— Я не понимаю вас.
— Сильный Винтерхолд нужен всему Скайриму. Нужнен Империи. Только Винтерхолд сможет помочь Империи противостоять в открытой войне с Талмором, и под твоей властью это может стать действительно возможным. Корир мешает тебе развернуться, он плохо влияет на тебя. Порви с ним — ради нас всех. Ты ведь правда можешь пострадать из-за дружбы с ним, а я этого очень не хочу.
— Я посмотрю, что можно сделать, — Блёнвенн ненароком высвободилась. — Простите, мне нехорошо.
Девушка предпочла покинуть Драконий Предел и вернуться в Дом Тёплых Ветров. Лидия так же ушла с пира и уже ждала подругу дома.
— Чего он хотел? — поинтересовалась Предвестница.
— Чтобы я свергла Корира и усадила на трон вайтранскую марионетку.
— И что делать будешь?
Драконорождённая устало плюхнулась в кресло возле разожженного очага.
— Буду перетаскивать Корира на сторону Империи, — ответила бретонка. — Думаю, после того, как Ульфрик ответит нам за Вайтран, это будет несложно.
На лице архимага показалась нехорошая ухмылка, говорившая Лидии лишь об одном: Блёнвенн задумывает что-то сумасшедшее.
— Может, я просто вызову его на поединок? — предложила Предвестница. — Устроим людям Виндхельма знатное представление: ты посадишь Дюрневира или Одавинга на крышу дворца Исграмора, я при скоплении народа произнесу красивую речь о том, какой Ульфрик нехороший человек, нанесу ему пару расплывчатых оскорблений, из-за которых ему придётся принять мой вызов. А дальше — понятно.
Вызывать на поединок физически крепкого ярла, владеющего мастерством ту’ума, опасно: Буревестник может потребовать проводить бой до первой крови, будет использовать в бою Крики, это даст ему возможность нанести Предвестнице (какой бы сильной и умелой она не была) легкие ранения, либо просто измотает Лидию, вынудит её сдаться. После чего в лучшем случае с позором прогонит девушек из своего владения. Если же Лидия победит, то гибель от рук Предвестницы (которую Ульфрик сам может для себя устроить, если почувствует поражение) будет для него слишком большой честью.
— Нет, это слишком рискованно, ты можешь проиграть, — возразила Блёнвенн. — А что, если заколдовать Ульфрика с Галмаром?
На что намекала подруга, нордка уже поняла.
— Брелина? — с хитрой ухмылкой уточнила Предвестница.
— И Ваббаджек. А ещё Дюрневир. И много-много нежити из Каирна Душ.
— Не слишком ли жестоко?
Архимаг понимала опасения подруги: пострадает не только Ульфрик, но и обычные горожане. Но такие же обычные горожане и фермеры пострадали, когда Братья Бури пришли в Вайтран! Горожане и фермеры, которые не считают всех не-нордов второсортным отребьем, которые приветливо и дружелюбно относятся к чужеземцам, требуя взамен лишь приличного поведения! А что жители Виндхельма? Через одного расисты и грубияны, порой не менее заносчивые, чем талморцы! Таких не жалко будет — да и при штурме города имперскими военными всё равно жертвы будут.
— Ульфрик приказал своим людям напасть на Вайтран — но при этом даже не изволил объявиться здесь, — миловидное личико Блёнвенн перекосила злобная гримаса, а в её глазах полыхал огонь, но не тот живой и тёплый, как обычно, а жуткий, сжигающий всё дотла. — Его отморозки грабили и сжигали фермы, насиловали женщин и убивали детей — это, по-твоему, не жестоко? Ты же видела всё сама! Око за око, Лидия. Разве не так велят нордские традиции, которые Ульфрик столь обожает?
========== Любовь к собакам не обязательна ==========
С самого утра в Виндхельме начало твориться нечто странное. Сначала над городом сгустились тучи. Затем в небе стал кружить зелёный дракон. Однако потом началось настоящее безумие. С неба начали разить молнии, стражники превращались в кур, кроликов и сладкие рулеты. Дракон же приземлился на крышу дворца Исграмора, и в ту же минуту на улицах появились толпы драугров, скелетов и призраков — только каких-то темных. Да, их кожа и кости не были белесыми, как у обычных, а отличались лиловым цветом. А для Ульфрика Буревестника это было лишь продолжение очень неудачной недели. Что это? Новый Кризис Обливиона? Или просто конец света?
