Полный желудок и пережитый стресс убаюкали Дашу довольно быстро – она и сама не заметила, как уснула.
Проснулась же уже во дворе своего дома из-за пары ласковых касаний руки Стаса к ее голому плечу.
– Приехали, Носик.
Прийти в себя было сложно, быстро сложить два плюс два тоже не получилось, зато это подарило Стасу очередную улыбку – смотреть на сморщившую носик Носика было очень забавно…
– Так быстро… – голос еще сильней охрип, и прокашляться не помогало. Даша на дом посмотрела, потом на Стаса…
В мыслях проскользнуло сожаление из-за того, что на чай его никак не пригласишь, пусть отпускать дико не хочется. Но быстро удалось справиться с собой. Это было не к месту. И нечестно. И… опасно.
– Не хотел, чтобы ты получила выговор за поздний приход домой. Вот и старался, – Стас пошутил, Даша глянула укоризненно. Не любила все же, когда он говорит о ней, как о маленькой.
– Меня больше не выговаривают за поздние приходы домой.
– Видишь… А я бы, наверное, не сдержался…
– Ты – тот человек, который поставил мою жизнь под угрозу сегодня, Стас Волошин. Ты лишился права меня хоть за что-то выговаривать.
Даша попыталась вернуть Стасу его дневную шалость – тоже щелкнуть по носу, но он увернулся, зато руку ее поймал… И надо бы тут же отпустить, но он сделал иначе – сжал в своей, опустил на колено. Держал и гладил большим пальцем ладошку…
Улыбка моментально с Дашиных губ слетела. В горле пересохло тоже моментально.
– Спасибо за день, Даш. Надеюсь, тебе было не очень нудно. А мне так и вовсе – очень хорошо. И прости, что заставил пролететь…
– Не извиняйся. Это было… Пожалуй, это был лучший день в моей жизни.
Даша говорила правду, и признавать ее было совершенно не стыдно. И даже не страшно, что Стас никогда не узнает, что виной тому не только и не столько сам полет, сколько… На день ожившая сказка, в которой влюбленный Носик имел возможность оказаться частью мира для недосягаемого Стаса.
– Тогда обязательно повторим. Когда ветер будет хорошим. Приглашай Богдана, Артёма уболтаем, полетаем.
– Да… Обязательно полетаем, – Даша понимала, что это вряд ли когда-то случится, да и ей не хотелось повторять полет в составе, который перечислил Стас, но кивнула, остановив взгляд на руках, которые по-прежнему были одна в другой. – Я пойду.
Нечеловеческих усилий Даше стоило освободить свою руку. И дело не в том, что он держал – нет, наоборот, расслабил пальцы в тот же миг, как она чуть потянула (будто и не помнил, что держит ее). Проблема в том, что не хотелось… Катастрофически. До слез.
– Спасибо за день, – прежде чем открыть дверь, выйти и спрятаться в подъезде, Даша не сдержалась – приподнялась на кресле, коснулась губами немного колючей щеки. Впервые в жизни. Сделала короткий вдох, позволивший убедиться – не почудилось тогда, на летном поле, он пахнет так, что мозг плавится до состояния мягкого воска. Отстранилась.
Стас не ответил, кивнул только. И удержать не пытался, когда из машины выходила. Задержать, пока шла к подъезду.
Просто вышел, стал рядышком с машиной, сигареты достал, зажигалкой чиркнул, затянулся…
– Ты говорил, что бросил.
Даша крикнула уже практически от подъезда. Было желание вернуться, сигарету изо рта достать и сломать показательно, но она сдержалась.
– Я ветреный, Дашка. То бросаю, то снова курю. Вот сейчас эту прикончу – снова брошу.
Стас шутил, а Даше только и оставалось, что языком поцокать, головой покачать, а потом… все же нырнуть в подъезд, пока не передумала.
В лифт зайти. Пустой, тихий… Кажется, только тут выдохнуть сделанный еще в машине вдох, присесть на корточки, на руки свои уставиться – чуть подрагивающие…
– Так нельзя, Даш… Ты же взрослая уже…
И себя же попытаться вразумить, когда сердце совершает очередной акробатический номер, а перед глазами одна за другой плывут картинки прожитого дня.
* * *
– Привет. Почему не спишь?
Стас открыл дверь в квартиру своим ключом. Положа руку на сердце, мог признаться, что надеялся застать жену спящей, но не случилось.
