– Зверь?
– Сначала мне просто пару раз сказали, что люди в деревне видели какого-то волка, не то даже нескольких. Мол, народ пугают, на хозяйства нападают. Но местный охотник никого не выследил. Так что я решил, что это байки. Но затем в «Залесской правде» в нескольких номерах появились статьи об этом непонятном существе. И читался подтекст, мол, сама мать-природа не хочет, чтобы здесь что-то строили. В то же время всерьез Зверя не воспринимали. Как бы там ни было, он до смерти Марии (если это действительно был он) ни на кого не нападал.
– Вы можете описать этого зверя, исходя из того, что вы слышали?
– Он или они всегда появлялись только в темное время суток. Отсюда возникает как путаница с определением их числа, так и с описанием. Как я понял, это волк или собака. Может, стая диких собак. Теперь, видимо, к легенде будут добавлять еще и пункт про туман.
– Как давно вы знали Марию?
– Когда было объявлено о строительстве завода, местные отреагировали не очень позитивно. Тогда-то здесь и объявилась Мария. Она должна была поработать с населением. Помочь им преодолеть страхи. В конце концов мы пообещали, что построим много полезных объектов. Забавно, но часть населения решила, что в Залесье завелись темные силы. – Инженер улыбнулся и добавил: – Им мы пообещали построить церквушку.
– Полагаю, это была не ваша идея?
– Нет, конечно. Как вы, думаю, знаете, большинство ученых – атеисты. Я – не исключение. Тем не менее просьба о строительстве церкви звучала достаточно часто. Мария озвучила ее мне. Я – председателю. Ваш отец решил, что можно нанести еще одно здание на предварительный макет. Похоже, что именно благодаря Марии идея построить церковь может стать реальной.
3
Вика стояла возле трехэтажного, не считая цокольного помещения, особняка, выполненного в современном готическом стиле, и осматривала окрестности земельного участка в ожидании хозяина. Замок с террасами занимал около 30 на 30 квадратных метров и располагался в самом конце центральной деревенской дороги. Западная часть земельного участка отводилась хозяйству.
Всего в распоряжении Владислава Анатольевича Белозерова было около 20 человек, которые обслуживали грядки, сад, теплицу и оранжерею. Общая площадь перечисленного хозяйства, по словам самого Владислава, занимала примерно половину футбольного поля.
Стеклянная оранжерея располагалась вблизи замка и дороги. Между ней и коттеджем возвышался клен, вытянувшийся вверх на метров двадцать пять. Казалось, его ветки едва не касаются стен обоих зданий. Владислав рассказывал Вике, что при проектировке участка ему предлагали полностью спилить дерево. Но он отказался, решив, что в крайнем случае будет подпиливать ветви. Пока до этого не доходило. Сейчас, в начале сентября, в оранжерее красовались тюльпаны, гладиолусы и циннии.
В саду росли яблони, груши, сливы и вишни. У Вики был карт-бланш на лакомство фруктами за то, что она иногда помогала ухаживать за цветами.
Двухскатная теплица с покрытием из сотового поликарбоната занимала шесть метров в длину и три – в ширину. Здесь были посажены огурцы, помидоры, перец и цветная капуста. Рядом с теплицей на земельных грядках росли картофель, лук и морковка.
Выращиваемыми здесь фруктами и овощами обеспечивалась вся округа, включая районный центр и соседние деревни. Существенная часть урожая, как и цветы, продавалась в городе. Глядя на большой замок и земельный участок, Вика полагала, что сельскохозяйственная ферма приносила Владиславу немалый доход.
Люди, работавшие сейчас на участке, негромко переговаривались между собой. Пару раз вспоминалась мертвая девушка, но большинство разговоров было о работе и о каких-то бытовых темах. Люди не суетились и не возмущались. Они просто работали. В паре километров отсюда земля еще до конца не впитала свежую кровь. Но работники фермы не тревожились и не поднимали паники.
«Почему бы не вложиться в развитие экологически чистого производства». – Подумала Вика. – «Почему градообразующее предприятие обязательно должно загрязнять окружающую среду?»
