Тетя и бабушка Инессы не очень богаты, но живут в достатке благодаря тому, что обе работают и еще кое-что осталось от дедушки-профессора. Они вхожи в светское общество, в основном, это семьи французского происхождения, образующие в Москве что-то вроде буржуазной элиты, этакий особый неформальный кружок.
У девочки счастливое и насыщенное событиями детство. Тетя и бабушка воспитывают ее в строгости, тщательно следят за ее занятиями, но в то же время обожают ее и всячески балуют. Тетя Софи, учительница музыки и пения, учит ее игре на фортепьяно, к чему у Инессы несомненный талант: впоследствии она станет прекрасной исполнительницей (некоторые будут сравнивать ее со знаменитым Святославом Рихтером). Бабушка, также учительница и жена известного профессора, направляет ее в выборе чтения. Благодаря своему происхождению маленькая Инесса говорит по-английски и по-французски, а в Москве быстро осваивает русский, и еще приглашают учителя немецкого языка. По сути, эти две женщины дали маленькой родственнице лучшее образование, полагающееся девочке из аристократической семьи. Их целью было сделать ее учительницей и удачно выдать замуж.
Маленькая Инесса знакома нам по нескольким фотографиям. Ее, как и полагалось в то время, запечатлевали в разном возрасте. Первая фотография была сделана, когда она только что приехала в Москву: девочка с белокурыми волосами, в нарядном платьице, в волосах бант, на руках – щенок. Она смотрит в объектив с интересом, взгляд ее серьезен, почти суров. На второй фотографии выражение лица нежное, ласковое, слегка капризное. Она положила голову на плечо тети Софи, которая так на нее похожа цветом волос, формой носа и губ. И наконец, на третьей фотографии она стоит рядом с тетей, приложив руку к щеке, – на ней темное платье и чепец, она смотрит в объектив решительным взглядом.
Тетушка любит водить племянницу с собой в семьи, где дает уроки. Инесса ходит с ней с удовольствием. Несмотря на закрытый характер, девочка живая, она со всеми находит общий язык. Изредка, когда ее что-то сердит, она не протестует, а просто, ничего не говоря, отходит в сторону. В ней уже виден сильный характер, иногда она становится капризной.
Одна из семей, у которых работает Софи, – семья Арманд, тоже французского происхождения. Это фабриканты-текстильщики. На них работают тысячи рабочих и служащих: в главной конторе в Москве и на фабрике в селе Пушкино, в тридцати километрах от столицы; там и сегодня осталось кое-что, напоминающее об этой семье. В маленьком сельском музее – три комнаты в старинном деревянном доме, где можно увидеть фотографии семьи Арманд, это старые черно-белые снимки всей большой семьи и хозяев со своими работниками.
В Пушкино живут: Евгений Евгеньевич, его братья Эмиль и Адольф, их мать, жены и сыновья. Это огромная семья, состоящая из нескольких десятков человек, она то расширяется, то сокращается: расширяется, когда рождаются дети, а их, что свойственно тому времени, было много; сокращается не только когда кто-то умирает, но еще и оттого, что по законам богатых семей того времени выросшие сыновья уезжали учиться в большие европейские города. И снова расширяется, когда приезжают друзья и учителя, которые подчиняются устоявшимся семейным порядкам.
Огромный дом Армандов с деревянным резным фасадом состоял из четырех построек, соединявшихся между собой галереями и коридорами, с великолепными верандами, окна которых выходили на большой ухоженный сад. Усадьба была задумана, чтобы в ней могли жить несколько семей, чтобы молодые женились и у них рождались дети. Все четыре части соединяются большой галереей, в середине которой находилась столовая с шестиметровым столом. Здесь за обедом и ужином встречалась вся семья, друзья и учителя, здесь праздновали многочисленные дни рождения, слушали музыку, принимали гостей. Сорок пять слуг обеспечивали домашнее хозяйство, соответствующее уровню и богатству дома. За пределами сада и обработанных полей тянулись бескрайние леса великой России.
Глава семьи, Евгений Евгеньевич, человек либеральных идей, был женат на Варваре Карловне. В этом большом доме, всегда полном резвой молодежи, учащейся, спорящей, ссорившейся, Инесса постепенно познакомилась со всеми одиннадцатью детьми. Александр, старший из братьев, был на несколько лет старше Инессы. До Александра родились еще две девочки, Анна и Мария. Потом шли Вера, Николай, Евгения, Борис, Софья, близнецы Сергей и Варвара и, наконец, Владимир, которого все называли Володя, самый младший, любимец Варвары Карловны.
Если посмотреть на эту семью сегодняшним взглядом, она может показаться странной: это было скорее какое-то племя, а не семейное ядро, скорее коммунальная квартира, нежели дом, но в этом не было ничего необычного для буржуазного общества царской России. Не было странным для того времени и то, что в этой семье «хозяев жизни» у молодых были прогрессивные культурные и политические склонности. Арманды владели огромными мануфактурами и тысячами гектаров земли и тем не менее были по большей части либералами, даже мятежниками. Как многие революционеры того времени, они находились под сильным влиянием идей, с которыми познакомились в Западной Европе, где учились. Они называли себя последователями марксизма, проповедовали общественный контроль над средствами производства, распределения и обмена, хотя сами же были их владельцами. Дела свои они вели как люди просвещенные, нередко соглашаясь с требованиями рабочих и крестьян, вызывая тем самым подозрения царской полиции. Вообще-то они нетерпимо относились к феодальной косности режима, не идущего ни на какие изменения.
Оба супруга, будучи людьми либеральными и толерантными, присутствовали при страстных спорах и вполне отдавали себе отчет об идеях, носящихся в воздухе в их доме. Все видя и все понимая, они, однако, не могли допустить и мысли, что их дети и их наставники могут предпринять какие бы то ни было незаконные действия. Например, они даже не подозревали, что Евгений Каммер, студент-медик, которого они пригласили учителем к Борису и его кузену Льву, – политический агитатор, занимающийся революционной пропагандой среди рабочих, организующий забастовки и дававший двум своим ученикам книги, запрещенные царской цензурой.
И вот в апреле 1897 года происходит событие, надолго оставшееся в памяти всех членов этой семьи: в имение Армандов явилась полиция, утверждавшая, что именно здесь, в этих стенах, находится тайная типография, в которой печатаются революционные листовки и прокламации. Старший Арманд, уверенный в абсурдности этого заявления, пригласил полицейских произвести обыск. Поскольку он сам не очень-то жаловал царскую полицию, ему не терпелось показать, насколько глупыми были их подозрения и сами методы, которыми они действуют. Сначала обыск проходил под насмешливые взгляды хозяев и слуг, и все было хорошо, пока под паркетными досками не обнаружили линотип[3], печатные машинки, бумагу, словом, все необходимое для печатания нелегальных листовок. Каммера, Льва и Бориса арестовали, а старик Арманд не знал, что и думать. Оторопь длилась недолго: богатая и влиятельная семья предприняла решительные меры (это будет первая, но не последняя ситуация такого рода). И когда Каммер принял всю вину на себя, выгородив обоих пятнадцатилетних мальчишек, Арманды, втридорога оплатив адвокатов, сумели вызволить его из тюрьмы и помогли ему бежать в Германию. Льва отправили за границу, а Бориса подвергли домашнему аресту.
Это были поучительные истории для Инессы, сначала любопытной девчушки, а потом любознательного подростка. В семье Арманд с ней обращаются как со своей дочерью, она занимается с теми же учителями, что и собственные дети, и среди этих молодых беспокойных энтузиастов у нее есть друзья. И в этом доме есть кое-что еще очень привлекательное: с разрешения Евгения Евгеньевича Инесса получила доступ в богатейшую библиотеку, где есть книги по истории, литературе, философии, и, самое главное, в ней можно найти всех русских классиков. Она проводит долгие часы, читая Некрасова, Достоевского, Толстого и Чернышевского. Толстого она предпочитает всем остальным.
Предпочитает не только из-за его романов, она очарована его моральными наставлениями, ее увлекают его размышления о смысле бытия; ее интересуют его мысли о крестьянах, его попытки улучшить условия их жизни; ее увлекает его идея об освобождении от крепостного права, его мысли об использовании общественного труда, о поисках гармонии с природой. Инесса могла бы назвать себя «толстовкой», то есть она полностью придерживается того утопического течения, столь распространенного в России начала двадцатого века, которое, хоть и не было официально признано писателем, и было той причиной, по которой царский режим не признавал Толстого.
Но в одном великий писатель ее разочаровывает. Ей было пятнадцать лет, когда она достала из шкафа Армандов «Войну и мир» и с упоением следила за битвами, сочувствовала любовным переживаниям князя Андрея, чувствам Пьера, волнениям Наташи. Но именно о Наташе ее любимый писатель пишет, что после замужества она становится, это слова автора, «самкой». Инесса взволнована: что значит это выражение? Что для того, чтобы состояться, женщина должна выйти замуж? Многие годы спустя она напишет своей дочери Инне: «Это поразило меня, как удар хлыстом».
Все счастливые семьи похожи друг на друга
Инесса и Александр Арманд поженились в октябре 1893 года в Пушкино, в церкви Николая Угодника, что возвышается своими голубыми куполами над селом. Сотня свечей сверкает перед золочеными иконами, жених и невеста проделывают все необходимые ритуалы православной церкви: три раза обходят вокруг аналоя, согласно традиции выпивают бокал вина, над головами их золотые короны, священник читает молитвы.
На церемонии присутствует весь клан Армандов: более семидесяти человек, да еще жители села, по большей части рабочие семейных мануфактур, что живут в деревянных домах недалеко от церкви, рядом с фабриками, или чуть дальше, в лесу.
Инессе девятнадцать лет, она получила диплом и после смерти бабушки стала жить с матерью: та, овдовев, уехала из Парижа вместе с двумя другими дочками и вернулась в Москву. Александру, старшему сыну в семье, в которую она так часто приходила, двадцать три года, и он только что вернулся из Франции, где изучал физику и химию и стажировался в текстильной индустрии.
После долгого отсутствия молодой Арманд вновь встретил девочку, товарища по детским играм и учебе, – она стала очаровательной женщиной, – и влюбился без памяти. Он тоже возмужал. Он стал мужчиной: доброжелательным, спокойным, надежным. На свадебных фотографиях у него спокойное лицо человека, ищущего и проповедующего добро, и в самом деле, его любовь к Инессе выражается в желании сделать ее счастливой, дать ей все, что может ее удовлетворить. Он решает жениться на ней, потому что полагает, что только эта абсолютная преданность сможет составить его личное счастье. В дневнике, как и положено, начатом Инессой, есть несколько строк, написанных мужем: «Что я могу написать? Что я люблю тебя, что ты – жизнь, свет, освещающий для меня всякую вещь и всякое место, и все это хорошо тебе известно. Я без тебя ничто».
Все время, пока Инесса была невестой, она кажется скорее смущенной. Влюбленная, как может быть влюбленной женщина, никогда не знавшая, что такое любовь, она испытывает противоположные чувства. «Есть люди, – пишет она ему в минуту грусти, – которым я доверяю больше, чем себе самой, потому что знаю, что, если даже я стану самой гадкой женщиной на свете, они останутся моими друзьями; мне кажется, что, стань я гадкой, ты моим другом не останешься. Знаю: я говорю неприятную вещь. Но я не хочу, чтобы между нами было недопонимание. Я предпочитаю быть с тобою искренней». Если Александру ясно, что он хочет связать свою жизнь с Инессой, то молодая женщина пока не знает, о какой жизни она мечтает. Для нее брак – это первый шаг к пока еще не ясному будущему.
После свадьбы Александр уступил желанию Инессы уехать из большого семейного дома в Пушкино, и они стали жить неподалеку, в Ельдигино, в доме, подаренном им на свадьбу. Здесь родился первый сын, его назвали, как и отца, Александром, а потом, с двухлетним промежутком между каждым следующим, появились на свет Федор, Инна и Варвара.
