– Ясно, – коротко кивнула Хана. Ее глаза прицельно сощурились. – Знаешь, Игорь, прилечу-ка я к вам. Надо на месте разобраться. Если что, накручу ей хвост!
Хана тут же залезла в сеть и купила билет на самолет.
Настя удивилась ее внезапному прилету, но быстро поняла, в чем его причина. По выражению лица и голосу подруги Хана почувствовала, что та не очень хочет знакомить ее с Романом. Но, не отказывать же в этом! Так что вечером они втроем договорились посидеть в кафешке.
Назвать беседу милой было сложно. Хана была мрачной и немногословной. На Романа зыркала с явной неприязнью, а на Настю с обидой. Роман, похоже, тоже не испытывал симпатии к японке. Он был собранный и непривычно жесткий. Настя изо всех сил старалась смягчить обстановку, чувствуя себя хозяйкой кошки и собаки, которые готовы сцепиться в клубок, и только ее присутствие удерживает их от этого.
Разумеется, в такой атмосфере долго и с удовольствием сидеть было невозможно. Где-то через полчаса Хана, сославшись на срочные дела, которые ей необходимо сделать до возвращения в Японию, откланялась.
Настя, шепнув Роману: «Я сейчас!», выскочила за ней в сентябрьские сумерки.
Хана стояла невдалеке от входа, поджидая подругу.
– Так и знала, что ты появишься, – усмехнулась она.
– Хана, ну почему вы все лезете в мою жизнь?! – со звоном в голосе вопросила Настя. – Мы же друзья! Неужели так трудно понять и просто порадоваться за меня?!
– Было бы с чего радоваться, – язвительно заявила Хана. – Я твоя подруга, оттого и хочу, чтобы рядом с тобой был такой расчудесный принц, от которого все только ахали и падали штабелями.
– А Роман не годится? Ты же его не знаешь!
– Да что тут знать? Обычный яйцеголовый. Амбициозный и самолюбивый. Небось, всем хвастается, что крутит шуры-муры с самой Анастасией Беляковой.
– Ничего он не хвастается! И влюбился меня задолго до того, как я стала космонавткой! Еще когда я студенткой была, кстати!
– Какое похвальное постоянство, – криво ухмыльнулась японка.
– Знаешь, Хана, это нечестно так себя со мной вести, – всерьез обиделась Настя.
– Не честно бросать все ради какого-то… – тихо, но жестко ответила Хана. – Космос, свои мечты. И меня.
Настя даже рот приоткрыла. А затем рассмеялась, разом сбросив напряжение.
– Нет, ну ты что удумала?! С чего бы это я бросила космос? А тебя… Мы, кажется, с торбой не встречаемся, у меня, вообще-то, нормальная ориентация.
Хана густо покраснела, буркнула:
– У меня тоже. Но так неприятно смотреть, как ты ластишься к какому-то чужому мужику.
– Так что, мне теперь всю жизнь старой девой прокуковать? Перестань, Хана. Ничего не изменится ни в нашей с тобой дружбе, не в моих мечтах. Просто у меня на Земле появится дом, в который я буду с радостью возвращаться.
– А он уже сделал тебе предложение? – чуть смущенно спросила Хана.
– Нет еще, – вздохнула Настя. – Роман очень основательный и все продумывает и планирует наперед. Не удивлюсь, если у него дома висит календарь, где каждый день отмечен и подписан. Думаю, где-то через пару недель или даже месяц, когда мы пройдем все стадии ухаживания, он и попросит меня принять его руку, сердце, и остальные органы по описи…
– Хорошо, что у тебя сохранилось чувство юмора, – заметили Хана, и спросила, чуть удивленно: – А тебя такое устраивает?
– Как ни странно, да. Это захватывающая и романтичная игра! Так что я не собираюсь его торопить. А основательность в семейной жизни вещь полезная.
– Ладно… Может я на его счет и не права, – неохотно согласилась Хана. – Приеду после Нового Года готовиться к экспедиции, тогда и пообщаемся серьезнее.
– Если я тебя раньше на свадьбу не вытащу, – улыбнулась Настя. – Тебе стоит заранее изучить, что на русских свадьбах делает подружка невесты.
