- Зачем ты так о ней? ... Что она тебе сделала? - спросил он, понизив голос.
- Ой хватит... Только не думай, что я эдакая завистливая стерва! Это слишком скучно. Мне плевать на нее, но я знаю, как эти "звезды" делают карьеру! Это так тривиально!
- Не надо, Злата. Ты же не знаешь, как и что... Она талантлива и красива. Иногда этого достаточно... - сказал он, стараясь держать себя в руках.
- Господи, опять все разговоры перешли на тему "Чаяна Шеманка" - разражено ответила Злата. - Шахов, не лукавь, ты едешь в Москву только из за нее! Ты просто идиот!
Гриша почувствовал, что долго в руках он себя держать не сможет.
- И почему же я идиот? - спросил он, деланно спокойно.
- Потому, что думаешь, что в жизни все так просто - захотел женился, нарожал детей и никакой ответственности! Живешь своим прошлым и не ценишь того, что имеешь! - ответила она. - И не делай из меня, пожалуйста, виновную во всем!
- Я не виню тебя, Злата. Я лишь хочу немного подумать над своей жизнью, пока поезд не сильно ушел. Мне нужно побыть одному, понимаешь.... - Он все еще надеялся, что она поймет.
- Ну да... Побыть одному в компании Чаяны, - съехидничала она.
- Господи, да причем здесь Чаяна? - вспылил он. - Речь идет о моем решении возвратиться в профессию!
Злата захохотала.
- Нет, это ты серьезно, Гриша? - спросила она, искусственно улыбаясь.
- Да, совершенно серьезно, - ответил он. - Я списался с некоторыми бывшими коллегами, и они обещали что-нибудь придумать.
Злата продолжала деланно смеяться.
- Ты серьезно думаешь, что ты способен еще сделать карьеру актера?! - спросила она.
Эти слова его задели.
- А почему бы и нет? Я послушал тебя, тогда, и уехал с тобой за границу. Но это была ошибка. Ведь Степан меня предупреждал. Но я, Злата, слушал только тебя. Теперь, многое придется наверстывать, но шансы еще есть. Я надеюсь на это, - он все еще пытался с ней адекватно разговаривать.
- Перестань, Шахов, - сказала она. - Причем тут я вообще? Посмотри на себя! Ну какая из тебя звезда? Опустись уже на землю! Твой Степан и не думал помогать тебе в карьере, а сам ты не пробился бы никогда! В тебе нет, Шахов, ни харизмы, ни трудолюбия! Было с самого начала понятно, что ты - актер одной роли! Где бы ты ни был, неважно, в Москве или в Вене, ты остался Николашкой - мужем Марютки! Вот и вся правда. А Чаянка твоя пробилась одним местом, это и к гадалке не ходи! Скажи мне спасибо, что ты живешь сейчас в Европе, у тебя есть работа, семья и дети. Если бы не я, ты бы бухал в московской коммуналке, никому не нужный, нищий и заброшенный!
Гриша задержал дыхание. Гнев охватил его, и он больше не хотел ему сопротивляться.
- О как тебя разнесло то, а?! - он сорвался. - Прямо, великий кинокритик нарисовался тут! Так, значит, я актер одной роли?
От возмущения, Гриша раскраснелся.
- Ты, наверное, всегда так думала, не так ли? Знаешь... , -он запнулся. - Я только сейчас понял, что ты всегда была закомплексованным человеком с больным самолюбием. Вся твоя бравада самодостаточной женщины - лишь ширма. Тебя всегда раздражало то, чем я занимался. Ты предпочла видеть во мне таксиста, чем популярного актера, рядом с которым ты - никто. И ты сделала все, чтобы разрушить мою карьеру!
- Прекрати! - проговорила Злата тоном Железной леди. - Прекрати свою истерику, ты смешон!
