Сыворотка варилась исключительно из свиных или бараньих туш. Либо одни, либо другие служили в армии любой из держав. Другого варианта нет, потому что лекарство, созданное Варакиным, готовилось только из двух гибридных видов. Сначала Роберт сварил пилюли из свинины, а всего через месяц появились таблетки из баранины, для исповедующих иудаизм и ислам.
Пока доктор Варакин спал, учёным так и не удалось создать нечто принципиально новое. Почти век люди пользовались его гением. В ход шли кости, жилы, внутренности да волосы с разных частей тела. Чтобы получить сырьё, необходимо постоянно вести боевые действия. Свиньи и муфлоны должны гибнуть с той и другой стороны – ровно столько, чтобы прокормить собственное население – опять же, с одной и другой стороны. Таковы правила. Вот такая хитрая игра, ничем не отличающаяся от шахмат московского князя.
Выжившие после эпидемии разделились на деревни, районы, области и, княжества. Воевали соседи, враждовали вчерашние братья: Москва билась с Подмосковьем, Ярославль с Владимиром, Чечня с Ингушетией, а Камчатка сражалась с Чукоткой. И каждому городу пришлось создать целую армию муфлонов и кабанов.
Но инерцию большой страны остановить невероятно сложно. Москва выделялась среди прочих городов, и после захвата близлежащих областей в ней насчитывалось до пяти миллионов солдат. Это была гигантская сила. Благо рожали свиноматки так же часто, как стреляет самый популярный в армии автомат ППШ – то самое оружие ближнего боя, с круглым магазином. Армия была велика, оттого что людей в регионе больше трёхсот тысяч. Чтобы кормить народ, нужна бесконечная битва. Москва воевала со всеми, стремительно наращивая территории и увеличивая население.
Для свиноматок строились роддома. Лучшие врачи следили за здоровьем приплода. А поросята быстро взрослели и, нацепив рюкзачки, шагали в школу. В школе они получали будущую специальность. По окончании учебного заведения большинство хряков отправляли на фронт, некоторых увозили в поля ковыряться в земле, иные, кто поумнее работали на фабриках или в частной охране. Кому жилось проще, вопрос спорный. Работа в обувном цехе скучна и однообразна, а служба в армии не означала быструю смерть. Арифметика здесь простая.
Например, средняя смертность свинорылых сибиряков на всех фронтах: пятьдесят вепрей в сутки. Этих тушек достаточно, чтобы прокормить такую огромную страну, как Сибирь – аж сто тысяч человек. Урал был менее населён, примерно семьдесят тысяч, включая оренбургские деревни в степи, где воспитывали экспериментальных гибридных козлов – всего пять десятков семей. Следовательно, чтобы обеспечить сывороткой население, перешедшее под власть Москвы, каждые сутки надо отправить на пулемёты полтора взвода солдат: всего сорок кабанов – мелочь какая-то… Но снова проблема, где найти те пулемёты, если армия врага взята в плен или попросту растворилась? Люди нашли ответ и на этот вопрос, потому что чёрно-белый конь всегда пасётся в рукаве умного человека. Самый невинный вариант расстреливать пленных и пьяных мародёров. А можно привлечь к работе специальные полки.
В каждой армии существовали заградотряды. В Сибири эту услугу исполняли медвежьи полки и тигры-снайперы. Москва тоже пользовалась поддержкой беспринципных медведей, посылая им в помощь редчайший антропоморфный вид, гибридных волкодавов – штучный вариант из собак, крайне экзотический и безбашенный. Страшнее волкодава были только человекоподобные панды. В Стране Китай именно они зверствовали на полях сражений, отстреливая кабанов сотнями. И не было мстительнее зверя, чем вечно голодные монстры в чёрно-белых шубах. Казалось, что панды и мистическая лошадь из карманной конюшни – одно целое.
Заградотряды служили верно, и не потому что желали угодить людям. Медведей спаивали ещё крохами. Алкоголизм вживался с молодых когтей. Мишки вырастали в настоящих гуляк. Но косолапые точно знали, почему каждый вечер столы ломятся от бутылей с мутной жидкостью, а в мошне звенит мелочь. Четырёхсот килограммовых секачей гибридный медведь драл, как лис цыплёнка, потому что всегда хотелось есть, хотелось пить и получать приличное пособие.