— Вунферта — ко мне! — приказал ярл. — Срочно!
Йорлейф подорвался со своего места и бросился на верхние этажи дворца, и вскоре пожилой волшебник уже стоял перед своим покровителем.
— Можешь объяснить, что происходит?
— Врат Обливиона я не видел, — ответил Вунферт. — А о драконах, способных призывать нежить, я никогда не слышал. Так что я не знаю, с чем это всё связано.
— Ты хоть чем-то помочь можешь? — вспылил Галмар.
— Только если сам на баррикады встану.
— Тогда не медли. Помоги моим людям хоть чем-то, — приказал Буревестник.
Старик своего ярла ослушаться не смел. Да и если это действительно начало… какого-то конца, то уж лучше погибнуть, как подобает норду, сражаясь. Маг поднялся в свои покои, а вышел оттуда уже с посохом, несколькими склянками с зельями и камнями душ: не выходить же в бой совсем без ничего. Маркартский Медведь погладил закрепленный на поясе топор: отсиживаться во дворце он так же не собирался.
— Тебе лучше остаться здесь, — посоветовал хускарл.
— Пока мои люди свою кровь проливают? — недовольно парировал ярл.
— Хочешь стать кроликом или сладким рулетом?
— Боюсь, что ни тем, ни другим, — позвал ледяной голос, раздавшийся со стороны входа в жилую часть дворца.
Его обладательницей оказалась невысокая изящная женская фигура, облачённая в доспехи из необычного серебристого материала.
— Довакин, — вздохнул ярл Виндхельма. — Твои выходки становятся всё менее занятными.
Его верный хускарл приготовился к бою — в ответ архимаг так же приняла боевую стойку.
— Галмар, пока не надо, — негромко посоветовал Ульфрик.
— Твоя недавняя выходка ещё менее занятна, TahRODiiS KRiiD, — проскрежетала Драконорожденная. Её личико перекосила неестественная гримаса, словно бретонка играла чужую для себя роль.
В другой момент оба норда могли бы рассмеяться — девчонка пытается подражать своим чешуйчатым родичам! Но сейчас лишний раз злить эту сумасшедшую означало подписывать себе смертный приговор. Вдвоем с победительницей Алдуина они могли бы не управиться, а вот стражников, которые рано или поздно вернутся во дворец, не одолеть уже ей. А потому правитель Истмарка решил тянуть время, отвлекать её разговорами.
— Убийца, говоришь? Не думаю, что на твоей совести мало смертей.
— По крайней мере, я не нападаю на мирные города, не убиваю их мирных жителей и не нарушаю своих клятв.
Пришла за Вайтран, значит, отчитывать — решил Буревестник. Может, и Маркарт припомнит. А ведь утверждала не раз девчонка, что нордов хорошо изучила, и как же она не могла понять, что действовал он по обычаям — которые, понятно, её любимую гнилую Империю не устраивают.
— Империя может гордится, что получила такую верную собачку, — усмехнулся Галмар.
— Империя тут не причем. Nii FEN NahKRIN.
— И за что же ты будешь мне воздавать возмездие? — поинтересовался ярл.
— За то, что ты предал свой народ. Сколько эльфы платят тебе, чтобы ты травил людей своими речами?
Девчонка, кажется, совсем заигралась, — вздохнул Ульфрик. Эльфов, вон, приплела. Да, Талмор хочет новой войны, и придумает хоть какой-нибудь повод её начать. Да, во время Великой Войны он сам попал в плен к эльфам, да и за Маркартский Инциндент в тюрьму угодил — но слова Драконорожденной о том, что ему что-то платят, выглядели совсем уж сумасшествием! Мозги себе, что ли, в своём Винтерхолде пропила? Или просто разозлить пытается?
— Хватит! Прикончим её! — советовал хускарл, всё же кинувшись в бой.
Буревестник недовольно выдохнул — теперь придется вступить в бой, хотя бы раз Крикнуть на неё — чтобы не могла своей магией (или же ту’умом)
воспользоваться.
— FUS…
Неожиданно Крик оборвался, лишь чуть-чуть всколыхнув воздух, тронный зал осветил приятный синеватый свет, и в тот же миг оба норда исчезли, а на их месте оказалась пара собак; в животных прилетело два светло-зелёных шара, по шерсти расходилось зеленоватое свечение, и оба пса спокойно расселись недалеко от трона. Драконорожденная облегченно выдохнула.
