– Что будешь делать после окончания сегодняшних боёв? – обратился Военег к своему ученику – Может, всё-таки, поживёшь у меня, хотя бы пару дней?
Духовлад, слегка улыбнувшись, ответил, не отводя глаз от окошка, выходящего на арену:
– Мы с тобой это уже обсуждали: до тех пор, пока я не смогу купить себе дом, я буду жить в бедняцкой ночлежке. Но, в любом случае, благодарю за заботу.
Военег не стал настаивать. Ему даже импонировала природная неприхотливость Духовлада в быту. Наставник считал, что это одна из главных черт прирождённого воина: такой человек в любых условиях сможет сконцентрироваться на своей основной цели.
– Ну, тогда увидимся завтра – произнёс Военег, вложив в руку Духовлада деньги, принесённые Драганом и, зевая, добавил, направляясь к двери – Пойду отдыхать. Старею я, утомляюсь быстро…
Духовлад глянул на деньги и окликнул наставника:
– Эй, свою долю возьми!
– Вот купишь дом, тогда и буду брать с тебя долю – ответил Военег, не оборачиваясь, и закрыл за собой дверь.
***
Прошло три дня. Уже вечерело. Духовлад, со своим наставником, сидели в углу тренировочной площадки арены. Военег был очень доволен сегодняшней тренировкой своего ученика (не забывая, разумеется, мимикой показывать обратное): Духовладу, на диво легко давались сегодня отрабатываемые технические элементы. Молодой боец сидел и, нежась в приятной усталости после упорной тренировки, молча слушал меткие и лаконичные наставления Военега, не отводя от него расслабленного взгляда. Он обожал эту – такую особенную – усталость: казалось, будто весь этот мир, вся тьма вещей, происходящих в нём – это всего лишь туманный сон, не имеющий к нему – Духовладу – никакого отношения. Ничего не хотелось, но казалось, что стоит ему обратить внимание на самые сокровенные тайны мироздания, как они послушно откроются его прояснившемуся сознанию… Жаль только, что столь недолговечно это ощущение…
Обычно Духовлад не задерживался на арене допоздна, но сегодня было на то веское основание: Драган должен был решить с Диомидом его (Духовлада) дальнейшую судьбу. Дождаться Драгана нужно было, во чтоб это ни стало, чтобы спланировать распорядок завтрашнего дня.
***
В это время Драган находился в предпокое Диомида, уже очень долго ожидая приёма. Хозяин арены о чём-то долго совещался с другим своим помощником – Яком. Все четыре помощника Диомида не любили друг друга (что нормально для людей, чьи интересы постоянно пересекаются на встречных курсах), но Як и Драган друг друга просто люто ненавидели. До крайности обострилось напряжение, когда Духовлад сломал ключицу одному из бойцов Яка на тренировке. Сейчас Драгана переполняло плохое предчувствие – слишком уж долго длилась эта аудиенция.
Наконец дверь открылась, и от Диомида вышел Як. Бросив на Драгана презрительный взгляд, полный превосходства, он произнёс, небрежно махнув головой в сторону открытой двери:
– Мы закончили. Можешь заходить.
Драган тяжёлым взглядом проводил соперника, неторопливой походкой направившегося к выходу и, как только тот покинул предпокой, вошёл к Диомиду. Хозяин арены сидел за столом, уставленном разными блюдами, и неспеша ужинал. Драган попытался вспомнить: видел ли он Диомида, хоть раз, за долгие годы работы на арене, не принимающим пищу. Но, как ни напрягал свою память, не смог припомнить ни одного такого случая.
– А, заходи. Есть кое-что для тебя – промямлил хозяин арены с набитым ртом, подняв поросячьи глазки на Драгана – Завтра будет проведено несколько боёв, и в одном из них, твой Духовлад будет драться с Чернеком.
Нехорошее предчувствие Драгана усилилось: Чернек был как раз тем бойцом, которому Духовлад сломал ключицу в тренировочном поединке, а по опыту он знал, что после такой серьёзной травмы, ценному бойцу сначала организовывают несколько боёв с заведомо слабыми соперниками. Делалось это, для восстановления уверенности в своих способностях, а тут Чернека сразу выводят против человека, который его фактически убил. Диомид поверил в Духовлада и хочет дать ему возможность проявить себя в боях с именитыми гладиаторами? Нет, не похоже. Этот рунеец всегда всё разыгрывает «до верного», и тщательно оберегает уже прославившихся бойцов…
Диомид прервал размышления Драгана, бросив на стол увесистый кожаный мешочек:
– Здесь пятьдесят золотых. Это твоя часть. Своему бойцу пообещай десять золотых. Уверен, что этот голодранец таких денег в самых сладких снах не видел, и забудет обо всём на свете.
