– Тебе действительно нравится виноделие? – Белл, казалось, немного удивился.
– Ну, да, – младший кивнул. – Это единственное пока, что у меня получается… А ты? Ты и правда, решил покончить с пением, Белл? – посерьёзнев, негромко спросил он. – Но почему? Разве есть что-то более прекрасное, чем твой голос?
– Пение – это лишь музыка, Гин. Оно не поможет справиться с врагом и не защитит в случае опасности. Кроме того, я не хочу навечно оставаться бесполезной тварью, умеющей только правильно раскрывать рот и выводить рулады. Петь умеют даже птицы. Не хочу, чтобы меня считали одним из глупых пернатых.
– Но если ты опять откажешься петь, Михаил может решить, что ты не нужен Престолу, Белл, – с ужасом простонал Нигар. – Он тебя убьёт, братишка, и я останусь совсем один.
– Нет, этого не случится, не бойся, – Белл покачал головой и улыбнулся, взяв руку брата и сжав в своей. – Я не повторю своей ошибки и не дам повода Михаилу разлучить нас.
– Значит, ты будешь петь?
– Да, но только ради тебя. И только пока.
– Что ты имеешь в виду? – вновь забеспокоился младший.
– Увидишь. Главное, не переживай, – они замолчали, думая каждый о своём.
Солнце наполовину скрылось за горизонтом, погружая окрестности в нежную малиновую дымку заката. Маленькая пичуга, усевшись на дереве возле ребят, затянула сладкоголосую песню, вторя своим собратьям, порхающим в поднебесье.
Нигар поднял голову, и тихонько засвистел, пытаясь попасть в такт незамысловатой мелодии. Птичка тут же смолкла. Потом вдруг оцепенела и камнем упала с ветки.
– Что это с ней?! – ахнул Нигар, побледнев и сжав руку брата, который недоумённо приподнял голову.
Поднявшись на ноги, младший первым приблизился к застывшему на траве крохотному тельцу несчастной щебетуньи.
– Что случилось? – Белл тоже встал и подошёл к брату, державшему в ладонях комочек разноцветных перьев, который совсем недавно назывался птицей.
– Я не знаю, – Нигар рассеяно обвёл глазами окрестности, словно пытаясь найти ответ где-то неподалёку. – Отчего она умерла, Белл?
– В Раю птицы не умирают просто так, – задумчиво отозвался парень, осторожно беря трупик из рук брата. Он поместил птицу между ладоней и замер, закрыв глаза. Белый свет заструился по его рукам, ослепительным шаром разгоревшись у кончиков пальцев. Полыхнула небольшая молния, и свет тут же погас. Белл раскрыл ладони, но тельце пичуги осталось неподвижным. Она была мертва.
– Почему ты не смог её оживить? – ахнул Нигар, ошеломлённо взглянув на брата.
– Не понимаю, – Белл покачал головой, бережно опустив птицу на траву. – На занятиях у меня всегда получалось… Гавриил говорил, что воскресить тварь Божью очень легко, если только…
– Если что? – вскинулся младший.
– Если её не убил кто-нибудь из ангелов, – мрачно закончил Белл, как-то странно посмотрев на брата. Нигар побледнел и, отступив на шаг, испугано замотал головой.
– Нет, я ничего не делал, клянусь! – сдавлено пропищал он, потому что его голос неожиданно сорвался. – Белл, я не виноват! Я только посвистел, а она… вдруг упала!
– Посвистел? – переспросил старший, вновь бросив задумчивый взгляд на птицу. Потом вдруг схватил брата за руку и потащил за собой к стене деревьев у опушки небольшого леса.
– Куда мы идём? – занервничал Нигар, оглядываясь по сторонам. Но Белл не ответил. Они вошли под сень деревьев, прислушиваясь к перекликающимся голосам птиц. Осторожно пробираясь сквозь переплетения ветвей, близнецы, наконец, вышли на небольшую поляну, заросшую незабудками. Там Белл остановился и поднял голову, выискивая на вершинах стволов припозднившихся птиц. Разглядев в буйстве изумрудной листвы сойку, парень кивнул на неё брату.
– Попробуй посвистеть, Гин, – шепнул Белл совсем тихо, чтобы не спугнуть птицу.
– Зачем? – младший побледнел ещё больше. – А вдруг… Вдруг она тоже погибнет, Белл?
– Мы должны это выяснить, – упрямо сжав зубы, кивнул старший. – Выяснить, почему Михаил так нас не любит… Свисти! – уже решительно приказал он, не спуская глаз с сойки.
