Мисти ничего не сказала. Она лишь вздохнула и отвернулась от гуля, вызвав у того взрыв смеха. Однако он быстро успокоился и встряхнул головой:
– Так это правда, что ли? Понимаешь теперь, что я имел в виду, когда говорил о выдумывании бредовых историй?
– Жеребцов, вообще-то, было десять, – отвечала Мисти. – Мы зовём их Праотцами.
Единорожка всё ещё не верила:
– Если это и был социальный эксперимент, то весьма глупый. После появления первых поколений соотношение-то всё равно выравнялось. Когда начальное помешательство прошло, началась работа над программой размножения, дабы нам стать уверенными, что мы сможем выжить без вырождения половины населения в сельских кретинов.
– План размножения? – Лемон снова вскинул беднягу Левую. – И как он? Сработал?
– И весьма неплохо. Бывали, конечно, э-эм, случайности, но в целом генофонд оставался довольно чист, – Мисти улыбнулась. – Никаких двухголовых пони!
– Да, вышло куда лучше, чем на пустошах, – отвечал Лемон. – Видела бы ты сегодняшних коров.
– …коров?
– Да, их сейчас браминами называют, и лишь Богини знают, почему. Так та программа размножения до сих пор в силе?
– Наше стойло открылось неделю назад. У него, вообще-то, должны были быть сенсоры снаружи для измерения уровня загрязнения радиацией и токсинами, но они не уцелели. И лет пятьдесят назад Совет Стойла принял решение о начале исследований по выяснению возможности приёма каких-либо сигналов снаружи. Положительный результат был получен где-то год назад.
– Целый год, а открылись лишь неделю назад? – удивился гуль. – Осторожные у вас там ребята.
Мисти кивнула:
– Отдел по Исследованию Пустоши перебрал все обрывки трансляций, собрал команду аналитиков и в конечном счете проинформировал жителей Стойла о политической ситуации снаружи. Несколько месяцев прослушивания пропаганды Красного Глаза и передач диджея Pon3 сформировали некоторое представление о Пустошах. Как бы без него ощутили себя пони из Стойла, отправившиеся наружу, даже не берусь предполагать. Через некоторое время все жители получили доступ к радиотрансляциям с поверхности, однако непонятные нам темы всё ещё оставались… те же крышки, например. Диджей о деньгах-то особо не разглагольствовал. Несколько раз от него приходилось слышать, как Красный Глаз назначает награду за чью-то голову, но поскольку диджей всегда был на стороне свободного населения Пустошей, то он никогда не говорил об их величине или наименовании валюты.
Она посмотрела на своего компаньона-гуля:
– Да даже если бы мне и рассказали про крышки, я всё равно бы не поверила, что именно так называют на пустошах деньги. В смысле, крышки… правда, что ли? Да у нас в стойле наверняка аппарат есть, который их делает.
– Так вы информированы куда лучше, чем я представлял, – сказал Лемон. – И всё же вы серьёзно недооценили опасность здешних мест.
Мисти кивнула:
– Мы были в курсе политической обстановки, но не особенностей местной дикой природы. Совет и ОИП знали об этом куда больше, потому, видимо, и планировали невыносимо долго и тщательно. Но Биг Эпл, Спрей Пейнт и я – нам не хотелось ждать. Знаю, глупо это.
Поникнув, Мисти вздохнула:
– Биг Эпл и я, мы… не могли быть вместе. Из-за Программы. Мол, это "может быть опасно для будущих поколений". Нам-то это казалось полной чушью. Следующие поколения всё равно бы отправились покорять просторы наружного мира. Потому мы и сбежали. По пути нас перехватил Спрей и настойчиво заявил о своём желании идти с нами, мы его и взяли.
Уставившись перед собой полным сожаления взглядом, она медленно покачала головой:
– Мы даже оружия не захватили…
Лемон Фриск сразу помрачнел:
– Так ты своего любимого потеряла? Дискорд побери… а я тут потчую тебя своими двухсотлетними историями, когда у тебя такое? Я так сожалею.
Мисти решительно покачала головой:
– Не стоит. Беседы о таких случаях помогают нам преодолеть их, взглянуть на них более трезво.
