Она сама не заметила, как уснула прямо в гостиной. Однако Артур так и не пришел. Молли проснулась несколько часов спустя, кое-как привела себя в порядок и поплелась на завтрак. Артур не появился и в Большом зале. И ни на один из уроков он тоже не пришел. Злость Молли полностью испарилась к вечеру, когда она вернулась с ужина. Ведь его же не могли исключить? Или могли? А может быть, Прингл подвесил его за ногу за знаменитый крюк в подземелье? Молли держала на коленях книгу по трансфигурации, но не понимала в ней ни слова…
Артур медленно и осторожно вошел в гостиную Гриффиндора. Часы показывали полночь. Спать… сейчас он способен только спать… и только на животе…
Из-за дивана вынырнула рыжая кудрявая голова.
- Ты вернулся! - Молли перескочила через спинку и вдруг, каким-то явно магическим образом, радостная улыбка исчезла с ее лица, уступив место хмурой гримасе. - Где ты был все это время? Я места себе не находила.
- В больничном крыле, - Артур поправил сползающие очки. - Я был в больничном крыле. Вернее как, сначала я был в лапах у Прингла, который чуть не оторвал мне ухо, пока вел к декану. Декан спросонья сказал что-то типа «А, делайте с ним что хотите, не мое дело» и пошел спать дальше. Ну Прингл и сделал. Ой, - Артур очень медленно и очень осторожно опустился на краешек кресла. - И немного перестарался. Декан с утра пришел узнать, что это было вообще такое, увидел меня, запаниковал и отправил в больничное крыло, так что весь день синьора Лучано колдовала над моей спиной. Правда, и Принглу досталось по первое число, - Артур довольно хмыкнул и вдруг увидел очередную метаморфозу на лице Молли. - Ты чего?!
Молли присела на пол рядом с ним, глядя снизу вверх, и, кажется, собиралась вот-вот заплакать.
- Это я я виновата, прости. Если бы я не пошла за тобой, ничего бы не случилось.
- Да ну, - Артур пожал плечами.
- Больно было?
«А как ты думаешь? Если меня направили в больничное крыло», - хотел съязвить Артур, но снова глянул на ее лицо и снова выдал что-то неопределенное:
- Так, ерунда.
- Можно посмотреть?
Артур встал и, изловчившись, осторожно поднял рубашку на спине. Сзади послышалось тихое «Ох», и ему почему-то захотелось гордо расправить плечи и снова отмахнуться: да ну, царапины.
- Только не трогай, - предупредил он на всякий случай и, опустив рубашку, повернулся к Молли лицом. Ее карие глаза горели восхищением. С таким выражением лица встречают вернувшихся с войны героев.
- Знаешь, - сказала она, - может, мы просто выбрали неудачную ночь? Мы ведь можем еще сходить на озеро.
- Нет, - Артур помотал головой. - Я вот стою здесь, и мне уже совсем не хочется на озеро.
- А чего хочется?
И тогда Артур стремительно, как ныряльщик, подался вперед, к ее губам.
Дужка очков больно стукнула Молли по переносице, а в следующий миг оба они уже стояли, глупо и изумленно глядя друг на друга.
- Извини, - сказал Артур и снял очки. Без привычной оправы его лицо стало открытым и беззащитным, да еще и донельзя сконфуженным. Он не знал, что делать дальше, куда девать руки, куда деваться самому от стыда и как сделать так, чтобы сейчас оказаться на другом конце света.
Молли сделала шаг вперед, поднялась на цыпочки и теперь уже сама прижалась к его губам.
1969
Артур Уизли, глядя в зеркало, снова поправил галстук и снова посмотрел на часы. Тяжелые, старые, лепные настенные часы с отвратительными купидонами отталкивали его, как и огромная резная кровать с балдахином, и портретная галерея на лестнице… у него в семье не было принято кичиться достижениями предков: ну было и было… роскошь дома тети Мюриэль пугала его, давила на него. А тут еще и эти часы, они словно стояли на месте. Осталась тридцать одна минута. Тридцать. Двадцать девять. Да что ж такое, может, кто-то применил к минутной стрелке заклятие вечного приклеивания? Артур забрался на стул, снял часы со стены, потряс, пощупал…
- Эй-эй, жених, ты что, прыгать собрался?!
