Душа есть сосложение то ли трёх, то ли пяти, то ли больших составных. Каждая составляющая есть совокупность сил различных. Душа имеет свои чаяния и водит тело, чтобы погасить их, страсти эти. Душа очень тонка в своей сути, мир ранить её легко может, скомкать. Знаючи, можно помочь ей расправляться, или научить, как избегать краеугольных камней бытия, чтобы о них не повредиться. То есть дать возможность душе обогащаться миром, чтобы стать лучше и через это – сопричастницей Богу.
Душа также может «пачкаться». А раз так, то её можно и очищать. Для чего у знахарей существовало много «хитрых» приёмов типа исповеди, которыми душу полечить можно, то есть сделать её прямей.
Между душой и телом есть некий посредник – сознание. Так сегодня мы его называем. Оно может засоряться разным хламом. Как и тело с душой. Если знать как, то сознание тоже можно чистить. Не только от того, что в него неведомо нам вошло, но и от того, что мы прожили, но расстаться с ним не желаем.
Болезни же – зловредные духи из мира Нави. Они вечные враги нам. Вот и стремятся войти. Да вред свой принести. Попав в наше тело – как правило, по умыслу недоброжелателей, – они не на месте сидят, но всё к сердцу норовят проникнуть, чтобы окончательно сгубить человека. Что им с того? А ничего. Они по своей сути злые и не могут не творить вреда. А боятся болезни трав бесогонных, молитв, поста, покуты белой. Так называлось какое-либо доброе послушание, добровольно взятое на себя либо наложенное целителем.
А ещё целитель должен знать, что кровь человека, кровь деревьев с травами и кровь места могут совпадать по цвету. Тогда и место лечит. Либо же не совпадать по цвету. Тогда место, деревья в жало будут нам.
Но лучше не исцелять человека, говорили более зрелым соискателям целительства, но создать его заново. Ибо всякая болезнь к смерти. Создают же человека в обряде на «острове Буяне, что на Море-Окияне». Только нельзя ему, как свинье на блевотину, к прошлому возвращаться. А новую жизнь жить.
В общем, этиология, лечение и рекомендации по здоровому образу жизни в рамках народной культуры – это то, что составляло знания целителя.
А что нужно было знать бойцу, чтобы быть из ряда вон? И тут ему нужно было знать и уметь очень и очень многое. Не просто иметь крепкие мышцы да ловкость со сноровкой. Не только уметь правильно наносить удар и проводить броски. Тут нужно было выстроить тело в союзе с живой силой. Для чего, к примеру, нужно было трясти грушу, перекидываться мешками с песком. Но перед этим очищали тело через выбивание аглыдей, ладки кереи, латание рубахи Боли и Блаженства. Керея, Боль, Блаженство – тут некие рубахи, так или иначе связанные с телом. А соответственно, бойцу нужно было понимать и видеть состав человеческий не хуже, чем целителю.
Выстроенное силой тело сдабривали лепкостью (некой гибкостью; перевод не дословный, но близко к тому) и заряжали его сноровкой – «хистом». А чтобы всё это сгуртовано было (собрано воедино), разжигали в теле огонь Живы – Жижу через опасность, или нарочитыми приёмами.
Обретя «живое тело», боец учился правильно стоять. На земле, пуская корни. А потом и на Небе, прорастая в него. Учился он то «ходить ветром», то «туманом стелиться». Если же быть более точным, то не ходить учился соискатель, но летать. Для этого он должен был увидеть натяги в теле и в окружающем мире, то есть увидеть некую тенёту, или сеть напряжений мира.
Учился боец видеть схватку как некий мир со своим ядром – покраем. Тут ему открывались «хитрые» приёмы, как входить в это ядро и как через него править схваткой. Учился он «кипятить» котлы нутренние, яриться. Ручаться с силой и водить её, стекать с опасности. Учился он видеть опоры сподручника. Не только видимые, но и невидимые, и подрубать либо стирать их. Учился он собирать плотность в теле сподручника таким образом, чтобы помешать тому в его намерении, либо развеивать её. А ещё соискатель открывал для себя, что всякое намерение, прежде чем воплотиться, повисает в пространстве. Вот это намерение и можно дополнить – заважить образ, смазать его – размазать образ. Учился он сбивать огонь Нижней души, колыхать огонь Горней души. И ещё много осваивал он различных «хитрых» приёмов.