– Уж я изучу! – зловеще пообещала Хана. – Ну все, беги к своему принцу.
Глава 11. Суровые будни принцессы
Два дня финальных тренировок отложились в памяти Элен как нескончаемая череда занятий, море цифр и фактов, которые надо было повторить и накрепко запомнить и десятки приборов, наполняющих офис Росскосмоса. За три месяца, что девушка готовилась дома, она хорошо с ними разобралась. Ну, настолько хорошо, насколько это могла сделать четырнадцатилетняя девушка по присланным ей обучающим фильмам и кипе документации.
Конечно, сама бы она вряд ли смогла их освоить, так что отец нанял еще троих преподавателей, которые натаскивали ее дни напролет. Один из них – профессор, разработчик настоящих космических систем жизнеобеспечения – ради занятий с Элен взял отпуск в космическом агентстве и поселился у них в замке.
Как он объяснил за ужином:
– Особенно важных проектов я пока что не веду, а поучаствовать в судьбе будущей звездочки французской космонавтики почту за честь!
Другой, специалист по гидропонике, несколько раз в неделю приезжал к ним в Бальёр. Он, кстати, был очень удивлен серьезным уровнем подвальной оранжереи и занимался с Элен с явным удовольствием, приговаривая время от времени:
– Мне бы таких студентов, как вы! Определенно, буду ждать вас в моем университете! Не вздумайте поступить в какой-нибудь другой!
Это жутко льстило самолюбию девушки.
А вот к третьему преподавателю приходилось ездить самой. Доктор Этьен руководил отделением реанимации в клинике Шалоннез и преподавал в университете Дижона. Он наотрез отказался выезжать на обучение «пусть хоть самой богатой девушки Франции!». Вообще, он взялся с ней заниматься, исключительно польстившись на очень большой гонорар. Но и тот не заставил профессора медицины отнестись к Элен с пиететом.
Наоборот, он решил сразу же проверить ее на прочность. На первом же занятии привел в лабораторию учебного центра и показал манекен.
Весьма реалистично выполненный мужчина был изготовлен из сложного, полностью идентичного человеческому скелета, обтянутого мягким пластиком, в котором проходило множество сосудов, наполненных жидкостью на вид совершенно не отличающейся от крови.
Доктор Этьен вложил в руку покрасневшей от смущения при виде анатомических подробностей девушки скальпель и приказал:
– Режь вот здесь, по запястью!
Элен, усилием воли заставив себя не зажмуриться, полоснула по предплечью.
«Кровь» забила фонтанчиком из разрезанной артерии, заливая руки и грудь девушки. Она в страхе отшатнулась, но громкий окрик доктора привел ее в чувство:
– Быстро! Он истечет кровью и умрет! Хватай жгут и перетягивай выше локтя! Нет, вот здесь! Закручивай! Сильнее! Видишь, напор уменьшился! Еще сильней!
Потом, вся перемазанная красной жидкостью, девочка принялась, под хлесткие замечания врача, накладывать первую в своей жизни повязку на рану.
И понеслось! Ранения, переломы, ушибы, потеря сознания… Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, делать который легкой и недостаточно сильной Элен было ужасно тяжело. Перевязки, наложение шин, действия при отравлении и ударе током…
Это был сущий кошмар. Первые ночи Элен с трудом засыпала и несколько раз просыпалась от кошмаров. Но на следующий день она стискивала зубы и вновь принималась за излечение этого проклятого, никак не умирающего манекена.
Вернее, манекенов. Потому что после серьезных травм их приходилось восстанавливать. Менять сосуды, обрабатывать специальными приспособлениями пластик тела, чтобы он сросся и загладился. К счастью, сам скелет ремонтировать не было нужды. «Переломы» им лишь имитировались.
Кстати, о манекенах. Доктор Этьен обмолвился, что по условию контракта с месье Бонне тот приобрел для клиники еще двух, последней модификации, так что теперь-то профессор своих интернов возьмет в оборот!
Иногда маститый реаниматолог приглашал кого-нибудь из студентов подсобить Элен, чтобы она научилась работать в паре и отдавать правильные распоряжения.