– А, Виктория, это вы? Чем могу быть полезен? – Голос принадлежал крепкому мужчине, выглядящему лет на сорок. Но на самом деле Владиславу Анатольевичу Белозерову было за пятьдесят. Невысокий, ростом примерно 175 см, но крепко сложенный мужчина с жилистыми руками. Квадратное лицо. Широкие прямые брови. Зеленые глаза. Высокие скулы. На, обычно, гладковыбритом лице сегодня пробивалась двухдневная щетина.
Территория Владислава была единственным местом, кроме комнаты, где жила Вика, которое хоть немного успокаивало журналистку. Она находила Владислава интересным и приятным собеседником.
– Здравствуйте, Владислав Анатольевич. – Полагаю, вы уже слышали об этой ужасной смерти?
– Полагаю, вся деревня уже слышала.
– Следствие пока не предоставило своей версии. Мне хотелось бы узнать, что вы думаете об этой трагедии.
– Я как раз собирался пообедать. Не составите мне компанию?
Девушка кивнула, и они направились в сторону жилища Владислава. Особняк внушительного размера располагался немного на отшибе от поселка, но в то же время оставался его неотъемлемой частью. Почти прямо к порогу замка вела главная дорога, пролегавшая вдоль всего Подлесья-1.
Стены поместья были построены из газобетона и керамических блоков. Кровля из битумной черепицы не сходилась в классической крыше «домиком», а образовывала четыре верхушки, расположенные по углам и снизу напоминавшие башни. Вика словила себя на мысли, что каждый раз, когда она бросает взгляд на эти «башни», то почему-то ждет, что увидит там караульных. Но, конечно, башни были иллюзией, навеянной причудливой архитектурой.
Большая часть окон, распложенных на стенах замка, были арочной формы и состояли из стекла и деревянных перегородок. Не все из них имели контур по середине, как двойные двери на главном входе, а потому, глядя на окна снизу, Вика могла лишь догадываться о том, каким образом они открывались. Окна, размещенные на чердаке третьего этажа, также имели деревянные перегородки, но были уже круглой формы.
Поднявшись по семи ступенькам, они вошли через двойные арочные двери в прихожую, слева от которой располагался гардероб, а за следующими двойными дверями по центру была просторная гостиная с большим кожаным диваном, камином и телевизором, который еще ни разу на глазах Вики никто не смотрел. У стены возле входа в гостиную стоял деревянный шкаф с несколькими полками, на которых были расставлены книги.
Слева от гостиной была столовая, посреди которой стоял большой дубовый стол, вмещавший до 8 человек: 6 по бокам и по одному по центру с каждой стороны. Владислав сел в центре, а Вика заняла среднее место слева от него.
В один из ее первых визитов Владислав, видя, как восхищена девушка поместьем, устроил ей экскурсию по своему замку. Прямо за комнатой, где они сейчас обедали, располагалась небольшая кухня. Двойные двери в северо-западной части гостиной вели на террасу, с которой открывался шикарный вид на сад и оранжерею. Этот вход часто оставляли открытым. На террасе была небольшая лестница, по которой можно было быстро спуститься к грядкам, теплице и прочему хозяйству.
В восточной части первого этажа с севера на юг располагались спальня, лестничный пролет и уборная.
Спустившись вниз, на цокольный этаж, гость оказывался в небольшом холле, слева от которого находилась котельная, а справа – техническое помещение. Впереди от лестницы был пустой бассейн, занимавший практически всю центральную часть помещения. В западной части цокольного этажа была комната отдыха, небольшая баня и душевая с уборной. По словам самого Владислава, на цокольный этаж он спускался редко и тем более никого сюда не приглашал, так как эта зона отдыха далека от завершения. Двери в котельную и техническое помещение он держал закрытыми.
Поднявшись на второй этаж, гость оказывался в холле, справа от которого была небольшая спальная комната, а слева – очередная уборная. Дверной проем впереди вел в коридор, открывавший доступ к остальным помещениям этажа. Слева и справа были просторные спальни с выходом на террасы. Комната слева вела на террасу, которая располагалась прямо над крыльцом главного входа. А комната справа – на закругленный балкон, который находился над выходом к оранжерее и саду.
