– Это покруче!
Она поднялась, достала из сумочки флешку и воткнула её в компьютер.
Флешка оказалась с намёком: сначала легендарная «Эммануэль», потом ещё более откровенное кино, с простым сюжетом, а потом и совсем без сюжета.
Многие говорят, что женщины этого жанра не любят. Наглое враньё!
Разума у меня оставалось все меньше и меньше, а тестостерона вырабатывалось всё больше и больше.
Я глянул в её зелёные глаза.
Они ярко горели: «Сожру! И даже косточек не останется!»
Через пару дней позвонил Дамиано:
– Мы можем встретиться?
– У меня гостья.
– Я знаю. Встретимся в другом кафе, неподалеку, через дорогу.
Он сидел за столиком в углу.
– Buona sera. У Вас неприятности на работе? Расслабьтесь, все неприятности имеют одно общее свойство: они проходят.
Он спокойно достал дежурный дипломат и положил его на стол:
– Вам предстоит ночная командировка, придётся совершить маленькое хулиганство.
– Я так и думал! Скоро дадите мне взрывчатку подорвать синагогу. Но завтра, как никогда, я должен быть на работе, в отличной форме, у нас аврал. У начальника плохое настроение.
– Завтра его вообще не будет на работе, а когда Вы появитесь, настроение будет даже очень хорошим. Вот Ваш бюллетень.
Он достал больничный на моё имя: три дня, со всеми печатями. Неопасный, но уважительный диагноз.
– Завершите задание и вернётесь домой, но не на такси. Дождя не будет. Утром позвоните секретарше и скажете, что у Вас высокая температура. Сидите дома всё рабочее время. Бывают начальники, которые проверяют подчинённых даже дома, если те на больничном. Могут перепоручить это заместителям, чтобы самим оставаться чистыми. В этом случае покажете им градусник.
– Но я не привык болеть, у меня даже термометра нет!
– Очень зря, дарю.
Он тут же достал из дипломата градусник, а заодно и упаковку каких-то таблеток.
– А это ещё что такое?
– Абсолютно безвредное средство, совместимое со всем, кроме цианистого калия и серной кислоты. Голова болеть не будет, но температура сорок и выше обеспечена. Шесть часов – действие одной таблетки.
– Но зачем подделывать бюллетень, если у меня на самом деле будет высокая температура? Можно просто сходить к врачу!
Дамиано улыбнулся:
– Чтобы не тратить время на очереди в поликлинике. Да ещё заразу какую-нибудь подхватите.
В этом он был абсолютно прав: у нас в результате нескольких реформ здравоохранения сложилась практика, что надо записываться к врачу за полгода до боли в желудке или перелома ноги.
– А могу я посетить «Аквариум»?
– Только после выполнения задания. Если увидите знакомых, берите что-нибудь с собой, и уходите сразу. И не перестарайтесь!
Это было вполне уместное замечание.
– Если у Вас всё так продумано, остался последний нюанс: мне могут позвонить, когда я буду дома, а по расписанию должен быть в поликлинике.
– Тоже не проблема! Нажмите на телефоне кнопку «7», и разговор будет сопровождаться больничным фоном и визгом медсестры: «Больной! Мы же просили отключить телефон на время процедур!»
Я проверил, всё было так, как и сказал Дамиано. Неплохо сработано!
– И в чём же будет заключаться операция «Ы»?
Дамиано, не моргнув глазом, поправил:
– Операция «Ш».
И достал из дипломата три предмета: связку автомобильных ключей с брелком «Шкода», конверт и обыкновенное шило.
Операция прошла успешно.
По пути назад я выбросил шило и ключи в речку, которая протекала неподалёку.
У меня был соблазн нарушить инструкции босса, и вызвать такси. Но погода была замечательной, как он и сказал. Кроме того, я находился под впечатлением вчерашнего спектакля, и боялся, что вместо ответа диспетчера услышу в телефоне его голос: «Я же сказал: НЕ БРАТЬ ТАКСИ!»
Впрочем, перехитрить Дамиано мне удалось. Он приказал не брать такси, но не запретил воспользоваться попуткой. Я стал голосовать, и за десять долларов меня доставили прямо к «Аквариуму».