Нигар набрал побольше воздуха и тихонько засвистел. Птица встрепенулась и, подпрыгнув на ветке, постаралась взлететь, но тут же камнем рухнула вниз. Упав на мягкую подстилку изо мха и травы, она больше не шевелилась. Теперь и Белл побелел, как мертвец. Несколько секунд он не шевелился, затем приблизился к птице и взял в руки её ещё тёплое тельце.
– Прости, – прошептал он, погладив нежные перья. После чего опустил сойку обратно на землю и прикрыл мхом и старыми листьями. Нигар стоял рядом ни жив, ни мёртв. Когда Белл вновь обернулся к брату, он заметил, как дрожат у того губы, а фиалковые глаза почти остекленели от ужаса.
– Что со мной не так, Белл? – всхлипнул младший, в отчаянии глядя на брата. – Почему я творю зло?.. Я ведь не хотел!..
– Мы должны выяснить, кем был наш отец, Гин, – пытаясь утешить брата, Белл обнял его за плечи. – Я думаю, всё дело в нём…
– Но ведь ты никого не убиваешь! – Нигар стиснул кулаки. Он был близок к истерике. – Ты – нормальный! Это я – урод!
– Это ещё неизвестно, братишка, – Белл-Ориэль тяжело вздохнул. – Просто твои способности проявились раньше. Помнишь, что сказала Касикандриэра?.. Она сказала, что вряд ли ты такой никчёмный, каким тебя считают. Я слышал, что Касикандриэра может видеть насквозь любого. Она должна знать, кто наш отец, Гин. И только она одна может объяснить, что с нами происходит.
– Ты собираешься расспрашивать эту ведьму, Белл?! – младший испугался ещё больше. – Но как ты её разыщешь? Может, Касикандриэры уже нет в Раю?
– Или она ближе, чем ты думаешь, Нигардиэль, – внезапно раздался позади них мягкий голос. Братья вздрогнули и обернулись.
– Касикандриэра, – выдохнул Белл, невольно остолбенев.
Женщина снисходительно улыбнулась в ответ на озадаченные взгляды близнецов, затем медленно приблизилась.
– Кажется, вы говорили обо мне, – протянула она, по очереди смерив братьев колючим взглядом. – Странно, но я тоже разыскивала вас.
– Зачем? – Беллу всё же удалось скинуть с себя наваждение и уже спокойнее посмотреть на Касикандриэру.
– Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь, Белл-Ориэль. Мне сказали, что ты почти потерял голос после двухнедельного заточения.
– Вот видишь, Гин, именно об этом я и говорил, – не ответив красавице, Белл обернулся к младшему. – Каждый видит во мне только голос и больше ничего. Я для них вроде глупой птицы, которая будет услаждать их слух по приказу.
– А ты претендуешь на что-то большее, Белл? – Касикандриэра прищурилась, задумчиво разглядывая парня.
– Гин, можешь подождать меня у реки? – юноша кивнул брату в сторону берега.
– Лучше пойдём, Белл! Не связывайся с ней! – Нигар потянул его за тогу.
– Иди, я догоню, – оборвал его старший, продолжая невозмутимо выдерживать взгляд Касикандриэры.
Они остались вдвоём, и тогда женщина заговорила вновь.
– Я не скажу тебе то, что ты хочешь знать, – предвосхищая его вопрос, сразу ответила она. – Я не могу лезть в дела Рая, Белл-Ориэль.
– Тогда что ты здесь делаешь? – юноша сверлил её взглядом не хуже, чем это делала она. – Разве не наш отец стал причиной тому, что ты явилась сюда посмотреть на меня и Нигара?
– С чего ты это взял?
– Об этом сказал Михаил в прошлый раз.
– Что ж, раз ты такой наблюдательный, отвечу: да, мне было интересно взглянуть на вас. И надо сказать, что я увидела совсем не то, что ожидала.
– Ты разочарована? – парень прищурился.
– Скорее слегка сбита с толку, – она улыбнулась. – Вы совсем не похожи на отца, по крайней мере, внешне. А вот характеры…
– Что не так с нашими характерами? – Белл нахмурился.
– Я ещё не разобралась, – она отвела взгляд, который тут же переместился на бугорок листвы, под которым Белл похоронил сойку. Касикандриэра шагнула туда и осторожно вытащила птицу из-под слоя старого мха. Укрыв сойку ладонями, она прикрыла длинные ресницы и на мгновение замерла. Белый свет ослепительным бликом скользнул по прекрасному лицу женщины и исчез. Касикандриэра раскрыла ладони, из которых выпорхнула живая пичуга.
– Почему у меня не получилось? – озадачено спросил Белл, просветлевшим взглядом провожая удаляющуюся сойку.
