком. Никогда не был любителем акул», — Эрик недовольно сжал челюсти.
Быть настолько уязвимым ему совсем не нравилось. Пусть Чарльз и не стремился причинить ему вред, но другие вполне могли знать о его слабости и воспользоваться этим.