Прежде чем она собралась пройти мимо него, он придержал ее за плечо.
– Подожди, Мадлен!
Кученхайм потер лоб, когда она обернулась к нему, нахмуренная и с вопрошающим взглядом.
– Мне очень жаль. Я не был готов к этой встрече с тобой.
– Да ты что?! Если я не ошибаюсь, это ты едва не прожег мне дыру в затылке своим взглядом чуть раньше, в церкви.
Она это заметила? Он действительно был так неловок? Не стоило ему туда заходить.
– Я не уверен, что мне рады в Райнбахе. Как настроения в городе?
– В целом? Как всегда. Что касается тебя… – Она пожала плечами. – Честно говоря, я не знаю. В последние годы никто не произносил твоего имени. Во всяком случае, в моем присутствии. Твой дядя Аверданк и его семья будут рады тебя видеть. Как и твоя мать, и…
– И вот еще что, – он закончил ее предложение с мрачной улыбкой. – Я здесь, чтобы найти предателя.
– Что?! – От неожиданности и испуга она широко раскрыла глаза.
– Мадлен? Мадлен! Где ты? Мы собираемся… Ох. – Анна-Мария Тынен остановилась как вкопанная, узнав Лукаса.
– О! Это действительно ты? Лукас Кученхайм? Извините, это действительно вы? На самом деле вы, живы и здоровы, да к тому же в офицерской форме. Ваша мать рассказывала мне, что вы недавно были произведены в капитаны.
Ее взгляд, смесь любопытства с уважением, внимательно изучал Лукаса.
– Вот это сюрприз! Вы здесь в… как это называется… в отпуске с фронта? – Она неспешно обернулась. – Тынен! Мой милый Тынен, иди скорей сюда и посмотри, кого занесло ветром в наши края, – сказала она, призывно помахав супругу рукой.
Капитан закашлялся. Еще остававшиеся во дворе церкви люди тоже обратили внимание на Лукаса и рассматривали его теперь во все глаза.
– Нет, я здесь не в отпуске, а по поручению моего главнокомандующего, архиепископа Мюнстерского.
– Правда? – Мать Мадлен снова махнула своему мужу, который уже подходил к ним, тяжело опираясь на свои костыли. – Вы только посмотрите, милый Тынен, разве это не поразительное зрелище? Капитан Лукас Кученхайм в щегольской военной форме. Он здесь по важному поручению, так он мне только что сказал по секрету.
– Да-да. – Герлах Тынен изучал Лукаса строго, но вполне благожелательно. – Добро пожаловать домой, мальчик.
– Спасибо, господин Тынен. – Лукас чувствовал себя неловко в присутствии человека, которому был так многим обязан. Он никогда не демонстрировал Герлаху Тынену свою признательность и благодарность, а если бы тот знал, что тогда на самом деле произошло, он бы сейчас не приветствовал его, а проклинал.
– Я рад видеть вас, господин Тынен, и особенно вас, госпожа Тынен. Я надеюсь, у вас все хорошо. – Кученхайм вежливо улыбался, однако голос его оставался немного прохладным, так происходило с ним всегда, когда он пытался скрыть свои истинные мысли и чувства.
Тынен этого либо не заметил, либо великодушно сделал вид, что не заметил.
– Я так понимаю, ты здесь по поручению Бернхарда фон Галлена? Речь идет о войне, из-за которой мы все ощутимо обеднели, потому что наши товары постоянно воруют или конфискуют? Если у архиепископа есть идеи, как поскорее закончить боевые действия, то мы, купцы, это только приветствовали бы. В таком случае поддержка городского совета тебе обеспечена.
Лукас покачал головой.
– Боюсь, что война так быстро не закончится. Французы стараются удержать позиции во что бы то ни стало, Оранский выдвигает против них все, что движется. Потери в наших войсках становятся все большими. Видимо, в ближайшее время покоя не будет. Скорее, наоборот.
– Ради бога, не пугай нас, мальчик. – Мать Мадлен шлепнула себя ладошкой по губам. – Извините, капитан, я никак не могу привыкнуть к вашему высокому чину. Я не хотела быть невежливой.
– Ничего страшного, госпожа Тынен. – Лукас махнул рукой. – Обращайтесь ко мне так, как вы привыкли. Звание и военная форма, на самом деле, ничего не меняют в том, кто под ней прячется.
