– Билли, как вы могли уйти из моего дома в одиночку, в половине одиннадцатого вечера, идти за двумя мужчинами по улицам Бостона, а потом устроить сцену в общественном заведении, да еще в присутствии дворецкого моего брата!
Билли сокрушенно вздохнула.
– Тетя Кейт, я просто хотела увести мистера Бертрама подальше от этого Сивера.
Настала очередь миссис Хартвелл вздыхать.
– Билли, – устало возразила она, – юной девушке не следует вмешиваться.
– Какая разница, кому вмешиваться? Ведь дяди Уильяма и мистера Сирила не было поблизости. Вот мне и пришлось идти одной. С Питом. Никакая опасность мне не угрожала, и сцен я не устраивала. Попросила мистера Бертрама пойти домой, – и всё. Можно подумать, вам нравится, чтобы мистер Бертрам проводил время с этим человеком, да еще и пил в его компании. Дядя Уильям тоже не любит мистера Сивера, я сама слышала.
Миссис Хартвелл беспомощно вплеснула руками.
– Билли, вы невозможны. Все даже хуже, чем я ожидала, – сердито воскликнула она. – Вот как эти пятеро воспитывают девушку!
Билли сидела почти не дыша.
– Вы хотите сказать, что я им не нужна? – прошептала она так тихо, что миссис Хартвелл, и без того раздраженная, не услышала внезапного напряжения в ее голосе.
– Нужна? Билли, попробуйте понять, как обстоят дела в этом доме. Тогда вы хоть немного задумаетесь о чужом комфорте. Думаете, трое молодых мужчин мечтали взять в дом странную девушку, которая перевернет все вверх тормашками?
– Перевернет все? – тихо повторила Билли. – Я это сделала?
– Уильям так хотел почтить память своего умершего друга, что настоял на вашем приезде, хотя мы возражали. Он думал, что приедет мальчик, и эта ошибка дорого всем обошлась. Я понимаю, вам неприятно это слышать. Но поймите, чем пришлось пожертвовать ради вас! Разве мои братья отправили вас в пансион, когда обнаружили, что вы девушка? Нет! Уильям выгнал Бертрама из его комнат, отдал их вам, назначил тетю Ханну дуэньей, а мне велел исполнять ее обязанности до ее приезда. И все время любезно улыбался, чтобы вы ничего не поняли! – Кейт распалялась все больше. – И чем это кончилось? Устоявшийся уклад дома превращен в руины! Вы считаете весь дом своей собственностью, заставляете Сирила тратить драгоценное время, чтобы учить вас музыке, бесцеремонно пользуетесь Бертрамом как художником. Вы хоть представляете, чего им это стоит? Всему есть предел! Надеюсь, что теперь вы оцените все, что мои братья для вас сделали!
– Да, конечно, – ровно, без выражения сказала Билли.
– И постараетесь стать послушнее, реже напоминать о своем присутствии!
Девушка вскочила.
– Миссис Хартвелл, вы думаете, я останусь здесь после всего, что вы мне наговорили?
– Конечно, останетесь. Не глупите, дитя мое. Я вовсе не собиралась вас выгонять. Вам нужно лишь уяснить, как обстоят дела.
– Я все поняла. И уезжаю.
Миссис Хартвелл нахмурилась и слегка покраснела.
– Не говорите ерунды, Билли. Уильям никогда не простит мне, если вы уедете.
– Здесь все были так добры ко мне. Неужели вы думаете, миссис Хартвелл, что я признаюсь, почему уезжаю? – всхлипнула Билли. – Никогда!
Она побежала в свою комнату и дала волю слезам.
– Это мой дом! Мой единственный дом, – плакала она. – Но мне придется уехать отсюда!
Глава X
Тайна розовой ленты
Миссис Стетсон вступила в гостиную Уильяма с нескрываемым облегчением. Даже стук в полуоткрытую дверь прозвучал торжествующе.
– Уильям, сама судьба вмешалась и помогла нам, – радостно сказала она. – Билли сама предложила отправиться в небольшое путешествие вместе со мной. Все становится на свои места.
– Да, это действительно к счастью, – согласился Уильям, но в его голосе не было той же радости, что в словах. – Я понимаю, что лучше бы Билли уехать, хотя бы на время. Но я буду ужасно по ней скучать. Скажите мне, чего же она хочет?
