Николай не удивился:
– Значит, я все делаю правильно, – тихо сказал он, протягивая свое короткое письмо Иллариону Степановичу. – Передайте Арине. И сделайте так, чтобы наши свидания прекратились.
Илларион Степанович сначала с негодованием пытался вразумить Николая, но тот остановил его жестом:
– Не тратьте на меня свое красноречие. Я знаю, что для нее так будет лучше.
Адвокат при встрече с Мишей передал содержание их последней с Николаем беседы и записку, которую он естественно не разворачивал.
Миша хоть и не имел привычки читать чужие письма, вскрыл конверт и быстро пробежал глазами по строкам: «прошу тебя развестись со мной».
– Дурак! Не получит она этой записки! – и выкинул ее в мусорное ведро, потом поднес зажигалку и сжег. – Вот так будет лучше, – уже спокойнее сказал он.
Глава девяностая «Ожидание»
Однажды на прогулке Николай заметил молодую девушку, которая также как и он оказалась в заключении. Она нашла на пустынном дворе цветок одуванчика, сорвала и поднесла к своему лицу. Ее строгие черты чуть смягчились, она запрятала цветок к себе в карман.
Николай подошел к девушке:
– Вы давно здесь? – спросил он, не представляясь и не спрашивая ее имени.
– Год, – также просто ответила она.
Николай молча рассматривал ее: спокойная, строгая, а минуту назад даже умиротворенная.
– Иногда мне кажется, что я всю жизнь нахожусь здесь, хотя прошло полгода после того, как моя жизнь рухнула.
Девушка протянула ему руку:
– Аля.
Николай взял ее ладонь и сжал тонкие пальцы:
– Николай.
Аля спросила:
– Почему ты считаешь, что твоя жизнь рухнула?
– Потому что я здесь, а моя жена, дело, которое я люблю, друзья – там.
– Не аргумент.
Николай уставился на нее с интересом. За долгое время, проведенное здесь, кто- то сумел его удивить.
– Что же, по- твоему, аргумент?
– Смерть, – сказала Аля и пристально посмотрела в его глаза.
Прогулка закончилась. Их развели по разным камерам.
Николай тянул терпкий черный чай из кружки и думал о том, что сказала Аля. Всего одно слово.
И оно означало только, что ничего кроме смерти не является преградой. И что он полный идиот, что написал эту записку Арине. Он представил, как она читает эти строки. Николай стал расхаживать по камере взад- вперед, потом с силой несколько раз ударил бетонную стену. Завтра состоится суд.
Николай считал каждую минуту этой ночи, безразличие сменилось тревогой и мучительным ожиданием, а рассвет все не наступал. Это была самая длинная ночь в его жизни. И когда, наконец, настало утро, он очень ему удивился.
Глава девяносто первая «Суд»
Заседание происходило в большом зале суда мегаполиса Z. Николай не думал, что его дело привлечет столько народа, в зале присутствовала бесконечная толпа разных людей, которых Николай до этого прежде не видел. Но встречались и знакомые лица: несколько жителей социальных трущоб – они обитали по соседству с Кимом, время от времени он видел, как к ним приходили его коллеги, наверняка их вызвали, чтобы публично лжесвидетельствовать против него. Рядом с ними сидел бывший его начальник Леонтий, Николай также встретился взглядом со своим другом Александром – тот ободряюще на него смотрел, и ему стало чуть легче. В первых рядах сидел управляющий Лев и главы многих департаментов.
Друзей Николая разместили как можно дальше от него, чтобы он не смог их, как следует разглядеть. Миша и Сергей порывались пробраться к нему, но их тут же возвращали на место.
Последней он увидел Арину. Она сидела почти, не шелохнувшись на стуле, выпрямившись и подняв подбородок вверх. Глаза ее были устремлены на Николая, и он почувствовал, как она его любит, даже несмотря на то, что он написал в порыве малодушия это отвратительное письмо. Ему захотелось в этот же миг оказаться рядом с женой, он вскочил и, пользуясь замешательством охраны, в несколько секунд оказался рядом с ней, крепко поцеловал и прошептал: «Я тебя люблю».
Его вернули на место. Заседание началось.
Николай слушал свидетелей кротов, и ему казалось, что все это говориться про другого человека. На первых показаниях его гнев готов был вырваться наружу. Хотя Илларион Степанович и передавал ему содержание этих доносов, но, когда они звучали в зале суда, из уст вроде не могущих и мухи обидеть кротов, Николай чувствовал, что скоро взорвется. Публика, а особенно журналисты сочувственно кивали им, и образ Николая смачно заляпывался все более отвратительными подробности якобы его деятельности.
На Арину косились журналисты и щелкали ее фотокамерами, она же сидела спокойно, не пряча лицо, а только выше подняла подбородок, хотя со всех сторон неслось: «Да ведь это его жена известный психолог Арина Силантьева, наверное, вместе все так ловко проворачивали. Сидит, как ни в чем не, бывало,».
Николай сжимал под столом кулаки, если бы он мог, то вмазал бы всем, кто перемывает косточки его жене.
Свидетели шли бесконечной вереницей, видимо Леонтий сильно постарался угодить и загладить все свои предыдущие промахи.
Илларион Степанович как мог, сдерживал Николая. И в противовес вызывал свидетелей и бывших коллег со своей стороны. Друг Николая, Александр, выступил с ясной и разумной версией, подтверждающей, что никакого насилия его бывший коллега не применял к Киму, и за все время работы никто из жителей социальных домов, на него не жаловался.
Это было очень смело с его стороны, но Александр не желал, как все кривить душой и не боялся за свое место. Леонтий не довольно слушал его, поджав губы, и что- то фиксировал в блокноте.
Николай хотел бы остановить друга, чтобы тот не портил свое будущее, но не мог это сделать. И в душе восхищался его поступком, ведь многие бывшие коллеги боялись, говорили что- то невнятное и старались глубже его потопить и выгородить себя.
Миша и Сергей, также вызванные в качестве свидетелей, рассказали, как помогли Киму с обучением в новой для него сфере деятельности, как совместно купили Киму жилье и все время находились рядом и помогали ему.
Но какой- то бойкий журналист выкрикнул: «Какие вы белые и пушистые, но ведь все делали с выгодой для себя. Вложили рубль, а получили тысячу! Выискались благодетели!»
Миша с Сергеем, когда объявили перерыв, нашли в коридоре того, кто громко кричал, и завязалась драка.
Другие коллеги репортеры радостно принялись снимать потасовку. И на следующий день во всех СМИ появились фото драки на судебном процессе Николая Воронина. Статьи так и кричали заголовками: «Судебный процесс по делу бывшего чиновника социального департамента закончился мордобоем», «Нескучный суд», «Завравшиеся и воинствующие», «Психологические трюки и кулачные бои» и все в том же духи.
Их бурно обсуждали на всех углах и в высшем обществе мегаполиса. И странное дело обстоятельства драки на суде придало дополнительной привлекательности Мише и Сергею в глазах у девушек высшего общества.
Глава девяносто вторая «Итог»
За всей этой шумихой скрылся главный итог судебного заседания – адвокат Николая все- таки сумел добиться при всем обилии подтасованных фактов, уменьшения срока лишения свободы с пяти до двух лет.
До перемещения Николая в центральный тюремный корпус мегаполиса Z, Арине разрешили короткое свидание с мужем.
При встрече они почти ничего не говорили друг другу, слова мало значили, осталось только то, что внутри, и что не выразишь никак, кроме чувств.
Арина целовала и гладила его лицо, сначала сдерживала слезы, а потом разрыдалась. Николай прижал ее голову к своей груди и укачивал как маленькую девочку.
Она подняла заплаканное лицо и тихо сказала:
– Коля, но могло быть хуже, вместо двух лет пять. Мы справимся, милый, я буду каждый день к тебе приходить.
Николай сжал ее худенькое тело в своих руках и зажмурился, чтобы не закричать от бессилия и злобы и от того, что многие их хорошие знакомые уже смалодушничали и отвернулись от Арины, хотя раньше всячески превозносили ее достоинства.
– Девочка, моя обещаю, когда выйду я, разберусь с каждым, кто сделал тебе больно.
Арина вздрогнула, испугавшись за него, и сразу быстро- быстро стала говорить:
– Коля, нет, никто ни в чем не виноват. Люди есть люди, всем свойственно бояться. И их можно понять.
– Конечно, но, слава богу, есть и другие, кто не побоялся сказать правду. Арина, наверняка Александра уволят из соц. департамента, скажи Мише, чтобы он взял его к нам на работу, на него можно положиться.
– Миша уже знает. Он познакомился с твоим другом еще на суде. Миша сразу все понял, и он вспомнил, что ты говорил об Александре раньше и сделал ему предложение о работе, – она сжимала его большую ладонь, и еще теснее прижималась к нему.
Николай обнимал ее и шептал:
– Милая моя девочка, я испортил тебе всю жизнь, испортил твою карьеру, от тебя отвернулись почти все клиенты.
Арина неожиданно разозлилась:
– Не говори ерунды! Мне не нужно лицемерное признание. Когда мы с тобой встретились, я наконец- то поняла, как это хорошо быть за сильным мужчиной замужем, как это хорошо, когда он заботиться и дарит внимание, как хорошо просыпаться каждый день в его крепких объятьях. Как хорошо…– она не сдержалась и всхлипнула.
Николай стал целовать ее лицо все до последней слезинки. Время свидания подошло к концу. Николая вывели из комнаты, он оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на жену, запоминая каждую ее черточку, в какой она одежде, чтобы потом снова и снова воспроизводить все в памяти.
Арина осталась одна, до суда она еще надеялась, что все как- то устроиться, что адвокат у них опытный и самый известный, что Коля вот- вот вернется домой. В тот период времени она полностью вовлеклась в борьбу за мужа, злость помогала ей жить, но теперь наступило отчаяние.
Все напоминало о нем, оторвавшаяся пуговица, случайно найденная на ковре, туалетная вода, его телефон – очки, которые наконец- то вернули после окончания следствия, одежда. Она вытащила всю его одежду из шкафа, кинула на кровать и упала в этот ворох свитеров и рубашек, они еще хранили его запах. Арина сгребла эту кучу руками и разрыдалась. Она проплакала несколько часов и не заметно для себя провалилась в забытье.
Проснувшись, почувствовала запах кофе. Лара сидела рядом на кресле и ждала, пока она откроет глаза.
Арина сразу бросилась на шею к подруге, обняла ее, и опять слезы градом покатились из глаз. Лара успокаивала и гладила ее волосы. Придя не много в себя, Арина сказала:
– Я не буду сидеть, сложа руки. Должен быть еще какой- то выход.
Лара не стала ее отговаривать, спокойно спросила:
– Что ты собираешься делать?
Вдруг лицо Арины озарила внезапно пришедшая мысль:
– Какая же я дура! Почему раньше не сообразила! А ведь это могло помочь! – она вдруг резко подскочила и чуть не бегом отправилась в ванную, через некоторое время появилась в банном халате с решительным настроем.
– Поделишься со мной, что собралась предпринять? – Лара сидела в том же кресле, дожидаясь подруги.
– Прости меня Лара, но я не могу сейчас тебе рассказать. Мне нужно действовать!
– За окном двенадцать ночи, может быть, завтра начнешь?
Арина удивленно оглянулась по сторонам, она не замечала, что они с Ларой сидят в темноте, не зажигая свет.
– Я уже не замечаю, как летят сутки, не понимаю, где день, ночь, мне кажется Лара, что когда я одна, то постоянно плачу, а потом падаю в какую- то бездонную серую яму, опять просыпаюсь, но не хочу открывать глаза, не хочу подруга…
Лара опять крепко обняла ее:
– Я с тобой. И ты можешь говорить мне все что угодно, я всегда и во всем тебя поддержу, ты меня знаешь.
– Лара, я так по тебе соскучилась, ты бы знала! Мне тебя очень не хватало, ты самая моя лучшая подруга, но все время бегаешь где- то по своим лесам.
– Я рядом. Мы вместе что-нибудь придумаем. Пойдем, я оставила в кухне один таежный эликсир.
Арина впервые за все это время слабо улыбнулась:
– Ты хочешь, чтобы мы напились?
Лара кивнула:
– Очень хочу!
Они сидели вдвоем на кухне всю ночь и рассказывали по очереди все, что скопилось у каждой на душе.
Арина спросила:
– Лара, ты же после той встречи, когда Миша привез Кима, не виделась с ним?
Лара отрицательно покачала головой.
– Я знала, что ему сейчас не до меня. И к тому же у меня было очень важное дело. И теперь Кима, точно никто не найдет.
– Бедный мальчик, – сказала Арина. – За что ему все это?
– Он сильный и справится. Я ничего не сказала ему про Колю, иначе он вернулся бы в мегаполис.
– Все правильно ты сделала, все правильно. Но скажи, что ты думаешь о Мише?
– О Мише? – Лара налила еще в бокалы темно- янтарную, пахнущую кедровым орехом и диким виноградом настойку. – Я его очень люблю.
Арина обняла подругу за плечи:
– Лара, не теряй времени. Наслаждайтесь друг другом, нам кажется иногда, что все еще впереди, но случается такое, когда ты думаешь, ну почему это происходит со мной? Завтра же отправляйся к нему.
– Может ты и права.
Глава девяносто третья «Встреча»
Перед Ларой раздвинулась стеклянная дверь, весь этаж занимала компания «Мистраль»– Мишина компания.
Сердце Лары учащенно колотилось, она, наконец, увидела все масштабы их бизнеса и поразилась, как можно было за короткое время достигнуть таких высот. Не смотря на суд и поднявшуюся шумиху, усилиями Миши и Сергея фирма продолжала работать отлажено как часы.
По коридору она насчитала двадцать кабинетов с разными табличками, и везде доносились спокойные голоса и смех сотрудников фирмы «Мистраль», вся обстановка говорила о спокойствии и стабильности.
Она шла, медленно ступая по мягким светлым коврам и наконец, добралась до кабинета с табличкой «Руководство», мысленно улыбнулась демократичности названия.
В большой приемной сидела симпатичная молоденькая девочка лет девятнадцати и копировала какой- то архив на многочисленные электронные носители. Услышав шаги посетителя, подняла голову:
– Добрый день! Вы к Михаилу или Сергею?
Лара ответила:
– К Мише.
Секретарь чуть не доверчиво ее осмотрела и проявила легкое недовольство столь фамильярному обращению к шефу.
– Узнаю, сможет ли он вас принять. Как вас представить?
Лара улыбнулась девушке:
– Скажите, что его спрашивает бизнес- партнер из Сибири Лариса Дмитриевна.
Девчонка секретарь легко развернулась на высоченных каблучках, и нырнула в одну из дверей.
Буквально через несколько секунд на пороге появился Михаил, он, не обращая внимания на вытаращенные глазки своей помощницы, взял Лару на руки и закружил тут же в приемной:
– Лариса Дмитриевна, значит! – Не отпуская ее на пол, на руках внес в кабинет и закрыл дверь, попутно бросив:
– Люба, меня ни для кого нет.
И они пропали для всех на несколько дней. Буквально растворились друг в друге, и вокруг все кроме них перестало существовать. Гуляли, взявшись за руки по городу, попутно забегая в попадающиеся на пути ресторанчики, завернули даже в миниатюрный антикварный магазин, который приютился в сотне метров от оживленной центральной улицы.
У Лары, когда они случайно оказались в этом переулке, пролетела мысль: «Как будто в другое время попали, лет на пятьдесят назад».
Магазин оказался маленьким, состоял из одного помещения в сорок или пятьдесят квадратных метров. Торговый зал больше напоминал библиотеку, а не магазин, но вместо полок с книгами сияли стеклянные прилавки, похожие на старые буфеты. Под стеклом лежали украшения разных эпох.
Лара, изучая витрины, поразилась их красоте и изысканности. Продавец, худощавый мужчина в возрасте с лучистым взглядом то и дело подносил к лицу Лары разные драгоценности и все время громко восхищался:
– Красавица невероятная!
Потом он оборачивался к Михаилу:
– Если бы не вы, я бы обязательно познакомил Ларочку со своим внуком! – он не заметно узнал ее имя и с удовольствием произносил его, будто они уже сто лет знакомы.