Глава 5
– Вирус «Рэнд-альфа» не поражает человеческие ткани, – сказала Нита.
Она так крепко стиснула руку, что кончики ее пальцев побелели.
– Так что едва ли существует опасность, что вы заразитесь.
Она старалась убедить себя и его в безопасности эксперимента, и Сэм предполагал, что она права. Переход от тихой лабораторной работы к жестокой борьбе не на жизнь, а на смерть оказался очень быстрым.
– Шансов на это мало, – сказал Сэм, – но подождем. Не хотите доложить обо всем Мак-Кею, пока я буду заниматься пациентом?
Полицейский все еще спал, но не стало ли его дыхание более глубоким? Сэм перевел маленький рычажок со шкалой. Прибор тихо загудел и выплюнул бумажную ленту с графическим изображением всех регистрируемых данных.
Сэм изучил каждую кривую в отдельности. Все они показывали ухудшение общего состояния до момента введения интерферона около трех часов назад. После инъекции кривые уплощались, данные приобретали более благоприятный характер, когда жаропонижающее сбило температуру, но улучшение состояния не наступило. Лихорадка возобновилась, пациент, казалось, был как никогда близок к смерти. Сэм сейчас же сделал больному новую инъекцию интерферона. Она не оказала никакого действия.
– Доктор Мак-Кей ужасно зол, – сказал Нита. – Он назвал вас легкомысленным глупцом, но благодарит вас за то, что вы сделали. Он напомнил мне, чтобы я тщательно наблюдала за вашим самочувствием и регистрировала каждое замеченное изменение, как будто я сама не знаю. Вы что-нибудь почувствовали?
Она взяла его запястье и бросила пытливый взгляд на шкалы приборов.
– Нет, как видите, никакой реакции. Я ничего и не жду. Культуры человеческих тканей достаточно чувствительны. Если вирус «Рэнд-альфа» внедрялся бы в человеческие ткани, нам это давно стало бы известно.
На руках доктора Бертолли снова умер пациент, и доктор не смог этому помешать.
Первая инъекция интерферона оказалась эффективной и на несколько часов отдалила финал. Но повторная инъекция не оказала никакого действия.
Лихорадка снова усилилась, жаропонижающее оказалось бессильно. Был использован прибор «сердце-легкие», а потом искусственная почка. Единственная надежда Сэма заключалась в поддержании жизненных сил пациента при помощи переливания крови и антибиотиков. Он знал, что случай безнадежный, но боролся до конца, не желая этого признавать.
Он надеялся выиграть бой, который был проигран с самого начала. Сэм только отвернулся, когда Нита положила на его руку свою. Он увидел, что она плачет.
– Сэм, он мертв. Мы больше ничего не можем сделать для него, – тихо сказала девушка.
Сэм внезапно почувствовал усталость.
Как долго он боролся за жизнь пациента? Часов двенадцать? Больше? Он взглянул на часы и вспомнил об указателе биологических параметров на своем запястье. Все показания были в норме, только пульс несколько замедлен, но то был результат усталости. Борьба за жизнь полицейского заставила доктора забыть о собственном положении. Он вздохнул. Если он подхватил вирус Рэнда, симптомы должны были бы уже появиться. Эксперимент удался, но казался слишком незначительным по сравнению с трагедией последних часов.
– Сядьте, – сказала Нита, – и выпейте черного кофе. Это поможет.
Он нацедил чашку и одним глотком опустошил ее.
– А что сделано за это время? – спросил он. – Уже два часа ночи.
– Наш карантин закончился. Доктор Мак-Кей решил, что наша изоляция кончится, если до полуночи не появится никаких симптомов.
Когда Сэм хотел встать, Нита положила на его руку свою.
– Подождите. Выпейте еще кофе и выслушайте остальное.
Он на мгновение заколебался, потом снова опустился на стул.
– Кофе уже во мне, но плесните еще чашечку.
Он вымученно улыбнулся.
– Очень жаль, если я вел себя как идиот, но все это превратилось в мое личное дело с тех пор, как командор Рэнд рухнул мне на руки из люка «Перикла». А теперь сядьте и тоже выпейте чашечку кофе, составьте мне компанию.
Нита наполнила свою чашку и добавила туда сахара и молока.
