— Такая возможность не исключена, — заявил Спок, и если Джиму всю дорогу, пока они шли сюда, казалось, что друг более чем холоден по отношению к нему, то эта холодность не шла ни в какое сравнение со взятым им сейчас ледяным тоном.
Сделав глубокий вдох, Джим решил вмешаться, пока всё не зашло слишком далеко.
— Хорошо, — начал он бодро, чувствуя, как на нём скрестились взгляды трёх человек, стоило ему вставить слово; он притворился, что ему это безразлично, чему способствовали годы практики и сильная воля, — ну, я здесь не один, кому хочется узнать, чем мы здесь собираемся заняться. Итак, каков план?
— У вас есть тренировочный или спортивный зал, который не используется членами экипажа?
Поборов мысли, сами собой вспыхнувшие в его мозгу в поисках цели, скрывающейся в этом запросе, Джим кивнул и сказал:
— Думаю, у нас найдётся то, о чём ты спрашиваешь. Не скажешь, зачем он тебе понадобился?
— Не прямо сейчас, — выдохнул Хан, но это не было прямым отказом, и Джим пока не стал настаивать.
Спок и Маккой были настроены не так благосклонно и оба воспользовались случаем выразить своё неудовольствие.
— Я дал разрешение Джиму прийти сюда сегодня, но я не я могу позволить ему шататься по всей «Энтерпрайз», когда ещё двух дней не прошло с тех пор, как он пришёл в себя, да ещё сам успел устроить себе приключение, — заявил доктор, скрестив руки на груди и приняв такой же хмурый вид, какой у него был при первом знакомстве с Джимом.
— Вопреки моему собственному мнению, я не стал возражать, чтобы капитан явился сюда, как только он объяснил мне причину, стоящую за его решением. Однако я не могу и не собираюсь попустительствовать, давая тебе доступ к остальному кораблю и экипажу.
— К счастью, здесь не вы принимаете решения, — заметил Хан.
И хотя Джима взбесило, в какое затруднительно положение поставил его Хан, но он не мог не восхититься той ловкостью, с которой тот вывел из себя Спока, зная, что ему грозит, зайди он дальше хотя бы на волосок. Джим сам однажды проделал такое и больше никогда не пожелал бы повторить подобный опыт, и не только потому, что опасался за целость своей шкуры.
— Если все мы закончили надувать щёки и выяснять, кто самый крутой альфа-самец в этой комнате, — проговорил Джим, — то, может, вернёмся к предмету нашего обсуждения? Каким образом мы собираемся защитить подвернувшегося под руку, ни о чём не подозревающего рядового от готовой рвануть в любую секунду бомбы, в которую я превратился? — Джим понял, что Хан опять собирается ответить уклончиво. — Если ты действительно собираешься покинуть эту камеру, то прояви немного больше доброй воли и начинай сотрудничать.
— Я буду злить вас, капитан Кирк, — бесстрастным голосом проговорил Хан, — а вы попытаетесь не прикончить меня.
Глава 11
— Погоди минуту, — Джим не смог сдержаться и недоверчиво рассмеялся. — Таков твой грандиозный план? — он покачал головой, показывая, насколько разочарован. — Спок мог бы справиться с этим.
— Ммм, нет, потому что как бы сильно вы не злились, вы никогда не позволите себе нанести вред тому, кого считаете членом семьи, но, помимо этого, остаётся невыясненным вопрос о вмешательстве в вашу физиологию. На данный момент мы знаем слишком мало о том, насколько серьёзные изменения оказала на вас моя кровь. Может, вы стали сильнее, может — нет, но скажите мне, Кирк, вы действительно хотите сделать такое открытие, атакуя одного из самых близких вам людей?
Джим не мог понять, какое из овладевших им чувств сильнее: беспокойство или восхищение тем, как точно Хан разобрался в его характере, основываясь на нескольких кратких встречах. Он привык к тому, что его не понимают, и даже был этим доволен, потому что у него было не так много преимуществ, и если дела шли плохо, ему приходилось использовать самые сомнительные из своих талантов, идти на обман, лишь бы уберечь себя и своих близких. И теперь он понятия не имел, что можно противопоставить такой невероятной проницательности. Зачем ему понадобилось такое пристальное изучение, такой глубокий анализ? Надо ли переживать по этому поводу? Он тщательно избегал взглядов Спока и Маккоя, зная, что прочтёт в их глазах.