Она бросила взгляд на Спрей Пейнта и понурила голову:
– Поверь, уж я-то знаю.
Поход продолжался. Солнце в который раз подмигнуло из-за облачной завесы, и Кэпсуорт подошёл к Лемону, чтобы обсудить текущую ситуацию.
– Как думаешь, тут безопасно, чтоб лагерь разбить? – спросил единорог.
– Когда мы с Мисти здесь шли, нас никто съесть не пытался.
Кэпсуорт усмехнулся:
– Без обид, но будь я хоть рейдером-каннибалом, я б всё равно гуля есть не стал.
– Но я не думаю, что радигатора это остановит, – заключил гуль, мысли о его поедании кем-то ничуть его не пугали. – Хотя радтараканы и держатся от меня подальше. Наверное, из-за моей некроауры. А дискорд возьми, да она даже и на большинство пони влияет.
Он бросил взгляд на кобылу, стоявшую близ него:
– Но, к сожалению, не на всех.
Мисти лишь ухмыльнулась в ответ.
Кэпсуорт кивнул:
– Ну что ж, похоже, в чистом поле будем лагерь разбивать. И надеяться, что поблизости не окажется никаких тварей. Я скажу парням, чтоб подежурили. Я ж думаю, подсобить ты им можешь?
– Да без проблем, – ответил Лемон. – Я всё равно не сплю.
Мисти удивлённая повернулась к нему:
– Не спишь? Но ты же заселялся в гостиницу вместе с нами.
– А ещё я не хочу оставлять друзей без присмотра в непонятной гостинице незнакомого городка.
Мисти одарила гуля благодарным взглядом:
– Спасибо.
* * *
Установив палатки, группа расселась перед разведённым костром. Огонь отпугивал радтараканов, да и дозорным так было легче разглядеть угрозы покрупнее. Оставалось лишь надеяться, что он не привлечёт рейдеров.
Спрей Пейнт улёгся рядом с Мисти лицом к костру:
– Ну что, народ?
– Ты сегодня что-то много с Кэпсуортом говорил, – заметила Мисти.
Спрей улыбнулся:
– Ну да. И среди прочего он спросил, так ли уж я хочу потом остаться с вами.
Глаза Мисти округлились:
– Что?! Ты ведь не собираешься передумывать, я надеюсь?
– А почему бы и нет? – ответил жеребец. – Ему и вправду нужна помощь, я-то знаю, я уже поработал день в его магазине.
Он взглянул на Мисти:
– А кроме того… Я ведь так и останусь лишь влюблённым дурнем, если пойду с вами. Ты-то точно должна это понимать.
Печальная серьёзность появилась на лице Мисти:
– Но… ты же единственный мой друг…
Но вдруг осознав, что она говорит, единорожка взглянула на Лемона и вздохнула:
– Ты прав, Спрей. Прости. Мне правда очень хотелось бы быть тебе больше, чем другом, но в жизни мало чего происходит так, как нам хочется.
– Да не парься, Ржавая. Переживу как-нибудь, – улыбнулся Спрей Пейнт.
– Не называй меня так, ты, Краскопульт! – с наигранной обидой воскликнула Мисти.
– Что, теоретик диванный, правда глаза режет? – отбивался Спрей Пейнт. А Лемон про себя отметил, что подобные спарринги, вероятно, весьма часто происходили ещё и в Стойле.
– Поумней ничего не придумал? – Мисти залилась хихиканьем. Вскоре к ней присоединился и бирюзовый пони, а щекотание боков лишь ускорило это.
– Нечестно! – бросил Спрей Пейнт. – Ты этим копытом в гуля тыкала!
– Вот и отлично! Может и ты помягче станешь!
– А если я не хочу?
Спрей стал щекотать Мисти в ответ, и вскоре дружеский спарринг превратился в приправляемые смехом катания по земле.
Но вот пара уже утихомирилась, оставшись просто лежать на спинах.
– Спасибо. Мне этого так не хватало, – произнесла Мисти.
С печально-радостным выражением лица Спрей ответил:
– Знаю, Мисти. Знаю, – он снова перевернулся на живот и уставился на костёр. – И именно поэтому я должен уйти.