Наконец-то месть Ульфрику Буревестнику свершилась! Да, это лишь первая часть её большой задумки, лишь начало претворения большого плана в жизнь. Заклинание — пригодное, казалось, только для розыгрыша, которому её обучила Брелина Марион, сработало, как надо — и теперь Буревестник и его верный хускарл должны провести в этом облике ровно столько, сколько сама Блёнвенн пожелает. Да, можно было бы оставить их здесь, в Виндхельме, заставить наблюдать за тем, как в их городе будет сменяться власть — а они ничего не смогут с этим поделать. Но Буревестник должен быть доставлен в Винтерхолд, а его жизнь должна быть обменена на сохранение в Винтерхолде прежней власти. Разве что вместо Клинка Бури в Длинном Доме поселится имперский легат — но невелика потеря, в управлении городом Кай Взмыленная Лука всё равно участие не принимал, и пользы от него никакой не было.
— Ульфрик! Галмар! — волшебница произнесла несложное заклинание Очарования, которое должно подчинить обращённых в собак вождей Братьев Бури. — Вы пойдёте за мной в Винтерхолд.
Девушка направились к парадной двери. Почти бегом выскочила из дворца, так же быстро пересекла двор королевского дворца, выпив зелье невидимости. Затем побежала по узким улочкам, пока не достигла городских ворот и не пересекла мост, оказавшись в безопасности. Потом пришлось пешком идти на восток, в сторону границы с Морровиндом, и взбираться на небольшой пригорок. Над ней повисла огромная крылатая тень, быстро снижавшаяся, и затем прямо перед ней приземлился дракон.
— Не думала, что это будет так весело! — восхищённо произнесла Лидия, спрыгнув со спины гиганта на землю. — Ну, а что у тебя?
Блёнвенн коварно ухмыльнулась.
— Теперь Ульфрик даже волками править не сможет!
Эту же коварную усмешку подхватила и Лидия, и подруги довольно рассмеялись. И когда они бы ещё смогли полетать на драконе над Виндхельмом, с помощью усиливающих ловкость зелий полазить по стенам Дворца Исграмора, безнаказанно пострелять из Ваббаджека по Братьям Бури и превратить Ульфрика Буревестника и Галмара Каменного Кулака в собак?
— Я вот только не понимаю, зачем Балгруфу понадобилось, чтобы мы отомстили Ульфрику за Вайтран? — поинтересовалась Драконорождённая.
— Возможно, затем же, что он велел тебе свергнуть Корира, — предположила Предвестница. — И что он взял те переговоры на Высоком Хротгаре на себя. Хочет больше власти.
О том, что Ульфрик Буревестник вероломно напал на Вайтран, знали все. Так же все знали о том, что ярл Балгруф разбил Братьев Бури под стенами своего города, вынудил отступить их в Истмарк. Но мало кто знал, что этот конфликт был посеян почти три года назад, когда Братья Бури и Имперский Легион по просьбе Драконорождённой сели за стол переговоров. Мало кто знал, что имя Довакина на них было лишь красивой вывеской, что на самом деле передел сфер влияния организовал именно ярл Вайтрана, а сама девушка произнесла лишь несколько красивых речей, которые до этого она отрепетировала с Балгруфом. Мало кто знал, что правитель Вайтрана практически спровоцировал Ульфрика на нападение, повысив оплату за безопасный проезд обозов со снабжением в Предел и Фолкрит. Мало кто знал, что делал он это в полной уверенности, что город он отстоит с помощью Соратников и самой Драконорождённой. И мало кто знал, что Блёнвенн Сцинтилла обязана ярлу Балгруфу не только открытием своего дара, обретением кое-какого положения в обществе и кое-каким богатством — что и позволило правителю Вайтрана быть уверенным, что архимаг придёт его городу на помощь.
Девушки пешком добрались до Рощи Кин, где уже все судачили об утреннем происшествии в Виндхельме. Лидия отдала Блёнвенн её лук со стрелами. Обеим сейчас хотелось взобраться в седло, вместе отправиться на поиски приключений, но обе не могли себе этого позволить, у обеих было слишком много обязанностей перед своими городами, перед своими ярлами. Архимаг и Предвестница крепко обнялись. Приходилось расстаться — но обеим хотелось верить, что ненадолго. Хотелось верить, что однажды они всё же снова соберутся вместе, что однажды снова смогут съездить куда-нибудь, посидеть у вечернего костра… или хотя бы возле домашнего очага и повспоминать былое.