– Она сказала, что скучает по Хэмпден-Фоллс и хотела бы съездить туда на пару недель, если я поеду вместе с ней. Милое дитя, она неожиданно сильно ко мне привязалась, – нерешительно объяснила тетя Ханна. – Я никогда не видела ее такой ласковой.
– Она очень милая девушка, и у нее доброе сердце, – Уильям откашлялся, но голос у него все равно дрожал. – Тем вечером она поступила храбро и бесстрашно, но очень неблагоразумно. Мне не нравится дружба Бертрама с Сивером, упоминать об этом при Билли не стоило. Да и Бертрам не ребенок. Почему Билли вдруг пришло в голову путешествовать?
– Не знаю. Вчера она вела себя очень тихо и казалась несчастной. Весь день просидела у себя, и я не смогла выманить ее оттуда. Но утром она сияла как солнце и предложила поездку. Она сказала, что дом ее тети заперт и ожидает продажи, но ей хотелось бы его открыть ненадолго, если я поеду с ней. Как ты понимаешь, я немедленно согласилась, ведь это лучшее решение всех проблем.
– Да, да, конечно, – прошептал Уильям, – это очень удачно…
И снова в его голосе не было никакого энтузиазма.
– Пойду укладывать вещи, – сказала миссис Стетсон, вставая. – Билли не терпится уехать.
Казалось, что Билли и в самом деле не терпится покинуть Страту. Она объявила всей семье о своем отъезде и собиралась с преувеличенной радостью, в которой было что-то вымученное, но никто этого не замечал, по крайней мере, вслух.
В эти дни Билли почти никому не попадалась на глаза, отговариваясь сборами. Она перестала брать уроки у Сирила и навестила студию Бертрама всего один раз, чтобы забрать какие-то свои вещи. На четвертый день, пока никто толком не успел осознать, что случилось, она уехала вместе с миссис Стетсон и Спунком.
Все члены семьи с облегчением вернулись к привычной тишине и свободе. Только Уильям был опечален.
А затем…
Утром Бертрам отправился в студию, но не смог взяться за кисти. Он с тоской смотрел на набросок румяной кудрявой головки. Наверху Сирил сидел за пианино, не прикасаясь к клавишам, пока наконец не наиграл простенькую мелодию – последнюю, которую разучивала Билли.
Прошла неделя. Пит принес в дом котенка.
– Несчастное создание плакало под дверью, сэр, – объяснил он. – Я осмелился взять его в дом.
– Да, конечно, – кивнул Уильям. – Ты его кормил?
– Да, сэр. Линг кормил.
Пит помолчал, а потом нерешительно спросил:
– Сэр, если вы не возражаете, я бы его оставил. Я буду следить, чтобы он оставался внизу и не мешал вам.
– Да, Пит, разумеется, оставляй, – согласился Уильям.
– Спасибо, сэр. Он, видно, потерялся и никому не нужен. Вы заметили, как он похож на Спунка?
И Пит унес маленький серый комочек к себе. Новый котенок не желал оставаться внизу. Сначала Пит пытался следить за ним, но заметил, как мистер Уильям тайком понес котенка наверх, и утратил бдительность.
Через несколько дней на шее у котенка появился большой розовый бант, завязанный довольно неуклюже. Откуда он взялся и кто его повязал, так и не выяснили. Но однажды котенок обнаружился в холле без банта, а длинная розовая лента нашлась на лестнице, один ее конец тянулся в комнату Уильяма.
Глава XI
Билли пишет другое письмо
К середине июня в доме на Бикон-стрит остались только Уильям, серый котенок, Пит и Дон Линг. Сирил отплыл в Англию, а Бертрам уехал с другом на пленэр. Дом казался Уильяму невыносимо пустым. А серый котенок только усиливал ощущение одиночества. Он напоминал о Билли.
Уильям скучал. Он даже признался Питу, что будет рад, когда она вернется. Наедине с самим собой он жалел, что так быстро согласился отослать девушку. Это была ошибка. Если Билли и нуждалась в руководстве, то можно было заниматься с ней дома. А теперь она уехала, и уже ничего не поделаешь. Уильям твердо решил, что, когда она вернется, он больше никуда ее не отпустит. Разве что она будет отлучаться в школу. Он все тщательно продумал, позабыв, что Билли решила уехать сама.
Вскоре Уильям написал Билли. Он сообщил, что скучает по ней и что он перестал составлять каталог своей коллекции, потому что она больше ему не помогает. Он рассказал ей о сером котенке, которого назвали Спунки.
В ответ он получал пухлые белые конверты, надписанные округлым школьным почерком. В веселых и занятных письмах Билли благодарила его за доброту и рассказывала, что поделывает. С большим интересом она расспрашивала о новом котенке и обо всем остальном. Но довольно прозрачно намекала, что осенью отправится в школу, так что не стоит ждать ее для составления каталога.
Уильям хмурился и качал головой, но такова была действительность.
В августе Уильям закрыл дом на Бикон-стрит и отправился на озеро Рейнджели8. Он поехал туда, потому что еще несколько месяцев назад дал обещание старому приятелю. Об этой поездке он мечтал всю зиму, но теперь с бsольшим удовольствием съездил бы в Хэмпден-Фоллс к Билли. Ему отчего-то хотелось повидать Неда Хардинга и двух старых дев с полутемным домом и мебелью в чехлах. И вообще для Уильяма Хэмпден-Фоллс казался теперь чрезвычайно привлекательным маршрутом. Но пришлось ехать на озеро Рейнджели.
В сентябре Сирил вернулся из Европы, а Бертрам из Адирондака9, где провел весь август. Уильям тем временем вместе с Питом и Дон Лингом подготовил дом к их возвращению.
– А где Билли? Разве ее нет? – спросил Бертрам.
– Нет. Она еще не вернулась, – ответил Уильям.
– Она что, все лето провела в Хэмпден-Фоллс? – воскликнул Сирил.
– Боюсь, что так, – замялся Уильям. – Я не получал от нее писем целый месяц. Я же был в Мэне.
Вечером Уильям написал Билли.
«Дорогая моя,
я надеюсь, что ты немедленно приедешь домой. Мы хотим повидаться с тобой, пока тебе не пришлось уехать снова, ведь школы скоро начинают работу.
Кстати, возможно, тебе и не придется уезжать. В Бостоне много хороших школ для юных леди. Их можно посещать, живя при этом дома. Приезжай скорее, и мы это обсудим. Интересно, как Спунки поладит со Спунком? Весь август Спунки провел в кошачьей гостинице, но он, кажется, рад возвращению домой. Я хочу увидеть их обоих рядом и убедиться, что они на самом деле похожи».
Вскоре пришел ответ от Билли. Читая его, Уильям побелел лицом так же, как в тот апрельский день, когда получил первое письмо от Билли. Но теперь причина была совсем другой.
– Мальчики, она не приедет, – мрачно объявил он.
– Не приедет? – хором воскликнули братья.
– Может быть, позже, – резко ответил Уильям. – Послушайте сами.
И он прочел вслух:
«Дорогой дядя Уильям, бедный дорогой дядя Уильям!
Неужели вы думаете, что я правда позволю вам тратить время и усилия на поиски школы для меня после всего, что вы уже сделали? Мы с тетей Ханной перебрали целые горы каталогов разных школ. Я знаю, где по воскресеньям готовят индейку, а где два раза в неделю подают мороженое. Все решено. Я поеду в школу для девушек на Гудзоне, в очень милом месте. Фотографии мне понравились.
Да, и еще. Я поеду прямо отсюда. Две девушки из Хэмпден-Фоллс едут туда же, и я отправлюсь с ними. Это очень удачно, не так ли? Мне не следует путешествовать в одиночку, иначе придется высылать вперед специального курьера, чтобы объявить: Билли – это девушка.
Тетя Ханна решила провести зиму в этом старом доме. Он ей очень понравился, и я передумала его продавать. Конечно, она заедет в Бостон (после моего отъезда), чтобы забрать вещи и сделать кое-какие покупки. Она сообщит, когда приедет.
Подробнее напишу позже, сейчас очень спешу. Я пишу это, только чтобы предупредить: вам не нужно искать для меня школу.
Как и после первого письма Билли, повисла долгая пауза.
– Что это значит? – воскликнул Бертрам.
– Я полагаю, это вполне разумно, – мрачно объявил Сирил. – Но лучше бы я сам выбрал для нее учителя музыки.