Дина сидела на кухне, грея руки о чашку с чаем, не считая нужным даже взгляд поднять.
– Ты уж определись, Волошин, чего хочешь – чтобы я спать ложилась или чтобы была заботливой любящей женой? – сказала язвительно, даже не пытаясь это скрыть.
– Ну раз со вторым у нас не сложилось…
– Хамить не смей, я тебе не девочка какая-то…
– А была ведь девочкой, Дин, помнишь? А помнишь, мы на Планерную гору ездили? Ты тогда ведь дико боялась, но доверилась. Мне кажется, я больше в жизни от тебя не видел такого доверия. Только тогда… – возможно, Дина готова была к тому, что муж перебьет. Что остановится у дверного косяка, плечом его подопрет, руки на груди сложит, в глаза заглянет – спокойно и отрешенно как-то.
– Что ты несешь, Стас? Зубы не заговаривай. Я специально спать не ложилась. Ты вечно пилишь меня, что детей не хочу, что похерила семью, что тебя похерила… А сам? Уехал утром… Трубку не брал… Вернулся… – на часы глянула, – почти в полночь. Ничего сказать не хочешь?
– Хочу. Скучаю по ней…
– Ты пьяный что ли? По кому скучаешь?
– По девочке, Дина.
Ответил, от косяка оттолкнулся, вышел. Поймет или нет – его не заботило. Он почти успел смириться с тем, что их браку конец. Это делало больно, но сил на то, чтобы повернуть течение рек и вернуть все назад, Стас не чувствовал. А сегодня это как-то особенно ясно стало и даже отчасти спокойно, невзирая на неизбежность. Там, в небе, пока Носик от восторга визжал, а Стас… Ощущал свободу…
Потому что любви больше нет. И не только у Дины. У него тоже.
* * *
– Привет, как погуляли? – Богдан вышел в коридор, как только услышал, что в замке «зашевелился» ключ.
Даша вошла в собственную квартиру, старательно отводя глаза. Мазнула по улыбчивому лицу жениха стеклянным взглядом, присела, чтобы расстегнуть те самые любимые босоножки…
– Привет. Хорошо… – придумывать не хотелось. Недоговаривать Даше было в разы легче, чем открыто лгать, фантазируя на тему несуществующего праздника.
– Не скучала? – Богдан подошел в пару шагов, дождался, пока невеста поднимется, к лицу потянулся. Не обратил внимания, что она как бы случайно поворачивает голову, подставляя для поцелуя щеку. Сама же… Смотрит все тем же остекленевшим взглядом в ростовое зеркало, отмечая, будто сторонний наблюдатель, что в коридоре какой-то квартиры стоит девушка в красном платье, ее обнимает парень в футболке и спортивных штанах, что его губы сначала касаются щеки, потом скользят к уху, шепчут: «А я скучал. И все купил…», что руки забираются под подол, сжимают ягодицы.
Даша и дальше просто наблюдала бы, но внезапно будто струна лопнула, болезненно шибанув по сердцу.
– Я устала очень… Прости…
Красновская сняла с себя руки вроде как любимого жениха, обошла его, знала, что вслед смотрит, удивленный, но отмахнулась от этого мысленно.
Зашла в ванную, закрылась там, села на борт, выдохнула…
Впору было пожалеть о сегодняшнем дне. Впору было почувствовать стыд, который заливает по самые уши, заставляет захлебываться собственной низостью, но… Этого не случилось.
– Ты перебрала, Даш? – Богдан подошел к двери с той стороны, спросил встревоженно. Видимо, успел сам себе объяснить странность ее поведения.
– Да. Немного. Перебрала.
И Даша смогла честно ответить. Перебрала. Но не алкоголя, а запрещенности и свободы.
Глава 9
– Дашуль, возьмешь пакет на заднем? А я букет тогда.
– Ага…
Даша кивнула, отвечая на просьбу Богдана, нажала на дверную ручку, открывая салон, схватила небольшой фирменный пакет ювелирки с подарком, захлопнула.
– Моя будущая теща будет довольна, да? – Богдан решил пошутить, взял Дашу за руку, демонстрируя еще раз выбранный букет. Действительно красивый. Огромный. Не вычурный. Красновской-младшей ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
Одной из сотни миллионов сильных сторон Богдана был отличный вкус. Будь Даша более «инстраграмной», в ее профиле то и дело появлялись бы подобные букеты. А еще подарки и мелочи, которые как бы кричат: «эй, девки! Мой мужчина обо мне заботится! А что вы можете предъявить в ответ? Ничего? Тогда завидуйте молча». Но… Это было не о Даше.