Мисти кивнула:
– Понимаю. Не должна я была тогда позволять тебе идти с нами.
– Видимо, да, – отвечал Спрей. – Но если подумать, что из-за этого в пасти того радигатора могла погибнуть ты, то мне кажется, я всё-таки не зря пошёл с вами.
Мисти перевернулась на живот и примостила голову на передних копытах:
– Спасибо.
Лемон глядел на эту пару, и наконец понял природу такого их взаимодействия:
– О-о, какая молодость, сколько, э-э, жизни!
– А каково было жить в Стойле Один? – спросил его Спрей. – Скучно-то, наверное, было, двести лет там сидеть?
– Да, становится скучно. Хотя способы борьбы со скукой находятся всегда. А один из них, как я слышал, весьма распространён среди Стойл, да и на Пустоши тоже.
– И это… – начала Мисти, понимая, что гуль сам ничего не скажет, если его не спросить.
– Музыка, – отвечал тот. – И, кстати, я не думаю, что кто-либо из довоенных артистов сможет сравниться по объёму репертуара с Жизнерадом Бодрым [5].
– А диджей Pon3 его песен вроде бы никогда не ставил, – ответил Спрей Пейнт.
Лемон улыбнулся:
– И неудивительно, их же никогда и не записывали. Жизнерад просто продолжает оставаться в живых, чтобы петь их. Да я думаю, что диджей бы их крутить и не стал – тематика их обычно довольно депрессивна. На каждом из нас лежит тяжесть ужасов войны, и так певец просто справляется со своей.
– Помнишь какую-нибудь? – спросила Мисти.
– А что? Хочешь, чтоб я спел?
– Да.
– В таком случае вынужден тебя разо…
Заметив выражение лица Мисти, Лемон остановился на полуслове. Она не клянчила, не выпрашивала – ей просто очень хотелось услышать песню гуля. Лемон вздохнул:
– Что ж, ладно. Голос у меня далеко не певческий, но я постараюсь.
И жеребята и кобылки
Не помнят игр минувших лет,
И храбрецов, что сердцем пылки,
Смерть забрала давно, их нет.
Взглянув на край, что процветая
Когда-то жил, даря мечты,
Эквестрия, спрошу тебя я,
Страна, жива ещё ли ты?
Лишь ощутив разрухи ветер,
Узрев зелёный смерти жар
И в розовости канув сети,
Что всё вокруг забрала в дар
Взглянули вновь мы, но в итоге
Той бывшей мирной жизни тьмы
Одно сверкает в мыслей стоге:
А сами ещё живы ль мы?
По пустошам теперь скитаясь,
Покрытым пылью долгих лет,
Доверья ищем хоть бы завязь,
Где уж гармонии букет.
Но как заглянешь в города те,
Что пережили смерти дни,
То кровь кого-то на асфальте
Тревожит – живы ли они?
Заметка: Следующий уровень
Новая способность: Дарящий покой
Отныне положительный рост кармы будет наблюдаться каждый раз, когда вы надлежащим образом хороните умерших, будь то недавно погибшие, гули или же жертвы Великой Войны.
День четвёртый
Оживая в грёзах
находишь лишь кошмары прошлого
Полуденные грёзы были единственно доступным гулю подобием сна. День еще не настал, но Лемону это не мешало. Потерявшись в мыслях, глядя перед собой, он позволил своему разуму скользить по закоулкам памяти.
И тот неотвратимо соскользнул в пропасть.
~~~
Паника.
Лемон Фриск не спускал взгляда с потока пони, рвавшегося к двери Стойла.
– Сохраняйте спокойствие! – крикнул он, полный решимости сохранить порядок и в то же время спокойный за свою семью, уже попавшую внутрь. – Успеют все. Время ещё есть.
Он был специалистом по экстренным ситуациям, а это-то как раз и была очередная экстренная ситуация. Пусть и не связанная с вечеринками, вводом в эксплуатацию спрайт-ботов или предотвращением террористических актов сторонников зебр, но и не становившаяся от этого менее экстренной. И будь он проклят, если позволит всему этому впервые обратиться в хаос.