Саша:
— Уж нельзя ребенку вилку плохо подержать…
Гостю, который принес огорчившее меня известие, Саша сказала: «Зачем вы испортили маму? Она была веселая, а стала грустная. Смеялась, а теперь не смеется».
11 октября 48.
Удивительно, непостижимо: я с великим трудом достала Гале любимую свою книжку «Записки школьника» Амичиса — и ей не понравилось!!!
— Скучно… — говорит она. — И потом: — Что это — большие мальчишки, а целуются друг с другом!
Я было начала объяснять: «Так ведь это итальянцы, у них характер такой…», но тут Галя меня совсем ошеломила:
— Это итальянцы? А я думала, русские!
— Как русские! Ты что, не помнишь, какие там города: Рим, Неаполь — разве у нас есть такие?
— Я думала, может, до революции были.
— Господи! Ну, а имена: Энрико, Гарроне, Франти, Старди — разве это русские имена и фамилии?
— Я подумала: в царской России всё может быть…
Саша:
— Сколько мозгу в этой утке! Наверное, умная была.
Она же:
— Папа, а зачем существует петух? Он ведь яиц не несет, пользы не приносит.
15 октября 48.
Саша, сидя у меня на коленях, прислонившись головой к моему плечу:
— С мамой всегда так уютно… Если, конечно, ты с нею не в ссоре.
1 ноября 48.
Саша:
— Мама, мы подписали с Галей договор о любви и дружбе. Чтоб любить друг друга и не обижать.
Саша:
— Мама, когда ты вышла на улицу, я спросила у своей подруги: «Красивая у меня мама?» А она отвечает: «Нет». (Пауза). Знаешь, как мне было неприятно…
18 декабря 48.
Саша:
— Мама, тетя Нора такая хорошая, что ты только ненамного лучше ее.
— А я совсем не лучше.
— Нет, лучше. Немного, но лучше.
— Да почему ты так думаешь?
— Для каждого человека его мать — самая лучшая. Вот и ты для меня — лучше всех!
Я решила: еще рано сообщать ей о существовании объективной истины — и удовольствовалась таким ответом.
26 декабря 48.
Таня пригласила Галю на «Евгения Онегина». Поэтому я сначала пересказала ей содержание, а потом почитала ей немного из романа. Саша тоже слушала — и очень внимательно.
Я:
— Онегин сказал Татьяне, что не любит ее…
Саша в ужасе:
— Так и сказал?!
Когда я читала сцену дуэли, Саша в отчаянии зажала уши.
Слушая: «Нет, поминутно видеть вас, повсюду следовать за вами…», она изрекла: «Так ему и надо!»
И, наконец: «… Но я другому отдана и буду век ему верна!»
Саша удовлетворенно воскликнула:
— Права! Права!
Галя начала вести дневник.
10 января 49.
Мы решаем с Галей кроссворд: «Известный советский поэт» — 8 букв, последняя «в». Галя говорит:
— Некрасов!
— Какой же он советский? — спрашиваю я.
— А разве он не советский? Ведь он же хороший.
11 января 49.
— Если бы земля вертелась с такими толчками, с какими едет обычно троллейбус, — сказала Галя, демонстрируя свою пятерку по географии, — мы все попадали бы в мировое пространство и через некоторое время превратились бы в самостоятельные планеты, подобные земле.
И такая манера выражать свои мысли совмещается у нее с тройкой по письменному русскому! В записке, оставленной как-то Шуре, она писала: «завтро».
Такого позора в нашем семействе еще не бывало.
Галя очень любит маленьких, и они ее тоже очень любят.
12 января 49.
Саша:
— Мама, что такое циркуль?
— Это инструмент, с помощью которого можно нарисовать ровный круг.
Саша:
— Так это же блюдце!
Галя:
— Мама, не туши свет, не уходи.
— Но ведь лампа мешает тебе спать.
Галя:
— Но мне приятно смотреть на тебя.
— Так я же сижу к тебе спиной.
Галя:
— Мне приятно смотреть на твой затылочек.
15 января 49.
Галя:
— Мама, скажи там в Союзе писателей, чтоб дали Сталинскую премию Луизе Олькот за книгу «Маленькие женщины» и Бичер Стоу за «Хижину дяди Тома».
20 января 49.
Саша:
— Мама, я была на кухне и там слышала очень интересный разговор. Все рассказывают, каким они представляют себе бога. Тетя Аня представляет себе бога маленьким, седым старичком в лохмотьях. А я думаю, что он очень высокий и что у него очень большие уши.
— ?!
— А видишь ли: тетя Аня говорит, что бог всегда всех слышит — и меня, где бы я ни находилась. Значит, у него должны быть большие уши. Иначе как бы он мог все слышать, посуди сама?
Галке кто-то рассказал: мать Вали Семеновой огорчена тем, что Валя вышла замуж за еврея. Галино удивление велико:
— Может, эта мать сумасшедшая? Ведь сейчас времена нормальные и все равны, — говорит она с глубочайшим изумлением.