Они неспешно шли в сторону дома, который с самого детства служил семейству Красновских любимой дачей.
К сожалению, в последнее время у младшего поколения попадать сюда получалось не так часто, как хотелось бы, но сегодня повод был особый – именины Софьи Леонидовны. Лучшей в мире мамы, жены, свекрови… И будущей тещи.
– Кстати, солнце… Я обсудить хотел… Да все как-то не выпадало случая.
– Что? – Даша глянула на Богдана. Сердце на секунду ускорилось, моментально стало жарко…
– Твоя мама составила проект брачного договора. Все, как мы договаривались…
– Да… – и тут же отлегло. Потому что не о ее «мелких грешках» и «никчемных тайнах».
– Я попросил знакомого юриста почитать…
– Зачем? – Богдан немного замедлился, Даша тоже… Снова глянула на его профиль, не совсем понимая… Для него же, кажется, ее вопрос прозвучал, как минимум, смешно. А может и глупо. Потому что Клеверов опустил взгляд, усмехнулся легкомысленно, плечами передернул.
– Взрослые люди, Дашуль. Софья Леонидовна все же твоя мама, а я не очень осведомлен в искусстве формулировок, должен был убедиться, что все так, как договаривались…
– Ты думаешь, мама стала бы…
До Даши смысл слов Богдана доходил как-то медленно, видимо, все дело в том, что не хотелось понимать все так, как непроизвольно «понималось».
– Нет. Не думаю. Но… Ты же все понимаешь, правда? Если бы этим занимались мои родители – ты тоже взялась бы проверять.
Богдан же явно не видел никакой проблемы в том, что говорил. Отвечал спокойно, все тем же легким тоном, а Дашка… Никогда ее не царапала «рациональность» их отношений. Никогда раньше, а тут… Почему-то душа взбунтовалась. И из-за того, что стало обидно за маму, и из-за того, что больно кольнуло в самое сердце понимание – это неправильно. Так, как у них, неправильно…
– И что ты напроверял? – вопрос был задан чуть изменившимся голосом. Более сухим. Посмотри Богдан сейчас на Дашу, понял бы, что и взгляд поменялся – стал на какое-то время пустым, стеклянным. А ведь настроение было таким хорошим. Мысли только о том, как они день проведут, а сейчас…
– Нужно будет несколько пунктов подправить. Когда возникнет возможность – хочу поднять вопрос с твоей мамой. Там ничего критичного. Договоримся, думаю… Ты не против?
– Я? – Даша почувствовала во рту привкус горечи. – Нет. Я не против. Решайте.
Горечи из-за того, что все у них так… обыденно. Что обсуждаются «некоторые пункты». Что… Брак в их случае – это договор. И сама Даша, кажется, даже не одна из сторон…
* * *
– Дашуль, о чем задумалась, зайка? – Лиля пыталась дозваться до Даши трижды прежде, чем отложить приборы, которыми сервировала стол в беседке, подойти к золовке, сесть на соседний с ней стул, дождаться, пока взгляд поднимет от бокала, который протирает уже добрых три минуты…
– Ой, прости… Я просто…
– Задумалась. Я поняла. Спрашиваю, о чем? Кто настроение испортил?
Даша позволила себя на несколько секунд задержаться взглядом на лице Лили, даже мысль допустила: а может сказать? Сказать, что гложет? Но быстро осеклась. Мотнула головой. Поставила один бокал, взяла другой, улыбнулась, имитируя энтузиазм.
– Просто задумалась, Лиль. Настроение отличное! Я рада очень, что мы собрались наконец-то!
Сама понимала, насколько ненатурально звучит голос и лицо кривится то ли еще в улыбке, то ли уже в гримассе. Но по-прежнему надеялась, что сможет взять себя в руки. После короткого разговора с Богданом, который… Действительно отчего-то очень испортил настроение.