Иногда ему приходится пренебрегать фактами и полагаться на своё чутьё, и в то время как здравый смысл подсказывал ему держаться как можно дальше от Хана и его предложений, Джим не мог избавиться от мысли, что если поступит таким образом, то совершит огромную ошибку.
Так что Джим Кирк сделал то, в чём ему не было равных: он пренебрёг опасностью и понадеялся, что не зайдёт слишком далеко и не погубит себя.
Он покинул своих верных друзей, которые стояли по бокам от него, и подошёл к панели управления от камеры Хана, проигнорировав раздавшиеся с двух сторон возражения. Когда разделявший их с Ханом барьер исчез, он вошёл внутрь и посмотрел прямо в глаза этому человеку, пытаясь показать ему, что говорит со всей серьёзностью.
— Я думаю, мне не нужно говорить, что я с тобой сделаю, если ты только подумаешь о том, чтобы причинить вред хотя бы одному члену моего экипажа.
Хан широко улыбнулся, будто на время поднял занавес, скрывающий от всего мира его подлинные мысли и чувства, но ничего не сказал. Большую часть времени люди видели лишь то, что Хан сам хотел показать, но несколько раз Джиму неосознанно удалось заставить его показать своё истинное лицо. Сейчас он был сбит с толку, хотя уверенность в том, что он принял правильное решение, укрепилась.
Протянув для приветствия руку, Хан ответил:
— Думаю, то же самое, что я сделал бы с тобой, если бы ты причинил вред члену моего экипажа.
Джим медленно опустил взгляд на протянутую ему руку. Он по своему опыту знал, какой сильной была эта рука, с какой лёгкостью она спасает и убивает, но до сих пор ему не довелось узнать, какова она в таком обыденном и повседневном деле, как рукопожатие. Он испугался, поняв, что действительно хочет это узнать. Под раздавшиеся за его спиной громкие крики Спока и Боунза он протянул навстречу свою.
Трудно было поверить, что, сжав руку Хана в своей, он почувствовал, словно зашёл в надёжную гавань.
Глава 12
Все четверо покинули карцер в напряжённом молчании. Маккой и Спок наконец оставили многочисленные попытки убедить Джима в том, что принять план Хана — плохая идея. Они миновали коридор и вошли в турболифт: Хан и Джим без промедления, Маккой и Спок неуверенно, практически не скрывая, что им совершенно не хочется находиться в таком ограниченном пространстве с человеком, действия которого привели к гибели их друзей, и не принимая во внимание тот факт, что другие его действия в конечном счёте позволили вернуть Джиму жизнь.
Но всё же все они вошли внутрь, и поездка до указанной Джимом палубы, к счастью, оказалась короткой. Когда двери лифта открылись, Джим пошёл вперёд, указывая дорогу к спортзалу, который экипаж не жаловал своим присутствием, в основном потому, что он располагался довольно далеко от жилых кают офицеров. Другие залы были расположены гораздо удобнее, и он обычно старался побывать в каждом из них, чтобы пообщаться с экипажем в неформальной обстановке, но время от времени ему хотелось побыть наедине с самим собой, и в таком случае он посещал этот спортзал.
Задержав Джима у входа в зал, Маккой взял его за плечо и отвёл в сторону. И хотя хуже ничего нельзя было придумать, Джим велел Хану и Споку зайти первыми. Не поубивают же они друг друга, пока он с Боунсом постоит снаружи, ведь так? На всякий случай он попросил друга поторопиться.
— Джим, я действительно прошу тебя подумать ещё раз. Это действительно хорошая идея? — спросил Боунз не своим обычным нарочито грубым тоном, но очень серьёзным и полным заботы, так что Джим не мог бы ответить что-то иное, кроме чистой правды. Свою роль сыграл разговор, состоявшийся между ними утром, к которому он мысленно возвращался весь день. Для них обоих, не жалеющих друг для друга подколок и прячущих привязанность за сарказмом, открытый разговор о чувствах, которые они прятали ото всех и каждого — Джим за отчаянным оптимизмом, Боунз за сварливым пессимизмом, — был редкостью и всегда оставлял глубокий след.
— Может, и нет, — признал Джим, — но иногда мы должны делать то, чего опасаемся, чтобы предотвратить то, чего на самом деле боимся.