Драган дрожащим голосом спросил, не в силах оторвать округлившихся глаз от вожделенного мешочка:
– Пятьдесят золотых? Так много? Я и с десяти боёв столько не зарабатываю… Почему так много?
– Среди игроков, делающих ставки на арене, уже давно стало известно о случае на тренировке. О том, что этот бой состоится, пустили слух ещё неделю назад. Оказалось, что многие люди готовы поставить на твоего бойца большие деньги, и это нас устраивает – разъяснил Диомид, и продолжил, кинув на стол ещё один, очень маленький, кожанный мешочек – Подмешаешь этот порошок в воду, и напоишь ею своего бойца перед самым поединком. Он станет быстро терять силы, и принесёт мне целую кучу денег.
Дарган был мягким человеком, и хорошо относился к Духовладу. Сделав глубокий вдох, он попытался несмело возразить:
– Послушай, Диомид. Духовлад хороший парень, не надо так…
Хозяин арены тут же протянул открытую ладонь в сторону своего помощника, подавая сигнал замолчать, что тот сразу и сделал. Диомид отложил недоеденную куриную ногу, проглотил пережёванное мясо и, взяв со стола серебряную чашу, не спеша сделал несколько глотков вина. Поставив правый локоть на стол, он выставил в сторону Драгана указательный палец и заговорил, медленно и чётко произнося каждое слово:
– Во-первых: каждый год на этой арене погибают сотни «хороших парней», одним больше, одним меньше – неважно. Терять такой солидный куш, чтобы сохранить жизнь одному из этих олухов, которые этой жизнью сами ни черта не дорожат – это просто глупо! Во-вторых: я тебе уже говорил, что не верю в твоего бойца, а Чернек уже доказал свою состоятельность и зрители его знают! Мне выгоднее оставить Чернека, а этот бой – отличный способ восстановить его веру в себя! И в-третьих: я не так часто вмешиваюсь в вашу возню, чтобы ты мог позволить себе мне перечить, очевидно забыв, что это МОЯ АРЕНА!
Последние слова прозвучали, уже явно угрожающим тоном и испугавшийся Драган почувствовал, как его лоб и спина покрылись испариной. Он вскинул руки в успокаивающем жесте и затараторил, пытаясь оправдаться:
– Я даже не думал тебе перечить, просто хотел узнать: может, есть другой вариант…
– Его нет! – грубо оборвал его Диомид – Где сейчас твой боец?
– Он здесь, на арене. Я сейчас же пойду к нему и сделаю всё так, как ты сказал!
Драган, дрожащими руками схватив со стола мешочки с деньгами и порошком, кинулся к выходу, но Диомид окликнул его:
– Стой! Я тоже пойду, чтоб ты ничего не испортил…
Хозяин арены ещё хлебнул вина и, с трудом вытащив из кресла свой толстый зад, пыхтя, направился к выходу. По пути Драган достал из мешочка пять золотых монет и зажал их в руке.
***
Уже совсем стемнело, а Духовлад и его наставник ещё сидели на тренировочной площадке. Молодой боец был слегка обеспокоен тем, что придётся в темноте возвращаться в ночлежку почти через весь «бедняцкий квартал». Это место и при свете дня было не очень-то благополучным, а ночью туда даже городская стража не часто совалась. С другой стороны, он понимал, что явно не является «лакомым куском» для грабителей: из одежды только явно обветшавшая рубаха с коротким рукавом, некогда имевшая белый цвет, да бесформенные войлочные штаны, заправленные в кожаные сапоги, прохудившиеся во многих местах. В свою очередь его крепкие руки, бугрящиеся высушенными мышцами, и мягкая, тихая, но при этом уверенная походка, не сулили возможным противникам лёгкой победы. Не смотря на это, он знал, что в «трущобах» полно недалёких увальней, у которых не хватит ума даже на такую нехитрую оценку, а попусту испытывать судьбу Духовлад не любил.
