— Не видел. Черт, Драко, там, за дверью, сейчас состоялся очень странный разговор!
— Да? — Малфой присел на краешек кровати и, нагнувшись, принялся шарить на полу. — И что говорили?
— Меня хотят устранить из замка, — таинственным голосом начал Гарри. — Или убить, например.
— Герми, ты Рона не видела? — Джинни вылетела из спальни и, обнаружив, что не надела лифчик, пулей умчалась обратно. Отвлеченная от чтения, Гермиона недоуменно повертела головой и, никого не заметив, вновь погрузилась в книгу с головой, как читатель-водолаз.
— Ну, так не видела Рона? — Уизли вернулась и, поправляя прическу, съехала вниз по перилам. — У меня к нему важный разговор.
— У меня к тебе тоже, кстати, — ответила Грейнджер после секундной заминки. Отложив книгу в серебристой обложке в сторону, она внимательно посмотрела на подругу. — Джинни, присядь. Ты в курсе, что Рон хотел использовать на тебе приворотную хрень близнецов? — начала Гермиона прямо, решив, что в сложившейся ситуации лучше не увиливать.
— Что?
— Что слышала. Я, конечно, не имею права ввязываться в ваши отношения с братом, но это, по-моему, чересчур, — Гермиона говорила, а Джинни тихо фигела от слов подруги, периодически недоуменно моргая. — Не думаю, что инцест…
— ГЕРМИОНА!
— Да что? — раздраженно вопросила Грейнджер, возмущенная тем, что ее перебили. — Я всего лишь предупреждаю о том, что твой брат пытается до тебя…
— Всем привет!
В гостиную вошел довольный и отъевшийся на кухне у домовых эльфов Уизли. После завтрака он частенько бегал туда, и там Добби накладывал ему тройную порцию, не жалея продуктов.
— Че вы такие серьезные? — не понял Рон выражений на лицах девушек. — Что-то случилось?
— Рон, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — тихо произнесла Джинни. — Можно тебя на минуточку?
— Эм… можно. А что?
— Пойдем в спальню.
Не обращая внимания на то, как вытянулось лицо у нафантазировавшей себе пошлостей Гермионы, Джинни взяла брата за руку и потащила в мужскую спальню, в которую девушкам, в отличие от обратного, был разрешен доступ. В голове у девушки витали странные мысли, а руки чесались оторвать брату яйца – но вдруг Рон найдет объяснение тому, что…
— Рон, у тебя есть девушка? — осторожно вопросила Джинни, закрывая двери в спальню. Уизли смутился, а щеки его стали пунцовыми, словно спелые помидоры.
— Девушка? А зачем? У меня есть Гарри…
— Рон! Что за бред? Гарри – парень Гермионы, и не думаю, что она готова делиться с тобой! И вообще, с каких пор ты влюбляешься в слизеринцев?
— Я любил его всегда! С первого курса! С первого взгляда! — начал орать Рон. Спящий до этого Невилл (суббота, все дела, а он вчера и так всю ночь травологией занимался) подскочил на кровати, увидел брата и сестру, что стояли возле дверей, понял, что на нем нет трусов, и со скоростью света вернулся обратно под одеяло.
— Замолчи, — Джинни начинала раздражаться. — Скажи, что это за приворотная хрень, о которой говорила Гермиона?
— Фред и Джордж присылали одно из своих изобретений… — тут Рон смутился. Он вдруг понял, что Джинни знает, для каких целей он выпросил у братьев Магнит, и просто требует чистосердечного. — Попросили протестировать заодно, раз уж я им воспользуюсь…
— И как? Удачно? — холодно поинтересовалась Джинни.
— Не совсем. Оно… оно испортилось, — выдал Рон тихо. — Джинни, я, правда, не думал ничего такого! Просто…
— Просто хотел испытать это изобретение на мне, я в курсе, — сообщила Джинни, смотря на притихшего брата с укором. — Рон Уизли, ты – гандон.
— Может, вы пойдете в другое место разбираться? — завопил тут с кровати Избранный. — Я спать хочу!
— Невилл, заткнись! — хором ответили брат и сестра. Невилл покорно замолчал, что-то пробормотав себе под нос про всякие рыжие гандоны.
— В общем, мне все ясно, Рон, — закончила Джинни и открыла дверь, чтобы покинуть спальню.
— Джинни!
— Отвали, — и девушка захлопнула дверь прямо перед носом Рона. Уизли остался наедине с сонным и ничего не понимающим Невиллом. На душе было хреново. Теперь сестра считает его конченым извращенцем, который хочет ее… хочет ее, в общем.