– Вот как? А я думала, ты стал теперь совсем другим. – Мадлен ехидно улыбалась ему.
Он бросил на нее быстрый взгляд, однако ничего не ответил. Вместо этого он снова обратился к ее отцу.
– В данный момент мне пока не нужна помощь городского совета. Но, возможно, позже мне придется за ней обратиться. Я сейчас не хотел бы распространяться о своем поручении.
– То есть оно тайное? – Тынен задумчиво кивал головой. – Звучит настораживающе.
– Как посмотреть. Мне бы поговорить с полковником фон Вердтом, а так как он в прошедшие годы имел более тесные контакты с нашим родным городом, чем я, то, безусловно, смог бы помочь мне в этом вопросе.
– Ты разбудил мое любопытство, мальчик. – Тынен рассмеялся, увидев, как Лукас приподнял бровь. – Не волнуйся, я не буду пытаться тебя разговорить. А что касается Петера фон Вердта, то это самое простое дело в мире. Мадлен, милая, пойди к фон Вердтам и пригласи полковника к нам.
Мадлен была горда собой, у нее получилось взять быка за рога. Горда, потому что, как бы подтверждая свои же предположения, она смогла спокойно и отстраненно, почти равнодушно смотреть в глаза Лукасу. Раньше ей это не удавалось, но теперь она была уже не такой, как прежде. Она научилась контролировать свои чувства и быть уверенной в себе даже в отношениях с мужчинами, в противном случае ей бы никогда не удалось так успешно вести торговые дела отца.
Мадлен кивнула в ответ на распоряжение главы семейства и поспешила через церковный двор туда, где стояли фон Вердты и оживленно беседовали с семьей Дифенталь.
Уже подходя к своему будущему жениху, Мадлен заподозрила, что он за ней наблюдал и узнал Лукаса. Его лоб прорезала вертикальная складка, которая появлялась только тогда, когда он был либо расстроен, либо обеспокоен. Странным было то, что он сам, по своей инициативе, не подошел к ним раньше, как того ожидала Мадлен. Она знала, что Петер никогда не испытывал особо положительных эмоций к Лукасу, но надеялась, что это осталось в прошлом. Ему придется признать то, что Лукас изменился к лучшему.
– О, вот ты где, милое дитя! – Гислинде фон Вердт прервала свою беседу на полуслове, встретила Мадлен радостной улыбкой и тут же взяла ее под руку.
– Я как раз говорила своей дорогой подруге, – она указала на супругу судебного заседателя Дифенталя, – что это будет просто чудесно, если ты и твои родители навестите нас в скором времени и мы вместе пообедаем. На сегодня у нас, увы, уже есть другие обязательства, но не позже среды или четверга мы должны встретиться, не так ли?
– Я уверена в этом. – Мадлен приветливо улыбнулась всем присутствующим. – Я передам приглашение моим родителям. Петер, не был бы ты так добр проводить меня? Мой отец хотел бы с тобой поговорить.
– Твой отец? – Петер бросил взгляд в сторону дерева, где стояли ее родители и Лукас.
– Да. – Мадлен кивнула, стараясь казаться максимально безмятежной. Она чувствовала, что Петер раздражен, но не могла понять причину его раздражения.
– Ты представляешь, кого я только что случайно встретила? Лукаса Кученхайма, да, действительно! Он командует отрядом солдат, о котором я тебе уже рассказывала. Разве это не забавное совпадение?
– В общем, да. – Петер улыбнулся, хотя глаза его оставались холодными. – Что привело его сюда? Уж вряд ли тоска по дому.
– Он сказал, у него есть поручение от Бернхарда фон Галлена.
– Поручение здесь, в Райнбахе? – На лице Петера можно было прочитать искреннее изумление. – И о чем идет речь?
– Этого он нам не сказал. Это наверняка секрет, но он очень бы хотел обсудить это с тобой, поэтому отец и послал меня за тобой. – Она взяла его под левую руку. – Ну, пойдем, чтобы я могла предстать перед ним с моим красавцем-женихом.
Наконец-то Петера покинуло напряжение, и он расслабленно улыбнулся.
– Пока что не официальным женихом.
Она засмеялась.
– Это имеет значение?
– Для меня нет.
– Ну пожалуйста. – Она удовлетворенно кивнула головой: наконец Петер пошел с ней.