– Моя магия не похожа на вашу, – мурлыкнула красавица, откровенно пристально изучая лицо юноши. – На вашем месте, я бы не стала об этом рассказывать, Белл-Ориэль. И тем более повторять подобные эксперименты.
– Что ты знаешь о наших характеристиках? – помолчав, прямо спросил юноша. – Ты сказала тогда, что Нигар не такой уж никчёмный, каким его все считают. Что ты имела в виду?
– Только то, что ты и сам уже понял, Белл… Вы взрослеете, и постепенно ваши способности будут раскрываться. Будьте осторожны с ними. Не следует выставлять напоказ всё, чем одарила вас природа.
– Почему? Что с нами не так?
– Пока я не могу тебе сказать, но думаю, мы ещё встретимся, – она вздохнула. – А пока, советую тебе не возражать Михаилу, Белл-Ориэль. И не прятать свой чудесный голос. Я всё ещё надеюсь услышать, как ты поёшь, пока нахожусь в Раю.
– Боюсь, больше ты его не услышишь, Касикандриэра, – юноша помрачнел.
– Ты не хочешь петь из-за меня?
– Нет, просто горло слишком болит, – парень обречённо качнул головой. – Похоже, я не смогу больше петь даже, если захочу.
– Позволь мне попробовать исцелить твоё горло, – внезапно предложила женщина, шагнув к нему, но Белл попятился.
– Ради чего? – оттолкнув её руки, неожиданно резко спросил он. – Чтобы Михаил поискал другой способ уничтожить мой дар?.. Или, ты думаешь, я не понял, что ему не нравится, как я пою?
– Дело не в этом, Белл-Ориэль…
– Да, дело не в том, что я пою, а в том, что меня слушают, – зло перебил юноша. – Именно это пугает Архангела, разве не так?
– Белл, послушай…
– Не называй меня этим именем! – отступив ещё на шаг, оборвал он. – Меня зовут Белл-Ориэль! Беллом меня называют друзья, а ты не входишь в их число!
– Почему ты так зол на меня?
– Потому что ты такая же, как все, – презрительно отозвался Белл. – Всё знаешь и молчишь. Гин прав: у нас с ним нет здесь больше ни друзей, ни подруг, ни братьев! – сказав это, парень развернулся и, преодолевая слабость, зашагал к реке, где его дожидался Нигар.
Глава 4. Голос змея
– Белл! – Нигар пулей ворвался в комнату брата, и попытался затормозить, чтобы не налететь на находившегося здесь же хормейстера Сарниэля.
– Куда это ты так мчишься, юноша? – Сарниэль недовольно поднял бровь, перехватив парня за тогу и вынуждая остановиться.
– П-простите, учитель, – Нигар тут же покраснел и опустил взгляд. – Я это… Ну, то есть…
– Выйди! – рявкнул хормейстер, покрываясь пятнами от возмущения. Младший попятился и поспешно исчез за дверью. Однако не ушёл, прислонившись ухом к деревянной створке. Некоторое время в комнате стояла тишина, потом Нигар услышал, как Сарниэль прошёлся взад-вперёд по гладкому мрамору пола и произнёс: – Мне жаль, Белл-Ориэль, но ты больше не можешь петь у Престола, – хормейстер вздохнул, а потом продолжил. – Прошёл уже год после распределения. Твой голос восстановился, но он, увы, уже не звучит той божественной красотой, что покорял когда-то. Исчезла непосредственность и хрустальная чистота, которая всех нас пленяла… Возможно, ты просто себя перерос, юноша, и теперь стоит заняться чем-то другим. Я поговорил с Михаилом, и он решил испытать тебя на ином поприще. С завтрашнего дня ты переходишь в группу военной подготовки, где будешь изучать стратегию боя и дисциплины, связанные с физическим развитием. Святому воинству нужны солдаты… Конечно, ты не слишком похож на бойца, но может, сгодишься хотя бы в разведку?.. – ангел недобро усмехнулся, потом заговорил вновь. – Там нужны такие… мм… неприметные личности. С твоим ростом и весом, с твоим телосложением, удобно будет стать незаметным и спрятаться… даже за камнями. Впрочем, Михаил сам решит, куда тебя определить, – в конце концов, подвёл он итог. – А пока собирай вещи и отправляйся в казарменный блок. Там получишь доспехи и дальнейшие указания.
– Да, учитель, – ровным голосом отозвался юноша, ни одним движением не выдав бушевавших в нём чувств. Сарниэль ещё несколько секунд пристально наблюдал за выражением его лица, затем неопределённо хмыкнул и направился к выходу.
Нигар едва успел отскочить от двери и спрятаться за одну из многочисленных колон, когда Сарниэль уверенной походкой прошёл мимо него и скрылся за поворотом сверкающего ослепительно белым мрамором коридора.