Напротив лестницы, за открытой дверью в конце коридора, располагался довольно вместительный тренажерный зал, оснащенный железом на любой вкус: велотренажер и беговая дорожка, скамья для жима, пресса и спины, шведская стенка, причудливый тренажер для жима сидя на свободных весах, собранная штанга, гриф и различные фитнес-принадлежности. Из тренажерной также был проход на заднюю террасу через арочную дверь из стекла и деревянных перегородок. Владислав оставлял здесь двери открытыми для лучшего проветривания помещения.
На самом верхнем третьем этаже размещались три просторные спальни с гардеробами, а также кладовая и уборная. Владислав говорил, что в будущем хочет селить на втором и третьем этажах туристов, приехавших отдохнуть на природе. Однако сейчас комнаты доводились до ума и, вероятно, пустовали.
Увидев, что у Владислава есть некоторые внутренние установки относительно того, какие комнаты запираются, а какие нет, Вика пошутила, что наверное ему нужно много ключей. Понятно, что какие-то двери запирались на идентичный замок, однако, как оказалось, Белозеров использовал для удобства две связки ключей. Видимо, как-то разделив их по этажам.
– Владислав Анатольевич, насколько я помню, вы были знакомы с Марией? – Спросила журналистка, когда они уже сидели за столом и ели борщ.
– Немного. Приятная была девушка. Ужасная смерть. Надеюсь милиция или охотники во всем разберутся.
– Мария агитировала население поддержать проект по строительству завода. Она говорила, что здесь появятся новые рабочие места. В перспективе построят поликлинику, школу, детский сад и церковь. По мнению председателя, именно так должно выглядеть будущее этого места. С ним многие согласны. Вы говорили, что по образованию вы научный инженер. Но занялись сельским хозяйством. Почему?
– Я видел последствия техногенных трагедий в Бхопале, Чернобыле и Окуме. Человек так и не научился просчитывать риски природного бедствия, вероятность собственной ошибки или некорректного системного управления. Поэтому я против инициативы председателя и его окружения. Мои мать и отец участвовали в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Оба умерли в течение 6 лет после аварии от последствий радиации.
– Что побудило вас основать здесь, в Залесье, такое насыщенное сельскохозяйственное угодье?
– Председатель говорит об утраченных традициях, и что Залесье должно вернуть былую мощь и самостоятельность. По сути я с ним даже в чем-то согласен. Залесье – мой родной край. Многие местные – переселенцы с территории, пострадавшей от аварии на ЧАЭС. Мне не безразлична судьба этого места. Но я вижу его будущее в другом. Не в техногенном прогрессе, а в единении с природой.
Глава 4
1
Путешествие в глубинку страны-соседки вызвало противоречивые чувства у Константина. Сверяя маршрут по навигатору в машине и изредка у прохожих, он неустанно задавал себе вопрос: «На кой черт тащиться так далеко из-за какой-то дрессировщицы?» Но едва Костя выехал за город, ему показалось, что сердце стало биться чуть спокойнее. Это чувство усиливалось по мере того, как он пересек границу и продолжил путь уже по Беларуси. А что если бегство – единственный способ достойно выстоять в деле, в котором невозможно победить, оставшись человеком?
Вероятно, учитывая все интересы босса, Косте предстояло пробыть в Залесье какое-то время. А значит, нужно снять жилье.
Он позвонил Ольге еще в Москве после посещения заправки, и они договорились о встрече. Юрист узнал о вариантах проживания и поспрашивал про их стоимость, чтобы рассчитать бюджет. Ольга сказала, что он сможет обналичить некоторые свои карты уже в белорусских рублях в районном центре. Однако Константин не любил перемещаться с пустыми карманами. Поэтому, преодолев границу, он снял порядка 25 тысяч с одной из своих карт в первом попавшемся банкомате.
Устройство просигналило, когда он закончил операцию и нажал на кнопку вывода средств. В окошке показалась стопка купюр: бирюзовые сторублевые, салатовые пятидесятирублевые, по одной песочной двадцатке и голубой десятке.