Бывали такие случаи, когда наступал мир на фронте, и свиньи отказывались воевать, оттого что даже у тупости бывает прозрение. Командиры взводов, рот и полков – выходили на прямые переговоры с противником и договаривались о перемирии. Делали они это спонтанно, не понимая, что кабаньей армией пользуются, словно стадом неразумных овец.
Свиньи переставали стрелять, выныривали из окопов и, пересекая разделительные преграды из минных полей и колючей проволоки, шли брататься со вчерашним врагом. В таких случаях наступала роль медвежьих полков, тигров-убийц или волкодавов. Снайпер делал всего несколько выстрелов и уходил в тень. Поразив главных переговорщиков, наступала трагическая минута, подозрений и осознания коварности врага. В замешательстве свиньи разбегались в разные стороны, прячась в хорошо знакомых укрепления. А видя приближение медвежьих патрулей, боевой дух солдат снова зашкаливал, не смотря, что ещё мгновение назад воевать не было сил. И тогда снова начался бой. Свиньи атаковали противника так яростно, что потери увеличивались в десятки раз. Излишки не пропадали. Павшие бойцы просто скармливались медведям, а самые лучшие куски доставались тиграм и волкодавам. Это была ещё одна причина, почему заградотряды всегда рвались на передовую и с удовольствием выполняли приказ.
…Московский князь любил шахматы, но терпеть не мог медведей; а не чёсаных волкодавов он попросту ненавидел. Но война есть война, придётся терпеть эти зверства. Он как-то хотел переманить в свою армию тигров, те вроде б, ни такие уж страшные и вонючие. Предлагал большие деньги, бесплатное жилье и льготы; но полосатые убийцы отказывались служить Московскому государю. То ли им не нравился здешний климат, возможно, они не доверяли Владимиру. Лишь несколько семей перебралось из Сибири и те воевали лениво, предпочитая убивать только в своё удовольствие.
Владимир третий спрятал чёрно-белого коня в карман и продолжил партию. Сделав парочку ходов, он вскрыл второе послание от сибирского резидента, которое ему доставил фельдъегерь. Быстро скользнув по строкам, на минуту задумался. Затем взял со столика фотографию в рамке. Следующую минуту он рассматривал того, кто изображён на снимке. Человеком в рамке был не кто иной, как сам Роберт Варакин.
– Гений. Он просто гений! – восторженно произнёс князь.
***
Витольда сопровождала целая процессия. Отделение отборных вепрей и два советника: Парамон Лизнёв и Федот Мокрицин.
– Крепкая дверь, – постучав костяшками пальцев по металлической обшивке, похвалил Витольд.
– Всё для защиты нашего императора, – склонился в поклоне Парамон. – Проходите, великий князь, Роберт Варакин отужинали и находятся в прекрасном расположении духа. Ни так ли, Федот?
– Все пункты встречи выполнены, мой князь, – бормотал Мокрицин. – Сауна, массажистки… Роберт и его друг польщены Вашей щедростью.
– Тогда, чего мы ждём? – учтиво улыбнулся князь. – Парамон, Федот, следуйте за мной. А вы мои верные дружинники подождите здесь.
Кабаны остались в длинном коридоре, а князь в сопровождении советников вошёл в лабораторию.
В просторном помещении ярко светили лампы. Роберт сидел за компьютером, раскладывая пасьянс «косынка». Яша развалился на диванчике. Парни переоделись в новенькие спортивные костюмы, сшитые умелыми ручками мастериц на якутской фабрике. На обоих синие штаны с двумя белыми полосками сбоку по всей высоте и олимпийка с броской надписью на груди «Динамо».
– Представьте меня, – продолжал улыбаться правитель Страны Сибирь.
– Князь Витольд первый! – торжественно произнёс Парамон Лизнёв. – Властитель сибирских городов, дальних улусов и прочего, прочего, прочего…
Караваев лениво привстал с дивана. Варакин тоже приветствовал князя.
– Приятно познакомиться, – ответил Роберт завораживающей улыбкой. – Со мной вы заочно знакомы, а это мой друг и выдающийся учёный, Яков Караваев.
Витольд принял вальяжную позу, сложив ручки, будто рассматривал экспонаты в музее. Советники тихонечко стояли позади государя, выглядывая из-за плеч.