Наконец, в свете факелов, освещавших тренировочную площадку, показались Диомид и Драган. Увидев их, Духовлад поднялся и поприветствовал хозяина арены неглубоким поклоном. Военег при этом, остался вальяжно сидеть на лавке, молча наблюдая за происходящим, и выражением лица, демонстрируя явное недоверие. Подойдя, Диомид молча смерил недовольным взглядом безучастного смотрителя снаряжения и перевёл оценивающий взгляд на Духовлада. От этого, надменно-презрительного взгляда, у последнего появилось чувство, будто на него вылили содержимое отхожего ведра. Но негодование, наполнившее всё естество молодого бойца, никак не отразилось на его спокойном, словно железная маска, лице. Выдержав небольшую паузу, хозяин арены обратился к нему со свойственной ему холодной, надменной интонацией:
– Тебе повезло, парень. Мы решили допустить тебя к серьёзным боям, за серьёзные деньги. Завтра у тебя будет бой с Чернеком. Победишь – получишь десять золотых. Устроишь хороший бой – в следующем получишь ещё больше. Что скажешь?
Духовлад смог ответить не сразу. Несколько секунд он просто заставлял себя поверить в то, что услышал. Значит, его всё-таки оценили, в него поверили! Вот он – долгожданный шанс прославиться, зарабатывать достойные деньги! Все прежние эмоции отступили, перед нахлынувшей волной радости и, срывающимся от волнения голосом, он с готовностью ответил:
– Я не подведу! Я буду беспощаден к себе и к противникам! Благодарю Вас за…
– Хорошо, мне нравится твой настрой – перебил его Диомид – Завтра в полдень ты уже должен быть на арене. Постарайся, я рассчитываю на тебя.
– Да, я буду ещё до полудня – закивал в ответ Духовлад.
Драган сделал полшага вперёд, и вложил в руку бойца пять золотых, осторожно скосив взгляд в сторону Диомида, как бы спрашивая разрешения:
– Это задаток. Остальное получишь в случае победы.
– Желаю тебе удачи – беспристрастно бросил Диомид Духовладу и, повернувшись к своему помощнику, властно распорядился – Пойдёшь со мной, нам нужно обсудить детали.
Неуклюже развернувшись, грузный хозяин арены пошёл обратно к своему роскошному дому, находящемуся рядом с тренировочной площадкой и огороженному одним высоким забором с ареной и пролегающими к ней постройками. Драган послушно засеменил следом, уныло опустив голову. Ему было не по себе. Даже столь крупное денежное вознаграждение не помогало справиться с чувством вины. Он бы с радостью отказался от денег, лишь бы не участвовать в этом деле, но опасался гнева Диомида, и не хотел терять своё тёплое место. Всю дорогу он убеждал себя, что не имеет выбора, действует не по своей воле, что главное – кормить свою семью, а своему бойцу он всё равно ничем помочь не может.
По дороге, Диомид подозвал к себе одного из охранников арены, патрулирующего территорию, и приказал ему срочно отыскать главу охраны и направить его в покои хозяина арены. Вернувшись в свои покои, он снова уселся в кресло за столом, уставленным яствами. Даже такая небольшая прогулка далась его изнеженному, растолстевшему телу с большим трудом: дыхание сбилось, а во рту пересохло. Диомид налил в чашу вина и сделал несколько жадных глотков. Немного переведя дыхание, он непонимающе уставился на Драгана и удивлённо спросил:
– Зачем ты дал деньги этому голодранцу? Он всё равно завтра сдохнет.
– Пусть завтра хоть поест вволю, порадуется… – тихо ответил тот, потупив взгляд.
– Горстки медяков хватило бы. От совести откупаешься? Ну, да ладно. Твои деньги – твоё дело. Мне всё равно. Только не вздумай мне всё испортить своим состраданием. Проболтаешься – на ремни порежу. Ещё эта крыса, возомнившая себя наставником, что-то подозревает. Вот чувствовал, что хорошего от него ждать нечего…
Дверь открылась, и вошёл глава охраны. Плохо скрывая на лице озабоченность, он спросил у хозяина арены:
– Вы хотели меня видеть?
– Да, хотел – раздражённо ответил Диомид – Наш смотритель снаряжения, как его, этот…
– Военег? – с готовностью подсказал глава охраны.
