— Жители Винтерхолда! — объявил Корир. — Вчера мне стало известно, что восстание Буревестника захлебнулось! Войска Ульфрика были разбиты под Вайтраном, а он сам схвачен! Мне тяжело это признавать, но имперцы победили в этой войне, и рано или поздно должны придти в наш город. Я не хочу, чтобы на моей земле бессмысленно проливалась чья-то кровь, и собираюсь пригласить Туллия в Винтерхолд, пусть он приходит с миром, как гость и союзник, а не как завоеватель и убийца!
Народ с недоумением смотрел на своего ярла, казалось, в толпе зрело недовольство чем-то, рождался страх — страх того, что до тех пор, пока Туллий придёт в Винтерхолд, на город нападут изгнанные Братья Бури.
— Вы боитесь, что Кай затаил на нас обиду, что он соберёт войско и нападёт на нас, — продолжила Блёнвенн. — Вы правы, этот человек может так поступить. Но я, как Довакин, даю вам своё слово, что Кай не придёт сюда, он не тронет никого из вас! Возможно, вы так же боитесь, что имперцы сочтут вас предателями, что многие из вас лишатся своих родичей — но этого не произойдёт! Туллию нужна Коллегия — и он её получит только в обмен на ваше спокойствие!
Речь Драконорождённой смогла воодушевить горожан, и народ начал расходиться, получив удовлетворение и спокойствие. А ярл в компании архимага и своего управителя смогли вернуться во дворец, писать письмо в Солитьюд.
— Я чувствую себя продажной девкой, — грустно вздохнул Корир, взяв в руки писчее перо.
— А я ведь давно тебе говорил, что не надо было с Ульфриком связываться, — напомнил Мейлур. — И не я один, кажется.
— Да-да, конечно, — будто бы нехотя признал ярл. — Ты был прав. Но прошлого не изменить. Ладно, давайте уже придумывать, что писать Туллию будем.
— Так и пиши: «Командующему войсками Легиона в королевстве Скайрим»… или как там его, «генералу Туллию», — посоветовала Блёнвенн. — Вспомнить бы ещё его имя…
Никто из присутствующих личного имени генерала не знал — и было решено оставить этот вопрос напоследок.
— Дальше, наверное, «в связи с последними событиями я был вынужден пересмотреть свои взгляды и признать свой союз с Ульфриком досадной ошибкой», — продолжила бретонка.
— Нет, некрасиво, — возразил норд. — Получается, что я просто хочу выторговать себе власть. Для Туллия нужно сделать вид, что я действительно сожалею о своём выборе — возможно даже, я сделал его из-за угрозы своей семье.
— Тогда обязательно допиши, что ты никогда не разделял идеи Буревестника — и Мейлур живое тому подтверждение.
— Ага, только Лайлу подобное от изгнания не спасло, — фыркнул данмер. — А её младшему сынку, насколько мне помнится, Империя как раз нравилась.
Драконорождённая одарила управителя несколько недовольным взглядом: конечно, что на самом деле происходило в Рифтене после мирных переговоров, она не знала, довольствовалась лишь слухами и рассказами пьяных воров в «Буйной фляге». Но, учитывая нрав Мавен Чёрный Вереск, по крайней мере половина этих слухов могла быть чистой правдой.
— В Рифте на трон села Мавен, — возразила архимаг. — Ты знаешь, что она за человек. Я слышала, что Лайла испугалась за свою жизнь и сбежала вместе с семьёй — чтобы не убили.
— Путаешь, Блёнвенн. Сбежал тогда Сиддгейр с управительницей, — поправил Корир. — А у Мавен и её семейства и так весь Рифт в кармане всегда был. Ладно, давайте дальше думать, что писать.
***
Готовое письмо было велено доставить одному из стражников, переодетому обычным курьером. Чтобы ему никто не задавал лишних вопросов во время проезда через Белый Берег, молодому человеку был вручен увесистый кошель с золотом. А пока что Винтерхолду оставалось только ждать.
— Осталось ещё решить, что будем делать с Ульфриком и Галмаром, — предложил Корир. — Нельзя держать их в таком виде, да ещё и в тюрьме.
— Перетащим их в Мидден, — предложила Блёнвенн. — У нас там как раз парочка камер есть, где раньше непослушных магов подумать над своим поведением оставляли.
— И ты превратишь их… обратно.