- А мне плевать! - ответил он. - Пусть я смешон, но я выговорюсь. Ты всегда ненавидела Чаяну, то, что нас связывает! Ты ненавидела моих фанатов, а еще больше ты ненавидела поклонников Чаяны. Да ты... просто ей тупо завидовала! Как я мог не видеть этого?! Ты ненавидела наш мир и сделала все, чтобы вытянуть меня оттуда! Господи, это же так очевидно! А я - идиот, был слеп! Она мне всегда говорила, что я слеп! Как же она была права! - Он закрыл лицо руками и перевел дыхание.
Злата выслушивала все эти откровения с завидным хладнокровием, чем раздражала Григория еще больше.
- Знаешь..., - начала она задумчиво. - Это большая честь для меня, быть такой умной стервой! Я, оказывается, разработала целый план обрушения твоей карьеры, которая толком и не начиналась! Ха-ха-ха! -она повысила тон. - Твои измышления относительно этой мыши, я вообще комментировать не буду, скажу только одно - Я тебя просто любила, Шахов. И хотела всегда быть с тобой, "и в горе, и в радости", как говорится...
Злате захотелось, чтобы он ей поверил.
Гриша понял, что им начали манипулировать. Но, ему стало смешно от слова "мышь". Таким образом, Злата обнаружила себя и "потерпела поражение" перед Чаяной. Ему, вдруг, стало противно находиться с этой женщиной в одном помещении.
- А любила ли? Или быть со мной просто тешило твое самолюбие? Ведь тысячи девушек со всего мира, где транслировалась "Марюткина доля", признавались мне в любви и мечтали обо мне! А ты, гордо пребывала рядом, словно королева... Избранная... Я даже знаю, о чем ты думала...
- О... да ты у нас от скромности не умрешь! Слишком много на себя берешь, Шахов..., для простого таксиста из Вены, - выговорила она с сарказмом.
Гриша не ответил, лишь смотрел на жену с отвращением. Ему было неприятно даже ударить ее.
- Я ухожу, - проговорил он. - Я верну себе свою жизнь. Я верну себе все, что принадлежало мне по праву!
- Я так понимаю, ты намерен вернуть себе и ее? - спросила она со смехом.
- Все, что принадлежало мне! - ответил он.
Злата все еще держалась, но была раздавлена. Она использовала свой последний козырь:
- Дети тебе не принадлежат, Шахов!
Он улыбнулся.
- Ты никогда не отнимешь у меня детей. И ты сама это знаешь.
Сказав это, он ушел.
...Злата смотрела в окно и провожала мужа взглядом. Она плакала. Через минуту взгляд ее обрел привычный прусский холод.
- Ничего у тебя не получится, - тихо произнесла она, смахивая высыхающие слезы.
3.
Москва встретила его холодом и изморозью. Он вошел в мамину квартирку и воспоминания о прожитой здесь, жизни, захватили его мысли. Теперь мать живет со Степаном, жена которого взвалила на себя груз ухода за ней. Зато, немного оправившись от религиозной спячки, женщина увидела свою новую жизнь в уже подросших внуках, которых она периодически баловала то пирожками, то оладьями. Также, ее хобби стало ходить с ними в лес за грибами и ягодами, которые, в ее умелых руках, превращались во вкусные маринады и варенья.
Гриша вспомнил, как, совсем молодым парнем жил он тут с мамой, как ходил в театральное училище, как строил со своими друзьями головокружительные планы, обдумывал невероятные проекты уровня Голливуда. Он также вспомнил свои первые работы на театральной сцене, небольшие роли в кино, и главный в его жизни проект "Марюткина доля". Он вспомнил, как в первый раз увидел Ее на площадке. Маленькая девочка, с важным видом ходила она среди съемочной команды, и представляла всем себя, как Чаяну Шеманку - актрису и модель. Он вспомнил, как подошла она к нему и серьезно спросила: "Это ты будешь играть моего мужа?" Гриша тогда растерялся и пробубнил: "Э... Наверное...". В ответ она протянула ему руку и сказала: "А меня зовут Чаяна. Я буду играть главную роль! А тебя как зовут?" "Григорий Шахов", - ответил он, лучезарно улыбаясь.
Гриша пребывал в приподнятом настроении. Он созвонился с братом и некоторыми бывшими коллегами, попросив их сориентировать его в ситуации, с чего ему лучше начать.