– Да, да, он самый. Так вот, мне надоело, что он постоянно занимается не своими делами. С завтрашнего дня на арену его не пускать, он здесь больше не работает. Сегодня ему ничего не говорить, не трогать. Пусть уходит, когда захочет, но завтра – чтоб ноги его здесь не было! Ни под каким предлогом!
– Будет исполнено! – с готовностью ответил начальник охраны.
***
Духовлад стоял, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд от монет, лежащих на его открытой ладони. Для него эти пять золотых, были целым состоянием. Военег поднялся с лавки и подошёл к своему ученику, хмуро, с подозрением глядя в ту сторону, где скрылись в темноте Диомид и Драган. Погладив свою седеющую бороду, он задумчиво произнёс:
– Ох, не нравится мне это: руннейская свинья принесла сюда свой жирный зад на собственных ногах, только ради того, чтобы сказать то, что мог передать один Драган? Да и никаких задатков здесь никогда и никому не давали… Нечистое это дело… Слышишь меня, Духовлад?
Духовлад слышал, но его голова уже была переполнена красочными мечтами о будущих больших победах, от чего все слова наставника, влетали в одно его ухо и тут же вылетали из другого, ни на мгновение не задерживаясь. Он радостно и легко ответил Военегу, всё ещё глядя на деньги в своей ладони:
– Я справлюсь, всё будет хорошо!..
Наставник взял его обеими руками за плечи и резко развернул к себе лицом. Духовлад еле успел сжать ладонь в кулак, чтобы не выронить монеты. Военег впился взглядом в его глаза и размеренно заговорил:
– Ты понимаешь, что это именно то, что им нужно? Посмотри на себя: ты уже забыл, где находишься, чем занимаешься, и чем это может для тебя закончиться! Сейчас ты ловок, силён и я не сомневаюсь в тебе… Но, я сомневаюсь в них! Я не верю, что всё будет честно. Поэтому ты придёшь завтра на арену, сразу же найдёшь меня, и не будешь отходить от меня ни на шаг, до самого боя! И ни в коем случае не бери здесь ни у кого, ни еды, ни питья! Ты понял меня?
– Понял. Я сделаю всё так, как ты сказал – ответил Духовлад, явно относясь к этому уже более серьёзно и, наконец, запихнул монеты за пояс.
– Вот и славно, ступай отдыхать. Завтра тяжёлый и важный день – эти слова Военег произнёс уже тепло, по-отечески. Духовлад обнял его, поблагодарил за заботу и направился в сторону ворот. Наставник некоторое время смотрел ему вслед, не в силах отделаться от тяжёлого предчувствия, что должно случиться что-то нехорошее, потом вдруг резко тряхнул головой. Всю свою жизнь, Военег считал рассуждения о подобных предчувствиях, уделом богобоязненных старушек, а теперь и он сам туда же! Он молча улыбнулся собственному удачному сравнению: «Да, да, я старею! Он справится, всё будет хорошо…». Военегу ещё оставалось закончить подготовку снаряжения для завтрашних мероприятий, и он неторопливо направился к своей кладовой.
Духовлад уже подошёл к воротам, служащим выходом с территории арены, как вдруг увидел знакомую фигуру, вышедшую из тени. Это был Чернек, тот самый боец, которому он некогда сломал ключицу на тренировке, и с которым завтра должен будет сражаться насмерть. Свет факела, закреплённого у ворот, осветил дрожащим светом глаза Чернека, полные злорадного торжества. Он заговорил, криво усмехаясь и смакуя каждое слово:
– Ну что, сопляк? Жизни радуешься? Ничего, завтра ты сполна ответишь за свою подлость!
Духовлад даже не стал обдумывать ответ. Одновременно поворачиваясь в сторону будущего противника, опуская подбородок к груди, подтянув под себя таз и слегка округлив спину, он грозно предложил:
– Могу и сейчас ответить.
Чернек инстинктивно сделал полшага назад, а в его глазах промелькнуло смятение. Но, быстро взяв себя в руки, он также уверенно ответил:
– Нет уж! Пусть весь Славноград увидит мой триумф, и твою смерть!
Духовлад не любил сотрясать воздух бахвальством и угрозами, а потому, осознав, что кроме этого его здесь ничего сегодня не ждёт, развернулся, и молча, спокойно покинул территорию арены. Чернек ещё кричал что-то ему вслед, но Духовлад не слушал. Он даже не видел смысла в том, чтобы злиться на человека, которого завтра можно будет убить.