Две матроны обсуждали достоинства и недостатки сексуальных партнёров, как оказалось, своих мужей и любовников. Любовник одной мадамы был мужем второй, и наоборот. Каждая ругала своего мужа и хвалила чужого. Они чуть не подрались, но в конце концов, допили вместе вино и уехали, обнимаясь, на одном такси. К кому именно, оставалось только догадываться.
Через полчаса в помещение зашёл ещё один посетитель.
Он был до неприличности трезв, но выглядел сильно усталым. Загорелое лицо и тёмные волосы выдавали гостя с юга, был он примерно моего возраста.
Изучив меню, он выбрал один из вермутов, и стал оценивать окружающую обстановку.
Свободных мест было немного, несмотря на поздний (или уже ранний) час.
Армянин? Турок? Грузин?
Клиент выбрал мой столик и поставил рядом спортивную сумку.
Отпив пару глотков, достал мобильник и стал что-то там набирать. Я увидел, что у него ничего не получается.
– Can I help you?
Он машинально спросил: «Scusi?», но через секунду перешёл на русский:
– Извини, что ты сказал?
Какой-то интересный у него оказался акцент! Его «Scusi» подсказало мне, какой именно.
– Могу я Вам помочь?
– Да, если это тебя не затруднит. Сменил модель, а с новой никак не могу справиться.
Я взял телефон в руки. Самая простая модель, примитивная до невозможности. Очень надёжная, безо всяких наворотов. С ней может обращаться даже «даун».
Меню в телефоне было на итальянском.
– Сначала надо установить правильную дату и время. У Вас часы показывают погоду: какой-то несусветный год, но ничего страшного!
Я ввёл все нужные установки, проверил пару функций, и возвратил ему трубу:
– Prego.
– Grazie, – машинально ответил он, и осёкся. – Ты говоришь по-итальянски?
– Десять слов: «спасибо», «до завтра», «побольше вина». И ещё: «Дорогая, я хочу тебя трахнуть!»
– Вполне достаточно, чтобы покорить всю Италию! – улыбнулся он.
Но вдруг засуетился и передумал звонить, допил вермут и схватил сумку:
– Извини, я с зтими перелётами совсем потерял чувство времени. Надо отоспаться! Чао!
Пять утра. Я допил бокал, и пошёл домой. Дженни сладко спала.
Я прилёг рядом, но уснул не сразу.
Какое-то полное блюдце секретов в этом парне с юга.
И целая тарелка каких-то до боли знакомых вещей!
Книги я предпочитаю читать в бумажном виде, а не в электронном.
Я люблю перелистывать страницы, слышать их шуршание, а не прокручивать их мышкой.
Когда-то преподаватель философии рекомендовал нам читать детективы для развития воображения.
Я раскрыл книгу, купленную в привокзальном киоске.
Страница 47 мне поведала:
«В кровати лежала мёртвая миссис Лестрейд. Инспектор Стрип вызвал скорую помощь. Четыре дня она промучилась в постели и испустила дух, так и не промолвив ни слова, что могло бы помочь раскрыть загадку смертельного самоубийства старого лорда».
Я перевернул ещё двадцать страниц.
Инспектор допрашивал подозреваемого с использованием современных средств дознания:
«Ярко-красный квадрат синусоиды на экране чётко показывал, что этот мерзкий, ничтожный Эркюль Мехти-заде опять врал!»
Можно было бы на этом и закончить, но я перевернул ещё десять страниц.
Главный герой уже мучился сомнениями в справедливости предъявленных подозреваемому обвинений. Он закурил сигару «Суэцкий канал», смело стряхнул пепел на недавно купленный нигерийский ковёр из верблюжьей шести и, залюбовавшись лучами утреннего заката, погрузился в размышления.
Я кинул эту книжку в стенку и решил почитать роман Ариэля.
Первую страницу украшал эпиграф: «Всем, кого я любил, и всем, кто меня любил, посвящаю этот роман».
Весьма банально, но я решил продолжить.
Начинался его роман так: «Родился я в такой-то деревеньке такого-то числа. Отец работал плотником, а мать дояркой. Мои дед и бабка были тоже из этой же деревни. Здесь же жили когда-то и мой прадед и прабабка».
«Сейчас он дойдёт до викингов и охотников на мамонтов».
Но обошлось. Перелистав несколько страниц, я скоро познакомился с друзьями его детства. Читать было скучно: ни одной драки или убийства на целых 58 страницах, и стиль корявый. Страниц с 59-й по 110-ю не было.
На 111-й странице Ариэль уже ходил по кладбищу, выпивал за упокой душ родственников и читал эпитафии на памятниках:
«Я же вам говорил, что болен!» – тот всегда отлынивал от работы.
«Покойся с миром, этот камень поставили в память о тебе все сыновья, за исключением Ричарда, который удрал», – матушка была сварливой и злилась на сына, который уехал на заработки во вражескую Россию, где выучился на геолога. Узнал он о смерти матери только после окончания экспедиции, и так и не смог приехать на её похороны, а родственники его попрекали этим ещё лет двадцать.
«Я прожил так долго, потому что никогда не был трезв!» – это была надпись на могиле деревенского пьяницы, который умер в 108 лет.
Я посмотрел на часы. 7-50. Можно звонить на работу.
Только сейчас до меня дошло, что было в том посетителе знакомого: на нём были точно такие же джинсы, кроссовки и майка, что я вёз в «Колобибишки», часы той же модели, такой же мобильник. И у него была именно та сумка!
Впрочем, ничего удивительного: они оба итальянцы. Надо выручать соотечественников на чужбине!
И оказался этот «гость с Юга» в моём районе по очень простой причине: где-то недалеко обитает наш общий знакомый.
Но ему к нему можно, а мне – пока нельзя!
Морфей настойчиво призывал меня, а кот привычно улёгся в ногах.
На кухне опять шуршала Фрося и её семейка.
Как и обычно по утрам, менеджер чешской мебельной фирмы, недавно открывшей в нашей столице филиал, Ленард Шатра спустился к своей любимой «Шкоде».
Привычным движением он открыл дверь и сел за руль, но машина двигаться не захотела, и откуда-то снизу появился густой сине-чёрный дым.
Ленард вышел из машины и увидел: все четыре колеса спущены. Проколоть случайно одно колесо можно, но все четыре? Он вымолвил только три родных слова: «Шлапка, штетка, курва!» и ударил со злости кулаком по капоту.
Но через минуту Ленард вспомнил почти всех апостолов. Почему-то апостола Петра он не упомянул ни разу, а вот Павлу досталось трижды. Не забыл он и национальных героев своей родины: Яна Гуса и Яна Жижку. Марию Магдалену выматерить тоже забыл, а вот божьей матери досталось капитально!
Вдоволь наругавшись, Ленард позвонил на работу и предупредил, что задержится. Тут он увидел на заднем сиденье конверт, в котором лежало триста долларов.
Значит, это не простое хулиганство!
Там же был и листочек, на котором на принтере отпечатано: «Sorry».
Ленард захлопнул дверцу, положил деньги в карман и направился к ближайшей автобусной остановке. Он курсировал примерно по тому же маршруту, каким Ленард добирался до работы.
Но через пару остановок автобус остановился из-за большой пробки.
Пробка не рассасывалась, водитель подождал минут десять, затем вышел прогуляться и вернулся: «Всё, граждане пассажиры, выходим, дальше не едем. Свежего воздуха!»
Ленард пошёл вперёд и понял, почему образовалась пробка.
Мост, под которым они должны были проезжать, внезапно обвалился. Это произошло примерно полчаса назад. Ленард как раз проезжал бы там, если бы не эти злополучные колеса.
«Злополучные? – подумал он. – Счастливые, фак твою мать!»
Он прошёл дворами до соседней улицы, нашёл стоянку такси, и вскоре прибыл на работу.
Вдоволь выспавшись, я включил телевизор.
«Интересно, чем ему этот хозяин «Шкоды» не понравился?» – думал я, лежа в постели.
Спортивный комментатор рассуждал о результатах очередного чемпионата: «Если мы с вами сейчас посмотрим на турнирную таблицу, то лучше нам на неё не смотреть! Наша команда забила в первом тайме исключительный по красоте гол, на который противник ответил пятью бесцветными голами».