Боунс всмотрелся в его лицо, выискивая там что-то, известное ему одному. Затем он медленно кивнул.
— Ну, тогда ладно.
— Да? — спросил Джим.
— Да.
Сказав это, его друг развернулся и вошёл в спортзал. Через несколько секунд Джим последовал за ним.
Войдя внутрь, он увидел следующую картину: Спок и Хан стояли нос к носу, сверля друг друга взглядами, сжав зубы, их позы кричали о готовности вступить в схватку.
Подчёркнуто покашляв, Джим сделал ещё несколько шагов и заметил:
— Вы знаете, забавно, но я был уверен, что мы собирались иметь дело с проявлениями моей агрессии, а не вашей.
Хан повернулся, чтобы взглянуть на Джима, затем снова посмотрел на Спока, который по-прежнему не сводил с него глаз. Хан поднял бровь, как бы спрашивая, что Спок намерен делать теперь.
Напряжение между ними всё росло, и Джим подумал, не придётся ли им с Боунсом силой выводить старшего помощника из комнаты. За секунду до взрыва Спок коротко и резко кивнул, заставил себя отойти и встать у дальней стены.
Маккой и Джим обменялись многозначительными взглядами, после чего доктор подошёл к Споку и встал около него, оставив Джима и Хана посреди комнаты в нескольких метрах от двери.
Успокоившись и взяв себя в руки, Хан наклонился, чтобы разуться и снять носки, после чего он стянул через голову стандартную звезднофлотскую чёрную форменку, обнажив мощный незагорелый торс с хорошо развитой рельефной мускулатурой. Когда он выжидающе посмотрел на Джима, тот поймал себя на том, что пялится, и поспешил снять обувь. Он остался в старенькой серой футболке, которая сохранилась у него со времён учёбы в Академии.
Хан с довольным видом направился к одному из лежащих на полу матов. Джим поспешил присоединиться к нему.
— Итак, — начал Джим, — я полагаю, ты собираешься…
— Хватит болтать.
— Что?
— Ты слышал меня, Кирк, — продолжил Хан таким же резким тоном. — К несчастью, у тебя очевидные проблемы с умением слушать. Люди могут повторять тебе одно и то же до посинения, но ты не услышишь их слова до тех пор, пока они не скажут то, что ты хочешь услышать.
— Эй, это не так!
— Это правда, — настаивал Хан. — Ты просто не хочешь этого замечать. Ты полагаешь, что можешь изменить реальность без отягчающих последствий, но ты ошибаешься. Адмиралтейство пыталось научить тебя этому, сняв тебя с поста капитана, но тогда вмешался Пайк, поручившись за тебя ещё раз. И таких случаев полно в твоём личном деле.
— Ты читал моё личное дело?
— Как ты думаешь, Кирк, — проговорил Хан, — разумеется, я читал твоё личное дело. Я прочёл все личные дела старших офицеров, имеющих отношения к событиям, предшествующим моему возвращению. Включая дело покойного Кристофера Пайка.
Кровь отхлынула от щёк Джима, когда Хан опять упомянул имя его наставника.
— Ты не имеешь права говорить мне это. Не смей даже упоминать его имя.
— Почему нет?
Джима затрясло от охватившего его холодного бешенства. Он сжал руки в кулаки, пытаясь сохранить самообладание, даже когда прорычал:
— Ты знаешь, почему.
— Верно, — согласился Хан таким тоном, будто констатировал исторический факт или пересказывал математическую теорему, а не говорил о смерти другого человека.
Внутри Джима словно переключатель щёлкнул, когда Хан упомянул о смерти Криса с такой небрежностью, поскольку тяжесть этой потери нисколько не облегчилась, несмотря на все те события, в центре которых он оказался.
Он кинулся на противника, и оба они оказались на полу. Усевшись на Хана и сдавив бёдрами его бока, он надавил одной рукой на его плечо, а другую занёс для удара. За секунду до того, как его кулак нашёл цель, чужая рука обхватила его запястье, осторожно, но крепко, остановив движение руки. Джим попытался вырваться из захвата, но не смог. Он попытался другой рукой сдавить Хану горло, удерживая равновесие лишь бёдрами, но и эта попытка была предвосхищена и парирована.
Джим нацелился ударить Хана в лицо головой и сломать ему нос, но в тот же миг Хан опрокинул его на спину и оседлал. Сидя на нём, Хан пресекал малейшую попытку вернуть доминирующую позицию — если так можно назвать ту, с которой они начали, — и Джим рычал, более всего желая, чтобы всё закончилось избитым Ханом, истекающим кровью на мате.
— Давай, Кирк, — проговорил его мучитель, — ты способен на большее.
— Подожди минутку, и получишь сполна, — пообещал ему Джим.
— Нет, не думаю, что ты способен на это. Во всяком случае, до тех пор, пока не поймёшь, что делаешь неправильно.
Раздражённо фыркнув, Джим выпалил:
— Я не принял в расчёт твою силу, и я поспешил, что дало тебе возможность одолеть меня. Это что, тренировка?
— Да, и ты совершенно забыл, какого рода тренировка, — констатировал Хан, добавив в голос неодобрения. — Твоя скорбь так легко затуманивает твой разум?
Джим замер, глядя на Хана и чувствуя себя рассерженно-озадаченным.
— Так и есть, — пришёл к заключению Хан. — Именно этим тебя взбесил адмирал вчера, не так ли? — Хан помолчал. — Он сказал что-то об адмирале Пайке? — предположил он.
При упоминании адмирала Комака Джим наконец вспомнил, с какой целью они здесь находятся. Как могло случиться, что он совершенно об этом забыл? Он знал, что Хан попытается его разозлить, но он и не сдерживался, полагая, что получит какие-то объяснения и подсказки, как легче справиться. Вместо этого Хан начал с того, что поднял такую тему, которая гарантированно била его прямо в сердце. Он опять вспомнил эпизод в карцере, когда понял, насколько хорошо Хан его знает, и почувствовал себя круглым дураком. Конечно, это могло объяснить такие ситуации, как та, в которую он сейчас попал, когда Хан будет пользоваться всеми инструментами, оказавшимися в его распоряжении, чтобы вызвать у Джима точно такую реакцию, на которую он рассчитывает.
Продолжая переживать, что он пошёл у Хана на поводу, всё ещё задетый его замечаниями о неумении выслушивать приказы или советы, а особенно — той лёгкостью, с которой Хан говорил о смерти Криса, Джим выдавил: «Да».
— Скажи мне, — проговорил Хан сосредоточенно, — почему тебя так расстраивает смерть этого человека?
— Он был моим другом!
— Нет, — Хан медленно выдохнул, — ясно, что здесь кроется что-то большее. Даже ты, вспыльчивый и импульсивный, не стал бы носиться по космосу, рискуя развязать войну с клингонами, из-за смерти своего друга. Ты Джеймс Т. Кирк, капитан звездолёта «Энтерпрайз», назначенный на эту должность в поощрение за действия, предпринятые после гибели Вулкана, и это чувствуется в каждом принятом тобой решении, включая акцию на Нибиру, потому что ты и все твои подчинённые давно считают себя мёртвыми. Так что должно быть ещё что-то, кроме сказанного тобой. Что на самом деле заставило тебя начать охоту на меня, Кирк?
С трудом выдавливая из себя слова, Джим позволил выйти наружу той правде, которая терзала его душу с той секунды, как он увидел тело Криса — бледное, неподвижное и залитое кровью, после того, как он не смог нащупать его пульс.
— Это моя вина. Крис был адмиралом, меня сняли с должности, и ему пришлось вернуться, чтобы занять моё место. Его не было бы в том зале, если бы не я.
— Ты заблуждаешься.
— В самом деле? — возразил Джим. — В чём?
— Ты должен справиться с чувством вины, если собираешься идти дальше. Эта слабость позволяет мелочным ограниченным людишкам ставить тебя на колени. Ты виновен в его смерти не более, чем любой другой на том собрании, — продолжил Хан. — Вина лежит на мне, — он помолчал. — Пусть это ничего не изменит, Джеймс Кирк, но всё же я прошу у тебя прощения за то, что ответственен за убийство члена твоей семьи.
Джим не знал, что на это ответить. Прощаю? Ни за что. Возможно, он лучше понимал теперь поступки Хана, но главного не изменить: они привели к гибели тех, кого Джим любил. Вместо того чтобы попытаться ответить, Джим с осторожностью спросил: