– Всё в порядке, просто немного утомилась, – дружелюбно ответила молодая княжна.
– Нет, ты скажи! Хотя я поняла, ты осознаешь своё взросление, как бегут годы и тяжким грузом свисает неопределённость будущего. Да-да, я сама так ощущала каждый свой день рождения, пока не вышла замуж!
– Софья Кузьминична, я о таком и не думаю вовсе, – скромно ответила именинница.
– А пора уже думать, и мало того – действовать. Смотри, как возмужал и похорошел Эдвард. Да, вы с детства дружите, но тем будет крепче союз, подумай об этом, я точно знаю, – шёпотом, но выразительно сделала свой вывод графиня Софья Кулибина.
Елизавета не знала, что ответить, но в этот момент подошёл сам Эдвард, сын известного английского коммерсанта, как лис, еле слышно и расчётливо.
– О, дорогой Эдвард, а мы как раз о вас говорили, – взяв за локоть английского гостя, пожилая графиня подтянула его к себе.
– И что же, позвольте полюбопытствовать? – приветливо, с широкой улыбкой спросил юноша.
– Ничего особенного, Эд, просто о том, что вы завидная партия для любой красавицы Петербурга, – по-свойски с ухмылкой парировала Елизавета.
– Пожалуй, я оставлю вас наедине, – сделав своё дело, опытная сводница, пятясь назад, поспешно отошла от молодых людей.
– Лиза, а графиня права, мы с вами хорошая партия, – с заискиванием признался Эдвард, – я вас с двенадцати лет знаю, все вкусы и предпочтения.
– Полно вам, мы с вами одного возраста, свои вкусы и предпочтения ещё сами не познали, идёмте чай пить.
С праздничным настроением, неожиданно, как стрекоза, вклинилась в беседу Настенька и своим звонким голоском сообщила новость:
– Сестрёнка, держи, письмо для тебя, только привезли.
– От кого?
– А я знаю? Прочти, потом и расскажешь.
– Эдвард, прошу простить меня, вынуждена отлучиться, – взяв конверт, Елизавета направилась в свою спальню.
Настя же, схватив под руку английского гостя, силой утянула его к столу пить чай, создав повод очередной раз отведать торт.
Оказавшись наедине в закрытой спальне, молодая княжна, разломив восковую печать, раскрыла письмо. Непроизвольно сердце участило биение в предвкушении долгожданного ответа, отчего же столь ожидаемый гость сегодня не появился на празднике.
В письме именинница прочла:
Такой самоуверенный и даже наглый посыл немного возмутил Елизавету, но она искренне обрадовалась посланию поручика, прочитав стихи несколько раз, молодая княжна испытала внутреннюю радость и лёгкость.
– Настя, где Лиза? Нужно ответное слово сказать гостям.
– Мама, ну почему меня спрашивают об этом все вокруг. Она в спальне наверху, – младшая сестра именинницы показала рукой в сторону, – хотя нет, вот же она спускается.
Юный Эдвард, подкарауливший героиню вечера у лестницы, не колеблясь предложил ей:
– Позвольте пригласить вас на танец, я весь вечер жду этого мгновенья.
– О Эдвард, ожидания – лишь мыслей наших приведенья!
– Позвольте уточнить, немного я не понял ваш ответ.
– Идёмте танцевать, мой друг, пока звучит знакомый мне куплет, – Елизавета, с места взяв в оборот юношу, как вихрь влилась в темп музыки.
– Мне показалось или вы мне в рифму отвечаете? – в растерянности от неожиданности спросил Эдвард с наигранной улыбкой на серьёзном лице.
– Не показалось, сударь, верно понимаете! – расхохоталась Лиза.
Английскому гостю оставалось только выразить восхищение такой находкой, он, кивнув головой и подняв бровь, отметил:
– Однако, не каждому по силам такой дар, я восхищаюсь вами всё сильнее!
– Моя душа, Екатерина Владимировна, ну посмотрите, какая чудесная пара, танцуют, смеются, – Софья Кулибина приобняла свою подругу, хозяйку дома.
– О да! И кто знает, к чему это приведёт, главное, чтоб мои дочурки были счастливы.
Глава третья
Московский штаб стратегической военной разведки.
– Георгий Александрович, извольте пройти, вас ожидают, – услужливо обратился молодой офицер к поручику, показав рукой в направлении высокой белой двухстворчатой двери.
– Благодарю!
Граф зашёл в кабинет.
– Разрешите? – обратился он с порога, оказавшись внутри помещения. После того как двери за ним закрыли, продолжил: – Поручик Вершинин прибыл!