Ее сердце стучало немного сильнее обычного, когда она, под руку с Петером, подходила к Лукасу. Тот выглядел таким строгим, с такой военной выправкой, таким… взрослым. Он совсем не походил на того озорного парня, которого она когда-то знала. Кученхайм действительно стал другим. И это должно сослужить ему здесь, в Райнбахе, хорошую службу.
Лукас, глядя на приближающихся фон Вердта и Мадлен, внутренне готовил себя к предстоящей встрече. Хотя Петер и улыбался, улыбка эта предназначалась только Мадлен, ей одной. Они смотрелись прекрасной парой, и так было всегда. Вместе они выглядели чертовски хорошо, и Лукас не сомневался, что когда-нибудь эти двое обязательно поженятся. Он просто удивлялся, почему этого не произошло до сих пор. Но так как фон Вердту никогда не было смысла переживать по поводу преданности и верности Мадлен – ни один холостяк в Райнбахе и его окрестностях даже подумать не посмел бы, чтобы встать на его пути, – было, наверное, разумным обеспечить свое финансовое благосостояние прежде, чем брать Мадлен в жены.
– Ущипните меня за зад кто-нибудь, это действительно он! Целый и невредимый! – Когда фон Вердт остановился возле родителей Мадлен, выражение его лица было строгим и непроницаемым. В голосе слышались раскаты грома.
– Это точно он. Лукас Кученхайм, что ты здесь делаешь?
Мадлен была поражена резкими словами фон Вердта, но прежде, чем она успела сказать что-то, тот отпустил ее руку и подошел к Лукасу. Широко улыбаясь, Петер хлопнул Лукаса по плечу.
– А ты не мог хотя бы предупредить заранее? Вместо этого пугаешь до полусмерти мою невесту, когда ты и твои парни, как предвестники ада, несетесь по улицам Райнбаха.
Кому он должен бы был сообщать о своем приезде, кроме своей семьи, скажите, пожалуйста? Да и по улицам они неслись не так уж быстро и страшно. Однако Лукас подавил раздражение и вместо этого улыбнулся, чтобы продемонстрировать свою добрую волю в ответ на явно позитивный настрой визави.
– В мои планы не входило кого-либо напугать, тем более – твою очаровательную невесту. Сегодня меня сюда привели дела большой важности, и я был бы тебе глубоко признателен, если бы ты смог уделить время для нашего разговора с глазу на глаз.
– Прямо сейчас? – Петер фон Вердт отступил назад, стал возле Мадлен и с любопытством рассматривал Лукаса Кученхайма. – Ты хорошо выглядишь, кстати. Похоже, военная служба пошла тебе на пользу.
– Может быть, и так. Это суровая школа, но я не пожалел, что пошел по этому пути.
– Я тоже. Тебя наверняка ждет еще более успешная военная карьера, а я, однако, намерен вернуться к гражданской жизни.
Фон Вердт приобнял рукой Мадлен за плечи и притянул ее поближе к себе.
– Если хочешь поговорить, давай заглянем на полчасика в «Золотую кружку».
Лукас отрицательно покачал головой.
– В данной ситуации уместнее было бы не столь публичное место.
Лицо фон Вердта выражало все бо`льшую заинтересованность. Он кивнул Лукасу.
– Тогда пойдем ко мне домой. Мои родители и брат приглашены семейством Шалль, так что мы сможем спокойно поговорить, и никто не будет мешать нам.
– Я думала, ты тоже хотел пойти к Шаллям, – включилась в разговор Мадлен.
Фон Вердт пожал плечами.
– Они смогут обойтись без меня. Дело Лукаса кажется мне намного важнее, тем более что его так долго не было здесь. Поэтому я возьму на себя смелость отказаться от официального воскресного обеда.
Он ободряюще кивнул Лукасу.
– Давай, пора идти. Мне очень интересно узнать, как тебе служилось в полку епископа.
Лукас обратился к Мадлен и ее родителям:
– Простите меня, пожалуйста. Было так приятно встретиться с вами снова, госпожа Тынен, господин Тынен. – После секундного колебания он улыбнулся Мадлен с таким знакомым ей и только ему присущим лукавством. – Пробираться через ризницу на улицу – это негоже, это не входит в правила хорошего тона, надеюсь, ты согласна.
