– Мне просто жизненно необходим полный кофейник горячего кофе, – сказала ей Флора. – Не могла бы ты принести его в мою комнату?
– Да, мисс, – опустив глаза, пискнула та и упорхнула.
Отправив лишние глаза и уши на кухню, Флора быстро прошла в соседний с кабинетом Альберта бальный зал. Магнат специально спроектировал два этих помещения рядом: во-первых, он никогда не использовал их одновременно, а во-вторых, ему нравились высокие
потолки.
В бальном зале было темно. На пестром черно-белом полу остались многочисленные следы прошедшей в этот уик-энд вечеринки; слуги еще не успели здесь прибрать. Под ногами Флоры шуршали бумажные конфетти, скрипел мелкий гравий, принесенный с дорожек в парке, тянулись бесконечные липкие полоски пролитого шампанского.
Как-то Айрис показала Флоре один секрет двух этих комнат. Зеркала на стенах чередовались с панелями, оклеенными обоями с изображением персонажей комедии дель арте, и на последней панели слева висело небольшое украшение в виде венецианской маски. Флора тихо взобралась на одно из кресел и дотянулась до нее. Всунув пальцы в отверстия для глаз, она резко оттянула маску вниз. Что-то щелкнуло, панель повернулась, открывая пустое пространство.
Бальный зал и кабинет Эллингэма имели не просто общую стену, но и общее тайное помещение шириной чуть более полуметра. Зеркала с этой стороны были односторонние, так что сквозь них можно было увидеть то, что происходит в бальном зале. Особые выключатели в этой каморке позволяли затемнять свет и заставляли его мерцать, а небольшие заслонки можно было приоткрыть и незаметно увести фужер у зазевавшегося гостя. Но у тайника нашлось – возможно, непреднамеренно – второе применение: он стал идеальным местом для прослушки кабинета Альберта.
Флора скользнула внутрь и нащупала маленькую дверцу со стороны кабинета. Она располагалась достаточно далеко от мужчин в кабинете и была хорошо замаскирована, так что Флора рискнула чуть приоткрыть ее, точно так, как ей показывала Айрис.
«Большинство разговоров были ужасно скучные, – сказала тогда Айрис Флоре. – Лучше бы уж он завел любовницу, это было бы хоть чуточку интересней».
Похоже, сейчас разговор в кабинете вряд ли окажется скучным.
– …то самое, что пришло в среду, – услышала Флора голос Джорджа. – Оно еще у вас?
– Конечно, – сказал Роберт Макензи. – Вот.
Он передал Джорджу листок, и тот начал читать:
– На конверте штамп Берлингтона, – добавил Роберт.
Неожиданно задребезжал телефон, Альберт молниеносно схватил трубку и выдохнул: «Алло». Мужчины сгрудились у стола; Флора едва могла услышать, что они говорили.
– Мы видели вашего человека, – произнес голос со странным акцентом. – Вы все-таки вызвали копов.
– Нет, – ответил Альберт, – Джордж – всего лишь друг семьи. Он просто приехал нас навестить.
– Мы знаем, кто он такой, – резко ответили на другом конце. – Тем хуже для вас. Вот что вы сейчас сделаете. Соберете все драгоценности, наличные, если что-то еще осталось, – все ценности, что есть в доме. Сложите в наволочку. Ваш друг поедет на своей машине. Пусть двигается по Второму шоссе на восток и свернет к Уэст-Болтону. Там мы его встретим, и он вернется обратно. Поторапливайтесь: у вас один час.
Трубку повесили. Альберт еще проговорил несколько раз «алло», но безрезультатно. Флора приоткрыла дверцу чуть больше. Мужчины молча застыли у стола.
– Я еду один, – наконец сказал Джордж.
– Нет, – покачал головой Альберт. – Это мои жена и дочь…
– Ты слышал, что они сказали? Они хотят, чтобы приехал я, значит, так и будет.
Роберт достал из шкафа карту штата и расстелил ее на столе.
– Здесь, – указал он на точку на карте. – Тут грунтовая дорога. Это в получасе езды отсюда, может, чуть больше, смотря в каком она состоянии.
