Однажды я столкнулся с суждением о недоказанности связи и преемственности древних кыргызов, зафиксированных китайским историком Сыма Цянем в 201 году до н. э., с енисейскими кыргызами, которые, дескать, могут в этническом плане оказаться разными. Ответ на такое сомнение выглядит довольно очевидным. Китайские историки в 201 году до н. э. поставили на древнем кыргызском этносе своего рода метку, выписали «метрику». С этой меткой, зафиксированной, похоже, во время их тогдашнего пребывания в Восточном Притяньшанье или Северо-Западной Монголии, кыргызы существовали почти десять веков, до того времени, когда в Центральной Азии после их победы над уйгурами возникла великая кыргызская держава. Это произошло во время царствования в Китае Танской династии.
Прибывший в Пекин в ноябре 842 года Тапу Алп Сол, представитель только что одержавшего победу кыргызского ажо, как сообщается в китайских хрониках того времени, был принят китайским императорским окружением со всеми почестями. Его поставили по рангу выше посланника из Королевства Бохай. Поскольку Кыргызское государство открыло «свободное сообщение со срединным государством», решили «писать портрет их государя для показа будущим векам». Было указано, чтобы «Ажо как происходящего из одного рода с царствующим в Китае Домом внести в царскую родословную». Китайцы в таких вопросах всегда были точными и веками пристально отслеживали судьбу соседних народов. Ошибок они не допускали.
Свидетельством высокого авторитета, которым пользовался кыргызский каган у танского императорского двора, являются мраморные таблички с китайскими надписями, обнаруженные в окрестностях с. Райкове Красноярского края. В них восхваляется правитель народа, населявшего эти места. Историки считают, что ему, как отдаленному родственнику, танский император мог направить дар с восхвалениями, оказав тем самым высочайшую почесть. Известно также, что в 860–873 годах кыргызские посольства трижды приезжали ко двору Танской династии.
Государственность кыргызов обретала разные формы на Енисее и Алтае, а также на территории современного Кыргызстана и в последующие века. И самое существенное – наши предки во имя государственности проявляли и невиданное упорство, и большую гибкость, когда речь шла о выживании в периоды нашествий иноземцев. Не будь этого, кыргызы были бы развеяны по ветру еще много веков назад подобно тому, как это произошло со многими народами, участвовавшими тогда в бурном историческом процессе.
По моему глубокому убеждению, государственность – это не только территория, ограниченная в пространстве линией, которую принято называть пограничной, не только привычные государственные атрибуты, действующий аппарат принуждения и управления, но, главное, это великая национальная идея, которая веками живет в сознании людей, ведет их на ратный подвиг и на жертвы во имя своего народа, помогает нации выживать в трудные времена. Анализируя нашу многовековую историю, я все больше утверждаюсь в мысли о том, что великая национальная идея о собственной государственности не только возникла у наших предков, по крайней мере, двадцать два века назад, но и воплотилась тогда в жизнь. С тех пор она прочно укоренилась в массовом сознании кыргызов.
Возвращаясь мысленно к той древней эпохе, я как будто воочию вижу шумный курултай, на который в одном из мест Восточного Притяньшанья собрались правители кровнородственных кыргызских племен. Наиболее авторитетный и уважаемый из них обратился к сородичам с призывом отказаться от жизни по-старому, когда каждый род вынужден поодиночке отстаивать свои пастбища и землю от нашествия соседей, и объединиться для совместных действий, создать для этого вооруженную дружину, наладить порядок во взаимных отношениях между родами. Наверное, этот мудрый правитель был поднят тогда на белой кошме в знак признания его авторитета и поддержки его инициативы. Не с такого ли события, произошедшего двадцать два века назад, началась история государственности кыргызов?
Идея национальной государственности, то ярко разгораясь, как это было в период великодержавия в IX веке, то несколько затухая, была пронесена через все преграды и сохранилась в своей целостности до нынешних времен. 31 августа 1991 года произошло событие великого исторического значения: была создана Кыргызская Республика как независимое государство, равноправный член мирового сообщества наций. Осуществилась великая мечта кыргызского народа, которая жила в национальном сознании двадцать два века.
Складывающееся веками национальное сознание кыргызов основано на ряде базовых ценностей и подпитывается множеством животворных источников. Выше мы говорили о родной земле и идее государственности как фундаментальных основах нашей истории. В этот ряд мы вправе поставить героический эпос «Манас».
Наш национальный эпос позволял осуществлять связь времен и преемственность поколений на основе изложенных в нем высоких моральных принципов и этических норм, которые в итоге вошли в кровь и плоть кыргызов. Древний кыргызский эпос во всем мире называют героическим, а главный эпический герой носит имя «Манас Великодушный». Героизм и благородство – две великие черты национального характера, рожденные трудными условиями исторического бытия, развились дальше и получили мощное подкрепление в результате духовного воздействия эпоса на национальное сознание кыргызов.
Глубоко уважая религиозные верования и поддержав за годы президентства немало просьб и обращений со стороны мусульманских и православных иерархов, думаю, что я не обижу чувства верующих, если скажу, что воздействие эпоса «Манас» на национальное сознание носит культовый характер.
И снова, пристально всматриваясь в древнее прошлое, я воочию вижу наших предков, собиравшихся зимними вечерами в юрте, а в теплую погоду – на зеленой лужайке для того, чтобы послушать поэтический сказ о героических подвигах воинов из своего племени, павших на поле брани. Из небольших повествований, подобно тому, как поется в популярной песне «С небольшого ручейка начинается река», из поколения в поколение рождался широкий и могучий народный сказ. А потом появился реальный народный герой Манас, имя которого стало объединяющим национальным символом и послужило созданию эпоса, равного которому нет в мире.
В последующих главах я остановлюсь на теме «Манаса» более подробно, здесь же я хотел лишь высказать чувства глубокой благодарности нашим предкам, которые оставили нам в наследство эту драгоценнейшую из драгоценных реликвий.
Древнее наследие наших предков состоит из множества частей. Главные из них я назвал выше:
– материальная основа – наша благодатная благословенная земля;
– идейная основа – пронесенная в своей целостности через века идея государственности, которая, подобно Полярной звезде для северных мореплавателей, служила для кыргызов ярким возвышенным ориентиром;
– духовная основа – наш национальный героический эпос «Манас» как великая, объединяющая народ сила. «Манас» был страстным призывом к национальному величию, показывая, что во имя интересов своего народа надо бороться, не жалея сил и самой жизни. Высшим проявлением таланта среди кыргызов было знание эпоса «Манас», а наши великие манасчи по своей роли в народе возносились до уровня героев.
На долю нынешнего и будущих поколений кыргызов выпала святая обязанность сберечь и приумножить наследие предков. Это означает: любить и холить родную землю, укреплять наше государство и всеми средствами защищать его интересы, сохранить первозданную поэтическую красоту эпоса «Манас», еще активнее вести начатую в период празднования тысячелетия этого удивительного творения работу по его популяризации во всем мире.
И самой высшей ценностью, дарованной Богом и исходящей из самых древних веков, является наш кыргызский народ. Прослеживая бурное евразийское историческое прошлое, я испытываю порой благоговейные чувства перед памятью наших предков, которые при любых поворотах судьбы проявляли сплоченность и держались вместе, не повторив печальной судьбы многих других древних народов.
Жизнь заставляла наших предков перемещаться с места на место, воевать, объединяться с другими народами для защиты своих интересов, прежде чем сложилась нынешняя национальная кыргызская общность. В той жизни было много бед и жертв, но были радости побед и удач. В конце концов светлые стороны в народной жизни одержали верх. Итогом этого являются твердо укоренившийся на нашей родной земле кыргызский народ и созданное им в 1991 году национальное государство — Кыргызская Республика.
Ученые и исследователи, вторгаясь в новую область знаний, для начала обычно стараются определить контуры предмета, с тем, чтобы выявить объемность темы и ее основные «реперные» точки. Нередко при этом они обращаются к вузовским учебникам и энциклопедическим изданиям. Так поступил и я.