Была ли в этом всём схема, или система? Если как некая последовательность, то да, была. От тела к полёту Духа возводящая. Но подобное обучение хоть бойца, хоть лекаря – дыряво, как поучали наставники в Спасе. Но тут на что заявился, тем и утешен будешь. Действительно, и целительство, и единоборство с этих познаний лишь начинаются. А чем они заканчиваются? Вот тут-то самый подвох и скрыт! Да, Спас много может дать тому, кто жаждет быть быстрей, выше, сильней. То есть способен Он утешить этаких спортсменов. Он им предлагает «тайные знания», благодаря которым каждый может заработать изрядное количество очков и стать «лучшим из лучших». Правда, до тех пор, пока не потерпит поражения. Тут он и разочаруется в Спасе и пойдёт искать дальше. Может, в йогу, может в суфизм, может в калланетику.
Но почему так? Да потому, что этакий искатель орудий победы пока что не Спаса ищет, но победу. Поперёк Спасу он. И богоборец в сути. Хотя и в речах благородных рассыпается. И ни за что не признает, что он голодом своим одержим. Если ты плут, то такому голодному не сложно «Спас всучить». А то, что Спас этот с браком… Какая разница? Потом, будет потом!
В общем, встречаются такие победители сплошь и рядом и на каждом шагу. Только они никогда не говорят тебе, когда ты их напрямую спрашиваешь: «Что вам надо?» Отмалчиваются.
5. Что? Это вы МНЕ вопрос о Спасе задаёте? Да вы знаете, с кем вы говорите? Да я сам с усами! Я есть учитель жизни! Я есть учитель Спаса! Да и чего вы о Спасе-то знаете? Люди, не слушайте их! Меня слушайте! Я знаю путь!
Я ведаю Истину! Мне ничему учиться не надо. Я мудрецом рождён.
Этих людей называли поборниками. Они не за правду вообще и облечение лжи, как изветники. Эти не против лжи. Они против того, кто на их пользу посягает, на их местечковый уют. Видели вы таких? Они сплошь и рядом встречаются среди коллег по работе. В медицине, науке, искусстве. Здоровая конкуренция! Которая никогда здоровой не бывает. И не только на поприще профессиональном, но и на жизненном поприще. Мол, ха-ха, ну-ну!
6. Что мне от Спаса нужно? Не знаю. Но волнует меня: почему всё так, а не иначе? Почему мир таков? Почему общество злое и не до меня ему? Почему? Почему? Почему? И потому меня это волнует, потому что хочу я, чтобы люди счастливо жили!
Что Спас может дать этакому почемучке? Не ищет он победы для себя! Не спорит с миром. Он болен за мир. Таких в Спасе называли печальниками. В некотором роде это люди не от мира сего. Те, кого в своём произведении «Старуха Изергиль» описал Максим Горький. Помните Данко?
Такие, с «царской почкой», брались наставниками Спаса в «науку» с целью подготовить их, как стражников хабары рода, самого рода. Это и есть те самые волхвы, о которых все говорят с придыханием. Печаль этих людей по себе растворяется в печали по всему миру. В них горит желание. Но оно больше их, как говорили наставники. Всем нам жалко кошечку, но при этом мы спрашиваем себя: ну за что любить этих людей? Печальники не задаются подобным вопросом. Более того, они сожалеют, что мир зол, но упрекать кого-то во зле – мол, эх, люди-люди, чего же вы творите – они не будут.
Вот их и обучали, каков он, мир. Начинали с Образа мира. Время, место, вещь, действие в нём. Рассказывали о числе, миром правящем. Как всё это вкупе сочетается. Рассказывали о составах человеческих, раскрывая Образ себя. Откуда «души слетаются». Где они обитаются. Из каких миров они. Описывали эти миры и их обитателей. Взаимоотношения между мирами, и как их на меже держать. То есть как не давать мирам смешиваться, тем самым поддерживая порядок. Как обряд СОЗДАВАТЬ! Не по прописи вести его, но собирать, в зависимости от места и обстоятельств. Открывали им, что наше общество есть. Почему в нём нет равенства. Кто за сообществом прячется. Чего хочет он от этого. И то, что мир наш пачкаться может. Как его ладить, как его чистить, как его исцелять. Праздники народные – это время исцеления мира. И время полада между мирами. Учили исцелять и человека. Не только тело, но душу прежде всего. Открывали «обратную сторону» растений, животного мира, их влияние на жизнь человека. Описывали силы, жилы, «котлы», «колокола», «сердца». Поясняли, что, почему и зачем во всём этом знании. В общем, готовили из него этакого «обрядового специалиста», как сказали бы сегодня. Но не обеспечивающего исполнение желаний окружающих, как понимает предназначение «служителей культа» большинство обывателей. Разве не так? Мы и по сей день в большинстве своём милостыню даём, чтобы взамен получить многократно больше. Крестим детей, чтобы их от злых духов оберечь, свечи ставим, чтобы зачлось нам. А если кто-то при храме служит, то не меньше как самому Боженьке товарищ.