И, прежде чем она успела среагировать, он развернулся и уже на ходу обратился к фон Вердту, демонстрируя образец беззаботности:
– Моя мать писала мне, что ты планируешь покинуть Куркельнский полк. Я должен признать, ты многого достиг, полковник фон Вердт.
– То же самое ты можешь сказать о себе, ведь ты уже стал капитаном, как мне сообщили. Я на два года старше тебя, так что у тебя есть все шансы меня догнать. И тебе ведь наверняка хочется этого, не так ли?
Они шли бок о бок вдоль по главной улице Райнбаха по направлению к воротам Дрезер Тор, сопровождаемые любопытными взглядами прохожих, которые время от времени радостно приветствовали не только фон Вердта, но и Кученхайма.
– У меня пока нет четких планов на будущее, – ответил Лукас. – На место в полку я могу рассчитывать всегда, пока мы находимся в состоянии войны. Но в последнее время я все чаще задумываюсь о том, чтобы последовать твоему примеру и уволиться с армейской службы. Моей матери уже много лет приходится одной тащить на себе все обязанности, связанные с нашей семейной торговлей кожей. Может быть, мне пора помочь ей, подумать о долге перед семьей.
– Ну, это понятно, но не забывай, что военное время, которое гарантирует тебе отличный заработок в армии, поставило людей, которые живут с торговли, на грань выживания. И Райнбах сейчас – это совсем не тот процветающий торговый город нашего детства.
– Я знаю об этом. И не совсем уверен, что именно Райнбах будет тем местом, где я решу осесть навсегда.
Фон Вердт сухо рассмеялся.
– Тогда тебе придется идти очень далеко, чтобы найти место, которое бы не затронули военные потрясения.
Лукас задумчиво рассматривал Петера.
– Звучит так, как будто ты хочешь отговорить меня от ухода из армии.
– Ради всего святого, ни в коем случае! Ты хочешь заботиться о своей матери, ты наконец стал взрослым, я признаю это. – Фон Вердт махнул рукой вперед. – Вот мы и пришли.
Они шагали очень быстро и за разговором не заметили, как достигли конца улицы Ауф дем Валь, где роскошный старинный дом фон Вердтов встречал каждого, кто попадал в город через ворота Дрезер Тор. Дом, построенный из цельного бруса, имел два крыла, и оба его этажа были жилыми, это был один из самых больших домов в Райнбахе. Пройдя через широко открытые ворота, ведущие во двор, они повернули направо к главному входу в дом. Слева остались конюшня, хлев и сарай, огромный каштан, вокруг ствола которого была сооружена железная кованая скамейка; а дальше сбоку виднелся вход в сад и на огород с аккуратными грядками, засаженными овощами и зеленью. На грядках как раз работали две девушки, вырывавшие сорняки, еще одна работница, чуть постарше, сидела на табурете у бокового входа в кухню и лущила горох. Увидев фон Вердта, она опрометью вскочила.
– Господин полковник, мы не ожидали, что вы так быстро вернетесь! Вы же и ваши достопочтенные родители должны были идти на обед к семейству судебного заседателя фон Белля. Ой, да с вами еще и гость!
Женщина с изможденным, рано постаревшим лицом, но живыми голубыми глазами сложила вдруг руки на груди.
– О боже, это же господин Кученхайм? Да, это точно вы. Как две капли воды похожи на своего отца, если мне будет позволено так сказать. Но что же это я разговорилась? Если хотите, я могу быстренько что-то приготовить поесть. У нас есть свежие яйца и хлеб, я могла бы мигом поджарить и…
– Успокойся, Альма. – Поднятой рукой фон Вердт пытался остудить пыл пожилой служанки. – Я совершенно спонтанно изменил свои планы. Тебе не стоит переживать и суетиться. Омлета с хлебом нам хватит с головой. Правда, Лукас? Чтобы насытиться, нам ничего другого и не нужно. Ну, естественно, и доброго пива из нашего подвала.
– Уже бегу, господин полковник, и скажу Карелу, чтобы набрал свежего пива из новой бочки. – Шелестя юбками, женщина исчезла в доме, и вскоре Лукас услышал, как она звала лакея.
– Кажется, здесь практически ничего не изменилось, – заметил Лукас. – Похоже, вы недавно побелили дом, а в остальном…