Галя:
— Мама, объясни мне: почему Саша такая ревнивая?
По вечерам, когда Галя ложится спать, она обычно просит: «Посиди около меня».
Тогда Саша начинает вопить из соседней комнаты: «Нет, пойди лучше ко мне».
Вчера Галя сказала ей:
— Ты целый день с мамой, а я до трех часов в школе. А по вечерам, когда я дома, мама куда-нибудь улепетывает…
21 января 49.
Накануне Галя пришила к концам пионерского галстука черные полоски в знак траура. 20 января ходила вместе со своим классом в мавзолей.
22 января 49.
Галя:
— Мама, мы очень не любим нашу учительницу по истории. Знаешь, как она нам говорит: «Для меня все девочки равны — что Жукова, что Захарова — для меня все равно». Нас возмущают такие слова: чем уж так хороша Жукова и чем уж так плоха Захарова? Это обидно и гадко, правда? [Жукова — дочь маршала Жукова, Захарова — дочь школьной уборщицы. — А. Р.]
Я всегда на стороне учителя, всегда! Но тут и я ничего не могла сказать в защиту. И согласилась с Галей, что учительница не должна была так говорить.
24 января 49.
Диктор по радио: «Храните деньги в сберегательной кассе».
Саша, заносчиво:
— Сами знаем, где хранить!
Диктор: …по адресу: «Коровий вал…».
Саша, радостно:
— Коровий бал?!
Утверждает, что очень соскучилась по папе. Увидев в «Крокодиле» Шурину эпиграмму, поцеловала ее.
Говорит: «Раз папа оттягивает свой приезд, значит, он по нас не соскучился», — и мстительно добавляет: «Раз так, я напишу, что тоже не соскучилась, пусть знает».
Ревнива, подозрительна, мстительна, мелочна (в отношениях с людьми). А на вещи — щедра, всегда готова подарить, поделиться, отдать.
Вчера читала им выдержки из «Странствия во мраке» Флавина. Галя помнит все, хотя когда я читала вслух эту книгу впервые, Гале было всего 8 лет.
Итак, читаю: «Она любила всех своих детей, но Сэма больше всех: он был младший, последний».
Ночью Саша обращается ко мне:
— Мама, ты не спишь? Можно спросить тебя?
— Ну, спрашивай.
— Скажи, младших детей любят больше, чем старших?
— Иногда, — отвечаю я, вспомнив про Сэма.
— А когда? Когда они беззащитные?
— Да.
— Почему же ты нас с Галей любишь одинаково, ведь я младше?
— Какая же ты беззащитная? Ты сама кого угодно обидишь. И тебе уже шесть лет.
Это неосторожное замечание, я понимаю, потому что после паузы (довольно длинной) Саша спрашивает:
— А Сэму сколько было лет?
— Девять.
Саша молчит, но молчание это выразительнее всяких слов.
25 января 49.
Я:
— Галя старше тебя, и ты должна слушаться ее.
Саша, с усмешкой:
— А если она скажет: «Кидайся в колодец» — я должна кинуться?
Саша:
— Мама, мне снились белые цветы — что это значит?
— Ничего не значит.
— Нет, ты не понимаешь. Ну, вот, например, снится собака — это значит к дружбе, мясо — к болезни, а белые цветы к чему?
— Я не верю в сны.
— Ну, а для тех, кто верит, что это означает?
26 января 49.
Саша находится в состоянии вечной перепалки с радио:
Диктор:
— Граждане!
Саша:
— Какие мы граждане?!
Я:
— А кто же мы?
Саша:
— Мы — товарищи.
Саша:
— Мама, тебе звонили из какой-то редакции. Забыла… чего-то советское…
— «Советский спорт»?
— Нет, как-то иначе.
— «Советская женщина»?
— Вот-вот! Я потому забыла, что очень удивилась: что за такая советская женщина, у нас все женщины советские и вообще у нас все люди советские.
27 января 49.
Пришла мама Соня и напекла пирогов к Шуриному приезду. Саша посмотрела внимательно, а потом спросила:
— Это всё останется в нашей семье?
Форма, подаренная Гале в сентябре, превратилась в решето уже в конце первой четверти. Пришлось сшить новую. А еще ей куплены коньки и специальные к ним ботинки. Отыскала же их (это трудно!) доблестная мама Соня.
28 января 49.
Саша:
— Мама, знаешь, я решила ни с кем из нашей семьи больше никогда не ссориться. Даже с папой.
Она же:
— Мама, я ищу для своего календаря красное двадцать восьмое число: сегодня хоть не воскресенье, зато папа приехал, тоже праздник.
30 января 49.
Саша:
— Мама, вот эта история про Женю и цветик-семицветик — это правда, или сказка?
— Я думаю все-таки, что сказка.