Постепенно отношение доктора к девушке изменилось. Видя, как эта «богатенькая фифа» изо всех сил старается, как преодолевает страх перед кровью и увечьями, как впитывает знания и становится все более ловкой и умелой, он смягчил тон. Продолжал на нее покрикивать, но уже без злости.
А Элен к концу занятий стала ощущать странное удовольствие от осознания того, что теперь в случае чего действительно сможет помочь людям. Спасти кого-то. За три месяца она превратилась в неплохо подготовленную медицинскую сестру, и на экзамен поехала с уверенностью в своих силах.
Кроме нее за место в «Куполе» боролись еще четыре девушки. Русские предоставили Франции одну путевку на девушку-врача от четырнадцати до шестнадцати лет. Второй специальностью была биология, для проведения экспериментов в крошечной оранжерее. Третьей – аппаратура жизнеобеспечения базы.
Участниц могло быть и больше, но сумма в двести тысяч франков за путевку была огромной. Одна из соперниц Элен была тоже из богатой семьи, а за остальных троих заплатили муниципалитеты и государственные фонды. Кстати, все они учились в медицинских колледжах. Так что битва предстояла серьезная.
Так думала Элен.
А на деле она с большим отрывом победила всех, уступив своим конкуренткам лишь по теоретической медицине, а прочие предметы и тесты сдав совершенно блестяще.
И вот опять учеба! Хорошо хоть манекена резать не надо!
Два дня пролетели молниеносно. Специалисты Росскосмоса скептически хмыкали, но согласились, что кое-как эти детишки на станции может и выживут.
Виктор, командир экспедиции, по секрету шепнул Элен:
– Не обращай внимания, они нас пугают. На базе все автоматизировано, и нам только пыль поначалу надо будет смахивать, да показания приборов проверять. А если что, примчатся спасатели. Так что, не бойся.
– Я не боюсь! – с некоторым вызовом ответила Элен.
Ей не совсем нравилось чрезмерное внимание со стороны этого юноши. Вот уж чего, а романов во время экспедиции она заводить совершенно не собиралась! Тем более, что это наверняка поставит крест на ее будущем, как космонавтки.
К счастью, другие два парня явно на нее не запали. Очкастый Тимур ко всем относился спокойно и доброжелательно. Впрочем, «четырехглазым» он перестал быть – перед отправкой на станцию заменил очки на линзы, а на вопрос Виктора: «Что, и в космос в линзах полетишь?», с легкой улыбкой ответил: «Нет, я лет в двадцать сделаю операцию. Специально узнавал – вероятность, что после этого допустят к экзаменам на космонавта – больше девяноста процентов». Такой вот уверенный в себе, сильный и в то же время приятный парень.
А вот новороссец Станислав был типичным солдафоном и явно испытывал неприязнь к «богатенькой француженке, купившей путевку за папкины деньги». Ну, да и Бог с ним!
Жалко, что с индианкой пока не получилось пообщаться. Но на совместных занятиях по приборам жизнеобеспечения, которыми та будет заведовать на базе, они вполне себе ладили. Хотя девушка казалась Элен то ли слишком стеснительной, то ли отстраненной. А может на нее так сильно давило то, что творилось сейчас на ее Родине?
Пакистанцы выстрелили еще двумя ядерными снарядами, уничтожив скопление войск и небольшой, по индийским меркам, город Сригангангар вблизи границы. В двух местах под ураганным огнем и бомбежками смогли переправиться через Инд и вклинились бронетанковыми армиями в оборону индусов. И теперь, теряя каждый день десятки тысяч солдат и сотни танков, пытались сокрушить противника. Разумеется, эта попытка была обречена на провал. Но без потерь в индийской армии тоже не обходилось. Даже разменивая одного к десяти или ста, их воины гибли.
Страшно это.
Элен, хоть и умозрительно, но понимала состояние своей компаньонки, и старалась быть с ней помягче, придерживать свой темперамент.
И вот рано утром тридцатого сентября их отвезли на аэродром и погрузили в транспортный самолет. Два часа машина летела на северо-восток. Только теперь Элен осознала, что полуостров Таймыр по размерам с большую часть Европы, включающую в себя страны от Франции до Польши!