– Приветствую, штаб-офицер майор, или мне называть вас всё же поручиком, Георгий Александрович, извольте пояснить, – встретил вопросом, не вставая со своего места и смотря пристально исподлобья, Леонид Альфредович Кручинин, генерал и руководитель штаба разведки в Москве. Человеком Кручинин был грузным, недоверчивым и принципиальным. Ему нравилось проводить допросы и находить в людях слабости, чтоб впоследствии давить на них. Худощавый, весьма высокий, но сгорбленный стан генерала свисал над оппонентом при разговоре, как вопросительный знак. Пронизывающий взгляд, направленный постоянно на лицо собеседника, словно персонаж с полотна картины, смотрящий спокойно и строго, создавал ощущение дискомфорта и напряжённости, от которых поскорее хотелось избавиться.
– В обширных кругах и при военном штабе я известен как поручик, все мои иные регалии, а также звание засекречены, – ответил Георгий.
– Это мне известно. И все ваши награды, и подвиги, взыскания и поражения за последние семь лет, не сомневайтесь! Прошу, присаживайтесь, поручик.
Георгий увидел перед собой единственный стул, который стоял напротив массивного стола за три метра от него. Юноша подошёл к стулу, взял его в руки и поднёс к краю столешницы, повернул боком и сел, уложив одну ногу на другую.
– Скажу прямо, – безотлагательно отреагировал Кручинин, – я считаю вашу кандидатуру, как основного агента в столь важном для империи деле, не подходящей. Мне непонятны ваши методы работы и тем более образ жизни. Благодаря чему имеете столько завистников и недоброжелателей в светском круге, среди офицеров армии и в министерстве полиции.
– К счастью, смею заверить, мне эти люди не знакомы, – высказал свои сомнения Георгий.
– Ну что же, выбор сделан, работать будем быстро и напористо, как тут принято, на всю операцию у нас пару недель, – напутственно произнёс Леонид Альфредович, протянув бумажную папку собеседнику.
Поручик открыл документы и начал изучать, периодически глубоко вздыхая.
– Запомните имена, даты предстоящих событий, ваша задача – наладить контакты!
«…с января текущего года наиболее активно в окружении посла Франции стали фигурировать…» – Георгий читал доклад, из которого можно было узнать порядка пяти фамилий московских чиновников и предпринимателей, подозреваемых в шпионаже, однако ему эти господа были лично не знакомы. Катализатором таких предположений выступило недавнее сообщение от союзного английского агента из Парижа, где в высоких военных кругах был замечен Луи Атталь – личный учитель музыки дочери посла Франции.
– С января текущего года, – прочитал вслух поручик, – ну что ж, будем перенимать ваши быстрые и напористые методики.
Граф поднялся, достал запечатанное письмо и протянул генералу:
– Здесь, Ваше благородие, указано место тайника в городе, буду проверять его каждые три-четыре дня. Прошу связь держать через тайник, не нужно присылать ко мне агентов и нарочных.
Леонид Альфредович молча указал пальцем, где следует оставить конверт.
– Честь имею, – простился поручик и вышел из кабинета.
Прогуливаясь по Крымскому мосту, можно было услышать много иностранных языков, гости столицы заполняли её пространство, вливаясь в культурную светскую жизнь. Различные иностранные театральные труппы имели успех и одобрение. На улицах ещё свободно обсуждались новости перемен Европы и слагались стихи голосами русских, немецких, французских, английских поэтов. Общее настроение у жителей Московской губернии было спокойное и сдержанное к событиям, проходящим на европейских рубежах.
Георгий же, напротив, был обеспокоен мыслями и прогнозами предстоящих событий, каждую минуту своего времени он уделял поиску того ключа к разгадке шпионской сети империи, но более всего его увлекала мысль о Елизавете.
«Отчего же я не заехал проститься, увидеть её, а решил отмахнуться письмом? Когда же это закончится, и я вернусь к ней?!» – спрашивал он себя, однако понимал, что его исполнительная выдержка и любовь к Родине и государю ведут его даже на смерть, и он не мог поступить иначе, как тотчас приступить к выполнению приказа.
Георгий молча и вдумчиво продолжал свою прогулку, ему нужна была информация о ближайшем окружении посла Франции и той пятёрке русских князей, фигурирующих в докладе союзного агента.
Способ был выбран один, попасть в это окружение, словно по велению судьбы и сердца, не давая шанса на любые сомнения в преданности.
– Свежие новости, покупайте газету… – кричал мальчишка прохожим, размахивая печатным изданием.
– И насколько свежие новости, проходимец? – спросил поручик.
– Дядя, новости – словно рыбка с крючка!
– Тогда дай мне одну рыбку!
Мальчишка достал из сумки свёрнутую газету и передал графу: – Эта не измята!
Молодой граф, наградив его несколькими монетами, направился дальше.
Агентурная сеть Георгия была достаточно пёстрой и разнообразной по своему составу. В Москве, помимо светских друзей и подруг-сплетниц, информаторами выступала и уличная шпана во главе с Прохором Димцовым, владельцем мясных лавок. Сам Димцов не был благородных кровей и имел тёмное прошлое, но щедрый неизвестный спонсор несколько лет назад осуществил его мечту, и теперь Прохор стал успешным торговцем.