— Приезжай как-нибудь в гости, — попросила Лидия.
— Ты тоже, — добавила Блёнвенн. — И пиши. Обязательно пиши мне.
— И ты.
Воительница взобралась в седло своей верной гнедой кобылы и поскакала в сторону Вайтрана. Волшебница призвала из Каирна Душ немёртвого Арвака, вскочила ему на спину и поскакала в сторону Винтерхолда. Обе обернулись и на прощание с улыбкой посмотрели друг на друга.
***
К появлению на улицах города коня-нежити в Винтерхолде все уже начинали привыкать. Как и к тому, что архимагу на месте не сидится. А потому вид бретонки на своём Арваке, с видом победительницы въезжающей в городскую черту, не удивил никого. В том числе и Корира — которому о возвращении Драконорождённой в город доложили его люди, чтобы ярл мог встретить друга и советника.
— Говорят, ты при Вайтране отличилась, — ехидно заметил он.
— Новости разносятся быстро.
Блёнвенн ловко спрыгнула с коня. Корир тут же заключил бретонку в крепкие дружеские объятия.
— Я боялся за тебя, — тихо произнес ярл. — Ты больше не пойдёшь на эту войну. Слышишь меня? Я не пущу тебя. Тебе не нужно рисковать жизнью на этой войне, она не твоя. Не хочу, чтобы ты погибла.
Радость встречи прервалась радостным детским криком: Ашур с друзьями заметили двух пытавшихся отдышаться собак.
— А можно погладить? — спросил ребёнок.
Архимаг с улыбкой кивнула, дети тут же принялись гладить и ласково трепать шерсть собакам. Корир внимательно пригляделся к животным, и даже в сумерках разглядел кое-какие странности. Да, возможно, это лишь игра воображения, но у этих животных был уж слишком человеческий взгляд, смотрели они на мир слишком осмысленно, и норд готов был поклясться, что видел в этих собаках кого-то знакомого. Да и шерсть у них будто бы светлее обычного казалась…
— Если твои блохастые псины покусают моего ребенка — сдеру с них шкуру, — шутливо пригрозил ярл.
— А это не мои псины, — небрежно ответила Довакин. — Они увязались за мной где-то под Виндхельмом.
Ашур оживился.
— Папа, — ребенок принялся дергать отца за рукав, — а можно их у себя оставить? Пожалуйста!
Драконорожденная едва сдерживала смех. Может, и правда оставить вождей Братьев Бури в таком состоянии? Будет им урок смирения, а винтерхолдской детворе — радость.
— Сынок, нужно с мамой посоветоваться, — возразил ярл. Конечно, приводить каких-то беспородных взрослых псин в свой дом у Корира не было никакого желания, а если сын так уж хочет себе питомца — лучше купить ему породистого щенка.
«Замерзший очаг» встретил новых посетителей привычной для себя флегматичностью, разве что несколько молодых людей, решивших поступить в Коллегию, при виде архимага несколько оживились — но заговорить с ней не решились. Обе собаки так же вошли внутрь — возможно, надеясь, что им перепадет что-нибудь съедобное, возможно, из собственной наглости. Из своей комнаты в общий зал вышел альтмер, привычно направился за столик. И в то же мгновение таверну огласил злобный лай.
— Ульфрик! Галмар! — крикнула Драконорожденная. — Заткнитесь! Фу! Сидеть!
Собаки, однако, лаяли ещё сильнее, и архимагу пришлось успокоить их магией.
— Сидеть, я сказала!
— Тупые псины, — пробурчал Неласар.
Корира же насторожили клички этих животных. О том, что Драконорожденная Ульфрика Буревестника и его ближайшее окружение ненавидит, знал и он сам, и все ярлы, которые так или иначе сталкивались с ней. Но называть так парочку приблудных собак, к которым бретонка относилась без особой злобы, выглядело по меньшей мере странным.
— Ульфрик. Галмар. Мне кажется, или ты должна мне кое-что объяснить? — заметил ярл.
Блёнвенн с улыбкой принялась изучать носок своего сапога.
— Ну… в общем… Дагур, налей сразу нашему ярлу чего покрепче. За мой счет.