«Пойду, напьюсь», — решил Рон.
Тогда он еще не знал, чем это может кончиться.
Знал бы – спрятался в углу комнаты и тихо поскуливал, однако, как говорится: не судьба.
====== 6. Нервы ======
Вечером Рон не вернулся из Хогсмида. Уже пестрые огоньки первых звезд отразились на зачарованном потолке Большого зала, хмурый и молчаливый Хагрид, покормив Клыка, завалился спать, положив под голову свою гигантскую ручищу и захрапев, а Филч начал свой вечерний обход, привычно ругая полтергейста Пивза за сброшенные навозные бомбы на третьем этаже. А Рона Уизли все не было.
Замок, казалось, спал. Но все же, имелись и те, кому этой ночью было не до просмотра сновидений. Гарри, Гермиона и Джинни, как и за три часа до этого, сидели в гостиной Гриффиндора и ждали. Когда же магловские наручные часы, оставленные кем-то из первокурсников на диване, показали ровно двенадцать, у Джинни сдали нервы, и она заплакала – тихо, горько, поскуливая, словно побитый щенок. Остальные еще держались, но атмосфера действительно была угнетающей. Наверняка в таком же состоянии находилась и Парвати, накануне оставшаяся без подруги.
— Ну чего ты, — обращаясь к Уизли, пробормотала Гермиона, сама жутко волнующаяся, но все еще держащая себя в руках. — Вернется Рон… Ну не мог же он просто пойти и умереть! Ой… — Гермиона прикусила язык, ругая себя за неосторожные слова. Благо, что Уизли не придала значения высказыванию подруги, находясь в состояние крайнего отчаяния.
— Это все я виновата, — сквозь слезы запричитала рыжеволосая. — Если бы я не поругалась с ним, он бы никуда не ушел. Это я-ааа… — Уизли зарыдала, утыкаясь в плечо Гермионы. Та осторожно принялась поглаживать девушку по волосам, тихонько вздыхая и пряча слезы. Гарри нахмурился.
— А тебе не кажется, что пропажа Рона как-то связана с исчезновением Лаванды? — глухо спросил он, крепко погруженный в раздумья. Ни к кому Поттер, собственно, не обращался, и вопрос этот был лишь побочным результатом хаотического мельтешения мыслей в голове слизеринца, но Гермиона приняла этот вопрос в свой адрес.
— Возможно, но не факт, — девушка незаметно для Джинни достала волшебную палочку и что-то прошептала. От палочки оторвалась маленькая красная искорка и Джинни начала понемногу затихать. Поттер мгновенно оторвался от раздумий и восторженно посмотрел на Гермиону, приподняв уголки губ в полуулыбке.
— Откуда ты знаешь это заклинание?
Девушка открыла было рот, чтобы ответить, но тут портрет Большой Дамы отодвинулся и в гостиную вошла смертельно бледная Мак-Гонагалл. Вид у нее был, мягко говоря, весьма потрепанный – она только что прочесывала окрестности замка в составе группы учителей.
— Мистер Поттер, что вы здесь делаете? — нахмурила брови Мак-Гонагалл, заметив слизеринца в неположенном месте. Тот вскочил, немедленно намереваясь уйти, но рука Гермионы притянула Поттера за край мантии назад на диван. Гарри покорно сел, бросив многозначительный взгляд на преподавателя.
— Профессор, пусть Гарри побудет тут. Пожалуйста. Так… легче. Да и не в этом сейчас дело. Есть какие-нибудь новости? — резко сменила тему Гермиона, посмотрев на женщину с мольбой. Мак-Гонагалл, мгновенно забыв о Поттере, отрицательно покачала головой.
— Никаких, мисс Грейнджер. Рон Уизли словно бы бесследно исчез. Он точно пошел в Хогсмид? Кому он сказал об этом перед уходом?
— Невиллу, профессор, — ответила Гермиона тихо. Слова Мак-Гонагалл пробудили в ее сердце дремлющее до этого отчаяние. — Он сказал об этом Невиллу Долгопупсу.
— Где сейчас Невилл? — спросила Мак-Гонагалл и, не дожидаясь ответа Гермионы, зашагала к лестнице, ведущей в мужскую спальню.
— Он спит… — растерянно сообщила Гермиона в пустоту.
Джинни опять всхлипнула. Поттер же раздраженно передернул плечами, поджав губы. Сейчас ему вдруг захотелось курить, но Драко с его сигаретами – и откуда он их тут берет? – не было рядом. Впрочем, потравить здоровье он еще успеет. Сейчас в голове Поттера зарождалась мысль, весьма важная, относительно последних событий, и Гарри намеревался поведать ее сегодня утром. Главное – не уходить с места происшествия. Для Поттера это было принципиально, а еще он не хотел бросать тут Гермиону… ну, и Джинни тоже.
— Гермиона, я могу сегодня переночевать тут? — спросил Гарри у девушки, что до этого сидела в некоем ступоре, вогнанная туда отчаянием.
— Да, конечно, — тихо ответила Гермиона, не поворачивая головы и не выражая никаких эмоций. — В моей комнате ты сможешь переночевать без проблем, Гарри.
Поттер кивнул, вновь погружаясь в раздумья. Он любил думать – жаль только, что информации, как таковой, не было вовсе, и объединять пазлы общей картинки представлялось практически невозможным.
Тем временем, пытаясь унять нервный клокот сердца, Минерва распахнула дверь в мужскую спальню. Женщина намеревалась узнать все возможное, чтобы расставить все точки над «i»… ведь что ей делать, она не знала. Ученики начали пропадать – один за другим, Хагрид уволился с должности преподавателя по Уходу… из Хогвартса ушел Дамблдор…
«О, Мерлин, директор Дамблдор, почему вас нет тогда, когда вы так нужны?!»
— Мистер Долгопупс, Невилл, проснитесь!
Подойдя к кровати гриффиндорца, Мак-Гонагалл положила руку на плечо парня, пытаясь разбудить храпящего мальчика-который-невилл. Тот толком и не шелохнулся – лишь волосатая нога, доселе торчавшая из-под одеяла, высунулась чуть далее, демонстрируя, что кроме ноги, у Невилла есть кое-что еще волосатое. Минерва скривилась.
— Невилл! Просыпайтесь! Произошло нечто ужасное! Вы не надели трусы! — выдала Мак-Гонагалл и лишь потом задумалась над тем, что она только что произнесла.
Долгопупс, осознав, что профессор Мак-Гонагалл, нависшая над ним, ему не снится, мигом вскочил в постели. Обнаружив отсутствие прикрывающего элемента одежды, Долгопупс, недолго думая, выпрыгнул в окно вернулся обратно под одеяло и мелко задрожал. Да что это такое! Почему ему, победителю Волан-де-Морта, не дают спокойно поспать?
— Мистер Долгопупс, что именно вам сказал Рон перед уходом? — строго спросила Мак-Гонагалл. Невилл посмотрел на нее охуевающим взором и начал окончательно пробуждаться, силясь вспомнить последний свой разговор с Уизли.
— Я… Он…
Нет, Долгопупс не поддерживал позицию Малфоев, но когда дело касалось семейства Уизли, тут он был согласен – рыжие приносят одни неприятности. Чего стоит только одна Джинни на втором курсе!
— Гарри, ложись, я постелила тебе, — Гермиона кивнула на стоящую в углу комнаты раскладушку. Поттер задумчиво посмотрел на голубое одеяло с зайчиками, почесал подбородок и выдал:
— А я думал, мы будем спать вместе. Разве не так, Гермиона?
— Но… я… Я даже как-то не задумывалась об этом, Гарри, — Грейнджер растерянно посмотрела на слизеринца, чуть нахмурившись. — А ты хочешь?
— Хочу ли я чувствовать тепло родного и, по возможности, обнаженного тела под боком, всю ночь? Нет, что ты, Гермиона! — Поттер почувствовал резкий приступ раздражения и судорожно выдохнул, приводя себя в хладнокровное состояние. Последние события, действительно, очень сказывались на нервах, но не стоит поддаваться на провокацию этого. Гермиона не виновата, что все так сложилось – глупо отыгрываться на ней. — Да, Герми, я хочу спать с тобой.
— Обнаженного?.. — казалось, Гермиона словно смаковала слово, интерпретируя его по-своему. — Ты сказал…
— Да, любимая, — ответил Поттер, подойдя ближе. — Я именно так и сказал.
Пользуясь тем, что рациональное мышление Грейнджер отключено начисто, Гарри приобнял ее за талию и медленно повел в сторону большой кровати. Девушка мелко дрожала, смотря на своего молодого человека расширенными то ли от страха, то ли от удивления глазами.
— Но… Гарри, ты уверен, что… — ни одну из фраз она не могла осмыслить до конца – мысли словно испарились, соединились в один тугой узел. Смятение читалось в ее глазах искрящими фитильками, смешиваясь с недоумением… и поволокой.
— Я люблю тебя, — Гарри любил затыкать свою, иногда чересчур болтливую девушку, этими простыми словами, да, впрочем, и поцелуем, следующим далее, тоже. — Давай, Гермиона.