– Эх, Носик… Врать совсем не умеешь, – Лиля уличила младшую Красновскую во лжи все так же нежно улыбаясь. Не собиралась наседать, просто… Достаточно хорошо знала сестру мужа, чтобы не обратить внимание на то, что ведет себя, будто в воду опущенная, хотя явных причин для этого вроде бы нет. – Но это и хорошо, наверное. Такие прозрачные люди, как ты, – редкость в наше время…
И пусть Лиля хотела, как лучше (думала, хвалит), Даше лишь горше сделалось. Потому что… Сама себя "прозрачным" человеком уже не назвала бы. Настроение еще на один этаж просело. Куда-то в подвал подвала.
– Дашка, поможешь мне ягоду помыть? – Артём заглянул в беседку.
– А тебе прямо помощь нужна в этом нелегком деле? – вопрос с подколкой жена задала, Даша же только вяло улыбнулась, как бы поддерживая…
– Представь себе. На выход, мелкая… – обе девушки застыли, глянули на Артёма с сомнением… Были удивлены тому, что брат, который по совместительству еще и муж, ответил грубовато, но решили не заострять внимания, все же день был не лучшим для ссор.
Артём шел впереди, Даша за ним. В какой-то момент он остановился… Зачем-то посреди двора, обернулся, посмотрел на сестру серьезно, даже зло немного.
– Мы тут мыть будем? – Даша еле успела затормозить, избегая того, чтобы впечататься вместе с миской черешни в его грудь.
– Я помыл уже. Поговорить хотел просто… С глазу на глаз. Без посторонних…
Такое поведение было совершенно не свойственно Артёму, Дашино сердце пропустило удар, а в голове сразу куча мыслей… Ни одна из которых не оказалась попаданием в точку.
– Что вы мутите, Дашка?
– Кто мутит? Я не понимаю, Тём…
– Мне Миша написал вчера. Спросил, когда ждать… Погода хорошая, мол… Полетать бы… Я удивился, спросил, с чего вдруг – мы со Стасом уже больше года на гору не выбирались, а потом, оказалось… Моя сестренка с Волошиным…
Даша понимала, что это глупо с ее стороны – стоять перед старшим братом и выслушивать, как он ее вычитывает… Вот просто на ровном месте! Но стояла… И взгляд потупила… И слово вставить не могла.
– Я молчу о том, что это опасный вид спорта. Что Стас права не имел тебя в тандем брать…
– У него диплом есть… Инструктора… – и первый же выданный ею аргумент – вообще мимо кассы.
– Что? – настолько мимо, что Артём даже прервал тираду, реально ожидая, что повторит.
– У него есть диплом инструктора. У Стаса.
– Это ты уточнила, прежде чем полетать или потом узнала? Это безответственно, Даш. Я не скажу родителям, но знай… Это безответственно! И Стас за это получит. Не понимаю, куда Богдан смотрит. Как мог отпустить…
– Он не знает… – Даша ответила, продолжая смотреть куда-угодно, лишь бы не брату в глаза.
За эти две недели она так и не призналась Богдану, что была не на Дне рождении. Тем более, что провела субботу со Стасом. Тем более, что летала с ним же на параплане.
Даша не нашла в себе сил во всем признаться, а вот усугубить – легко. Поступила, как самая настоящая изменница, к чьему телефону имеет доступ предаваемый партнер – создала тайную папку с особым ключом доступа, в которой теперь хранила видео их со Стасом полета, а еще несколько фоток, которые умудрился сделать Миша.
Если приблизить – на них даже можно разглядеть, что они со Стасом адски счастливы. По разным причинам, но счастливы.
– Я внимательно слушаю, Дашка. Что ты творишь? Что вы творите?
– Мы ничего не творим, Тём. Мы просто… Дружим…
Даше и самой было сложно выдавить из себя это слово, в возможность и реальность их дружбы со Стасом ей не верилось, но… С тех пор они еще раз проводили вместе день – на сей раз уже воскресенье. По инициативе Даши, а в остальном – иногда переписывались, пару раз даже созвонились, трижды вышли на обед.
Больше не было страха прикоснуться к небожителю-Стасу. Теперь было желание найти лишний предлог, чтобы не ограничиваться только двумя поцелуями в еле колючую щеку – при встрече и во время прощания.
В их отношениях не было ни намека на интимность. Во всяком случае, со стороны Стаса. Во всяком случае, если стараться смотреть объективно, а не через стекла розовых очков влюбленности, которая жила в сердце Даши в семнадцать и настойчиво норовила поднять голову сейчас. Но разве можно об этом судить, если пытаешься сопоставить известные тебе факты, которые… Складывались очень ладно… И дико неправильно. Во всяком случае, у Артёма.