— Мам, ну как же сказка! Ведь он пишет, что это случилось с его знакомой! Не может быть, что сказка! Это про знакомую его, понимаешь?
Саша:
— Мама, ты почему нарядилась? Уходишь, или ждешь гостей?
— Нет, остаюсь дома. Просто я решила надевать красивые платья для своих детей и для своего мужа.
Саша:
— Дай я тебя за это поцелую в шейку.
Саша:
— Мама, что такое ультитатим?
— Что-о?!!
— Ультитатим. Вот, в книжке.
Подхожу: «Тимур и его команда». Ультиматум.
Саша, Анне Федоровне:
— Влюбиться и любить — это не одно и то же. Влюбиться можно только во взрослого человека и обязательно в мужчину. А любить можно кого угодно — и маленьких, и больших, и мужчин, и женщин.
Откуда у нее такие сведения? Это мне непонятно.
3 февраля 49.
Саша легла в кровать. Смотрит на меня:
— Спи, — говорю я.
— Необходимо поцеловать, — отвечает Саша.
8 февраля 49.
Галя задает Саше уроки: писать буквы, цифры. Саша очень любит это занятие. Но вот Галя поехала на Сретенку.
— Как же я буду без уроков? — огорчается Саша.
— Я могу задать тебе, потом сегодня придет к нам Анна Ивановна, она учительница, она тоже может тебя поучить.
— Нет, я хочу, чтобы Галя. Вы добрые, и ты, и Анна Ивановна. Вы обе за каждую закорючку можете поставить 5+, а Галя строгая.
— Я тоже могу быть строгой.
— Все равно, Галя строжее.
Мне это нравится. То, что ей не нужны поблажки.
9 февраля 49.
Саша:
— Лена, ты веришь в бога?
Лена:
— Верю.
Саша:
— Ну а как ты веришь?
Лена:
— А так, просто: сижу и верю.
Галя задала Саше урок. Саша сидит, корпит, выводит буквы и цифры. Вздыхая, приговаривает: «Ах, эти восьмерки меня просто в гроб вгонят, они меня прямо доконают, так трудно их писать!»
Саша пишет Шуре открытку:
— В слове «здравствуй» — одно «р» или два? Сначала мне не хотелось писать, а теперь знаешь как стало приятно? Это, наверное, потому, что я его люблю. А как мне подписаться: «Саша»? Или: «Твоя дочка». Нет, я знаю, я подпишусь: «Твоя младшая дочка», чтоб он не подумал, что это Галя.
Саша:
— Мама, я тебя раз спросила: «Что такое любовь»? А ты сказала: «Это когда готов всё для человека сделать». Вот так любовь!
— Что, мало?
— Конечно, мало! Любовь, это когда ходишь за человеком хвостиком и как только он свободен, начинаешь с ним разговаривать. Вот как я с тетей Аней.
Сашу с каждым днем все больше угнетает ее смуглота. Купаясь, она просит Анну Федоровну: «Тетя Аня, три меня посильнее. Может, черная кожа сойдет, а под ней — белая, хорошая. Ах, зачем родители возили меня рожать в Ташкент! Неужели им нравятся такие черные дети? Если бы ты знала, как мне хочется быть беленькой, хорошенькой!»
15 февраля 49.
Шура Саше:
— У тебя ручки совсем холодные, а ручки и ножки должны быть теплые.
Саша:
— У меня не ручки и ножки, а руки и ноги! (Со злостью).
Проработав подряд восемь часов, я говорю:
— Я, кажется, обалдеваю…
Услышав это, Саша идет к Шуре и сообщает ему доверительным шепотом:
— Мама совсем обалдела.
— От тебя? — спрашивает Шура.
— Вовсе нет, — отвечает Саша с обидой, — от работы от своей.
19 февраля 49.
Саша:
— А почему кошки рожают без помощи кота? Кошкам что, муж не нужен?
23 февраля 49.
— Саша, ты в который раз читаешь эту книгу?
— В стотый.
И правда: закончив книгу, она тут же, без всякой передышки, открывает первую страницу и начинает читать снова. Иногда просит: «Найди мне место, где к Зое приезжает ее отец». Или: «Найди место, где рассказывается, как Зое подарили куклу», — и с упоением перечитывает такие избранные места. А книжка-то плохая-преплохая. («Школа в лесу». Сладкая, розовая. Как говорит Корней Иванович — мармеладная.)
6 марта 49.
У Сашки кончилось воспаление среднего уха. Началось оно в конце февраля. Каждый год и, примерно, в одно и то же время.
8 марта 49.
Девочки преподнесли мне шоколад, Анне Федоровне — письмо и цветы.
Саша:
— Мы были в шестях магазинах… Нет, в шестерых магазинах…
Галя:
— Мама, ну пожалуйста: ребеночка или собачку, ну прошу тебя, знаешь, как я буду их любить!..