Убирая деньги в кошелек, Константин вспомнил, что примерно год назад в Беларуси произошла деноминация. Кажется, тогда рубль страны-соседки уменьшился сразу в 10000 раз. Он представил себе, сколько бумажек выдал бы ему банкомат, загляни он сюда до деноминации.
***
Черный лексус мчался вдоль трассы к пункту назначения. Посматривая иногда по сторонам, юрист приятно удивлялся чистоте и ухоженности, которые провожали водителя всю дорогу. Никаких разбросанных веток, мусора или листвы. Ощущение порядка немного успокаивало юриста.
Когда Константин подъезжал к центру Залесского района, по обе стороны от трассы возвышались сосны. В очередной раз сверившись с картой, он понял, что уже почти приехал.
Пред ним предстала центральная и, вероятно, единственная площадь Залесья, окруженная советской архитектурой. Парочка административных зданий, кафешка, несколько пятиэтажек и старый дом культуры. Спиной к зданию администрации и, следовательно, лицом ко всем проходившим и проезжавшим мимо, на каменном постаменте возвышалась статуя Ленина, держа правую руку на лацкане расстёгнутого пиджака и устремляя левую – куда-то вперед, словно к кому-то обращаясь.
– Добро пожаловать на островок социализма, – произнес Константин, улыбнувшись, и посмотрел на открытую на телефоне карту, чтобы сообразить, как дальше добраться до деревни.
Затем, сориентировавшись по дорожным указателям и словам пары местных, шедших вдоль трассы по пешеходной зоне, он быстро нашел парковку, расположенную, как он полагал, немного западнее от Подлесья-1.
Константин вышел из машины и окинул взглядом окрестности. Он словно попал в сказку. Солнце садилось. Линия заката протекала над крышами деревянных домов, окруженных густыми лесами. Последние солнечные лучи сверкали прямо возле окна одного из зданий – самого большого, выполненного в причудливом готическом стиле и расположенного дальше всех остальных от Кости. Он хотел было вновь достать телефон, но быстро понял, что найдет псарню по лаю.
***
– Вы, должно быть, Константин? – Женщина кормила овчарку, когда юрист подошел к ограде и постучал, окликнув хозяйку. Дама внимательно посмотрела на него, узнав гостя из Москвы с первого взгляда.
– Рад знакомству, Ольга, – кивнул Костя.
Женщина открыла дверь, и они вошли в дом. На кухне хозяйка налила кофе, а затем они расположились в гостиной.
– У нас в деревне завелся странный зверь или даже несколько. По крайней мере, так говорят люди в последний месяц. Никаких фото или видеозаписей с ним нет. Поэтому многие и не знают, во что тут верить. Волки это, псы бродячие или вообще какая-то чертовщина.
Костя молчал, внимательно слушая хозяйку. Та продолжала:
– Вчера утром была найдена девушка. – Ольга сделала небольшую паузу, подбирая слова. – Вернее то, что от нее осталось. Тело буквально было разорванно на части.
– Вы полагаете, что это сделал этот ваш загадочный Зверь?
– Мне хочется верить, что это так. Потому что у следствия, похоже, две версии. Либо это действительно сделал непонятный Зверь, о котором все говорят, но не ясно, видел ли кто-то его на самом деле. Либо это одна из моих собак. Осмотр псарни никаких оснований для подтверждения этой теории не дал. Но следователь уже несколько раз спросил, не сбегала ли какая-нибудь из собак.
– А не сбегала?
Ольга сделала предельно серьезное лицо и уверенно произнесла:
– Нет, никто не сбегал.
– Я не до конца понимаю не то местные законы, не то сложность ситуации. Вам официально запретили покидать Залесье, но объяснили ли это как-то?
– Никто мне ничего толком не объяснял! – Возмущенно ответила Ольга. – Как я поняла, это было что-то вроде обязательной просьбы. Судя по всему, мои собаки – их единственная реальная версия. В милиции надеются, что я не уследила за какой-нибудь овчаркой, и та загрызла девушку. И если они ее найдут, то и следы от повреждений смогут сопоставить.