С испугу Артур и впрямь чуть не выпрыгнул в открытое окно. На пороге стоял Гидеон — улыбка во все лицо, синяя парадная мантия, бутоньерка, прическа идеальна, волосок к волоску. Такое ощущение, будто это он сегодня женится. Артур физически почувствовал, что лицо у него запунцовело, но прокашлялся и выдал степенное:
- Да нет… тут вот часы…
- Ага, - понимающе кивнул Гидеон, заходя в комнату. - Не волнуйся, гости уже в достаточном подпитии, чтобы почти забыть, по какому поводу они здесь собрались. Тетушка Мюриэль сделала твоей маме сомнительный комплимент, так что не думаю, что они подружатся. Фабиан сторожит Молли, чтобы не сбежала… А что ты делаешь?
Артур срывал с себя галстук. Половина его сбережений ушла на этот костюм, он берег его как зеницу ока до этого дня, но в этот самый момент он чувствовал, как задыхается. Дорогущая черная тряпка на шее душила его.
- Тихо-тихо-тихо! - Гидеон поймал его руки в тот момент, когда ненавистный галстук был стащен с шеи, но еще, к счастью, не разорван. Артур, тяжело дыша, снова посмотрел в зеркало и увидел там всклокоченного рыжего человека, который меньше всего на свете был похож на счастливого жениха.
Стыд, страх, ненависть к себе — все это захлестывало его попеременно. Да, он знал, что имя Прюэттов не сходило со страниц газет: меценаты, общественные деятели, Прюэтты то, Прюэтты это… и прекрасно отдавал себе отчет в том, что по своим финансовым способностям он не ровня Молли, и он гордился своей невестой, которая так смело пренебрегала всеми условностями… так было до вчерашнего дня, пока они не прибыли в гости к тете Мюриэль, которая милостиво согласилась принять опальных влюбленных и даже разрешила сыграть здесь свадьбу. Краем глаза он увидел диадему, которую Мюриэль подарила своей племяннице: она стоила больше, чем его будущий годовой заработок. И впервые за два года с тех пор, как Артур впервые сказал себе «Я женюсь на ней!» - впервые с этих пор он задался вопросом, а имеет ли он право лишать Молли этого всего? Роскошных нарядов, в которых она могла щеголять в просторных гостиных, незаметных домовиков, которые по одному звонку приносили бы ей кофе в постель, простыней из китайского шелка, бриллиантовых капелек в ее маленьких ушках… Когда еще он сможет заработать хотя бы на часть чего-нибудь из этого? Почему он спохватился так поздно? И как мог позволить ей поддаться этому глупому романтическому порыву?! «С милым рай и в шалаше»? Ха! Ха-ха!
Как и любое озарение, все это промелькнуло в его голове в один момент. Все те стыдливые мысли, в которых Артур едва ли мог признаться себе и еще меньше хотел признаваться своему будущему шурину.
Но Гидеон истолковал его молчание по-своему.
- Значит так, дружок, - во взгляде молодого аврора появилась тяжесть, какой Артур никогда раньше не видел, и жених вдруг подумал, что, окажись он по какой-либо причине правонарушителем, ему не хотелось бы попасть на допрос к Прюэтту - Если ты из тех, кто может кинуть девушку — и не просто девушку, а мою сестру — в день ее свадьбы…
- Нет! - дар речи вернулся к Артуру вместе с возмущением.
- Это хорошо, - голос Гидеона немного смягчился, но он по-прежнему внимательно смотрел на Артура.
В этот миг порыв ветра принес откуда-то из сада задорный девичий смех. Живой и искренний, такой, который, сдерживай или нет, все равно прорвется сквозь все преграды и рассыпется блестящими искорками вокруг.
Молодые мужчины синхронно повернули головы к окну.
- Наверное, она рассказывает о том, как вы изрисовали голову льва в детстве, - вздохнул Артур. - Она всегда так хохочет, когда об этом вспоминает.
- Или о вашей ночной эскападе к озеру, - усмехнулся Гидеон в ответ. - Это ж надо было додуматься.
Он покачал головой и некоторое время молчал.
- В общем, просто постарайся, чтобы она вот так же смеялась как можно чаще, хорошо? - сказал он, почесывая переносицу. - Этого будет вполне достаточно.
В этот момент настенные часы с грохотом рухнули на пол.
Оба уставились на осколки фарфора, разбросанные по полу. Артур — ошеломленно, Гидеон — задумчиво. Потом старший внезапно хлопнул жениха по плечу.