– Ну, что же, вот мы и познакомились. А теперь можно поговорить о наших общих делах. Вы не против?
– Конечно… безусловно… мы только за, – закивал Яша. – Ждём не дождёмся. Вот и император весь в нетерпении. Я правильно говорю, Ваше Величество?
– Всё верно, друг Алёшка… всё верно, – отреагировал Роберт.
Варакин взялся за бегунок молнии на олимпийке и поёрзал его вверх-вниз, то обнажая накаченную грудь, покрытую россыпью татуировок, то пряча её.
– Вы простите моего отца, – взмахнул ладошкой князь совсем не по-мужски. – Написал он разных законов… император, – сказал он протяжно с издёвкой. – То были сложные времена. Одни бояре хотели срочно будить вас, другие вовсе желали, чтобы вы не проснулись. И мой отец принял решение назначить вас неприкасаемой особой, жалуя титул императора. На бумаге всё выглядит громко – почётно. Император Сибири, звучит? И мне нравится. Как выстрел из гаубицы; но лишь холостыми… потому что на деле титул только защитная грамота, как ярлык великого князя от посягательств на ваш гений.
– Я так и знал. Игры политиков. Ну, всё как всегда! – всплеснул руками Яша и плюхнулся обратно на диван.
– Не огорчайтесь. Это ведь не ваш титул. Как вас, Алёшка? – расплылся в улыбке князь и хлопнул ресницами, до гендерной боли оскорбляя брутального мужчину Якова Караваева.
– Спасибо, что сохранили наши жизни князь, – галантно отреагировал Варакин. – Спасибо, что не дали глупцам разобрать нашу усыпальницу.
Роберт отвесил небольшой реверанс, подсмотренный в старом фильме, который он видел ещё ребёнком.
– Весьма… весьма, – изобразив аплодисменты, удовлетворился учтивостью государь. – Но рассчитывать на мою снисходительность ещё рано. И посему хочу предупредить вас, что придётся хорошенько потрудиться, перед тем, как двери лаборатории откроются так широко, что вы сможете выйти отсюда. Да… и чуть не забыл… народу будет объявлено, что император Сибири проснулся, но, о горе… впал в кому, а врачи дворцового госпиталя вступили в схватку со смертью. Я сделаю такое заявление: власть страны и весь народ будет биться за императора до победного конца!
Роберт расстегнул до пояса олимпийку и присел на прежнее место к компьютеру, демонстрируя – то ли готовность к работе, то ли упадническое настроение интеллектуального невольника.
– Короче, мужики, будьте людьми! – князь опустил руки и встал, как нормальный человек. – Сделайте доброе дело, увеличьте срок хранения сыворотки. Продлите на год, а желательно дольше. А то, знаете, сковывают сроки. Страдают люди… вот же зараза, вот напасть! Но если ты Роберт Варакин создашь нечто изысканное, нечто гениальное, чтобы таблетки работали даже по истечении долгих месяцев, то я подарю тебе княжество и целую армию секачей – отборных, кряжистых!
– А мне волость, а мне кабанов? Я тоже хочу править! – потребовал равноправия Яков.
Витольд вполне благосклонно посмотрел на друга Варакина.
– Если родится сыворотка, то и тебе Алёшка я дарую земли… Хотите получить Байкал или весь Красноярский край? Прелестные места доложу я вам. Зимы нынче тёплые пошло, до Турецкой державы ещё не прогрелись, а вот со Страной Бавария или Саксония – вполне можно сравнить. Хотя в последние годы стало снова холодать. Уж не к концу ли Света все эти перемены…
***
Роберт щёлкал мышкой, складывая в стопки тузов, королей и шестёрок. За время его сна из жизни ушли все, кого он знал. Все кроме, верного друга Яши. Люди умерли, а компьютеру всё нипочём. Удивительно…
Якова будоражили совсем другие вопросы. Встреча с великим князем Витольдом разочаровала, хоть плачь. Вместо создания великой цивилизации; вместо полётов к Сатурну и на Юпитер, люди превратились в тунеядцев, посылающих на смерть кабанов, чтобы самим не озвереть. Какой гнусный поступок. Измельчал народ – отупел!
– Я понимаю, что интернет не везде ловит, – пыхтел от злости Яша. – Интернет дело технологий и производственного цикла, это понятно… и никто не спорит, что надо отстаивать свою территорию. Война до победного конца, я согласен. Тем более сам недолюбливаю китайцев, хотя не росист и мои якутские друзья свидетели. Но посылать в бой свиней, чтобы после смерти перемолоть их… отварить в чане… залить экстрактом Вар-250, дать остыть и сожрать – это выше моего представления о чудовищном! Мы ведь решили этот вопрос в своё время – и, казалось, навсегда. За столько лет ничего не создать нового, а только всё испортить… да как такое возможно? Скажи Роб, зачем людей превратили в наркоманов, нынешние вожди совсем из ума выжили? И почему этот Витольд, князь всея Якутска, не выпускает нас из лаборатории?
Варакин продолжал, как ни в чём не бывало спокойно перебирать пальцами по клавиатуре. Он будто не слушал друга. Но затем посмотрел на стол заставленный тарелками с обглоданными свиными косточками и спросил:
– Алёшка, ты мясо ел?
– Я мясо ел… коли кормят, – ответил Караваев. – И что с того? Нужно отказаться и ходить голодным?
– Не прибедняйся, Алёшка. Тебе это не идёт. Во-первых – поел, убери за собой… и за мной тоже. Во-вторых, вспомни прошлое. Когда мы ложились спать, то знали, что проснёмся в удивительном, непредсказуемом мире – всё так?
– Ну да, мы догадывались…
– Какие вопросы тогда? Прими реальность, какая она есть. Мы должны радоваться, что наши прогнозы сбылись. Ты и я живы, здоровы и готовы к битве. Так почему же теперь, когда мой лучший друг, лопает от пуза продукт, запрещённый современным законом, у него задрожали колени?
– Ничего у меня не дрожит. Я просто хочу выйти на улицу. Подышать хочу! Увидеть солнце, твою мать! И не желаю, чтобы за мной подглядывали! – Яков показал кулак камере наблюдения, через которую за учёными наблюдала охрана дворца.
***
Великий князь, его советник Федот Мокрицин и глава службы охраны княжеского двора Елисей Одноглазов – внимательно смотрел в экран монитора.
– Они могут сбежать? – живо интересовался Витольд.
– Это невозможно! – ответил Одноглазов.
– Может быть, через подземный ход?
– Исключено. Здание на сваях. Площадка под домом ограждена и хорошо охраняется.
– А если попробуют бежать через вентиляционную систему? – спросил Федот.
– Пустой номер. Мы предусмотрели этот вариант. Бесполезно!
Зрачки Витольда быстро бегали. Он думал.
– Возможно ли, подкупить охрану?
– Кого, вот этих? – усмехнулся Елисей.
В комнате, где-то в тени за спинами находилось три кабана. Не три сказочных поросёнка, которым можно заморочить голову, а три громадных секача, у которых одна цель – не выпускать из лаборатории никого.
– Клык! – позвал одного из вепрей начальник охраны. – Сколько тебе надо монет для полного счастья?
– Мое счастье любить князя. Я рад служить Витольду первому, убивая его врагов! – отрапортовал кабан и облизнулся.
Государь не сомневался, что объедки со стола достаются и этому мордовороту. Не князю служить он рвётся, а хочет жрать свежее мясо каждый день.
Витольд принял решение и дал приказ:
– Рацион императора и его придурковатого помощника сократить. И чтобы ни кусочка свежатины. Кормить только искусственной плотью, овощами и фруктами, как рядовых граждан. Нет привилегированных персон в нашей державе – все равны… кроме меня, естественно! Ты верно понял меня, Елисей?
– Так точно! – козырнул Одноглазов.
***
– Выпьем, брат? – еле ворочал языком Шмаль.
– Будет сделано, босс! – поднимая рюмку, отозвался рыжий. Он был настолько пьян, что, казалось, сейчас рухнет.
Настроение было подавленное. Такой обман, такое кидалово! Чёрного развели, как котёнка. У него украли женщину, предал друг Абраша; да ещё заставляют заниматься, не пойми какой чертовщиной. Чтобы получить Муру, нужно привести в Алдан человека. Да где такое видано? В вольный город людям вход закрыт, а здесь приведи и получи за это награду. Бред!