Совершенно иной контекст.
Мне по приказу владельца доводилось громить редакционные коллективы, игнорируя реальные заслуги служивших там журналистов (начиная от делового еженедельника «Компания» до гламурного FHM), и я понимал, что проработай я с ними год всего – рука бы не поднялась.
Теперь по делу. Работая с 2009 года над линейкой книг о «Взгляде», я сделал открытие из разряда «секрет Полишинеля»: никто из опрошенных создателей культового ТВ-проекта не готов быть беспристрастным. И это понятно. Я и сам книгу о самом именитом «взглядовце» Владе Листьеве назвал «Пристрастный реквием».
Люди со стороны, но при этом что называется «в материале» тут бесценны. «Я ведь к «Взгляду» отношения не имел(а)» часто отвечали мне респонденты. Так ведь это и есть искомое! ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ!!!
Помню, как возмущалась Елена Карпова (бывший музредактор «Взгляда»), прочитав предисловие Михаила Леонтьева к моей первой книге о проекте («Битлы перестройки» называлась). Написала тогда в ЖЖ:
«Скажу честно, саму книгу ещё не видела, лишь фрагменты, которые публиковал Женя. Но угораздило меня сегодня прочитать предисловие к ней! Имя автора заставило насторожиться – Михаил Леонтьев, фигура одиозная и неоднозначная. Почему он?! Уж если кто и мог сочинить предисловие, так это либо участники событий (Иван Демидов, Саша Любимов, Политковский, etc.), или «наш взглядовский папа» Анатолий Григорьевич Лысенко. В конце концов, Костя Эрнст. Называю его так не из фамильярности, а потому как привыкла почти 22 года так называть. Но, видимо, не срослось, уж не знаю, какие там были обстоятельства. Но неужели некому было написать предисловие к книге о легендарной телевизионной программе «Взгляд», кроме Леонтьева?».
Ответил ей там же, в Живом Журнале: «Лена, как-то странно было бы, если предисловие исполнял бы один из персонажей. Мне близка позиция Миши, он блистательный публицист и не боится быть неполиткорретным. И я, право, считаю: предисловие и рецензии на книгу – поэтичней и резче, чем сам манускрипт. Я ведь много не отважился рассказать, чтобы не попалить того же Люби, которому реально обязан и коим восхищаюсь по сей день».
Для любопытствующих тот пост Карповой под названием «Однако, «Взгляд»» без купюр (плюс содержательные комментарии к нему) – в самом конце книги, в секции ПРИЛОЖЕНИЯ.
Вот интересно, что скажут «взглядовцы» из ОТР, ознакомившись с вышеприведёнными тезисами Мукусева, который (в отличии от Леонтьева) «отношение имел»… Риторический вопрос.
И здесь я возвращаюсь к своим «сердюковым». Ключевым разделом, повторю, вижу именно этот – «Итоги». Собрал я мнения людей, чей суммарный взгляд мне представляются репрезентативным.
Некоторые из них имели какое-то отношение к проекту (как Михаил Дегтярь или Иван Усачёв). А некоторые даже не видели ни одного выпуска (в детский сад ходили или жили в эмиграции). Они мне интересны именно своей «неангажированностью».
Вот та же Карпова, вспомнил сейчас, как-то наехала на меня с упреками типа «не знаешь, а пишешь» (по-моему, в книге «Пристрастный реквием» я неверно указал название воинской части, где служил Листьев). И это, считаю, проблема. Многие знают, но не пишут. Лена училась вместе с Владом, познакомила его с последней женой, ей известно многое, однако по каким-то причинам экс-соратница самого известного телевизионщика не готова поделится своими воспоминаниями & мыслями (а излагать она при этом умеет отменно – я читал её ЖЖ). Немногие из «взглядовцем» отважились на экзерсисы мемуарного толка. То ли не хотят разрушать миф, то ли стремаются стать париями в своей микросреде, не знаю.
Впрочем, за последние десять лет, с тех пор, как стал собирать «мемуаризмы» ветеранов «молодёжки», я уже составил представления о «расстановке сил».
И здесь – проговорю ещё раз – собраны мнения не только «взглядовцев», но и людей сторонних. Мне любопытно, что думает и знает Марина Тимашёва; прежде всего, как мэтр советского рок-самиздата, а потом уже театровед. Ирина Сокол, прежде всего как сибирячка, а затем теледива. Леонид Гозман как психолог, а не как политик. Пётр Лидов-Петровский как выпускник МГИМО, а не как пиарщик + публицист. Артём Шейнин как сержант ВДВ, а не как ас «праймовых» ток-шоу. Слава Коновалов как «австралийский экспат», а не как основатель «Культбригады». Дима Мишенин не как идеолог нового эстетического тоталитаризма, а как питерский неформал, которому было 15 в год «взглядовского» старта. Высказывания студентки той поры Юлии Меньшовой здесь занятнее, чем её точка зрения как «женского лица» Первого канала. И значим в этой системе координат взгляд Андрея Макаревича не как легендарного музыканта, а как опытного мемуариста.
Ещё раз. Что думают «взглядовцы» про себя и других – я за эти годы изучил досконально (хотя некоторые из них и в этой работе на вопросы условной итоговой «анкеты» ответили). Мне теперь интересно, что знает про «Взгляд» и его «выпускников» страта, которая, как предположу, не сформировалась бы, не блесни 30 лет назад это ТВ-светило трёхлетней вспышкой.
Да, вспышкой. Яркой и лаконичной, как пламя костра из высушенного (казалось – дотла!) за 70 лет хвороста. На тление нынешнее не похожей.
«Взгляд». 30 лет спустя
Вопрос, на который мои респонденты отвечают отнюдь не в унисон со страной и Мукусевым. И здесь добавлю я своё УВЫ! Итак. «Изменилось ли отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия?».
Евгений Бекасов:
«Нет, не изменилось».
Алексей Вишневецкий:
«Я начал работать на телевидении в 1996 году. Уже никто не обсуждал «Взгляд». На телевидении никому не интересны прошлые успехи коллег.
<…>
Конечно, через 30 лет отношение изменилось, но, наверное, не к «Взгляду», а к журналистским подходам вообще.
В сентябре 91-го года, когда «Московская правда» перестала быть органом горкома, мы поместили чуть ли не на первой полосе карикатуру. В котле сидят Марк, Энгельс и Ленин, а черти в костёр подбрасывают их книги. И Ленин говорит чертям: «Батенька, не могли бы вы попросить там наверху, чтобы они перестали печатать эти вредные книжонки?» А сегодня я не стал бы печатать эту карикатуру, поскольку она оскорбляет чувства многих людей, чье мировоззрение я и не разделяю.
Журналистика всё же должна быть осторожной, слишком дорого может обойтись необдуманно высказанное слово. Хотелось бы, чтобы некоторых коллег кто-нибудь время от времени одергивал. Не все темы и не все откровения хороши для массового выплеска. Широкая публика может быть не готова».
Владимир Глазунов:
«Отношение к «Взгляду» не изменилось, как восторгался той четверкой телебитлов тогда, такой же пиитет испытываю сейчас к ним.
Сделано это было дерзко и с напором порой, без прикрас, лишнего лоска и телевизионных комплексов у ведущих совсем не было
<…>
Удивил Мукусев, Политковский, Лысенко, Салагаев и даже Кира Прошутинская и Малкин, которые и делали первые шаги, а потом ушли как и Олег Вакуловский, который счёл программу не перспективной тогда, Дима Захаров, который прямо в кадре оттачивал перо и не комплексовал от того, что совсем не чувствует кадр и аудиторию
<…>
Некоторые ушли, как только появился «ВИD», не стали делить этот пирог… Дима Захаров сказал мне, что для него лучше было уйти, но остаться друзьями, чем разрушить дружбу бизнесом».
Михаил Дегтярь:
«Нет, отношение не изменилось. Оно такое же восторженное, как и было в конце 80-х, когда эта программа появилась на экранах.
Конечно, «Взгляд» многое поменял в наших головах – в моей-то уж точно, поскольку я тогда уже мечтал о репортерской карьере, чувствовал в себе большие силы и способности, но жил тогда ещё не в Москве, и возможности влиться в эту замечательную команду у меня не было. Но я об этом, безусловно, мечтал, и когда все же вырвался в Москву на постоянное место жительства, контакты с «Взглядом» удалось наладить.
С 1989 года мы стали выпускать видеоприложение к «Комсомольской правде», и некоторые наши сюжеты были показаны во «Взгляде», а в 1991 году мы даже собрали несколько совместных выпусков – «Взгляд из подполья» и «Комсомольская правда». Кассеты с нашими выпусками распространялись по горкомам и обкомам Комсомола, как ни смешно это сегодня звучит.
Там были такие наши репортажи о сохранившемся в Восточной Сибири сталинском лагере, о женской колонии в Подольске, о Керченском мясокомбинате, о нудистах…
Все эти сюжеты советский человек видел впервые и даже не предполагал, что такое можно увидеть на экране».
Владимир Зелик:
«Моё отношение ко «Взгляду» за прошедшие тридцать лет не изменилось ни на йоту. Не буду оригинальным, если скажу, что само появление этой передачи на телеэкране было сродни глотку свежего воздуха!»
Майя Лаврова:
«А что должно было измениться? Есть ностальгия по «Взгляду», по людям и тому времени – совершенно сумасшедшему».
Пётр Лидов-Петровский:
«Да. Сейчас мне очевидно, насколько сделать «Взгляд» было сложно на советском телевидении. На российском-то сейчас непросто было бы это повторить. Тогда я этого точно не понимал. Казалось, что это недостаточно остро, что ли. Но я вырос в 80-е – это очень циничное поколение, мне кажется. Я формировался как бы и уже без идеалов и ещё без них – новых… по моим ощущениям – мой «Взгляд» был скорее эволюцией, а не революцией. Но на уровне чувств, всё же – только положительные».
Дмитрий Мишенин:
«Да. Его забыли».
Андрей Новиков-Ланской:
«Изменилось.
<…>
Постоянно смотрел. Было очевидно, что это программа номер один в России. В моем кругу воспринималось как само собой разумеющееся.
<…>
Недавно я пересмотрел несколько выпусков. То, что тогда казалось невероятной свободой, раскрепощённостью, граничащей с фамильярностью, сегодня выглядит как хорошо поставленный телеспектакль.
Кстати, великолепно разработанный советский жанр».
Иван Распопов:
«Манера подачи, разговора, визуального решения (со всеми бэкстейджами) отразилось на всём отечественном телевидение. Это классика, как ни крути! Отношение не изменилось никак. Скорее появилась грустная ирония по отношению к себе – как можно ТАК ждать выхода телевизионной программы?! Всё равно что ожидание празднования Нового года в детстве! Это относится не только ко «Взгляду», но к целому списку программ перестроечного и постперестроечного периода».
Анатолий Сивушов:
«Пожалуй нет. Осталось ощущение драйва, свежего ветра, перемен и бесшабашности. Эти же ассоциации возникают и сейчас, вспоминая «Взгляд»».
Владимир Сункоркин:
«Нет… А в целом считаю «Взгляд» безусловно событием.
<…>
Меня пару раз приглашали во «Взгляд» – делали с Листьевым программу, посвященную первым создаваемым тогда кооперативам – так что на «кухне» я там сиживал. Впечатления были хорошие от работы с ребятами.
И ещё я участвовал в самой первой программе «12 этаж». Это было посвящёно стройкам комсомольским. Я вёл с Иваном Кононовым разговор из Тюмени».
Иван Усачёв:
«Нет, не изменилось. «Взгляд» – феноменально успешный проект, самое рейтинговое и влиятельное телешоу в истории СССР. Работать в этой программе было для большинства телевизионщиков несбыточной мечтой, а мне повезло.
<…>
После «Взгляда» я работал в «Новой студии» у Анатолия Малкина. Да, легкая зависть чувствовалась. И даже едва заметная враждебность – это меня не удивляло, потому что чужаков, а тем более из конкурирующей редакции, никто не любит.
Позже меня назначили главным редактором ежедневной программы «Время деловых людей» на РТР – там моя былая слава не имела значения и никого не волновала, а интересовали капиталы нарождающихся нуворишей.
Во всех других местах, где мне пришлось трудиться, телевизионных и не очень, проблем не возникло. Наоборот, легендарный «Взгляд» и его знаменитые ведущие ещё долгое время отбрасывали на меня благородный отблеск».
Кирилл Шаманов:
«Я думаю изменилось у многих, вместе с осознанием того, что принесли «реформы» стране, а команда «Взгляда» в значительной мере были лицами этих перемен. Листьев превратился в миф, Любимов в медиаворотилу… проекты развели команду, но многие неплохо держатся, тогда же «всё только начиналось…»
<…>
С точки зрения художника сегодня, не чуждого ТВ и журналистике, сделано было почти как всё остальное, тогда впрочем особенно было ничего и не надо, пускаешь любую западную картинку, клипы, сюжеты, и фурор обеспечен. Потом эта практика перешла в копирование западных шоу и фильмов, тогда же «Кино» копировали «The Cure», а «Аквариум» всю британскую и американскую рок-классику. Это вообще проблема всей истории отечественного ТВ и кино, вторичность».
<…>
Не сказал бы, что «Взгляд» был конкурентом «600 секунд», Невзоров делал совершенно другое, его главный вклад в том, что он открыл для нас жанр реалити и криминальной хроники. Скорее можно было бы сравнить «Взгляд» с программой «Пятое Колесо», которая шла по ленинградскому ТВ. Ну и мне как петербуржцу было конечно интересно смотреть местную хронику и эпизодически встречать в ней знакомых. «Взгляд» был совсем другое, во первых длиннее, много лиц, диалог, а не тревожный монолог».
Марина Юденич:
«Разумеется.
Сейчас «Взгляд» кажется безумно наивным и очень самодеятельным».
Есть ли «Взгляд» в природе?
Этот вопрос, ясное дело, задавал лишь коллегам-телевизионщикам. «В своей работе что-либо использовали «взглядовское» или такого нет в природе?».
Михаил Дегтярь:
«Мне всегда очень нравилась репортерская работа Саши Политковского, его желание и умение вливаться в совершенно чуждые для него самого ситуации и становиться там своим, родным. Но впоследствии – в своей репортерской работе – я эти приёмы не использовал, время всё же изменилось и требовало других репортёрских рецептов.
Иван Кононов:
«Наверное, есть [такое в природе]. Раскрепощённость, неформальное общение в студии, залихватская манера ведения и съёмок. Я думаю, что подспудно все мы развивались под взглядовским влиянием. Хотя, в свою очередь, «Взгляд» мог появится только в «молодёжке», которая всегда славилась своими креативными кадрами, продвинутыми передачами, передовым взглядом на жизнь и общественные процессы».
Иван Усачёв:
«Если честно, то нет. Особых навыков у нас не было. По сути, мы делали расширенные интервью или короткие документальные фильмы в советском стиле – длинные синхроны, которые перемежались не менее длинным видеорядом без закадрового текста. Другие жанры не были популярны. Я пришёл на «ящик» из Иновещания. Там я научился стандартам американского информационного ТВ, которые предполагали сенсационную начитку и яркий видеоряд. Наши программы мне казались несколько затянутыми, за исключением отдельных работ».
В остатке
Вопрос, на который у меня самого ответа, между прочим, нет и не планировалось даже в конце 80-х. «Что было самым заметным и достойным в этом проекте?».
Евгений Бекасов:
«Свобода слова и правда о событиях того времени».
Алексей Вишневецкий:
«Самое заметное в проекте. Студия, наверное. Первое, что бросилось в глаза (эффект телевидения). Не было никогда таких студий, всё было скучно и правильно. А тут – открытие. И уже потом – музыкальные клипы, репортажи».