Уличную шпану Прохора называли в узких кругах проходимцами. Их отличал тот факт, что подлинно не были известны все члены банды, кроме того, они были из разных сословий, разных возрастов и национальностей.
Из записки, спрятанной между страницами газеты, поручик узнал о приезде в Москву семи французских поваров для проведения торжественного события через десять дней, а именно именин дочери французского посла.
Обдумав новость, в одном из переулков граф присел на специальный стул к молодому уличному чистильщику обуви.
– Постарайся как следует, проходимец!
– Дядя, кожа на сапогах будет нежная, как свиная шея.
– Кстати, ты мне напомнил, что нужно зайти завтра в лавку, выбрать мясо на пикник, знать бы ещё, кто придёт, – задал вслух риторический вопрос поручик.
Действительно, на следующий день Георгий посетил одну из мясных лавок города.
– Где Прохор? – спросил он грузчика на заднем дворе лавки.
– Поди, там, – указал грузчик на дверь.
Внутри поручика встретил резкий запах. Закрыв нос перчатками, граф углубился дальше в комнату, медленно продвигаясь вперёд, чтобы не задеть висящие на крюках туши свинины.
– Кто здесь? – раздался вопрос.
– Проша… Это ты? – спросил поручик.
– Георгий Александрович, проходите, я вас жду.
Поручик, пойдя до конца мясного лабиринта, наконец встретился взглядом с Прохором, мужчиной средних лет, невысокого роста, с круглым лицом и маленькими глазками. Он держал пухлыми пальцами тесак, а его надутый живот был обтянут серым испачканным фартуком.
– Получил от вас послание вчера, всё исполнено, обождите, я руки протру.
Прохор сел на корточки и начал мыть руки в тазу, стоящем на полу.
– Граф, может, пора сменить позывные «крючок – рыбка» и «шея – лавка», они уже устарели!
– Дело говоришь, пускай на получение данных будет «тесак – мясо», а на передачу задания – «вонь— грязь», – ответил поручик, назвав то, что первым пришло в голову.
Хозяин лавки рассмеялся, затем поспешил уважить гостя, передав ему список гостей на предстоящие именины дочери посла Франции.
– Как достал?
– Без хлопот, место тоже указано, – с довольным видом ответил Прохор.
Георгий принялся изучать информацию на листке, по привычке он всегда запоминал документы и не брал их с собой. В списке он не увидел уже знакомые ему пять фамилий, ранее фигурирующие в докладе английского агента, кроме упоминания о Луи Атталь. Однако внимание поручика заострилось на персоне по имени Гавел Вуйчик.
«Вуйчик, я раньше слышал о нём…» – вспоминал мысленно Георгий, затем через пару минут концентрации принял решение, как поступить далее.
– Ну что, есть знакомые имена, Георгий Александрович? – поинтересовался Прохор.
– Да как мух на твоих свиньях. Мне пора, – граф вернул в руки мясника бумагу и стремительно направился к выходу.
– Значит, Вершинин просит вызвать в Москву Василия Грамовицкого и ещё дюжину офицеров? – переспросил Леонид Кручинин.
– Так точно, а еще организовать внеплановый осмотр московского гарнизона, чтоб прикрыть этот приезд данным событием, – ответил адъютант генерала Кручинина.
– Василий Грамовицкий, сын Аркадия Ивановича, начальника канцелярии Его Величества, странный выбор, не думаешь?
– Оный его друг, учились вместе, так в личном деле Вершинина значится, – доложил адъютант.
– Что же он задумал, – Леонид Альфредович ещё долго вздыхал, размышлял вслух, стучал своими длинными пальцами по столу, но никак не мог принять решения. Ему казалось, что поручик ушел из-под контроля и уже ставит задачи московскому штабу, такой факт не мог привести к смирению генерала. С другой стороны, сроки поджимают, и препятствия действиям агента могут быть рассмотрены далее как срыв всей операции.
– М-да, значит, так, – наконец определился генерал, – вызывай офицеров для смотра гарнизона, но запомни, если этот выскочка не принесёт мне имена и подноготную шпионов, я ему устрою…
– Без всяких сомнений, мой генерал, разрешите идти?
Кручинин кивнул, он смотрел задумчивым стеклянным взглядом, уставившись в одну точку, лицо было хмурым и сморщенным, словно от кисло-горького вкуса лимона.
«Уже прошло пять или шесть одинаковых дней с моего послания штабу», – сетовал Георгий в мыслях. Поручик сидел напротив отцовского дома, через дорогу на лавке. Он остановился в этом доме, как приехал, но не спешил заходить в него, старался присутствовать в нём как можно меньше. Дом был в запустении уже почти год, лишь несколько слуг обслуживали его. Отец после покупки так ни разу в него и не заезжал.