* * * *
Степан долго смотрел на брата. За шесть лет, что Гриша отсутствовал, Степан медленно, но верно двигался по карьерной лестнице. За его плечами было уже несколько телепроектов и пара художественных фильмов. Степан вздохнул, а затем улыбнулся и выговорил:
- Ну, Гришань, я рад, конечно, видеть тебя! Но ты так внезапно нагрянул..., что я не успел настроиться.
- Я сам не ожидал такой поспешности, Степа, - ответил он.
- Я не буду спрашивать тебя о Злате и детях, если надо сам расскажешь,- сказал Степан, похлопав брата по плечу.
- Со Златой все нормально. Она осталась в Вене с детьми, - ответил Гриша без улыбки. - Ты лучше расскажи, как жизнь тут...
Степан чувствовал, что что-то тут не то, но решил не донимать брата вопросами. Он удобно расположился в кресле и закурил.
- Ну что тебе сказать, друг Гораций, - театрально продекламировал он. -Здесь, вроде ничего не изменилось, но с другой стороны, изменилось многое... Стали больше денег давать под кинопроекты, каналы разбогатели, ищут хорошие сценарии, но вместе с тем, много клише, которые не хотят обходить. Ну это уже... кухня... Конкуренция бешенная. Знаешь, среди всех... даже среди монтажеров. В-общем, потихоньку движемся к мировым стандартам... Ты, как я понял, намерен вернуться в профессию?
- Намерен, - коротко ответил Гриша.
- Это будет сложно, - сказал Степан. - Видишь ли... шесть лет перерыва... Тебе уже под тридцать. О тебе многие забыли, если честно. Куча молодежи появилась, и все мотивированные и упертые, как черти. По трупам готовы идти. Они плевать хотели на любовь и отношения, карьера для них превыше всего. Не в пример некоторым..., - сказал Степан, как бы намекая...
- Я знаю, - ответил он. - Но я намерен все равно попробовать.
Степан замотал головой. - Трудно это будет сделать, братишка... Трудно... Ты не в лучшей форме... вон, лысеешь уже..., - Степан улыбнулся.
- Степка! Я в нормальной форме! Не облысею, не беспокойся, это просто так волосы растут! - воскликнул Гриша, поглаживая голову. - Я на все готов, даже начать с небольших ролей, типа "кушать подано"! Я просто верю в себя. Ты, наверное, понял, что я пережил, утеряв свое призвание, раз вернулся назад, бросив сытую жизнь, жену и детей!
Степан затушил сигарету и закашлялся.
- Ну... догадываюсь, наверное, - сказал он. - Ладно, я попробую поузнавать, что можно сделать...
- Вот это другой разговор, братан! Этого я и ожидал от тебя! - проговорил Гриша, ударив брата по плечу. - Все будет хорошо, вот увидишь! Ты лучше расскажи мне, как тут наши, как Чаянка?! - Гриша старался говорить о ней отстраненно.
- Чаянка? А что Чаянка... Красавица наша, у нее все хорошо! - сказал Степан. - Знаешь, я вообще обалдел, когда узнал, что она прыгнула в Москву-реку из за тебя! Дурёха... Шуму тут было конечно... Но..., замяли. Она долго не могла оправиться, уничтожила все свои страницы в соцсетях. Фаны были в трауре. Потом, опомнилась, взялась за ум и поступила в Щепкинское. Сейчас она на коне..., что тут говорить.
Степан задумался. Его вдруг озарило.
- А ты... Ты зачем о ней спрашиваешь? Ты же послал ее прилюдно. Или... Ой! Не говори!
- Ты это о чем? - спросил Гриша, как бы небрежно.
Степан внимательно посмотрел на брата.
- Ты в нее влюблен, не так ли? - спросил он, уставившись на Гришу.
- С чего ты взял?