Наставники обучали некоего «чародея равновесия». Но обучение строилось непривычным нам образом. Наставники хоть и давали образы, но оставляли их «пустыми», чтобы побудить восприемника выйти за образы в силы. А там уж он либо пан, либо пропал. Была в «хитрой науке» наставников система. Только увидеть её не так уж просто. Те, кто учился в мединституте, прекрасно знают, что придя в клинику из стен alma mater, начинаешь учиться заново. Вроде бы шесть лет по выверенной системе обучался, но ощущаешь себя брошенным в воду щенком. И тут хочешь не хочешь, но либо барахтайся, либо утонешь. Вроде знания есть, вроде бы не дурак, но пока у тебя появится некая уверенность, пройдёт много времени. Так и в «науке» Спаса. Количество переходит в качество. Но тут нужно не сломаться и не уйти. Тогда и волшебство тебе откроется. Если же ты не печальник, то вряд ли выдюжишь. Так вот.
Можно выучиться езде на автомобиле. Тут всё чётко. Так, так и так. А как стать гонщиком? Да ещё и чемпионом? Как вырастить чемпиона? Наверное, тут есть много рецептов. Но тот же «упрямый опыт» научил нас тому, что не каждый, приходящий в единоборства, становится даже не мастером, но хорошим бойцом. Почему? Вроде бы все идут одной и той же проторенной дорожкой, согласно методологии. Но сколько из идущих не доходит? Не задавались вопросом? И не потому, что ошиблись выбором, не их это дело. Почему многие, отдав десятилетия этому делу, очень многие говорят: «Да всё это чушь!» Всё дело в том, что одни становятся художниками, или худогами, как говорили в Спасе. Мастерами. А другие остаются обычными малярами. И вроде бы всё по науке делают, но… Вот какая незадача! Наставники же говорили, что худоги через Стихию дела свои вершат. Что это значит? Об этом и есть вся «наука» Спаса! Об этом и есть весь наш сказ. Только невозможно Стихию через систему описать. Невозможно её через методологию обуздать. Как невозможно чемпиона по методичке подготовить. Если же вы с этими словами не согласны, то весь наш сказ для вас будет лишь набором знаний, которых «ни к селу ни к городу не приложишь».
7. Что мне от Спаса надо? А не всё ли суета сует, как сказал Екклесиаст? Что мне надо? Хотелось бы понять: кто я и зачем? Может быть, тогда я успокоюсь? Хочу ли я лечить, учить, помогать? Вряд ли! Суета сует! Всё суета? Я просто в депрессии? Возможно! Но хотелось бы понять: что есть Истина? Но не для того, чтобы миру её нести, а Истины ради!
Этих «разочаровавшихся» во всём и вся, понявших, что дела рук человеческих – утопия лишь, но жаждущих Истину, называли почевшими. Слово это означает «найденный». Наставники говорили, что этакого отчаянного от всё и вся Вечность нашла. Нашла на него, накатила. И становится такой тем, кто сидит на берегу и воду приходящую пишет. В общем, пустоделом, бездельником, тунеядцем, бесполезным человеком. Понять их, тем более принять, увы, нам не дано. Мы люди дела, и дело наше в миру. Что толку от почевших миру? Они лишь только и способны, что восклицать: «Суета сует!»
Прочтите Книгу Екклесиаста, или Проповедника, и скажите: что она для вас? Наверное, кто-то скажет: «В ней заключена великая мудрость», – и пойдёт делать дела свои. Кто-то воскликнет: «Мудро, местами мудрено! Однако прочитать для расширения кругозора уж точно стоит. Настольной книгой вряд ли станет, хотя как знать, если со временем перечитать, возможно, взгляну и под другим углом, но это будет когда-то потом». И тоже пойдёт делать дела. Хотя все они «суета сует». А кто-то, как отрежет: «Бред!»