Они приземлились на военной базе, расположившейся у кромки Ледовитого океана на мысу Челюскина. Прошли по похрустывающему снегу к пузатому и какому-то «мускулистому» роторному вертолету, загрузились в него и почти час летели в обратную сторону.
Их высадили не возле центральной базы, а рядышком со станцией «Купол-П», на расстоянии в километр от последней. Вообще-то марсианский корабль должен садиться гораздо дальше от построек, но этим решили пренебречь. И так достоверность была приличной.
Хватило того, что, как только вертолет «примарсианился», путешественники начали облачаться в настоящие космические скафандры!
Громоздкие и неуклюжие.
Если кто-то думает, что марсианские скафандры должны быть изящнее лунных, то он ошибается. Атмосфера в сто раз меньшая по плотности, чем на Земле – все равно, что ее отсутствие. Ну, на один процент меньше перепад давления, чем в космосе, всего лишь. Так что переодевание заняло уйму времени. Как раз столько, сколько потребовалось водителю из состава предыдущей экспедиции, чтобы доехать на тележке до вертолета.
Выходили через тамбур по два человека. Тележка была рассчитана только на троих, так что предстояло сделать три рейса. Сначала уехали Кэйлаш и Тимур. Потом настала очередь Элен и Станислава. А командир – Виктор – отправится последним.
Элен и Славик сгрудились в тесном шлюзе. Дождались, когда загорится зеленый индикатор, показывая, что давление внутри шлюза сравнялось с марсианским. Глупость, конечно, но Элен почувствовала настоящее волнение, как будто действительно сейчас шагнет на чужую планету, на которой без скафандра не прожить и нескольких секунд.
Люк открылся, и они выбрались на красноватую равнину.
«Ух! Даже об этом позаботились!» – удивилась и обрадовалась девушка.
Да, светофильтры в скафандрах, как и иллюминаторы на базе, были с красновато-коричневым напылением и создавали почти полную иллюзию пребывания на красной планете!
Тележка была какой-то несерьезной. Рама с огромными колесами, торчащие наружу трубки и агрегаты, да три маленьких сиденьица – два спереди и одно сзади.
Элен неуклюже взгромоздилась на переднее, рядом с водителем в таком же громоздком скафандре.
На самом деле, конечно, скафандры были муляжами. Единственным сходством с настоящими была система терморегуляции. А так, ни баков с кислородом, ни сложной аппаратуры очистки воздуха. И вес не почти сотня килограммов, а «только» пятнадцать. Для хрупкой девушки и этого оказалось много.
Когда все разместились, транспорт тронулся в путь, неспешно направляясь в сторону серого кургана.
Станцию, так же, как будет на Марсе, засыпали толстым слоем грунта для защиты от солнечной радиации и лучшей термоизоляции. Из рукотворного холма высовывались лишь два шлюзовых отсека. У одного стояла, пристыковавшись к нему, универсальная грузовая платформа – помесь грузовичка, экскаватора, подъемного крана и Бог знает, чего еще.
А ко второму шлюзу подъехала их тележка.
Славик и Элен слезли с нее и направились к гермодвери.
Еще десять минут, и юные космонавты наконец-таки выбрались из скафандров и очутились внутри своего нового дома.
В тесноте и сутолоке.
База предназначена для проживания пяти человек. И сейчас, во время пересменки, когда ее экипаж удвоился, было тесно. Но «старички» быстро разобрали сменщиков и повели показывать свои владения.
Элен взяла за руку миниатюрная черноволосая японка и потащила хвастаться «Ворошебаним тцарусутовом тарав и овосей!», добраться до которого было совсем не просто. Два перехода из гофрированных овальных труб с постеленными на пол жесткими пластиковыми мостками. Двери с обеих сторон были массивными, тяжелыми. Элен и Хаясэ наваливались на них всем весом, открывая и закрывая.
А потом был «вуторой научений отосек», половину которого занимала оранжерея: множество ярусов лотков со всевозможными растениями, куча трубок с водой, осветительных ламп и сложных приборов.