Уильям ничего не сказал – он перечитывал письмо.
В восемь вечера Бертрам мрачнее тучи постучал в дверь Сирила.
– Что случилось? – спросил Сирил, глядя на него.
Бертрам приподнял одну бровь.
– Не знаю, случилось или нет, но я уверен: Билли уехала навсегда.
– Что ты хочешь сказать? Она не вернется?
– Именно.
– Чепуха! С чего ты взял?
– Во-первых, это видно из ее письма, а во-вторых, Пит.
– Пит?
– Да. Он пришел ко мне пару минут назад и выглядел так, будто увидел призрака. Утром он приводил в порядок комнаты Билли перед ее приездом, а вечером Уильям объявил ему, что она пока не приедет. Пит пришел прямиком ко мне, потому что не осмелился обратиться к Уильяму. Ни единой вещицы мисс Билли не осталось ни в ее комнатах, ни во всем доме. Ни шпильки, ни носового платка.
– Гм, это подозрительно, – пробормотал Сирил. – Как ты думаешь, что случилось?
– Не знаю, но что-то точно случилось. Конечно, мы можем ошибаться. В любом случае, Уиллу ничего говорить не будем. Он очень расстроится, если решит, что мы чем-то обидели Билли.
– Обидели? Бред! Мы все для нее делали, буквально все!
– Да, я знаю, и она пыталась все делать для нас, – загадочно ответил Бертрам, уходя прочь.
Глава XII
Проводы Билли
В начале октября миссис Стетсон приехала в дом на Бикон-стрит, но задержалась ненадолго.
– Я хочу только забрать кое-какие вещи и сделать покупки, – объяснила она.
– Тетя Ханна, что все это значит? – спросил Уильям. – Почему вы остаетесь в Хэмпден-Фоллс?
– Мне там нравится, Уильям. Что мне здесь делать, если Билли уехала?
– Но Билли вернется!
– Если и вернется, то не этой зимой, – отмахнулась миссис Стетсон. – Уильям, в чем дело? Я полагала, что все прекрасно устроилось. Мы ведь этого и хотели – отослать Билли на время, тем более что она сама все это придумала.
– Знаю, знаю, – нахмурился Уильям, – но я не уверен, что мы поступили правильно. Надеюсь, что она счастлива.
Он тяжело вздыхал, поднимаясь по лестнице. Казалось, для него не осталось в жизни ничего хорошего – кроме мысли о том, что Билли счастлива.
Шли недели. Миссис Стетсон давно уехала в Хэмпден-Фоллс. Бертрам объявил, что Страта обрела первоначальный вид. Только Спунки, маленький серый кот, напоминал о прошедших днях. Да еще письма Билли. Писала она нечасто, отговариваясь, что «ей дышать некогда». Письма ее были адресованы Уильяму, но читались всей семьей. Бертрам и Сирил потребовали читать их вслух, а Пит обычно выдумывал какую-нибудь работу в пределах слышимости. Все три брата прекрасно понимали эту уловку, но никто не возражал.
С приближением рождественских каникул Уильям выразил надежду, что Билли и тетя Ханна проведут время с ними. Билли ответила, что высоко ценит их доброту и благодарит, но вынуждена отклонить приглашение, потому что поедет вместе с несколькими девушками в Хэмпден-Фоллс и проведет Рождество на деревенский лад.
К пасхальным каникулам Уильям стал настойчивее, но Билли приняла приглашение поехать к одной из девушек, менять планы казалось ей невежливым. Уильям не на шутку обеспокоился. Сирил и Бертрам сочли, что это «уже слишком», им очень хотелось повидать девушку.
Наступила весна и конец школьного года, и тут последовал самый тяжкий удар: Билли не собиралась в Бостон. Она написала, что они с тетей Ханной «немного прогуляются по океану на Британские острова» и что их поездка уже организована. «Времени у меня осталось только заехать домой за тетей Ханной и упаковать чемоданы». Когда письмо было прочитано, Бертрам многозначительно посмотрел на Сирила и прошептал ему на ухо:
– Видишь! Она зовет домом Хэмпден-Фоллс, а не Страту.
– Да, – нахмурился Сирил, – это подозрительно.
За два дня до предполагаемой даты ее путешествия Уильям объявил за завтраком, что уезжает по делам и будет отсутствовать до конца недели.