В разделе происшествий показали обрушившийся мост. Это случилось утром, недалеко от места операции «Ш». Водители, проезжавшие сверху, заметили вибрацию и дружно газанули, ехавшие сзади, тоже дружно, затормозили.
Дикторша комментировала:
– К счастью, никто не пострадал. Досадно, это единственное происшествие за этот день!
Три дня на больничном пролетели незаметно, и я отдохнул от рабочей суеты.
Когда я там появился, казалось, ничего не изменилось, но настроение в фирме было уже совсем другим. И на самом деле, в первый же день моего отсутствия начальник уехал по личным делам. А сегодня у него была даже улыбка на лице: вчера наша фирма получила хороший заказ, и я к этому имел непосредственное отношение.
Дамиано опять оказался прав!
«Аквариум» мне нравился и тем, что в нём можно встретить старых друзей и соседей, да и новые знакомства заводились здесь легко.
Люди среднего достатка, слегка раскрепостившись, расположены к общению, и я услышал и увидел много забавных историй, на словах или в действии.
Изредка бывали здесь и драки, но это издержки производства. Сейчас можно увидеть в прямом эфире потасовку в парламенте или на телестудии, и не обязательно при этом присутствие вице-спикера Думы. У нас хватает своих дебилов.
Несколько раз в «Аквариуме» даже справляли свадьбы, а один раз я попал на юбилей какого-то видного деятеля искусств.
Каждого нового посетителя, переступившего порог, тридцать мужиков, сидящих за сдвинутыми столами, громко, в один голос, спрашивали:
– Твоя любимая цифра?
Девять из десяти сразу же покидали заведение, не дойдя даже до стойки.
Тех же, кто рисковал удовлетворить любопытство компании и ответить, постигала неминуемая кара: в них летели пустые пластиковые стаканчики, остатки салатов и скомканные салфетки.
– Неправильный ответ!
Ошибочными ответами были и «пять», и «семь», и «девять».
И только один человек, преподаватель истории в старших классах, который забрел сюда совершенно случайно, ответил:
– Пятьдесят!
– Такой цифры нет! – хором завопил зал, но мусор в него не полетел.
– Зато вашему имениннику сегодня именно столько исполнилось!
Наблюдательный интеллигент моментально оценил ситуацию, прикинул количество свечек на торте, и ему оставалось по внешнему виду центральной фигуры торжества угадать одно из двух: пятьдесят или шестьдесят лет сегодня он празднует.
Теперь он работает советником министра культуры с хорошим окладом, и ему светит большое будущее.
Через полчаса за мой столик присели два мужчины разной комплекции: толстячок и худой коротышка.
Они стали вспоминать про свою службу в армии. Это неисчерпаемая тема: «Кто в нашей армии служил, тот в цирке не смеётся!»
Начал тему толстячок:
– Это было ещё в училище, начальником кафедры у нас был капитан первого ранга, это на суше полковник. Кореец из Чимкента, ростом метр с кепкой. Его частенько тянуло на воспоминания о начале военной карьеры: «Это было сразу после войны. Время было трудное, стране нужны были сильные люди, и я пошёл во флот!»
Хлебнув пивка, он продолжил:
– На флоте много приколов было. Прислали как-то курсантов с гражданки, студентов, одно слово: «запас». Подходит один такой умный: «Я слышал, на лодке есть какие-то нюансы с туалетом, можете рассказать?» Я ему: «Ты это про гальюн? Как погрузимся, объясню». Погрузились, и я говорю: «Теперь могу. Когда педаль будешь нажимать, вниз, в очко, не смотри!» Через пять минут приходит, весь мокрый, в дерьме, матюгается, как сапожник. На лодке свою воду возят только для питья, а для бытовых нужд берут за бортом. Стоят насосы для выравнивания давления, в гальюне тоже. Давление в лодке выше забортного – слив, наоборот – получай воду внутрь. Погрузились – потрудись покрутить ручку вентиля! Курсанту об этом говорили, но он забыл, и не послушал меня, весь процесс внимательно рассматривал. И всё, что нахезал, полетело не вниз, а прямо в рожу. Так любопытство лечится!