Кровать заскрипела под тяжестью двух тел, слившихся в поцелуе. Дрожащими руками Поттер принялся расстегивать молнию на мантии с эмблемой Гриффиндора. Вскоре та была отброшена в сторону, а Гарри принялся и за другие, более важные, элементы одежды.
Когда Гермиона осталась в одном нижнем белье, слизеринец улыбнулся, пытаясь хоть как-то приободрить девушку, и начал целовать ее чуть ниже. И еще ниже.
И еще ниже. Нужно же как-то снять напряжение, верно?
— Профессор Мак-Гонагалл, вы узнали что-нибудь? — Джинни, решившая во что бы то ни стало дождаться Минерву в гостиной, подскочила при виде профессора. Мак-Гонагалл отрицательно покачала головой, не произнеся ни слова, и Уизли вновь начала шмыгать носом, готовясь плакать еще полночи и уснуть тут же, на диване, когда уж Морфей заберет в свои объятия.
— Ну же, мисс Уизли, не надо так убиваться. Я уверена, Рон вернется завтра… уже сегодня, — попыталась успокоить девушку ни в чем не уверенная Минерва Мак-Гонагалл. Присев рядом с Джинни, женщина принялась поглаживать ее по огненно-рыжим волосам – как и Гермиона недавно. Но, ни слова, ни тихие поглаживания не помогли, и Джинни разрыдалась, уткнувшись в грудь декана факультета Гриффиндор.
У нее уже сдавали нервы.
====== 7. Письмо из министерства ======
Ранним утром родители Лаванды явились в замок – лишь только новость о пропаже дочери добралась до них, они бросили все дела и поспешили в Хогвартс. Чуть позже, в сопровождении Фреда и Джорджа, приехала чета Уизли – хмурый Артур и заплаканная Молли немедленно направились прямиком в кабинет директора, равно как и чета Браунов. После получасового разговора с Минервой все четверо вышли и вскоре отбыли из замка.
Неизвестно, что именно сделала Минерва Мак-Гонагалл с безутешными родителями. Но все проблемы замка должны были остаться в его пределах – оттого ей пришлось слегка поработать с чужой памятью.
Ведь в сложившейся ситуации лучшим выходом было молчание.
Сладкую тишину нарушало лишь размеренное сопение Поттера и легкие смешки, доносящиеся откуда-то сбоку.
Когда лучи солнца проскользнули через узкое окошко и упали на небритое лицо Гарри, он поморщился и проснулся окончательно. До этого, в состоянии легкой полудремы, слизеринец вспоминал события прошлой ночи – вплоть до момента, когда Гермиона уснула у него на груди – и додумывал, как мог окончиться его сегодняшний сон. Сон был странный, но ввиду последних событий весьма предсказуемый. Только вместо Рона имелся Драко (вообще, точнее будет сказать, что имелся Гарри, а Драко был), а Поттер был далеко не против, чтобы блондин находился сверху…
— Гермиона, где мои трусы? — отбрасывая мысли о гейских снах в сторону и громко зевая, поинтересовался Поттер у девушки. Та как-то хрипло рассмеялась и ответила голосом Драко:
— На люстре посмотри, любовь моя.
— Драко?! — Гарри, повернув голову, увидел подле себя друга и подскочил с кровати, чуть не вылетая в открытое окно. Это что получается, сон был вовсе не сном? Нет, не может такого быть! — Твою мать, Малфой! Как ты тут очутился? Где Гермиона?
— В душе твоя Гермиона, — сообщил Малфой с довольной ухмылкой. — Вставай, давай, тебя внизу ждут. Кстати, как оно? Не скрывай от друга ничего, Поттер, я в курсе, чем вы занимались с Грейнджер прошлой ночью.
— Кто ждет? — спросонья не понимал Поттер. — Кто занимался?
Малфой кинул в Гарри носком. Тот, как истинный ловец, схватил носок на лету и метнул обратно в Драко. Тот нахмурился и, выплевывая носок, возмущенно вопросил:
— Ты сегодня спал с Грейнджер и ничего мне не расскажешь?
Гарри только открыл рот для ответа, как вдруг в комнату вошла Гермиона. Судя по халату, надетому на девушку, она действительно была в душе.
— Малфой, если тебе это так важно знать, все было прекрасно, — заявила девушка. — А теперь вон с моей кровати, сволочь, хоть бы ботинки снял! — с этими словами Гермиона замахнулась на Малфоя полотенцем. Расхохотавшись, Драко вскочил и вышел прочь, оставляя Поттера и Грейнджер наедине.