- С чего я взял? С чего я взял... И в правду... - Степан подошел к брату вплотную. - Да потому, что это нетрудно предугадать. Ты же следил за Чаяной оттуда, не так ли? Видел, как она становилась взрослой, как потихоньку начала строить карьеру... Как она похорошела... и рекламу французского аромата тоже, небось, видел... Да мы тут все в нее немного влюблены, если честно...
Степан посмотрел в окно.
- У тебя со Златой разладилось из за нее? - спросил он задумчиво.
Гриша молчал. Что он мог ответить? Брат был прав.
- Молчишь, значит - правда..., - продолжал Степан. - Воспоминания, небось, нахлынули... Стало досадно... Ведь девочка была у тебя в руках. Вас ведь тогда все уже "поженили"... Фанаты бесновались... Да?
Гриша закивал головой. Отпираться дальше не имело смысла.
- Она... встречается с кем-нибудь, не знаешь? - спросил он.
- Не знаю..., не знаю, Гриш, - ответил Степан. - По-моему, сейчас у нее только работа в голове... Хотя... Она стала очень скрытной.
- Я не знаю..., что произошло со мной, брат. Какое-то озарение. Чаяна вдохнула в меня жизнь, понимаешь? Она напомнила то том, что я потерял по собственной вине. По своей глупости... - говорил Гриша, глядя в унылую серость окна. - Да, я влюблен в нее... Не помню точно, когда это проявилось... Это вошло в меня, как яд замедленного действия... Она - это мой дивный сон, посреди серости и безнадежности... Ты прав, она убийственно, жестоко, душераздирающе красива. Иногда мне больно смотреть на ее изображения... Словно богиня... Ты прав, брат... У меня горит сердце...
Степан вздохнул.
- Я понимаю тебя, но... я бы не тешил себя иллюзиями относительно Чаяны Шеманки. Это не та наивная девочка, которая ползала у тебя в ногах. Это - уже женщина, тайная и явная страсть тысяч мужчин, успешная актриса, вставшая на звездный путь.
- Я знаю все это, и понимаю..., -ответил Гриша. - Но, ты сказал, что она ни с кем не встречается... Может...
- Что может? Не будь наивным, Гриша! Неужели ты думаешь, что она не забыла тебя?
- А ты докажи обратное! - ответил Григорий. - Ведь никто не знает, что по-настоящему, творится у нее в душе! По большому счету, прошло не так много времени...
- Но ведь ты ее унизил тогда, отказавшись от нее публично! Ты забыл, как разлетелось это видео по интернету?
- Степан, Степан... стой! Тогда мы были детьми! Я был так молод, а она - совсем еще ребенок! Наверняка, она уже все забыла!
- Разве такое забывается? Я не уверен... , - ответил Степан.
Чем больше Гриша увлекался этим разговором, тем больше у него блестели глаза.
- Она хотела отдаться мне..., - сказал Гриша вдохновенно. - Представляешь, на свое шестнадцатилетие. Я уверен, что она до сих пор девственница!
От собственных мыслей у Гриши перехватило дыхание. - О, брат мой! Я попытаюсь вернуть ее себе! Я верну все, что принадлежало мне! - повторил Гриша слова, сказанные жене.
Степан как-то жалостливо посмотрел на брата, но ничего не сказал. Он похлопал его по спине, а затем, по-отечески, погладил.
- Мне нужно идти, - сказал он.
Он вышел в коридор и стал одеваться.
- Ты, все-таки, разберись, что тебе нужно больше - поиметь Чаяну Шеманку или найти себя в профессии! - обратился он к Грише.
- Мне нужно, брат, возвратиться в профессию и вернуть себе женщину, которая определена мне судьбой! - крикнул он вслед уходящему брату.
Григорий закрыл входную дверь. Вошел обратно в комнату. Закурил сигарету и сел на кресло. Начинало смеркаться. Он смотрел на розовеющий горизонт неба, покрытого синими облаками.
- Завтра будет хорошая погода! - произнес Григорий вслух.
4.
Находясь в Москве, Гриша чувствовал себя необычайно счастливым. Несмотря на то, что он был все еще без работы, с ограниченными средствами, именно здесь, он задышал полной грудью, как ему казалось...