– Тогда работаем быстро, – сказал Джордж. – Пусть Монтгомери начинает собирать вещи: украшения, часы – все, что представляет ценность.
– Но почему ты? – спросил Роберт. – Ты же из органов и прошел спецобучение?
– Моя жизнь дешевле. Если поедет Альберт и с ним что-нибудь случится – они его ранят или даже убьют, – эта новость облетит все мировые агентства. Тут же вмешается президент. И это потянет на электрический стул. А найденный мертвым агент ФБР, о котором раньше никто не слышал, – здесь все гораздо проще. Такое бывает. Они не могут позволить, чтобы с тобой что-то случилось, Альберт.
– Ты прав, – задумчиво произнес Роберт. – Если Альберта не станет, они не получат денег.
– Пора действовать, – нахмурился Джордж. – Надо собрать то, что они хотят. Где у вас хранятся драгоценности?
– Наверху два сейфа, – сказал Альберт. – Один в моей гардеробной, второй у Айрис. Коды одинаковые: налево пять, направо двадцать семь, налево восемнадцать, направо девятнадцать. Иди, Роберт. Возьми Монтгомери. Заберите оттуда все.
Роберт кивнул, и Монтгомери вышел, оставив двух мужчин, склонившихся над картой.
– Мне тоже нужно поехать, – снова начал Альберт.
– Выслушай меня, – заговорил Джордж, и его тихий голос заполнил комнату. – Ты не просто так попросил меня приехать. Похоже, они готовы их отпустить, поэтому нам сейчас нужно мыслить трезво и спокойно. Да, мы вынуждены играть по их правилам, но мы будем играть разумно. Я поеду и привезу их сюда. Знаю, ты чувствуешь, что тоже обязан ехать, но сейчас лучше оставить чувства в стороне.
Альберт тяжело облокотился о спинку стула и некоторое время молчал.
– Если ты это сделаешь, – наконец произнес он, – можешь взять всю мою жизнь.
– Мне будет достаточно бутылки хорошего виски, – ответил Джордж, забирая пальто.
Его взгляд скользнул в направлении уголка, где пряталась Флора, но он вряд ли заметил маленькую дверцу в стене. Он просто взял пальто и направился к выходу.
– Закройте территорию школы. Чтобы ни одна мышь не проскочила. У вас есть револьверы?
– Есть один в столе, – сказал Роберт.
– Зарядите его. Заприте школу. Поставьте охрану возле каждой двери. А вы двое оставайтесь здесь, пока я не вернусь. Если я не появлюсь до, скажем, часа ночи, вызывайте наряд полиции. Вот так мы будем действовать. И так мы вернем их домой.
Съежившись в тайнике возле приоткрытой дверцы, Флора слышала, как колотится ее сердце. Ей стало дурно. Из последних сил стараясь не шуметь, она медленно сползла на пол.
Глава 6
Вернувшись в «Минерву», ребята нашли двух ее обитателей удобно устроившимися на диване. Элли полулежала, вытянув ноги через колени Хейза, и рассказывала что-то про Париж, а он уткнулся в телефон и, казалось, совсем ее не слушал. Пикс сидела за столом, с которого исчезла коллекция зубов, уступив место куче бумаг и глянцевым папкам с гербом Эллингэма.
– Вот и вы! – воскликнула Пикс. – Отлично. Давайте пройдемся по основным…
– А что, Дэвида не нужно ждать? – перебила ее Элли.
– Он написал, что его самолет из Сан-Диего задерживается. И чем скорее мы начнем, тем раньше покончим с этим. Это быстро.
– Но он точно приедет?
– Он приедет.
Стиви, Нейт и Джанелль уселись за стол. Элли и Хейз остались на диване, причем Хейз и не думал убирать телефон.
– Хейз. – Пикс дождалась, когда он поднимет глаза. – Оторвись на пять минут.
Хейз мило улыбнулся и положил телефон на диван.