– В городе очень плохо, – сказала она. – Судя по сообщениям, которые с тех пор поступили ко мне. Вирус Рэнда чрезвычайно вирулентен и смертелен. Конечно, вирус «Рэнд-бета». Птицы, заразившись, умирают очень быстро. Все их тело и перья так и кишат вирусом. Очевидно, вирус проникает через кожу при простом прикосновении. Все люди, которые касались птиц и мест, где те лежали, заболели. Вирус в конце концов погибает, лишившись носителя, но еще не установлено, через какой промежуток времени это происходит.
– Сколько зарегистрировано случаев заражения?
Прежде чем ответить, она на мгновение заколебалась.
– По последним сообщениям – три тысячи.
– Так быстро? И что против этого предпринято?
– До сих пор еще существуют затруднения, но в настоящее время проводится совещание здесь, в Бельвью, в аудитории номер два. Присутствуют все медицинские светила мира, мэр и высшие полицейские чины. Председательствует профессор Чейбл из ВОЗ. Он хочет, чтобы вы тоже присутствовали. Это сообщение я получила последним. Мне кажется, вам нужна еще чашечка кофе.
– Возможно, я им действительно нужен, – сказал Сэм.
Он встал, выпрямился, положил руки на плечи Ниты, стоявшей рядом с ним. Он хотел что-то сказать, но вдруг почувствовал под тонким халатиком ее тело, теплое, упругое. Он привлек ее к себе и поцеловал.
– Нет, – сказал он потом.
Словно удивился самому себе.
– Мне самому неясно, почему я это сделал. Мне очень жаль…
– Правда?
Она улыбнулась.
– А мне нет. Я не нахожу это таким уж неприятным. Хотя будет неплохо, если вы сейчас основательно побреетесь.
Он провел рукой по подбородку, и ему показалось, что он погладил наждачную бумагу.
– Об этом я действительно не подумал. Я, должно быть, выгляжу порядочной свиньей. Во всяком случае, так я себя чувствую. А сейчас, прежде чем отправиться вниз, на собрание, придется избавиться от этой щетины.
В ванной он посмотрелся в зеркало – и принялся избавляться от щетины при помощи ультразвуковой бритвы.
Глаза Сэма покраснели и ввалились. Аспирин снял головную боль, а пять миллиграммов бензедрина позволили Сэму надеяться, что на совещании он не уснет.
Но сначала ему нужно было зайти в свою комнату и взять ботинки. Белая куртка и белые брюки годились, но он не мог появиться на заседании в войлочных шлепанцах.
– Потом расскажете, что там было, – велела Нита, когда он направился к выходу.
Сэм кивнул и еще раз нетерпеливо нажал на рукоятку двери, которая теперь медленно раскрылась.
– Да, расскажу, расскажу, как только появится возможность, – рассеяно ответил он.
Мысленно он уже был в городе. Там произошли огромные изменения.
Когда внешняя дверь наконец открылась, он, пройдя через стерилизующий круг, сразу же увидел Киллера Домингеса, который спал в коридоре на скамье. Услышав гудение автоматической двери, Киллер открыл глаза, потом одним прыжком вскочил на ноги.
– С возвращением к цивилизации, – сказал он.
Лучезарно улыбнулся.
– Сначала я боялся, что вы никогда не выйдете из этой кутузки, но потом до меня дошел слух, что ваш карантин окончен. Я, образовав комитет из одного человека, пришел выразить вам свои наилучшие пожелания.
– Спасибо, Киллер. До меня тоже дошел слух – о том, что в самое ближайшее время я должен присутствовать на совещании.
– Об этом тоже шла речь. Чарли Стайн из Гип-лаборатории сказал, что вся ваша одежда отправилась в печь для сжигания мусора.
– Ботинки тоже? – спросил Сэм.
Киллер ответил, что и ботинки, конечно, тоже. Потом он нагнулся и вытащил из-под скамьи пару белых ботинок с резиновой подошвой.
– Я подумал, они вам понадобятся, и поэтому забрал их из вашей комнаты.
– Вы мой спаситель, Киллер, – сказал Сэм.
Он скинул шлепанцы, сунул ноги в ботинки и завязал шнурки.
– Киллер, вы работали, пока я сидел в боксе. Как там снаружи?
Улыбка на лице Киллера сменилась выражением озабоченности.
– Плохо, док, и будет еще хуже. Все люди становятся подозрительными, закрываются в своих домах и запирают двери, но скоро у них кончатся продукты, и тогда они позавидуют своим предкам, давно лежащим в земле, если только не случится какое-нибудь чудо. Газеты и телевидение пытаются смягчить положение, но кто умеет читать между строк, поймет разницу между официальными сообщениями и действительностью. Я сам видел кое-что: настоящее восстание в Ист-Сайд. Вы думаете, газеты опубликовали что-нибудь об этом? Ни слова.
– Я думаю, мы скоро справимся с создавшимся положением, – сказал Сэм.
Они подошли к лифту.
– Как только мы справимся с птицами – переносчиками болезни Рэнда, она заглохнет сама собой.
– В мире множество птиц, – ответил Киллер.
Он взял зубочистку и, казалось, сохранял абсолютное спокойствие.
Дверь в аудиторию номер два была закрыта.
Полицейский с выражением ярости на лице охранял вход. Он преградил Сэму путь, держа руку на поясе, вблизи от револьвера. Когда Сэм объяснил, что его ждут, полицейский сказал несколько слов в микрофон, вделанный в его воротничок, и парой минут позже дверь открылась и вышел Эдди Перкинс, главный врач одного из отделений. Киллер исчез, а Эдди провел Сэма в гардероб.
– Прежде чем вы пройдете в аудиторию, я должен вам кое-что сказать, – сказал он. – Кажется, там разразилась настоящая битва.
– А на чьей стороне вы?
– Хороший вопрос.
Эдди криво усмехнулся. Он вытащил пачку сигарет и протянул Сэму. Сэм поблагодарил его, но отказался. Эдди пожал плечами, но закурил.
– Я прикомандирован к команде доктора Мак-Кея. Ему официально поручены медицинские исследования и разработка всех необходимых мер противодействия. Нельзя забывать, как он действовал во время вспышки болезни Тофольма. Мак-Кей пользуется полной поддержкой представителя ВОЗ и некоторой поддержкой полиции и армии, но эти болтуны – политики – категорически против. Он пытался убедить губернатора, что нужно ввести военное положение, чтобы можно было подключить армию ООН. Рано или поздно нам, несомненно, придется воспользоваться ее услугами, так почему не сейчас? Кроме того, все птицы в радиусе ста миль должны быть уничтожены.
– В этом районе – добрая сотня парков и заповедников, где живут миллионы птиц, – вмешался Сэм. – Могу себе представить, что ответят на это консерваторы.
– Уже ответили, в лице губернатора. Не забудь, осенью он хочет выдвинуть свою кандидатуру.
– А что при таком раскладе ожидают от меня? – спросил Сэм.
– Мак-Кей считает вас человеком, который может привлечь голоса на его сторону. Если вы скажете пару слов, к вам прислушаются. Вы герой этого часа, человек, который первым увидел Рэнда, пошел с ним в карантин и сам сыграл роль подопытного кролика, чтобы доказать, что вирус «Рэнд-альфа» не передается от человека к человеку. Если эти результаты подтвердятся, паника уляжется, слухи об эвакуации города утихнут, и у нас больше не будет никаких препятствий, чтобы подвергнуть карантину все случаи заболевания. Надо втолковать этим твердолобым, что вирус «Рэнд-альфа» не передается от человека к человеку. Вы громко и ясно заявите, что единственная возможность остановить распространение вируса «Рэнд-бета» – это уничтожение нескольких миллионов птиц. Вы со мной согласны?
– Да, конечно. Звучит ужасно, но это единственный выход, пока не найдено действенное средство против этой болезни. Если мы сделаем все возможное, чтобы воспрепятствовать распространению инфекции, мы ее победим.
– Браво! Вот древний боевой дух.
Перкинс кивнул и повернулся к двери.
– Убедите нерешительных, и мы сможем продвинуться в нашей работе. Дайте мне пару минут, проинформировать Мак-Кея. А вы подготовьтесь к выступлению. Мы предоставим вам слово.
Эти две минуты показались Сэму вечностью.
Он разгладил перед зеркалом свой белый пиджак и попытался сделать то же самое с лицом, но безуспешно.
В горле у него пересохло, как тогда, когда он впервые прыгал с парашютом. «Политики», – думал он. Уголки его рта опустились. Необходимо убедить их. Каждая минута промедления означала дальнейшее распространение эпидемии. Когда его позвали, он открыл дверь и без колебаний подошел к трибуне. Перед трибуной за длинным столом сидели люди с серьезными лицами. Пестрые мундиры перемежались с темными костюмами. Все головы повернулись к Сэму, и доктор Мак-Кей прервал свою речь, чтобы приветствовать его.
– Ну, джентльмены, теперь наконец мы узнаем факты, – сказал Мак-Кей, – непреложные факты и доказательства, которые должны привести нас к логически обоснованному решению. Это доктор Сэм Бертолли. По крайней мере его имя, я полагаю, всем вам хорошо известно.
По довольно немногочисленному ряду собравшихся пробежал тихий шепот. Поднимаясь к трибуне, Сэм старался избегать взглядов, пристально следивших за ним. Мак-Кей сделал ему знак.
– В настоящее время доктор Бертолли – признанный специалист по болезни Рэнда, – громко объявил Мак-Кей. – Он был там, когда Рэнд вышел из корабля, он лечил его, как и второй случай заболевания, полицейского Майлса, здесь, в инфекционном отделении. Он также человек, который с помощью эксперимента доказал, что болезнь Рэнда передается только при посредстве птиц, а не от человека к человеку. Доктор Бертолли, вы можете что-нибудь сказать о последствиях эксперимента?
Сэм понял, что Мак-Кей не только хороший врач, но и ловкий политик. Благодаря тому, что он держал аудиторию в неведении относительно проделанного Сэмом опыта, он создал атмосферу, в которой могли произойти весьма драматические события. В обычных обстоятельствах ничего хорошего от политиканствующего врача Сэм не ждал, но теперь ему стало ясно, что он сам должен стать таким же.
Это было нужно для того, чтобы убедить слушателей. Когда он повернулся к ним, в зале воцарилась выжидательная тишина.
– Лабораторные опыты показали, что болезнь Рэнда существует в двух формах, – начал Сэм. – Чтобы различить эти формы, мы назвали их альфа и бета. Вирус «Рэнд-альфа» привел к смерти командора Рэнда, но не способен поражать другие живые существа, за исключением птиц. Птицы заражены вирусом «Рэнд-бета». Вирус крайне вирулентный, способен поражать и птиц, и людей. У зараженных людей вирус «Рэнд-бета» переходит в вирус «Рэнд-альфа». Таким образом заразился полицейский Майлс. Болезнь эта не может передаваться от человека к человеку.
– Откуда вы знаете, доктор? – перебил Мак-Кей.
– Я взял у Майлса живой вирус и заразил себя.
Сэм замолчал: в рядах слушателей возникло движение. Сидевшие поблизости, казалось, совершенно непроизвольно отпрянули. Мак-Кей холодно улыбнулся и положил ладонь на руку Сэма.
– Только что услышанное не должно вас беспокоить, – сказал он, повышая голос. – Если бы доктор Бертолли заболел, у него давно бы уже появились известные симптомы. Согласно нашим наблюдениям, во всех известных нам случаях первые симптомы болезни появлялись в среднем через час после заражения.
Мак-Кей взглянул на Сэма, который равнодушно смотрел на аудиторию.
– У вас есть какие-нибудь предложения относительно лечения этой болезни, доктор Бертолли?
– Нет, – сказал Сэм. – В настоящее время болезнь неизлечима. Тот, кто заразился ею, обречен. Единственный путь сдержать распространение заболевания – уничтожить всех птиц – разносчиков инфекции в радиусе десяти, двадцати или ста миль. И убедиться, что ни одна птица не ускользнула. Я знаю, это звучит ужасно, но у нас нет иного выхода. Если все свести к одному предложению, то это будет звучать так: птицы или мы.
Раздались возмущенные голоса. Доктор Мак-Кей игнорировал их, повернувшись к столу спиной, чтобы не видеть пунцового лица губернатора, который в волнении вскочил со своего места.
– Здесь присутствует человек, который может квалифицированно объяснить, что должно быть сделано. Это профессор Бурже, куратор Нью-йоркского зоопарка. Профессор Бурже…