Загадкой из загадок остается начальный этап древней истории кыргызов. Где же расселялись кыргызы в 201 году до н. э., когда появились первые упоминания о них в китайских хрониках? Большой разброс мнений на этот счет все еще сохраняется. Древними местами обитания кыргызов называются район хребта Боро-Хоро в Восточном Тянь-Шане, район озера Кыргыз-Нур в Северо-Западной Монголии, а также Восточный Туркестан и Тянь-Шань. Последнего варианта придерживался, например, один из основоположников российского востоковедения – Никита Бичурин. Он считал, что именно Тянь-Шань является родиной кыргызов, которые никуда не переселялись, а жили здесь издревле.
В настоящее время многие историки склоняются к тому, чтобы признать основным местом обитания древних кыргызов горные районы Восточного Тянь-Шаня, из которых затем, под натиском чужеземных кочевых племен, наши пращуры были вынуждены переселиться на Енисей. Путь этот естественным образом проходил через Котловину Больших Озер, где находится озеро Кыргыз-Нур. В данной связи район этого озера мог стать транзитным в миграционном движении кыргызов. Отсюда, возможно, идет упоминание данного озера в истории кыргызов наряду с хребтом Боро-Хоро.
Несмотря на относительно высокую изученность енисейского этапа в истории кыргызов, в этом вопросе также существует много неясностей. Ряд историков полагает, что кыргызы обитали на Енисее с хуннского периода, т. е. находились там уже в последнюю пару веков до н. э., переместившись за Саяны из района озера Кыргыз-Нур под давлением хуннов. Однако есть и другая группа ученых, которые считают достоверно доказанным появление кыргызов на Енисее лишь в V–VI веках н. э. Это может означать, что путь из Восточного Тянь-Шаня до Саян занял целую эпоху, длившуюся семь-восемь веков.
Углубление в историю енисейских кыргызов привело меня к убеждению, что это был сильный, жизнеспособный народ. Древние кыргызы создали на Енисее свое собственное государство, которое оказалось в состоянии противостоять на равных накатывавшимся на регион иноземным нашествиям. А когда пришла пора, наши пращуры вышли за пределы Саяно- Алтая и, разгромив уйгуров, создали в IX веке в Центральной Азии великую державу. Слава древнего кыргызского народа столь велика, что за право считаться его законным наследником борются ныне хакасы на Енисее. Побывав в июле 2002 года в Хакасии, я с удовлетворением признал, что кыргызы и хакасы – родственные народы, исторические судьбы которых тесно переплелись.
А затем для меня возникла загадка с ролью усуней в этнической истории кыргызов. Государство усуней было одним из наиболее древних на нынешней территории Кыргызстана (II век до н. э. – V век н. э.). В «Истории кыргызов и Кыргызстана», изданной в 2000 году, очень осторожно говорится о том, что некоторые исследователи считают усуней тюркоязычными, а большинство же ученых относят их к ираноязычным народам. Зато с уверенностью говорится о том, что «внешним видом усуни резко отличались от других жителей Средней Азии и Восточного Туркестана: у них были рыжие волосы и голубые глаза».
В энциклопедии «Кыргызстан» 2001 года издания содержится следующее утверждение: «По антропологическим признакам усуни отличались резко выраженными монголоидными чертами лица, что отличало их от других народов Средней Азии». Но монголоиды, насколько я понимаю, никогда не отличались рыжими волосами и голубыми глазами. Возникает явное противоречие между изданными в самые последние годы учебником по истории и национальной энциклопедией.
Полнейшая несостыковка фактов и понятий наблюдается при сопоставлении Кыргызской энциклопедии 2001 года с Кыргызской энциклопедией, вышедшей в 1982 году. В последней содержится следующий пассаж: «Чем длительнее на разных территориях бытовали этнотермины, тем более не соответствовали их первоначальные названия поздним носителям (населению). То же относится к этнотермину середины! первого тысячелетия н э. «кыргыз», как первоначально именовался конгломерат племен в Минусинской котловине на Енисее. В 841–842 годах войска кыргызского кагана при преследовании переселявшихся уйгур захватили два города в Восточном Притяньшанье. Имеется предположение, что какая-то группировка с этим названием задержалась здесь. Ее этнокультурная принадлежность к конкретному конгломерату племен Верхнего Енисея, как и последующая судьба, неизвестны. При общей этнокультурной близости центральноазиатских племен эта группа в последующие годы, видимо, растворилась среди местного населения Восточного Туркестана. Она не могла явиться также этнокультурной основой кыргызской народности, сложившейся спустя /-8 столетий на территории современной Киргизии».
Для выяснения истины пришлось углубляться в исторические источники. Российский ученый Николай Аристов, царский чиновник в Туркестанском крае, в 1893 году в своей работе «Усуни и кыргызы или кара-киргизы: Очерки истории и быта населения Западного Тянь-Шаня и исследования по его исторической картографии» после замысловатых рассуждений, напоминающих плетение исторических и словесных кружев, пришел к заключению: «Усуни есть прямые предки нынешних кара-киргизов, занимающих Западный Тянь- Шань, и первоначально составляли часть обитавшего на Енисее кыргызского народа… Наличность на Енисее с древнейших пор до XVIII столетия народа того же имени, языка, наружности и обычаев, как тяньшанские кыргызы, доказывает, что енисейские и тяньшанские кыргызы составляли некогда один народ, разделившийся ранее III века до н. э. на две части, из которых одна осталась на Енисее до XVIII столетия, а другая, которую китайцы называют усунями, подалась на юг к хребту Танну и занимала нынешний аймак Цзасакту-хана, пока не была вынуждена хуннами перейти в Западный Тянь-Шань». По мнению русского ученого, переселений кыргызов на переломе древней эпохи, в начале новых веков не было, и по имеющимся историческим данным, такие переселения невероятны.
В исследовании Н. Аристова имеется ссылка на труд находившейся в Джунгарии в 1756 году китайской комиссии под названием «Си-юй-ту-чжи», в котором содержался вывод о том, что усуни были предками бурутов (кыргызов или каракиргизов), так как последние обитают в тех самых местах, которые занимали усуни, и ведут такой же, кочевой, образ жизни. Этих оснований для такого мнения, считает Аристов, недостаточно, потому что прежняя страна усуней переходила последовательно в руки разных народов – тюрков, кара-киданей, монголов, джунгаров, которые все были кочевниками и, стало быть, по тем же двум основаниям могли бы быть почитаемы предками бурутов (кыргызов).
Упомянув об аристовской манере плетения исторических и словесных кружев, сошлюсь только на один факт. На основе анализа, опирающегося лишь на разное написание названия правителя усуней «гуньмо» или «гуньми», исследователь выстраивает длинную цепочку выводов, вплоть до предположения о возможности финского происхождения и этого слова, и самих усуней.
Выдающийся российский востоковед академик Василий Бартольд, занимавшийся проблемами истории Тянь-Шаня примерно в одно время с Н. Аристовым, в своем «Очерке истории Семиречья» посвятил усуням отдельную главу. Она носит сугубо фактологический характер, начинаясь с констатации: «„.к числу побежденных хуннами народов принадлежали усуни, первоначально кочевавшие в области между хребтом Нань-шань и рекой Булунцзир». По мнению Бартольда, в Семиречье усуни заняли место вытесненных ими юечжей, которые ранее вытеснили оттуда саков. В регионе осталась жить также часть обоих упомянутых народов. Позднее, с VI века, первенство в Средней Азии принадлежало жужаням. Их набеги заставили усуней переселиться из равнинной части Семиречья в горы Тянь-Шаня. После этого усуни как самостоятельный народ в истории не упоминаются. Бартольд не делает, по существу, никаких выводов об участии усуней в истории формирования кыргызского этноса на Тянь-Шане и вообще не затрагивает тему их связи с енисейскими кыргызами.