- Ебануться! Добро пожаловать в семью, дружище. Ты только что исполнил мою давнюю мечту.
Артур увидел Молли пятнадцать минут спустя, когда Фабиан вел ее под руку вдоль рядов садовых стульев. В белоснежном платье, в ореоле пения птиц из зачарованной музыкальной шкатулки, с улыбкой на лице — ему показалось, что она сама излучает свет. На одеревеневших ногах он сделал шаг ей навстречу. Когда Фабиан передавал ему руку невесты, девушка наклонилась к уху своего жениха и что-то коротко шепнула. На лице Артура отразилось изумление, потом он заулыбался и, сжав в своей ладони ручку в белой перчатке, повел Молли к алтарю.
- Хвала Мерлину, он перестал теребить этот дурацкий галстук, - довольно громко прошептала тетя Мюриэль, за что заслужила неодобрительный взгляд от матери жениха.
Мелкий нудный дождь пришел со стороны Оттери-Сэнт-Кечпоул и грозил затянуться на весь октябрь. Он начался днем, когда молодожены впервые переступили порог своего нового жилища, под ним Молли обегала весь заросший участок, оглашая то один, то другой угол криками «Здесь будут бегонии!», «А здесь посадим тыквы!». Он и сейчас стучал по стеклам, и из-за него Артур никак не мог уснуть.
Всего, что он накопил за год, с трудом хватило на первый взнос за этот крохотный домишко. Но Молли была права: жить в доме Мюриэль больше не представлялось возможным, это было то еще испытание… Артур по-прежнему мучительно стыдился своей бедности и каждый раз заглядывал в лицо жены со страхом: а вдруг он увидит там разочарование? А вдруг когда-нибудь она скажет то самое «Говорила же мне мама!». Пока он видел там восторг и до сих пор не мог поверить своему счастью.
- Ты не спишь? - тихонько спросила Молли
- Неа.
- А о чем ты мечтаешь?
- Да вот думаю, - вздохнул он, поглаживая ее волосы. - Как же все-таки работают эти их самолеты? - он ощутил, как напряглось ее тело, и поспешно добавил: - Но я так понимаю, ты не это хотела услышать.
- Да нет, - она рассмеялась. - Дело не в этом, скорее уж я хотела тебе рассказать, что мне пришло в голову.
- И что же?
- Я думала о том, каким будет этот дом когда-нибудь. Как он разрастется, как на кухне будет пахнуть пирогами… что ты смеешься? Честное слово, я научусь печь пироги! Как он будет светиться изнутри, потому что это дом, в котором все друг друга любят, - она повернула к нему лицо. - А еще о том, как повсюду будут бегать дети.
- Да? И сколько детей?
- Много, - решительно сказала Молли. - Трое. Нет, четверо. Или пятеро. Знаешь, это очень важно, - она вдруг села на постели, силуэт ее фигуры резко выступал на фоне окна. - Когда я была маленькой, у меня всегда были Фабиан и Гидеон, я знала, что никто никогда не посмеет меня обидеть и что у меня всегда есть куда пойти. - она беспокойно теребила прядь волос, излагая мысли, которые, видимо, не давали покоя ей уже очень давно. - Я хочу, чтобы эти дети не чувствовали себя одинокими, если вдруг с нами что-то случится или просто мы станем ничего не понимающими тупицами. Дети не должны оставаться одни.
Артур притянул ее к себе.
- Наши дети никогда не будут одни.
- Правда?
- Правда, Моллипусенька.
1978
- С-с-сука, как же больно!
- А НУ НЕ СМЕТЬ ПРОИЗНОСИТЬ ТАКИХ СЛОВ В ЭТОМ ДОМЕ! А ВЫ ТРОЕ — НЕМЕДЛЕННО В ПОСТЕЛЬ!!
Три рыжие макушки высунулись из-за двери, за которой мальчишки не особенно умело прятались.
- Марш-марш! - мать дополнила приказание энергичным жестом и при этом палочкой чуть не ткнула Гидеону в ухо. Малыши понуро отправились наверх. Хорошо еще, что Фред и Джордж пока совсем маленькие и спят крепко, из пушки не разбудишь.
- Фабиан будет с минуты на минуту, - Артур в халате, надетом наизнанку поверх пижамы, вернулся в кухню.