Но именно почевшим Спас открывается сполна. Только, как правило, не учили никак почевших. До этого своим ходом докатывались. Почевшие из печальников рождаются. Вот для них Спас есть самая системистая система. Ибо Спас они уже не набором знаний видят, но как ИСТИНУ! И то, что для нас некорректно, а для нас Спас сплошная некорректность, для них услада!
Вот так бы звучало толкование евангельской притчи о сеятеле по отношению к Спасу. Если и после этих слов вы скажете: «Спас меня не интересует», то…
А к кому вы себя отнесёте в этой лествице? От ответа на этот вопрос зависит, что вы найдёте в Спасе, что потеряете. И то, что откроется, и откроется ли что-то для вас в нашем сказе.
Наконец, есть ещё «я». Как правило, каждый из нас никуда себя не отнесёт. Всё не то. Я не попадаю в вышесказанное.
Есть ли что-то в этаком разбирании внимающих слово Спаса? Может быть, и нет. Но опыт, как мы сказали в самом начале, – штука упрямая. Вот он как раз и говорит нам, что в словах Лесника есть правда. «Каждый из нас осьмушка», – поучали наставники в Спасе. Всё человечество разделилось на восемь лагерей. В этом и есть беда наша. И никак они примириться не могут.
Опять же, можно возразить сказанному выше. Что мы и делали рьяно и не один раз, споря с наказителем. Мол, а вот оно совсем всё по-другому. И так оно, да не так. Как и сама жизнь, которая не терпит никаких систем. Но, надеемся, вы свой взяток из сказанного взяли. Ведь сказка – ложь, да в ней намёк! И не забывайте: написали на бумаге, да забыли про овраги! Вот, пожалуй, дельный совет всем ищущим и не находящим стройной системы, способной привести нас… Куда? Знаем ли мы это сами?
Часть I. Образ мира – мировоззрение
Очевидное – невероятное, и о Силе Царского мира
На долю человеческого разума выпала странная судьба в одной из областей его познания: его осаждают вопросы, от которых он не может отделаться, так как они задаются ему собственной природой, но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят его силы.
Иммануил Кант
Большинство из тех, кто слышал о Спасе, представляют его себе неким воинским единоборством, родившимся в лоне казачества. Это так и не так одновременно, но раз в последние годы такое представление получило наибольшее распространение, поэтому рассказ о Спасе начнём именно с этой его составляющей, с бойцовой, чтобы в конечном итоге, используя эту отправную точку, охватить по возможности весь Спас. И с этих строк уже начинается сам Спас!!! По своей сути, всё, о чём будет сказано ниже, является в определённой мере прикладной работой, потому как даёт определённую ясность и какое-то очищение сознания. Очищение же это идёт через очищение и упорядочивание понятий. Если наши понятия по многим сторонам нашего бытия станут чуть точнее, а лишние и неверные образы будут отброшены, то наше сознание станет чище. А без чистоты сознания, как бы избито это ни звучало, нам Спас не узреть!!! Итак…
На протяжении многих веков в каждой этнокультуре создавались более или менее целостные системы боевых искусств, лечения ранений, травм и болезней, способов оздоровления человека. По-другому и быть не могло, так как в противном случае любое традиционное общество не смогло бы поддерживать свою жизнеспособность. Благодаря этому сегодня существует великое множество оздоровительных и боевых направлений. Все, конечно, слышали о хатха-йоге и цигуне, которые устойчивыми штампами вошли в наше сознание. С Востока к нам пришли карате, тайквондо и ушу, нашедшие тысячи и тысячи поклонников. Менее известны, но тем не менее сумели занять свою нишу в нашем обществе тайский муай тай и вьетнамский нят-нам.
Завоз боевых искусств в нашу страну шёл не только с Востока, но и с Запада. Капоэйра была доставлена из Бразилии, панкратион – из Греции, сават – из Франции, крав-мага – из Израиля. Пожалуйте, что угодно на выбор. Есть всё!
А что славяне? Остались в стороне от общей тенденции или всё-таки они имели свои боевые навыки? Большинство выскажется отрицательно. Особенно поклонники восточных единоборств. Откуда у славян может быть что-то подобное? И выдвинут какой-либо весомый «аргумент». Например: «Не может быть на Руси боевых искусств, так как здесь не было таких монастырей, как Шаолинь или Вуданг». Но будут ли они правы? Конечно, нет!
Что можно сказать «любимым критикам» от Востока и не только? Пожалуй, об этом лучше всего высказался А.Н. Афанасьев в своей работе «Рецензии на книгу Д.О. Шеппинга «Мифы славянского язычества»: