Стоп. Это было в 2007 году. А фотографии были датированы нынешним, 2009 годом.
Я застыла прямо посреди тротуара, тщательно обдумывая сложившуюся ситуацию. Есть ли вероятность, что дату на снимках изменили? Может быть, дать их кому-нибудь с инфотехнологического на проверку? Но, если Тимур не врет и за мной следят, это может быть опасно. Нет, никому нельзя показывать эти снимки. Но и поверить вот так просто на слово какому-то мутному типу я тоже не могу. Что же мне делать?
Наши дни
Я протянула банковскую карточку работнику автосервиса. Набрала пин-код и помедлила, перед тем как нажать зеленую кнопку. Твою-то мать… До зарплаты неделя. Грёбаная неделя, а у меня на счету… Сто двадцать три рубля и сорок копеек. Я мысленно выругала себя за то, что отказалась от предложения Агеева провести ремонт машины как служебные расходы. Господи, ну что я за дура? Как я буду жить эту неделю? Что буду есть? У меня даже денег на бензин не осталось, а бак полон только наполовину. Зашибись, Романова. В рейтинге идиоток ты обскакала всю планету.
Я натянуто улыбнулась работнику и села в машину. Еще и помыли, химчистку салона сделали. В моем мозгу сразу возникла цифра, на которую счет мог бы быть меньше, и я застонала, ударившись головой о руль.
Добравшись до дома, я первым делом отправилась на кухню и сканирующим взглядом оглядела запасы продовольствия в холодильнике. Молока почти нет, и то оно скоро скиснет, значит, кофе пить я буду на работе. Из круп в коробках была только гречка, и я поморщилась, вспомнив старый бородатый анекдот про собаку, которая на седьмой день сухпайка искренне радовалась:
«О, гречка!»
Тяжело вздохнув, я заварила чай и снова принялась перебирать отчеты. Провозившись до глубокой ночи и так и не разобравшись, что же мне в них не нравится, я устало рухнула на скрипучий диван и заснула, едва моя голова коснулась подушки.
Тимур
Припарковав машину и выйдя на улицу, я осмотрел парковку и нахмурился. Странно, но нигде нет «ведра» Илоны, а она ведь никогда не опаздывает. Я пожал плечами и побрел к зданию. Поднимаясь на лифте, по привычке покрутил на пальце брелок с ключами и засунул их в карман брюк, когда кабина остановилась на моем этаже. В нос сразу ударил запах чистящих средств – привет от нашей уборщицы, и свежесваренного кофе – привет от Илоны.
А она, судя по всему, была здесь.
– Доброе утро, Тимур Маратович. – Илона неестественно улыбнулась, когда я вошел в приемную, и уткнулась в монитор, делая вид, что чрезвычайно занята.
– Почему не на машине? – Я облокотился на стойку регистрации, отметив, что привычно выглаженная кофточка Илоны сегодня немного помята.
Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут же его захлопнула и только дернула плечиком, огрызнувшись в своей привычной манере:
– Не ваше дело, – и снова сделала вид, что работает.
– Ну да, – сказал я. – Сегодня есть встречи?
– Да, расписание у вас на столе. – Илона даже не подняла голову, а я заметил, что ее щеки неестественно бледны.
Интересно, почему?
– Кофе.
– Сейчас принесу, – вздохнула она, поднимаясь.
Я проследил за ней взглядом. Странная она сегодня, не иначе как что-то задумала. Пожалуй, следует понюхать свой кофе, перед тем как выпить. А лучше дать его попробовать кому-нибудь еще.
В кабинете, на первый взгляд, всё было, как обычно. Внимательно осмотрев стол и кожаное кресло, я плюхнулся в него. Потянувшись, нажал на кнопку включения компьютера и удостоил своим вниманием записи, сделанные аккуратным почерком Илоны. Рядом с расписанием в тонких папках лежали досье на клиентов – обязательная процедура. Я, в отличие от Игоря, всегда изучал информацию о заказчиках перед встречей, а не после.
Илона вплыла в помещение и ровным шагом подошла к столу. Поставила чашку и повернулась, чтобы уйти. В этот момент я окликнул ее:
– Послушай…
Илона замерла и застыла как статуя.
– У тебя всё в порядке?
– Да, Тимур Маратович, – ответила она.
– Сегодня приглашай клиентов сюда, а не в конференц-зал.
– Хорошо. Это всё?
– Да, можешь идти.
Она молча вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Я проигнорировал это, стараясь не зацикливаться на изменениях в поведении девушки, и принялся за работу. День тянулся как обычно, медленно до безобразия. Взяв два заказа, я отдал парням распоряжение и откинулся на спинку кресла, рассеянно разглядывая потолок. Странно, но сегодня Романовой не было в столовой, хотя обычно она всегда обедала с ребятами. Я вообще не видел ее там последние несколько дней, а мне, если честно, нравилось наблюдать за ней в непринужденной обстановке.
Илона рядом со мной всегда строила из себя злобную фурию, но в компании с другими людьми преображалась до неузнаваемости. Ее улыбка становилась искренней, щечки розовели от мужских комплиментов, а смех всегда звучал так звонко и мелодично, что его можно было слушать без остановки. Именно это меня бесило больше всего – то, что с другими она такая. Из раздумий меня вырвал звонок мобильного. Я забросил ноги на стол и с трудом сдержал смех, когда услышал голос Игоря:
– Тим, привет.
– Привет. – Я посмотрел на свои туфли и пошевелил пальцами ног – Лазарев ненавидел, когда я так делаю. – Как Испания?
– Нормально, похолодало, правда.
– На два градуса? – поддел я, усмехнувшись.
– Иди ты, – буркнул Лазарев. – Как у вас?
– На удивление относительно спокойно.
– Вот как раз об Илоне я и хотел поговорить.
– Только не начинай… – простонал я. – Клянусь, я ее не дергаю. Ради Аллаха, Лазарь! Она недавно мне соль в кофе насыпала, а я даже не попытался ее задушить.
– Тимур, мне плевать на соль в твоем кофе и плевать на причины, из-за которых вы так друг друга ненавидите…
– Я не ненавижу ее, она просто меня бесит, – перебил я, он же не слушал.
– …Но она едет к нам в декабре. Вы летите вместе.
– Нет! – Я вздрогнул от мысли, что мне придется находиться в самолете рядом с ней несколько часов. – Нет. Хера с два. Прости, брат, но я не полечу.
– Тим, я сделал Оле предложение.
Я заткнулся, огорошенный этим заявлением. В трубке тоже воцарилась тяжелая тишина.
– И она согласилась, – тихо добавил Лазарев. – Мы распишемся здесь, двадцать восьмого декабря.
– Б… – выдохнул я. – Игорь…
– Илона не знает, Оля ей не сказала. Я прошу тебя как лучшего друга на неделю забыть о ваших разногласиях и быть с нами в этот день. У нас, кроме вас двоих, нет никого.
– Ты ее лучше попроси, – пробормотал я.
– Ты старше и мудрее, поэтому я прошу тебя, – фыркнул Игорь.
Возникла пауза. Я закрыл глаза, пытаясь осознать ужасную мысль о совместном отдыхе с Романовой и женитьбу Лазаря.
– К чему такая спешка? – нарушил я молчание.
– Сладкая хочет выйти замуж до того, как будет виден живот, – вздохнул Игорь, а я почувствовал себя мудаком – забыл, что Оля беременна. – А я не хочу пышного торжества, поэтому мы сошлись на том, что распишемся на Тенерифе, а ближе к родам вернемся в Питер.
– Здесь брак будет считаться действительным?
– Есть небольшие заморочки, но – да, будет. Не говори Илонке. Сладкая хочет сюрприз устроить – шопинг, выбор платья, спа и прочая бабская херь.
– Ладно… – Я снова рассеянно посмотрел в потолок. – Ты испортил мне Новый год. Ты в курсе?
– Я тебе ничего не портил. Правда, пока. – В трубке послышался смешок. – Но если ты испортишь мне свадьбу, поверь, я постараюсь сделать всё, чтобы этот Новый год стал самым отвратительным в твоей жизни.
– Скормишь акулам? – съехидничал я.
– Нет, отдам на растерзание Романовой.
По спине пробежал холодок.
– Лазарь, ты правда женишься?
Он засмеялся:
– Да, брат, женюсь. Твоя очередь подходит.
– Найти бы еще, на ком…
– Найдешь. И знаешь что, Агеев?
– Да?
– Убери на хер ноги с моего стола.
Я опустил ноги на пол, стряхнул взмахом руки невидимую грязь с деревянной поверхности стола. Нет, что-то сегодня не хочу торчать в офисе до вечера, да и встреч больше не намечается. Я проверил почту, ответил на несколько писем. Я даже не стал застегивать пуговицу пиджака, как должно, а просто вышел из кабинета, когда закончил.
– Я домой. Можешь переадресовать звонки на мой мобильный, – хмуро сказал я Илоне. – Идея о совместном полете в Испанию все еще не укладывалась у меня в голове.
А она-то не в курсе… Игорь сказал, что для нее это будет сюрприз.
– Хорошо, – слабо проговорила Романова.
– У тебя точно всё нормально? – Я заметил, что она стала еще бледнее, чем пару часов назад.
– Да, я в порядке.
– Иди домой. Ты бледная какая-то… Нехорошо выглядишь.
Фыркнув, Илона опустила голову. Я посмотрел на ее светлую макушку, пожал плечами и вышел из приемной.
Только в машине до меня дошло, что я сказал. Ну что я за придурок? Сказать женщине: «Ты нехорошо выглядишь». Отличный комплимент, ничего не попишешь. Не удивлюсь, если завтра в мой кофе добавят слабительное.
Глава 4
Тимур, 2009 год
Я нажал на кнопку дверного звонка. Щелкнул замок.
– Сантехника вызывали?
Илона удивленно захлопала ресницами:
– Э-э-э…
Я вошел в квартиру, отпихнув хозяйку в сторону, и захлопнул за собой дверь.
– Нормально ответить не дано? – прошептал я, снимая обувь.
Молча прошел на кухню, поставил чемоданчик на столешницу, достал прибор проверки помещения на прослушку. Вытащил из чемоданчика блокнот и ручку, быстро написал на бумаге: «Я проверю квартиру. Подыграй».
Илона прочитала записку и кивнула. Я взял в руки эхалот – рабочее название игрушки – и прошелся по кухне, внимательно слушая слабый треск в одном наушнике. Затем вышел в коридор, проверил комнату, ванную и санузел. Все это время звук был равномерным, а Романова ходила за мной следом.
– Чисто, – вынес я вердикт, вернувшись на кухню и плюхнувшись на скрипучий стул. – Ну, здравствуй.
– Здрасьте, – промямлила Илона.
– Есть что пожевать?
Она задохнулась от возмущения, а я не сдержал усмешку – смешная такая, когда бесится. Меня мало что способно умилять, поверьте, но эта девка просто нечто.
– А не пошел бы ты на…
– Ладно, ладно, пошутил неудачно. Чай хоть предложи для приличия.
Романова молча подошла к плите, включила конфорку и поставила на нее старый эмалированный чайник. Так же молча она набрала маленькую кастрюлю воды и зажгла соседнюю конфорку. Я с любопытством следил за ней до тех пор, пока она не спросила:
– Макароны по-флотски будешь?
– Тушенка свиная?
– Нет, куриная. – Она озадаченно посмотрела на меня через плечо.
– Тогда буду.
В ее глазах я прочитал закономерный вопрос и ответил:
– Я не ем свинину.
– Почему?
Вот пристала-то, пиявка белобрысая!
– По определенным соображениям.
Искреннее удивление расцвело на ее лице, а я невольно поморщился, пояснив:
– Я мусульманин.
– А-а-а… – протянула она. – Верующий, значит.
– Война научила, – процедил я сквозь зубы.
На этом наш разговор исчерпал себя. Она не стала расспрашивать дальше, а я решил не вдаваться в подробности. Зачем молоденькой девчонке знать, как внутри ёкает перед тем, как шагнуть на проверенную, казалось бы, дорогу? И ты каким-то чудом останавливаешься и видишь тонкий провод, наспех закопанный духами в землю. Война учит многому. Особенно она учит верить интуиции.
Я молчал. Илона тоже молча готовила – идиллия.
– За тобой следят бывшие люди Ратмира, – нарушил я это молчание, спокойно соврав и наблюдая за ее реакцией.
Если Морозову-Светлову ищут и хотят выйти на нее через сестру, то она должна быть замешана. Илона убрала прядь волос за ухо и пожала плечами:
– Но зачем? По официальной версии, Оля умерла. Я перестала ее искать после того, как узнала это.
– Значит, ты не веришь в официальную версию? – постучав пальцем по столу, съехидничал я.
Она обернулась от плиты. Снова заправила непокорную прядь и снова неуверенно пожала плечами.
– Я видела дату на снимках. Они сделаны после ее смерти.
И смотрит голубыми глазищами, пристально так. Словно рентген.
– Дату можно подделать.
– Знаю. Но если ты говоришь правду, то мне лучше не светить этими фотографиями… – Ее взгляд стал рассеянным, а на лице появилась смесь грусти и боли. – Мне придется поверить тебе на слово, так?
Последние слова она произнесла почти шепотом. Я скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на нее, ища хоть что-то, что могло меня насторожить. Навести на мысль, что она предательница, лгунья или…
– Это правда, Тимур? – чуть шевельнулись ее губы. – Оля жива? – Подбородок у нее задрожал, а голубые глаза наполнились влагой.
Я кивнул, и Романова резко опустила голову, спрятав лицо в ладонях.
Мне захотелось застонать от этой сопливой сцены, но я сдержался, встал и подошел к ней, молча обхватил за плечи и подтолкнул к стулу, побуждая сесть. Она сделала это, тихо всхлипнув, а потом просто уронила руки на стол и зарыдала.
Я не силен в утешениях, поэтому решил оставить ее в покое. Мелкие макароны-ракушки почти сварились, а тушенка уже растаяла и поджарилась на крошечной сковороде. Я слил воду, чудом не ошпарившись, и закончил готовку за хозяйку квартиры. Нашел тарелки, разложил незатейливое блюдо и поставил на стол:
– Поешь.
Наши дни
Я добрался до дома, успев проскочить пробки – повезло. Телевизор на кухне монотонно рассказывал вечерние новости. Переключая каналы, я наткнулся на «Улицы разбитых фонарей», передернулся и вырубил говорящий ящик. Я выглянул в окно и решил прогуляться, благо дождя в последние дни не было и улицы даже успели просохнуть.
Обычно я гуляю вечером, перед сном, теша себя надеждой на крепкий и здоровый сон после прогулки на свежем воздухе. И вот вам правда – это ни хрена не работает. Я как просыпался в холодном поту ровно через два часа после того, как засыпал, так и просыпаюсь.
Ветер порывами гонял пожелтевшую листву по аллее сквера, несколько парочек неспешно прогуливались, держась за руки. Женщины с детьми в колясках торопливо нарезали круги. Впереди показалась серая с голубым коляска, до боли знакомая, и я невольно сбился с шага.
Женщина с коляской поравнялась со мной.
– Тимур? – удивилась она. – Вот так встреча. – Она остановилась и улыбнулась мне.
– Привет, Лариса. – Я тоже невольно улыбнулся. – Какими судьбами?
Она было открыла рот, чтобы ответить, но из коляски донеслось недовольное кряхтенье. Лара зашагала по дорожке, кивком приглашая меня следовать за ней, изменяя привычному маршруту.
– Спит только на ходу, – вздохнула она. – Вот, гуляю целыми днями. Скоро смогу в соревнованиях по спортивной ходьбе участвовать, – сдула Лариса прядку, которая постоянно падает ей на лицо – сколько ее знаю.
– А вы разве не на Лиговке живете? – Я осторожно покосился на карапуза в коляске, чтобы не выдать своего интереса.
Никогда не видел таких мелких близко. И если честно, кроме пухлых розовых щечек и длинных ресниц ничего и не разглядел. На куклу похож, сопит так забавно…
– Я переехала к маме, – натянуто ответила Лара. – У Сашки-старшего проблемы с бизнесом, что-то там не клеится.
– Помощь нужна?
– Нет, справляемся пока… – замолчав, Лариса едва слышно добавила: – Вроде как.
– Какого рода проблемы?
– Думаешь, он меня посвящает? – Лариса улыбнулась, а потом вздохнула, взмахнув рукой. – Молчит, как партизан. Сказал только, что финансово не потянем квартиру – мы же снимаем. Сам к другу перебрался, а нас с Сашкой сюда, на Грибоедова. А ты всё там же?
– Да, там же.
– Как Игорь?
– В Испании пока, – пожав плечами, я вспомнил об отчетах, с которыми возится Илона. – Ларка, ты же у нас бухгалтер?