Драконорождённая недовольно нахмурилась: пусть бы оставались в таком виде до пребытия Туллия в город! А лучше — вообще в собачьей шкуре жизнь закончили!
— Ульфрик — пёс по всем признакам, кроме верности! — парировала девушка. — Галмар… да недалеко он ушел.
— Ты превратишь их обратно, — ярл одарил бретонку жёстким взглядом. — Проблему с Криками, я так понимаю, для вас решить не проблема?
— Не проблема, — архимаг злобно скрестила руки на груди. Что же, если превращать Буревестника и его хускарла обратно, то хоть выскажет обоим всё, что о них думает! — Камеры подготовим позже, у нас всё же давно не принято под замок кого-либо сажать.
Ночью превращённых в собак вождей Братьев Бури накормили смешанной со снотворным похлёбкой, перетащили в подземелья Миддена и заперли в отдельных камерах. Блёнвенн произнесла обратное заклинание, и в двух соседних камерах вместо собак распластались Ульфрик Буревестник и Галмар Каменный Кулак. Ещё одно заклинание, на сей раз противоядия — и Буревестник зашевелился.
— Довакин, — позвал он. — Ты в наряде архимага, всё это не похоже на вашу городскую тюрьму. Рискну предположить, что я в твоей Коллегии. Не буду спрашивать, как я здесь оказался. Использовать ту’ум, я так понимаю, у меня не выйдет?
— Можешь попробовать, если хочешь обрушить всё в Море Призраков — вместе с собой, разумеется, — проскрежетала архимаг.
Буревестник издевательски ухмыльнулся, переполз на лежанку и опёрся спиной о стену.
— Один вопрос, Довакин: почему тебе просто не убить меня? Или почему твоей подружке-Предвестнице не сделать это?
— Много чести захотел, — парировала архимаг. — Будь моя воля, ты бы свои дни в собачьей шкуре закончил. Но Корир попросил меня превратить тебя обратно в человека. Ты недооценивал его, Ульфрик. Недооценивал меня. Недооценил Балгруфа. Ты всю жизнь недооценивал тех, с кем когда-либо сталкивался.
— Помнится, пару лет назад Корир твоих магов едва выносил, — Ульфрик перевёл тему. — Чем ты соблазнила его? Пообещала больше власти? Золота? Или, может, своё тело? Скажи, ты спишь с ним?
Пытается разозлить, вывести из себя, желает сам позлорадствовать хоть немного… Блёнвенн вестись на эти уловки не собиралась. Как раз наоборот, сама хотела позлить свергнутого ярла.
— Даже если так, какой тебе от этого прок? — бретонка скрестила руки на груди, состроила едкую усмешку. — Ты не получишь ни власти, ни женщин, ни золота.
— Зато меня ждёт Совнгард, — лишённым какого-либо трепета голосом ответил Буревестник, словно он лишь констатировал какой-то очевидный факт. — И слава мученика во имя свободы Скайрима. Я так понимаю, вы с Кориром позовёте в Винтерхолд имперцев, преподнесёте нас с Галмаром Туллию в подарок, а он захочет прилюдно казнить нас?
Архимаг расхохоталась.
— Нет, Ульфрик, мучеником ты не станешь. Тебя запомнят, как труса и предателя. Все будут помнить, как ты нарушил мир, как отправил своих отморозков к Вайтрану, а сам отсиживался в своём дворце.
— Балгруф, как мне сказали, тоже на поле боя не объявился.
— Не бойся, он сможет позаботиться о том, как красиво вписаться в историю. Кстати, меня вот что всегда интересовало. Ты же ведь немолод — помнится, пятьдесят тебе уже исполнилось. И ты до сих пор не то, что не женат, но даже бастардами не обзавёлся. Вот я и думаю, не по той же самой причине у Скальда из Данстара тоже наследников нет, и не по той же причине он так тобой восхищается? Говорят, он хоть и стар, но ещё полон сил — скажи, это так, или тебе Галмар больше по нраву?
Теперь Буревестник едва сдерживался: грязные намёки Драконорождённой не понял бы разве что глупец.
— Когда-нибудь твой длинный язык укоротят, — проскрежетал Ульфрик. — Надеюсь, что вместе с головой.
— Это случится нескоро.
Блёнвенн гордо развернулась к выходу; призванный огонёк поплыл за ней, оставляя свергнутого ярла Виндхельма и его хускарла в кромешной тьме.
— К ним заходить только в присутствии магов, — напомнила Драконорождённая стражникам, дежурившим возле входа.
— Да, Довакин, — покорно ответили стражники.
========== Время подарков ==========
Генерал Туллий прибыл в Винтерхолд по морю спустя почти две недели после того, как было отправлено письмо. Корабль пришвартовался на недавно отстроенной пристани, легионеры опустили трап, по которому генерал с ближайшим окружением сошёл на берег и направился к встречавшим его ярлу с семьёй и управителем и архимагом.
— Я хочу видеть его, — приказал Туллий после приветственных рукопожатий.
— Конечно, генерал, — ответила Блёнвенн. — Но разве вы не желаете отдохнуть с дороги?
— Отдохнуть я всегда успею. Рикке, позаботьтесь о том, чтобы наших людей разместили!
Внимание Драконорождённой привлёк невероятно крепкий мужчина, державший за спиной огромную секиру — вероятно, палач? Неужели генерал решил казнить Ульфрика с Галмаром в Винтерхолде? Впрочем, это выглядело здравым решением, не придётся искать им место на корабле.
— Пройдёмте за мной, — позвала архимаг.
Девушка повела генерала в сторону Коллегии, спустилась в Мидден и направилась к тюремной комнате. Городские стражники, дежурившие возле дверей, чинно отсалютовали и открыли замок. Бретонка призвала светящийся огонёк и первой вошла внутрь.
От необычно яркого света пленники вначале поморщились, долго вглядывались — но когда их глаза привыкли к свету, на лицах застыла презрительная гримаса.
— Надо же, сам генерал Туллий прискакал поглазеть на пленного медведя, — съязвил Ульфрик.
Реплику свергнутого ярла коловианец проигнорировал.
— Отличная работа, архимаг, — похвалил военный. — А что касается вас, Ульфрик… Ваша песенка спета, вы будете казнены в ближайшие дни, а ваши головы украсят ворота Солитьюда. На сей раз вам не сбежать, клянусь.
— Смотри, не облажайся в очередной раз! — пригрозил Галмар.
— Не переживайте на этот счёт. Архимаг, я увидел достаточно.
Генерал вышел из тюремной комнаты, словив на себе злобные взгляды пленников. Дверь снова заперли на ключ.
— Вопрос из любопытства, архимаг: как вам удалось… поймать этих двоих и доставить в Винтерхолд?
— Они сами пришли сюда, — ответила бретонка. — Не в своём облике, конечно, но всё же пришли.
Туллий одарил Драконорождённую недоумевающим взглядом.
— Боюсь, генерал, если я вам расскажу всё, вы мне не поверите.
— Попытайтесь рассказать так, чтобы я поверил.
Блёнвенн вздохнула и рассказала, что они с Лидией совершили.
— Это… это безумие! — имперец едва сохранял спокойствие. — Вы ненормальные, вы знаете это?
— Вероятно, поэтому мы и победили Алдуина, — парировала девушка.
— Но вы не могли дождаться, пока Легион пойдёт на Истмарк, и вызваться добровольцем? Зачем было самоуправство разводить?
Драконорождённая решила раскрыть свой замысел, рассказать военному, зачем она это сделала. Вернее, ради кого. Туллия нужно подготовить к вечерним переговорам, пообещать ему что-нибудь сейчас, предложить что-нибудь ещё вдовесок к Ульфрику и Галмару, что угодно сделать — лишь бы выкупить у генерала возможность оставить Корира у власти.
— Чтобы поскорее покончить с войной, — соврала бретонка. — И чтобы показать ярлу Кориру, что не нужно бояться Ульфрика и его отморозков.
— С войной, госпожа Кровадин, мы ещё нескоро покончим, — вздохнул военный. — А что касается ярла Корира… Он поддержал Ульфрика, заключил с ним военный союз — что можно приравнять к государственной измене. Теперь он прислал от своего имени письмо в Солитьюд, в котором заявил, что больше не поддерживает Ульфрика и хочет снова вернуться под знамёна Империи. Как думаете, стоит ли верить такому человеку?
— Ярл Корир с самого начала сомневался, стоит ли поддерживать Братьев Бури. Принял это решение вынуждено, из боязни на свою семью. Затем он постоянно защищал меня от всех нападок Ульфрика — а их, поверьте, было немало. Вы знаете, что в Винтерхолде до недавнего времени служил талморский советник Анкано. Вероятно, вы знаете, что именно из-за него погибли прошлый архимаг и мастер-волшебник, и что именно из-за него Винтерхолд снова оказался под угрозой разрушения.
— Да. Я в курсе насчёт всего этого. Но какое это отношение имеет к нашему с вами делу?
— Я была милосердна к Анкано и не стала убивать его — хотя могла бы обставить его смерть, как несчастный случай. К тому же, я побоялась, что его смерть ещё больше настроит Эленвен против меня. Анкано понимал, что он жив благодаря мне, поначалу даже на некоторое время… так скажем, был добр ко мне. Разумеется, о нашем советнике знал и Ульфрик. До тех пор, пока я не была лично знакома с ярлом Кориром, Ульфрик делал вид, что ему нет дела до талморца в Винтерхолде, но затем он стал заваливать меня требованиями прилюдно казнить Анкано, как талморского шпиона, да ещё и изгнать из Коллегии всех меров, на что я, разумеется, никогда бы не пошла. Ульфрик угрожал мне неприятностями, но ярл Корир защищал меня, говорил, что Анкано не причиняет никому из горожан неприятностей, а все остальные маги и вовсе безобидны. Наши с Анкано отношения, однако, становились всё хуже, и в итоге он добился для себя перевода — куда именно, я не знаю, и не особо жалею об этом. Ульфрик, однако, не унимался, считал, что мне не следовало отпускать Анкано, всё так же угрожал устроить мне неприятности, постоянно напоминал мне о других Драконорождённых, говорил, что я должна следовать их пути. Ярл Корир сказал ему, что ни один Драконорождённый до меня не был волшебником, что двое из них были мужчинами, что Святая Алессия всё же смогла заключить мир с некоторыми знатными айлейдскими родами, а Тайбер Септим подчинил себе Морровинд мирным путём. И что, следовательно, я не обязана оглядываться на кого-либо. В ответ я готова поручиться за то, что ярл Корир впредь останется верен Империи.
Генерал выслушал рассказ бретонки с присущей своей расе вежливой улыбкой, не решаясь перебить.
— Позволите задать вам немного личный вопрос, архимаг? Обещаю, он останется только между нами.
Драконорождённая кивнула.
— Вы испытываете к ярлу Кориру какие-либо… чувства?
Вопрос будто бы прошиб Блёнвенн насквозь, кровь странно начала приливать к голове, по телу прокатилась волна странного жара. Бретонка подивилась себе: Корир ведь для неё просто друг, откуда взялся этот приступ?
— Он — мой друг, — спокойно ответила девушка, надеясь, что имперец не заметит покрасневшие от прилившей крови щёки. — Испытывать к друзьям чувства и переживать за них — это нормально, насколько мне известно.
Военный позволил себе усмешку — возможно, решив, что архимаг испытывает к ярлу Винтерхолда немного большее, чем говорит.
— Генерал, только почему вы задали мне этот вопрос? — продолжила Драконорождённая.
— Я просто хотел узнать ваши мотивы — и понял их. Так всё же, почему вы считаете, что я не должен… отстранять Корира от власти?
— Мы сработались с ним, расписали план по восстановлению города. К тому же, иного человека на месте ярла я не вижу. Тан Кралдар уже стар, прямых наследников у него нет, а его родственник Эрикур вряд ли променяет Солитьюд на Винтерхолд. Мне самой поста архимага хватает, а Коллегию бросить я не смогу.
Перед самыми воротами Туллий остановился, развернулся и принялся с едва скрываемым восхищением рассматривать здание Коллегии, тонкой работы статую Шалидора, перед которой из колодца в небо взмывал луч голубого света.
— И что вы сможете дать нам взамен?
— Разве Коллегия не нужна Империи?
Коловианец понял намёк. Конечно, в скором времени Империи понадобятся любые маги, способные сражаться, и свободная от политических дрязг и практически всех предубеждений Коллегия Винтерхолда могла в этом помочь.
— Я услышал вас, госпожа Кровадин, — ни по голосу, ни по выражению лица генерала нельзя было понять, согласится ли он оставить в Винтерхолде прежнюю власть, либо же принял предложение Драконорождённой. — Насколько я понимаю, вечером ярл Корир должен устроить нам ужин — или как это у нордов называется?