- Спасибо, - ответил Гидеон и поморщился, когда Молли осторожно повернула его голову к свету. - А теперь ты не мог бы сказать своей жене, чтобы она перестала так орать, а то ей же потом сращивать мои лопнувшие барабанные перепонки… Ааау!
- А будешь жаловаться, вообще пожалеешь, что пришел, - закусив губу, Молли водила палочкой над лицом брата. - Тебе нужно было идти в Мунго.
- Дай мне зеркало.
- Гидеон, не на что там смотреть, - начал Артур. - Пока Молли не закончила работу…
- Дай. Мне. Зеркало.
Хозяева дома переглянулись, и Артур неохотно вышел в гостиную, чтобы вернутся с маленьким зеркальцем. Гидеон жадно вцепился в него, разглядывая то, что осталось от левой половины его лица.
Сначала он увидел обгорелые остатки кожи, свисающие со лба и щеки — их Молли еще не успела удалить. Потом — что-то розовое и пульсирующее. Смотреть правым глазом было неудобно, и он попробовал открыть левый. Когда розовая плоть задергалась, он понял, что смотрит туда, где раньше был его глаз.
Отшвырнув зеркало, Гидеон согнулся на табуретке, чувствуя, что его сейчас вырвет.
- Глаз, ох еб твою мать, у нас теперь два одноглазых аврора будет, - простонал он.
- Все с твоим глазом будет нормально, - раздраженно сказала Молли. - А ну подними голову. Артур, помоги мне. Глаз на месте, оплавилась кожа.
Перед глазами расцветали фейерверки, а ноющая боль стала такой сильной, что временами он забывал дышать. Гидеон скривился от отвращения, но даже это движение причинило адскую боль.
- Ебаная тварь, - прошипел он сквозь зубы.
- Сиди тихо, я почти закончила, обезболивающая мазь подействует через несколько минут.
Из гостиной послышался шум, и Молли увидела, как Гидеон напрягся всем телом, устремив взгляд на дверной проем. Его рука висела над бедром, готовая в любой момент выхватить волшебную палочку.
- Это Фабиан, - тихо, успокаивающим тоном сказала она, но брат схватил ее за запястье.
- Молли, Артур? - в подтверждение ее слов раздался голос из комнаты.
- Как звали плюшевого медведя, которого ты подарил Молли в детстве? - крикнул Гидеон.
- Морган, в честь Морганы.
Гидеон расслабил пальцы.
- Хорошо, входи.
Молли стояла посреди кухни, переводя взгляд с одного брата на другого. Фабиан застыл на пороге, не в силах отвести взгляд от изувеченного лица младшего.
- Ну, по крайней мере теперь у меня есть официальная причина не жениться, - невесело пошутил Гидеон, разводя руками.
- Что за глупости… - начала Молли, но Фабиан перебил ее.
- Где это произошло?
Гидеон безотчетным жестом попытался дотронуться до своей щеки: левая половина лица перестала чувствовать вообще что-либо, а от количества медицинских заклинаний и зелий у него кружилась голова. Молли хлопнула брата по пальцам.
- А ты не мог бы просто..? - он коснулся пальцем своего виска.
- Ты уверен?
- Так будет быстрее.
Фабиан сделал шаг вперед, на ходу доставая палочку.
- Стоять! - Молли выросла между ними, грозно уперев руки в боки. - Никаких сеансов легилименции на моей кухне! Ты, - она решительно ткнула пальцем в Гидеона, - среди ночи аппарируешь к нам домой, с лицом обожженным до кости, и плетешь дурацкую историю о внеурочных тренировках стажеров аврората, после которой тебе нельзя показываться в Мунго. Ты, - она повернулась к Фабиану и вперила в него разъяренный взгляд снизу вверх, - без единого вопроса о том, что случилось, являешься сюда и размахиваешь палочкой, не считая нужным ничего объяснять. Вы что, совсем за идиотку меня считаете?
В наступившей тишине раздалось позвякивание: Артур в углу кухни ковырял ложкой джем в банке. Всем своим видом хозяин дома умолял остальных присутствующих продолжать его игнорировать.
- Молли, - Фабиан примирительно поднял руку, - все сложно.
- Сложно?! - палец сестры уперся ему в грудь. - Сложно — это делать вид, что я живу в мире розовых цветов, когда над домом соседей расцветает Черная метка. Сложно — это смотреть на ваши таинственные рожи, когда вы вечером что-то замышляете, а утром читать сводки «Пророка» и выискивать там ваши имена.