Кажется, в следующие девять лет в Инессе сосуществуют три женщины. Прежде всего, она – счастливая жена и любящая мать: родив в тихом Ельдигино четырех детей, она с радостью за ними ухаживала.
«Все счастливые семьи похожи друг на друга», – написал Толстой в самом начале «Анны Карениной»: брак Александра и Инессы оказался счастливым. В эти годы она отнюдь не была (как потом говорили) латентной революционеркой. Она и думать не думает о революции и еще меньше – о марксизме, который, как она напишет позже в одном письме, «для меня был не увлечением молодости, а завершением длительной эволюции справа налево». Много времени она проводит в большом, окружающем дом саду, играя с детьми. Днем она с увлечением читает книги или пишет письма: строчки ложатся ровно, оставляя с обеих сторон маленькие поля. Можно представить, как она принимает у себя родню и друзей или ждет возвращения Александра из поездок. Или как внимательно слушают ее гости, когда она играет пьесы своих любимых композиторов на фортепьяно, которое муж приказал поставить в гостиной. В Ельдигино Инесса кажется счастливой. Хотя Александр, имевший множество общественных обязанностей и управлявший семейными фабриками, часто и подолгу отсутствовал. Хотя она скучала в огромном доме, одиноко стоящем в лесу, особенно зимой, когда все вокруг бывало заметено снегом. Хотя иногда в душе появлялось опасное чувство морального истощения. Она могла бы чаще бывать в большом доме в Пушкино, что стоял в десяти километрах от их дома, но огромная усадьба, где живут дяди, тети, двоюродные братья и сестры, зятья и племянники (еще несколько лет назад было интересно открывать для себя этот мир), ей скучна, тамошние гости больше не привлекают, а атмосфера кажется душной.
Она предпочитает ездить с Александром в Москву, и несколько дней они проводят в одной из квартир, имеющихся у семьи в Москве, – в изысканном и аристократическом квартале на Арбате. Вот как раз в Москве, на улицах Арбата, в Большом театре и в садах, примыкающих к Кремлю, мы и встречаем вторую Инессу. Это веселая светская женщина, всегда элегантная, несмотря на все свои беременности. Она посещает салоны, ходит на концерты и в театр, знакомится с актерами, писателями, художниками, интеллектуалами. Некоторая легкомысленность, которая будет ей свойственна всегда, даже в самые трудные моменты, в эти годы выражается в ярких нарядах, прическах, в шляпах по последней моде, в красном пере, воткнутом в волосы.
И есть еще третья Инесса: она никак не контрастирует с первыми двумя, но с каждым годом занимает все больше места и в конце концов полностью их вытесняет. Это женщина, которая переживает из-за нищеты и социальной несправедливости в России. Вместе с мужем и со всей семьей Арманд она решает открыть школу для крестьянских детей, как это сделал ее любимый Лев Толстой. Всю свою энергию она направляет на помощь беднякам, живущим под Москвой, и в конце концов забывает о светских обязанностях, которые диктует ее положение. Ничего эксцентрического в ее поведении нет: многим женщинам высшего общества была свойственна филантропия, и в семье Арманд все к этому были склонны. Но Инессу отличала особенная страсть, с которой она работала, не замечая времени, и постепенно, с полного согласия Александра, готового ее поддержать и субсидировать, эта работа оттеснила на второй план все прочие ее обязанности. Вместе они объезжали окрестности Пушкино, наблюдая жизнь крестьян, вместе обсуждали условия труда рабочих на текстильных мануфактурах Армандов, вместе искали решения. И в этот период их союз переживает самое счастливое время.
Во время своих частых поездок в Москву Инесса очень любит посещать воскресные встречи Минны Карловны Горбуновой-Каблуковой, состоятельной женщины, убежденной феминистки, состоявшей в переписке с Энгельсом. В ее салоне много говорили о положении русских женщин.