– Итак, – начала Пикс, положив перед собой лист бумаги. – Добро пожаловать в «Эллингэм». Электронные пропуски. Каждый из вас получит свою карточку. Она даст вам возможность входить в те здания, которые вам нужны для учебы.
Элли театрально скатилась с дивана и грохнулась на пол. Пикс не обратила на это внимания.
– Если к вам приходят гости из других коттеджей, они должны находиться в общих помещениях, например, в этой комнате или на кухне, и больше нигде. Вы все получите официальный список правил поведения в «Эллингэме», включая информацию о соглашении и уважении других студентов. У нас «нет» на самом деле означает «нет». Так…
Пикс пробежала глазами по листу.
– Теперь очевидные правила. Никакого алкоголя, никаких запрещенных веществ. Вся еда на кухне хранится в закрытых контейнерах и промаркирована на предмет пищевой аллергии. Но вроде бы ни у кого из вас нет аллергии на арахис, так что, я думаю, с этим не будет проблем. Никакого огня в комнатах. Только здесь и в моем присутствии. Серьезно, Элли, никакого огня…
Элли вздохнула. Джанелль подняла руку.
– А где мне паять? – спросила она.
– В общей комнате можно. Никаких микроволновок. Что еще… Запрещается покидать территорию школы без разрешения. По выходным у нас ходит автобус до Берлингтона, он отправляется в десять утра и возвращается в четыре. Если вам нужна медицинская помощь, немедленно сообщите мне. В школе есть медсестра, доктор приходит три раза в неделю. Также можно обратиться к охране, она организует любую медицинскую помощь. Если возникнет необходимость поговорить о том, что вас волнует, можете довериться мне. У нас в штате есть два консультанта, и вы можете записаться к ним на прием онлайн или очно. По-моему, все…
Она еще раз просмотрела листок.
– Здесь это все есть, прочитаете еще раз сами. Я уже говорила – никакого огня. Кроме шуток, Элли.
– Никакого огня, – пробормотала Элли, уткнувшись в пол.
– Отлично! Теперь все. Возьмите свои памятки.
Нейт моментально схватил свой экземпляр и рванул к себе в комнату. Пикс тоже ушла. Элли поднялась с пола и подскочила к столу.
– Большая ванная, – низким голосом пробормотала она. – Вы обе. Через пятнадцать минут. И возьмите по кружке.
Это прозвучало как приказ, которого нельзя ослушаться, поэтому спустя четверть часа Джанелль и Стиви с кружками в руках постучались в ванную комнату. Войдя, они увидели Элли, сидящую в ванне, в чем-то вроде старинных кружевных панталон и корсете. Стиви не сразу заметила это: ее внимание приковало то, что вода в ванне была ярко-розовой.
– Закройте дверь, – скомандовала Элли. – Устроим-ка маленькую коктейльную вечеринку в честь вашего прибытия.
Она указала на кучу мокрых использованных полотенец, наваленных рядом с ванной, словно это был удобный диванчик.
Стиви не знала, чему удивляться: тому, что только что они выслушали лекцию о запрете алкоголя, тому, что Элли уселась в ванну, напялив на себя нижнее белье какой-нибудь дамы из XIX века и заодно выкрасившись в розовый цвет, или тому, что там стоял прислоненный к ванне саксофон. Тоже странно.
Она решила отпустить ситуацию и позволить всему идти своим чередом, а потом посмотреть, куда это зай-
дет. Этот прием использовался в криминальных расследованиях, когда нужно понять, что за человек перед тобой: пусть он говорит, ведет тебя и в конце концов покажет тебе свою сущность.
– Я тут крашу экипировку для сегодняшнего вечера, – пояснила Элли.
Стиви и Джанелль переглянулись, но решили проигнорировать тот факт, что Элли покрасила не только одежду, но и всю себя. Совершенно необязательно озвучивать очевидное.
– А что будет сегодня вечером? – спросила Джанелль.
– Как что? Вечеринка! Так, кру´жки, быстро.
Она неуклюже развернулась и выудила из-под ванны бутылку шампанского.
– Кружки, – повторила Элли, протягивая бутылку.
– Но Пикс только что сказала… – начала Джанелль.
– Кружки.
Стиви протянула свою, Джанелль, чуть помешкав, сделала то же самое. Элли плеснула в каждую шипящий напиток.
– Теплое, – поморщилась она. – Я смогла привезти из Франции всего лишь несколько бутылок. Самое дешевое шампанское, но даже оно лучше любого здешнего. Ладно. А сейчас я вам расскажу про то, как на самом деле тут все устроено. Но сначала…
Она подняла свою кружку, и Джанелль со Стиви расценили это как призыв чокнуться.
– Скёль! – выкрикнула она непонятное слово и сделала глубокий глоток.
Джанелль уставилась в свою чашку. Стиви помедлила, но все-таки решила последовать примеру Элли. Она выпивала всего пару раз в своей жизни, но если для этого и были подходящие время и место, то, скорее всего, это здесь и сейчас. И, возможно, им удастся быстро спрятать кружки в случае чего. Возможно. Шампанское было теп-
лым, со вкусом терпкой минералки, и пузырьки ударили ей в нос. Оказалось не так уж противно.
– Выпивка, – сказала Элли, осушив свою кружку. – Они знают, такое иногда случается. Мы ведь черт знает где. Это самый настоящий край света, из тех, про которые говорят: «Кричи сколько хочешь, никто не услышит».
Джанелль все еще смотрела в свою кружку. Пару раз она поднесла ее к губам, притворяясь, что пьет.
– Вообще-то, им наплевать на правила до тех пор, пока вы как следует не облажаетесь, – продолжила Элли, поправляя свою мокрую одежду. – Если Пикс вас поймает, она просто заставит все выбросить. Так что мой совет: покупайте дешевое, покупайте чаще, храните в разных местах. Большинство привозит всякую запрещенку по выходным из Берлингтона. Здесь нужно остерегаться только одного: у Ларри в каждом винном магазине есть по агенту, и они сообщают ему, если кто-то из студентов «Эллингэма» там засветится. Дело, конечно, осложняется, но не становится невозможным. За пять баксов вам любой прохожий купит что нужно. Но только не попадитесь Ларри. Он надерет вам задницу. Вот так. Следующая тема.
Она налила себе еще.
– Отбой. Здесь все просто. Можно попросить кого-нибудь взять вашу карточку и по ней пройти в коттедж – типа вы внутри. Иногда срабатывает, но если Пикс в это время в общей комнате, она увидит, что это не вы, и ничего хорошего не будет. Лучше залезть в окно. Ларри опять надерет вам задницу, но не так, как за выпивку. Другие охранники могут относиться к вашим шалостям по-разному, зависит от того, как сильно Ларри их взгреет. Пригласить кого-то к себе вполне реально. Пикс на самом деле не так уж строго проверяет. Она классная, правда, немного рассеянная. У нее вообще супермозги, но они постоянно где-то в другом месте.
Элли без конца поправляла волосы, демонстрируя татуировку на руке. Стиви была уверена, что она делает это нарочно, словно говоря: «Спросите же меня наконец о моем тату!». Это была изящная надпись, идущая от локтя до запястья, сделанная угольно-черной краской. Видно было, что она свежая, и хотя краснота вокруг уже прошла, если присмотреться, можно было заметить легкое шелушение. Надпись гласила: Mon cœur est un palais flétri par la cohue…
– Это Бодлер, – сказала Элли, заметив, что Стиви разглядывает ее руку. – Сделала летом в Париже. Ты знаешь французский?
– Я немного знаю, – сказал Джанелль. – По-моему, это… «моя душа – дворец…» и что-то дальше…
– «Чертог моей души безбожно осквернен»[1], – продекламировала Элли.
Стиви ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.
– Как-то ночью в Париже я наткнулась на это стихотворение. – Элли любовалась тату, поворачивая руку и так и сяк. – Оно поразило меня, и я сказала маме, что хочу эту строчку на руку. Прямо на всю руку. И она согласилась. Мы выпили вина и отправились на набережную канала Сен-Мартен, в одну студию. Мамин новый любовник, уличный художник, знал там такое местечко…