— То есть я пытался открыть не дверь? — Рон опять встал, доставая палочку. — Люмос! — засветил себе огонек на конце. — И где тут тогда может быть дверь?
Оставив Лаванду возле стены, Рон пошел вдоль каменной кладки, спотыкаясь на ровном месте. Ноги его плохо слушались, но сознание было относительно ясным. И он чувствовал, что где-то там… его Гарри. Ждет его. Он должен выбраться! Должен вернуться к Гарри! Ну и спасти эту ревущую дуреху, конечно же.
С этими мыслями Уизли и наткнулся на безжизненную тушку, которая ему кого-то смутно напоминала. Тушка лежала лицом вниз, оттого Рон мог ошибаться, но…
— Лаванда! — позвал он девушку, ногой аккуратно переворачивая тушку и уже зная, что он увидит на обратной стороне. — У меня к тебе вопрос. Подойди, пожалуйста! — голос его немного дрогнул.
— Нет, Рон, я не знаю, где Гарри, — начала было Лаванда, но потом, приблизившись к рыжему и взглянув ему через плечо, она тихо охнула: — Это что…
— Это… видимо, наш преподаватель.
— УЧЕНИКИ, Я СЕГОДНЯ НЕМНОГО НЕ В СЕБЕ, А ПОТОМУ ВОТ ВАМ ГРЕМУЧИЙ АНАНАС, А Я ПОШЛА, — забежала Стебль в теплицу, кинула в Драко ананас и тут же помчалась прочь, почему-то – в стену. Осознав ошибку после трех ударов головой, Помона нашла-таки выход и ползком отправилась в секретную теплицу на не менее секретные плантации конопли.
Драко, вспомнив свое неудачное знакомство с ананасом, когда Гермиона, обращая Гарри, задела и Малфоя, брезгливо метнул ананас в скромняжку Избранного. Тот по привычке достал палочку, чтобы контратаковать, но ананас, прилетевший ему в голову, был немножко против.
И так пред нами появилась картина: лежащий на полу Невилл, в волосах которого копошатся маленькие щупальца ананаса, Малфой, слегка смущенный тем, как повалился Избранный на пол, искрящая волшебная палочка в его штанах…
— Я ПОШУТИЛА, Я ВЕРНУЛАСЬ, — вернулась Стебль в теплицу. — Ой, что-то я переборщила с… хм, а с чем? Всю ночь пересаживала мандрагор на героин, так устала, что и забыла все! А, ну да, Гремучий Ананас! Вы знаете, что это? — оглядела преподавательница безумным взглядом гриффиндорцев и слизеринцев, которые все как один наблюдали за эпичной битвой Избранного с ананасом.
— Судя по тому, как он тянется к носу Лонгботтома, это реинкарнация Темного Лорда, — предположил Малфой задумчиво.
— Профессор Стебль, а чем он питается? — спросила голодная Парвати. С тех пор, как Лаванда пропала, ей было не с кем сидеть в Большом Зале на завтраках, обедах и ужинах, а оттого она попросту перестала туда ходить.
— Судя по тому, как он откусывает нос Лонгботтома… — начал было Малфой, но тут Невилл пересилил десятисантиметровый ананас с тентаклями и, оторвав его от своей головы вместе с клоком волос, метким броском отправил его обратно профессору Стебль. Та ловко поймала его и кинула в пустой цветочный горшок. Ананас злобно зашипел.
— Знаете, мистер Малфой, вы отчасти правы, однако этот образец слишком мал, чтобы съесть нашего дорогого Избранного, — заговорила Стебль. — Впрочем, ладно. Теперь наденьте перчатки и разбейтесь на пары – мы начнем более детально изучать Гремучий Ананас!
— А зачем нам перчатки? — поинтересовался Крэбб, на толстые пальцы которого они не налезали.
— А зачем вам пальцы? — задала встречный вопрос Стебль.
Ученики, переглянувшись, все как один натянули перчатки, что-то бормоча про «ненормальную старуху с ананасом-людоедом».
Поттер, задумчиво смотря на Стебль, вопросил:
— Профессор, а мы успеем справиться с заданием до конца занятия? Просто Вы задержались, а потом еще и еб… шутили.
— А разве вы не в курсе? — Помона обвела учеников недоуменным взглядом. — Сегодня у нас два занятия.
В теплице на некоторое время поднялся гомон, ученики стали шептаться и переглядываться, однако преподавательница, хитро прищурившись, добавила: — И те, кто будет много разговаривать – пойдут к моему личному Гремучему Ананасу первыми! Посмотрим, кто кого.
— Давайте делать ставки! — предложил Драко, однако, получив ощутимый толчок под ребра от Поттера, притих.
— Профессор, — Гарри обратился к Стебль, получая горшок и семена местного любителя носов, — а почему у нас отменили Заклинания?
— А, Флитвика сперли, — махнула рукой Помона, но уже через секунду, осознав, что ляпнула лишнего, профессор поспешила исправиться: — Вернее, он отпуск взял.
— Надолго? — Поттер подозрительно прищурился.
— Навсегда, — отрезала Стебль, мрачно усмехнувшись. — Мистер Лонгботтом, у Ананаса там не рот!
Невилл смущенно перестал тыкать своего недавнего мучителя в отверстие кусочком мяса.
Гарри и Малфой подошли к своему горшку с землей.
— Ананасы растут не очень быстро, но… кто мне скажет, к какому классу относятся эти растения? — спросила Стебль, взглядом ища Гермиону и, к собственному сожалению, не находя ее.
Гробовая тишина настала в теплице. Помона вздохнула.
— Класс Восприимичивых! Далеко не все растения, подчиняясь Энгоргио, не просто увеличиваются в размерах, а действительно растут… Давайте, смелее, суйте семена в горшки!
Гарри, от усердия высунув язык, принялся засовывать семечко в горшок. Малфой, усмехаясь, посмотрел на него.
— Поттер, а ты в постели с Грейнджер так же усердно трудился?
— Заткнись, семечко кусается, — сквозь зубы произнес Гарри. — Слушай, Малфой, что все это значит?
— Что?
— Ты же слышал. Флитвик пропал! Ты не думаешь…
— Думаю, — кивнул Драко, доставая палочку. — Энгоргио! Но, кажется, того факта, что мы имеем, мало для причисления Флитвика к числу пропавших в Хогсмиде.
В теплице запахло дымом.
— Мать моя Мерлин, Лонгботтом, Энгоргио, а не Инсендио! — всплеснула руками Помона. — Агуаменти! — потушила она стол. — Что с вами не так, Невилл? — недовольно уставилась она на Избранного. Тот сразу поник.
— Зато я Волдеморта убил, — пробормотал он себе под нос. Стебль вздохнула.
— Минус пять баллов с Гриффиндора. Продолжаем занятие! Мисс Патил, возьмите Лонгботтома к себе в пару, иначе он сожжет всю теплицу!
— Малфой, мне нужно попасть в Хогсмид, — Гарри ловко вырвал палец из тянущихся из земли маленьких щупалец. — Я хочу сам увидеть возможную опа…
— Ты – ебанутый? Извини, конечно, но тебе уж точно туда соваться не следует, — Драко серьезно посмотрел на друга. — Пропадать тебе точно не нужно, я молчу уже о том, что ты тут незаконно!
— Ты сейчас говоришь, как моя девушка, — скривился Гарри. — Бывшая девушка, — уточнил он, — которая теперь живет в Выручай-комнате, — злорадно ухмыльнулся Поттер.
— Да? А я думал, что твоя бывшая – плакса Миртл, — Драко подсыпал в горшок земли, которую ананас ухитрился разбросать.
— Эй, это было давно, и мы просто развлекались! К тому же она – привидение, а какой прок от того, чтобы встречаться с привидением? — Поттер взял второе семечко.
— Ну, она не залетит, — предположил Малфой.
— Ты даже не вставишь ей, любитель экзотики, — усмехнулся Поттер. — Энгоргио!
— Профессор Стебль! — плаксиво закричала Парвати. — Невилл поджег мою мантию!
Травология шла в самом разгаре.
За дверью теплицы профессор Снейп ехидно потирал руки и снимал баллы с Невилла за каждый косяк.
Пустота и замогильная тишина в больничном крыле смущали Гермиону не меньше того, что она лежала на кровати по пояс голая с какими-то странного цвета листьями на груди. Мадам Помфри что-то долго рассказывала, а Гермиона помнила, что они проходили это растение на четвертом курсе, когда изучались лечебные травы, использовавшиеся ведьмами до времен инквизиции, но вспомнить никаких подробностей уже спустя пару минут она не могла. В голове царил полнейший туман, и девушка даже боялась, что стала тупей.
Клятвенно пообещав себе покончить с собой в случае, если она получит четверку в Ж.А.Б.А. по Травологии, Гермиона поправила левый лист, который, как ей показалось, начал покусывать сосок и попыталась расслабиться. В целом, все было не так плохо. Гарри и Малфой живы, помешательство прошло, и сны с ананасами больше не снились. Правда, чего-то для цельности картины точно не хватало. И этот пробел в памяти Грейнджер очень пугал. Она, сколько себя помнила, никогда ничего не забывала. Даже после Обливиэйт она ухитрялась вспоминать какие-либо стертые из памяти детали. Но тут… как отрезало. Вот она идет в Хогсмид… и синий экран. Следующий кадр – она недоуменно смотрит на своих друзей в библиотеке.
— Мисс Грейнджер, время менять листы Бродяжника, — зазвучал знакомый голос. — Думаю, этот уже впитал в себя часть наложенной на вас порчи… или что это, Мерлин его дери.
— Мадам Помфри, а почему именно на грудь? — спросила Гермиона, когда целительница сняла почерневшие влажные листы и положила новые. — Это как-то связано с сердечной памятью, или, быть может, согласно работам французского целителя Лафреньера…
— Мне просто нравятся ваши сиськи, лол, — поржала Помфри, перебивая Гермиону. — Лежите смирно, Грейнджер, профессор Мак-Гонагалл очень заинтересована в том, чтобы с вами все было в порядке.
— А вы?
— А мне все равно, вас тут несколько тысяч, одним больше, одним меньше – все равно скоро на пенсию, — вздохнула Помфри. — К слову, в Хогвартс вернулся профессор Снейп, а так как он делит занятия с профессором Слизнортом, у него наверняка появится свободное время сегодня вечером, и он поможет мне в больничном крыле. Как же я буду рада, Грейнджер! Из Северуса мог бы выйти прекрасный целитель… — мечтательно вздохнула Помфри, уже удаляясь. Гермиона покраснела. Еще Снейп ее голой не видел!
Стало как-то неуютно, стены начали давить. Пространство вокруг словно сжалось. Захотелось натянуть на себя одеяло, но Бродяжнику нужен был свежий воздух из открытого окна.
«Расслабься, Гермиона», — приказал внутренний голос. Девушка закрыла глаза. Представила, как Снейп смотрит на ее грудь…
…расслабиться, в общем, никак не получалось.
Травология прошла более-менее без потерь и, отправив Невилла вместе со Снейпом и откушенным пальцем в больничное крыло, Помона закончила занятие. Гарри и Малфой вышли наружу. Вечерело и дул весьма свежий ветер. Вдалеке старшая сестра Ананаса, Гремучая Ива, нещадно гоняла по кругу Колина Криви.
— Пойдем? — Малфой кивнул в сторону лодочного сарая. — Покурим?
— Ты ж знаешь, я не курю, особенно то, что куришь ты, — отказался Поттер. — Драко, я, пожалуй, в Хогсмид схожу.
— Ты ща у меня так в Хогсмид сходишь, что к своей бывшей отправишься, — погрозил кулаком Малфой.
— Тогда пошли вместе! Мы, в конце-концов, это дело расследовать взялись, или как? — Гарри был решителен, как никогда. — Драко, да и что с нами случится? Мы можем постоять за себя!
— Ну… — тут Малфой невольно заразился решительностью друга. — А может…
— Вы. Оба. Стойте, где стоите, — раздалось позади.
Гарри и Драко синхронно повернулись на звук. Скрестив руки на груди, на них исподлобья смотрела Джинни.
— Только попробуйте отправиться в Хогсмид. Это опасно!
— Джинни, а ты-то что тут делаешь? — Драко от удивления даже сигарету потушил.
— Вообще-то, я вас искала, как занятия кончились. Вы в курсе, что профессор Флитвик пропал?
— Ну да… А ты-то откуда знаешь? — Поттер подошел к Уизли ближе. За окном сарая стремительно темнело, и обеспокоенное лицо девушки было практически неразличимо в темноте.
— У нас отменили Заклинания, вместо них профессор Слизнорт провел Зельеварение. Мы варили зелье Болтливости, он попробовал мое и… все и рассказал, — девушка развела руками. — Как-то само получилось. Флитвик серьезно пропал! — вернула она тему в изначальное русло. — Был – и исчез. И, угадайте, где его видели в последний раз?
— Розмерта, вы уверены? — Поттер смотрел хозяйке «Трех Метел» прямо в глаза. Драко и Джинни стояли немного поодаль и внимательно наблюдали за обстановкой вокруг. Поход в вечерний Хогсмид, нелегальный и опасный поход, все-таки состоялся.
— Да, я уверена. Профессор зашел в туалет и словно испарился! Даже не заплатил за последнюю кружку, — недовольно произнесла Розмерта. — Если это такой новый способ увиливать от оплаты медовухи, передайте профессору Флитвику, что в следующую порцию напитка я подмешаю слабительное!
— Хорошо, спасибо за информацию, — Поттер улыбнулся. — Обливиэйт.
Втроем они вышли в ночь, оставляя глупо улыбающуюся Розмерту в ее пабе. Сейчас она уснет, а на утро ничего и не вспомнит. Это было на руку Поттеру – никто вне Хогвартса не должен был знать, что он сейчас в замке.
— Неплохо, но ничего нового, — Драко хмуро посмотрел в темноту. Там, кажется, что-то шевелилось в кустах. — Возвращаемся?
— Думаю, да, — Поттер кивнул, направляясь в сторону школы. Драко и Джинни зашагали за ним. — Надо это дело обмозговать… и, думаю, стоит вернуться сюда завтра.
— Уверен? — голос Джинни немного дрожал от непосредственной близости к ней слизеринца. — Гарри, но ведь…
— Тут опасно? — слегка раздраженно закончил за девушку Поттер. Беспокойство окружающих за его жизнь уже начало его подбешивать. — Джинни, скажи, ты помнишь Чжоу? Мою бывшую?
— Что это за крики, мадам Помфри? — поинтересовалась Гермиона у целительницы. Та, собираясь в свою комнату спать, отмахнулась.
— Этот крик я узнаю из тысячи. Лонгботтома притащили. О, профессор Снейп! — воскликнула она, выходя за дверь. — Что с ним? — кивнула она в сторону Лонгботтома.
— Неудачно накормил Гремучий Ананас, — ответил Северус. — Поппи, вы просили какой-то помощи. Так чем же я могу помочь?
— Профессор, о, у вас будет замечательная ночь. Мисс Грейнджер, — Помфри, не обращая внимания на то, как скривился Снейп, продолжила, — находится под действием какого-то проклятия… или порчи… к сожалению, я не сильна в черной магии. Нужно продолжить прикладывать листья Бродяжника к ее груди и параллельно готовить зелье из его стебля…
— Я понял, — перебил Снейп Помфри. — Зелье, я полагаю, тоже для Грейнджер?
— Несомненно. Вы можете приступать, Северус, а я, пожалуй, разберусь с Лонгботтомом, черти бы его побрали, — вздохнула Помфри. — Авада Кедавра! Ну, вот и разобрались.
Гермиону прошиб холодный пот. Что?! Помфри убила Невилла?!
— Мисс Грейнджер! — вдруг раздался голос из дверей. Снейп, приветственно кивая, вошел внутрь. — Сегодня вы будете моей. Мисс Грейнджер, вы чего?
Ночь. Почему-то, кроме как у ее кровати, света нигде не было, хотя волшебные ночники обычно всегда горели по всему больничному крылу. Грейнджер открыла глаза, в холодном поту глядя на согнутую спину Снейпа, возившегося у стола. Из соседней палаты раздавалось недовольное ворчание Помфри, лечившей Невилла, и его сдавленные крики.
— Профессор…
— Лежите тихо, Грейнджер, ночью истинно Темная магия работает куда лучше, а ваше проклятие темнее самого Лорда, — отвечал Снейп. — Сейчас я сменю вам Бродяжник.
Гермиона была слишком ошарашена коротким сном – сном, да, она все пыталась уверить себя в этом… и Невилл жив… – слишком ошарашена, чтобы обращать внимание на то, что Снейп видит ее грудь.
— Профессор, что со мной? — тихо спросила она. Снейп недовольно вздохнул.
— Вы умрете через несколько минут, если мои сведения верны. А может быть, и останетесь жить.
— Умру?.. — тихо произнесла девушка. Ее пробила дрожь. Стало страшно. — Но… ведь…
— Вы думаете, меня это радует? Послушайте. Я не хочу объяснять вашим родителям причину вашей смерти. Магглы на редкость… — Снейп проглотил слово «тупы». — Просто лежите тихо, хорошо? Мы с мадам Помфри делаем все возможное, чтобы избавить вас от этой странной дряни.
— Мне, между прочим, так никто и не объяснил, что случилось, — недовольно заметила Грейнджер. — А это, кстати, меня касается!
— Вас прокляли, какое из этих двух слов вам непонятно? — Снейп закончил с листьями и вернулся к столу, где на небольшом огне кипел котел. — Давайте не будем об этом, мисс Грейнджер. Лучше скажите мне – где Поттер? Я почему-то ожидал увидеть вашего возлюбленного тут.
— Он, наверное, уже спит, — Гермиона вздохнула. Почему Гарри не зашел к ней? Он же обещал отзаниматься и заглянуть. — Да.
— Хорошо, если так, — Снейп принялся помешивать зелье. Крики за стеной утихли; мадам Помфри пошла спать. — У Поттера серьезные проблемы, мисс Грейнджер. В Министерстве знают, что он покинул дом. И, боюсь, они скоро будут здесь.