– Белл!.. – осторожно приоткрыв дверь, Нигар вошёл в комнату брата и замер на пороге. – Белл, зачем?.. – его губы слегка дрожали, фиалковые глаза глядели с искренней жалостью и недоумением. – Зачем ты это сделал, братик? Я ведь знаю, что ты можешь петь, как раньше, даже лучше! Скажи: зачем тебе понадобилось ломать свою жизнь?!
– Пение – это блажь, Гин, – хмуро отозвался парень, задумчиво рассматривая сложенную на столе пачку партитур. – Я никогда не узнаю, на что годен, если продолжу выводить рулады вместо того, чтобы заниматься чем-то более полезным. Ты уже нашёл себя в виноделии, и я рад за тебя. Но мне ещё только предстоит осознать, кто я.
– Какая польза в твоём осознании, если тебя убьют?! – всхлипнул Нигар, плюхнувшись рядом с братом на диван и беря его за руку. – Разве ты не видел тех, кого набирают в воинство? Они все огромные, Белл! Они двигают скалы и ударом расшибают каменные стены в метр шириной! Я наблюдал за солдатами на полигоне – они не щадят даже друг друга! Ходят слухи, что в казарме постоянно случаются убийства и на это закрывают глаза, потому что, по мнению Михаила, в Святом воинстве должны оставаться лишь сильнейшие. Новичков там вообще презирают и гнобят, пока те не докажут, что хоть чего-нибудь стоят!
– Значит, придётся им это доказать, – хмыкнул Белл-Ориэль, спокойно кивнув, – только и всего, – он довольно пожал плечами, сделал паузу, и бодро улыбнулся брату. – Ты чего примчался, как угорелый? – поспешил сменить он тему.
– А, так я… – Нигар отчего-то растерялся, потом подумал и продолжил: – Я тут посетил тайный архив Тагаса, – внезапно прошептал он. – Ну, тот, что в подвале храма… Хотел покопаться в древних свитках… А тут, как нарочно, Михаил туда явился. Я даже исчезнуть не успел, а открывать портал при нём не решился – побоялся, что он узнает об этих моих маленьких способностях и сразу поймёт, кто ему весёленькую жизнь устраивает, – глаза младшего хитро блеснули. – В общем, спрятался я за стеллажом со свитками и уже приготовился отсидеть в Тёмной грани неделю – не меньше. Михаил сначала к противоположной стене пошёл, и вдруг стена отъехала в сторону, представляешь? А там ещё одна келья – вся такая тёмная и огромная, как библиотека. Архангел прошёл внутрь и осветил пространство магией. Я увидел тысячи свитков, очень старых, почти коричневых от времени. Толстенные книги и фолианты, украшенные золотом. Но самые потрясающие раритеты я увидел тогда, когда Михаил открыл ещё одну скрытую дверь, на которой сияла чёрная Руна Вечности, Белл! Та самая, что означает Божественную Печать и, при взгляде на которую, любая жизненная субстанция превращается в прах, помнишь, об этом Гавриил рассказывал на занятиях?!.. Честно говоря, увидев руну, я так испугался, что и правда, чуть прахом не стал. Зажмурился и жду, когда меня Святой огонь сожжёт и в мелкую пыль развеет, а в памяти всё крутятся слова Гавриила о том, что только Великим возможно узреть тайну замысла Божьего и вынести свет Его Печати. А уж прикоснуться к тому, на что она наложена, может лишь тот, в ком течёт сила и кровь самого Создателя… – Нигар сделал паузу, и, удовлетворённый тем, как Белл затаил дыхание, повёл свой рассказ дальше. – Короче, ждал я, ждал, когда меня изжарят за непослушание, но так и не дождался. Набрался наглости и приоткрыл глаза… Вижу, Михаил берёт с полки какую-то тетрадь, достаёт перо и что-то пишет. Меня от любопытства аж перекосило всего. Так захотелось узнать, что Архангел там строчит, что даже зубы свело. Да ещё свитки древние, словно нарочно, на стеллажах мерцают, сами в руки просятся! Ух, Белл, не передать, что я тогда испытал! Стою и думаю, как в это тайное хранилище можно проникнуть, ведь там наверняка магическая защита установлена. Мне бы смотаться оттуда, пока Михаил занят, а меня всего трясёт, манит, будто затягивает что-то. Я едва сдержался, ноги сами к хранилищу шли. Хорошо, хоть Архангел был слишком увлечён записями и не заметил ничего… Я зубы стиснул и заставил себя исчезнуть, но теперь только и думаю, как пробраться в ту тайную келью! Кажется мне, что все тайны раскроются, если те свитки и тетрадь заполучить!